Дмитрий Охотин
Сафари душ человеческих
– И что с ним стало?
– А кто его знает? В 90-х дело было. Тогда нашу больницу выкупил местный "браток" для создания борделя, а всех пациентов перетасовали по другим учреждениям. Ну я тогда вообще попал в дурдом из дурдомов. Моя новая психбольница располагалась в глухом захолустье в старом особняке. Нас всех заперли в подвале, а начальство и работники оборудовали себе квартиры из палат, притом за казенный счет. Нам спускали еду на веревке, и кто успевал съесть, тот наедался. Ладно хоть мужчин и женщин развели через две решетки и коридор. А то творилась бы настоящая вакханалия. Сумасшедшие бабы через решетку показывали нам свои причинные места, как и постояльцы нашей стороны им. Нас раз в неделю мыли из шлангов, загоняя в угол подвала. Если кто умирал, то приходилось ждать неделю, чтоб вынесли труп.
– Это же ужас, средневековье какое-то! – воскликнул Андрей, ему становилось все интереснее.
– Стяжательство и несправедливость до добра не доводят. Где-то через год к нам приехала инспекция. Начальник, как узнал о ней – повесился. Сотрудники вместе с семьями бросились врассыпную. Так и обнаружили нас полуголодных и оборванных. В женской половине орали несколько младенцев – это персонал иногда так развлекался!
– И куда вас перевели?
– Где-то в столицу сперва. Чистенько, уютненько. Но я бы, с вашего позволения, хотел бы задержаться в своем повествовании на подвале. Даже среди умалишенных сколачивались коллективы, необычные конечно, но все же со строгой иерархией. Один бугай, психованный до чертиков, сделал так, что ему сперва приносили огромную кастрюлю баланды и пять буханок хлеба. А нас тогда было человек тридцать. Потом ели его подчиненные, а потом, уже все остальные. Так умерли многие неадекватные. Им же не объяснишь, что тут у нас аналог современного общества, а они все тянут и тянут свои руки к еде. Сначала таким пальчик сломают, те повоют, но снова тянутся. Человек десять Кабан, так была его кличка, таких забил до смерти. После обеда все спали вплоть до утра, ибо в баланду мешали лютое количество препаратов категории А. Но бывало, Кабан и его подчиненные, насмотревшись через решетку бабьих прелестей, устраивали в подвале Содом и Гоморру.
Старик сглотнул комок в горле, но Андрей не стал спрашивать его ни о чем.
– А еще очень сильно убивает человека самооправдание. Как то к нам попал человек, не человек даже, а какое-то подобье человека. Он вечно ныл, что ему плохо живется, что другие мешают ему быть счастливым. Днями и ночами он причитал о том, что правительство во всем виновато, что президент все продал. Вокруг были все виноваты, только не он сам. Оказалось, он просто лентяй всю свою жизнь находил в собственных поражениях вину других людей. Иногда лучше честно себе признаться во всем и взять вину на себя.
Андрей вдруг вспомнил комментаторов в соц.сетях, диванных экспертов, сетующих, на наше правительство. Конечно, когда у самих не хватает ума и смелости начать зарабатывать больше, а не плестись каждое утро на проходную опостылевшего завода. Его мнение было такое: конечно близость к власти дает преимущество некоторым личностям, но и простой работяга своей смекалкой, терпением, хваткой может заработать до определенного уровня. Предел по его мнению состоял на границе в несколько сотен миллионов долларов. Дальше уже нельзя – на него обратят внимание пауки, приближенные к власти, и возможно позарятся на его бизнес. Выскочек влиятельные мандарины не любят. Но и такой доход более чем достаточен для человека, а миллиарды – это уже от лукавого.