Главная«Зона Посещения»Дмитрий ЛазаревЗона: перезагрузка. Топь

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

Дмитрий Лазарев
Зона: перезагрузка. Топь

Полная версия

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Серия «Stalker» основана в 2013 году

* * *

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а также идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Пролог
Глеб

Байкал. Деревня Листвянка. Девятнадцатый год метеоритного дождя

«Помоги! Помоги-и-и!»

Глеб вздрагивает. Этот голос… Нет, только не снова!

«Иди ко мне! Ты мне нужен!»

Мальчик отворачивается. У него начинает резко ломить виски. Он сжимает зубы, чтобы не заплакать. Нельзя – мужчины не плачут. Папа так говорит, а папу надо слушать.

«Помоги-и-и мне!»

Голос, казалось, доносится сразу со всех сторон и одновременно ниоткуда. Глеб осматривается. Все как обычно – скалы, лес, болото… Бескрайнее болото. И никаких признаков жизни… Но кто-то ведь его зовет. Голос какой-то странный… и страшный. Что-то в нем не то, неправильное. Так не должно быть. Мальчик не может для себя сформулировать, в чем именно странность и неправильность, но от этого зова у него мороз продирает по спине. Мужчина? Женщина? Человек или…

«Где-е-е ты? Ты мне нужен!»

Нет-нет-нет-нет-нет!!! Мальчик бежит, сам не зная куда, да и какая уже разница? Лишь бы подальше от этого голоса и того, кто зовет. Правда, где это «подальше» находится, Глеб не знает, и оттого ему еще страшнее. Вот бежит он вроде бы от голоса, а может быть, как раз туда, где находится Зовущий…

«Помоги-и-и!»

Быстрей-быстрей! Только бы не споткнуться и не упасть! В этих камнях можно навернуться так, что костей не соберешь. Но Глеб боится не только боли, куда сильнее его страшит мысль о том, что будет, если его настигнет Зовущий…

Главное, сбежать с этого скального гребня, а потом, потом… Мальчик останавливается, будто налетает на стену: внизу, под скалами, в серой, унылой болотной грязи возникает нечто… Провал, яма. Чуть дальше – еще одна, потом еще две. Ближний провал расползается в стороны, словно осклабившийся огромный рот, а два дальних расширяются подобно открывшимся векам, и чудовищное лицо бескрайней топи смотрит на мальчика.

«Иди ко мне!!»

И тогда Глеб начинает кричать.

* * *

– Сынок! – Руки мамы держали Глеба за плечи, пытаясь унять бешеную дрожь, которая сотрясала тело вынырнувшего из кошмара мальчика. – Сынок, успокойся, это всего лишь сон.

Крик оборвался, словно обрезанный ножом, – ведь мужчины не плачут и не кричат. Пока Глеб безуспешно пытался унять перестук зубов, крупные капли пота попали ему в глаза, которые тут же начало немилосердно щипать. Жмурясь, чтобы справиться с выступившими слезами, мальчик успел увидеть в сумраке за спиной мамы папино бледное и напряженное лицо.

– Снова то же самое? – тихо спросила мама, и Глеб кивнул, не открывая глаз.

– Хочешь, я побуду с тобой?

Мальчик замер, борясь с искушением сказать «да». Так не годится, он уже большой – ему девятый год пошел, и он мужчина. Нельзя вечно прятаться за мамину юбку. Так считает папа, а папа для Глеба – главный человек.

– Нет, – он помотал головой, будто одного слова было недостаточно. – Все хорошо, мама. Правда.

Мамины пальцы замерли на плечах сына.

«Рита…» – едва слышный голос папы.

– Полежи немного, сынок, я тебе пустырника накапаю.

Пальцы отпустили плечи, и Глеб, так и не открывший глаза, услышал шаги. Папины и мамины. Родители вышли из его комнаты и плотно прикрыли дверь. Так они делают, когда не хотят, чтобы Глеб что-то слышал… Но ведь они не запрещают ему слушать, а значит…

Мальчик напряг слух, одновременно отсекая посторонние звуки, сразу ворвавшиеся в звенящую тишину спальни: хлопанье крыльев бабочки по стеклу, легкий шелест листьев яблони за окном… Только голоса. Папы и мамы. Внизу, в большой комнате, где телевизор. Они там. Далеко. Но Глеб их все равно слышал.

Голос мамы:

– Мне это не нравится.

– Мне тоже, – ответил папа. – Все, завтра я звоню Свете.

– Но она же…

– Думаешь, я этого не понимаю, Рита? Но парню нужно помочь, и Света – единственная подходящая кандидатура. Что до нашего секрета… она никому ничего не скажет – я об этом позабочусь.

Глава 1
Алина

Екатеринбург. Отделение АПБР

– Твою ж налево! – пробормотала себе под нос Алина Хомчик и в сердцах сжала в руках пустой картонный стаканчик из-под кофе, словно изничтожая в его лице полковника Гнедого. – Ведь как специально подгадали, а! Бросит меня Лешка, как пить дать бросит! И будет, так его налево, совершенно прав!

Картонный стаканчик снайперски попал в урну, стоящую в паре метров от Алины. Время для экспедиции и впрямь было выбрано исключительно неудачно: давно запланированная поездка с почти уже женихом теперь отправлялась в ту же урну, ибо приказы руководства не обсуждаются, а договоренность об отпуске, похоже, относилась к категории проблем негров, которые, как известно, не сильно волнуют шерифа. «И ведь третий раз уже такое!» – с тоской подумала Алина. Такими темпами Лешка из «почти уже» в жениха не превратится никогда. Хотелось ругнуться в голос и от души пнуть кофейный автомат, но оперативнику АПБР в звании капитана, а с недавних пор – командиру экспедиционного отряда, направляющегося в Таганайскую Зону, такое поведение не подобало, пусть даже никто ее не видит… Хм, никто?

– Док, может, прекратите изображать античную статую? – бросила Алина в темноту коридора. – Ей-богу, ощущение, что вы за мной подглядываете. А я этого очень не люблю.

– Не думал даже, – Эдуард Прохоренков, доктор биологических наук и с нынешнего утра – научный руководитель экспедиции, «вышел из сумрака». – Просто вижу, что вы не в духе, капитан Хомчик, а нам надо поговорить.

Алина хмыкнула:

– Док, чтоб вы знали, звать меня по фамилии – не лучший способ со мной подружиться. Или по имени, или нам будет трудно взаимодействовать в экспедиции.

Научник пожал плечами.

– Нет проблем, Алина. Так мы можем поговорить?

– А повременить с этим нельзя? – буркнула Хомчик. – У меня после только что завершившегося оперативного совещания образовалось до хрена дел.

– О них, собственно, речь и пойдет, раз уж дела у нас теперь во многом общие.

– Эххх…

– В моем кабинете будет удобнее всего, – усилил натиск научник, видя, что цитадель готова пасть.

– Только покороче, ладно? – обреченно отозвалась наконец «цитадель» и двинулась по коридору следом за Прохоренковым, все еще мусоля в голове прошедшее совещание.

* * *

– …и ментальная активность в Зоне увеличилась на 40 процентов за последние несколько недель, – завершил свой доклад профессор Стебенев, глава научного корпуса уральского отделения АПБР, – что внушает немалую тревогу.

Он обвел взглядом участников совещания, ожидая вопросов. Однако все молчали: слишком тревожной выглядела подводка научников, и было не очень понятно, чего в связи с этим ожидать. Неписаный закон о наказуемости инициативы помнили все, так что открывать рот и привлекать к себе внимание не спешили.

– Лес рук… – Полковник Гнедой, начальник отделения, хлопнул по столу широкой мозолистой ладонью. – Значит, так. Таганайская Зона по всем параметрам переходит в четвертую категорию опасности, но такими темпами и до пятой недалеко. В подобных случаях наши инструкции предусматривают консервацию Обломка… Однако есть рекомендация Москвы указанную меру придержать.

Полковник сделал паузу, ожидая изумленного или возмущенного гула, однако в комнате совещаний повисла напряженная тишина. То ли вышколены были сотрудники отменно, то ли просто не знали, как реагировать на заявление начальника отделения, которое в общем-то можно было назвать из ряда вон выходящим.

– Тем не менее никак не реагировать на возросшую активность Зоны мы не можем. Уже дано указание об усилении охраны Периметра военными частями с тяжелой бронетехникой, но этого мало. Нельзя сидеть и, как тот мужик, ждать, когда грянет гром. Нам нужно организовать экспедицию в глубь территории Зоны силами оперативного и научного корпусов нашего отделения. Мы должны выяснить, чего нам ждать в ближайшее время. Что означает усилившаяся ментальная активность и какие процессы происходят в глубине Зоны, в ближайших окрестностях Обломка. Экипировка двойная… нет, тройная от обычной нормы во всем, что касается вредоносных факторов. Антинова, пси-блокираторы, ан-детекторы… впрочем, не мне вас учить. Командиром экспедиции назначаю капитана Хомчик… – Тут Алине показалось, что тяжелый взгляд полковника, словно дрель, забурился ей в лобную кость. Поэтому она сжала зубы, стараясь ничем не выдать накрывший ее вал отрицательных эмоций, и только молча кивнула. – От научного корпуса – профессор Прохоренков. Команды себе подбираете сами, до шестнадцати ноль-ноль завтрашнего дня представить мне списки на утверждение. Общая численность – не более пятнадцати человек. Вопросы?

* * *

Пока они шли, взгляд Алины гулял по сутулой спине научника. Эдуард Прохоренков, несмотря на восемь лет совместной работы, оставался для нее темной лошадкой. Из всего научного корпуса он, пожалуй, был самым замкнутым и необщительным. Притом что доктор наук в сорок с копейками – это круто, и все такое, складывалось ощущение, что все остальное в своей жизни он принес в жертву работе. Типичный ученый сухарь, немного склонный к полноте и не особо за собой следящий. Запросто мог явиться на совещание к шефу растрепанным и небритым. Алина поймала себя на мысли, что просто не представляет его себе в каком-то ином образе, кроме как в лабораторном халате или джинсах и заношенном пиджаке. Не представляет его веселящимся и выпивающим в компании, не может его вообразить в обществе женщины, если она не его коллега и они не взаимодействуют по работе. Ей казалось, что он и разговаривал-то по большим праздникам, будто слов ему на жизнь отпущено ограниченное количество или они все платные.

Поэтому уже сам факт, что он по собственной инициативе пригласил ее для разговора, был весьма удивительным. Она-то ожидала, что из него придется все клещами тянуть, специально вызывать, чтобы обсудить рабочие вопросы, а тут… Пусть настроение у нее сейчас не самое подходящее, но моментом надо пользоваться, пока этот сухарь снова не облачился в броню и не опустил забрало.

Кабинет Прохоренкова, если только эта каморка заслуживала такого названия, был обставлен предельно аскетично – стол с компьютером на нем, пара стульев, маленький холодильник и кушетка, на которой этот трудоголик, похоже, частенько спал. И все – голые серые стены, ни фотографий, ни каких-либо других цветовых пятен, словно этот человеко-робот хотел избавиться от всего, способного его отвлечь от дела.

Алина села на стул, не дожидаясь приглашения, и поежилась – ей было неуютно в этом мертвом интерьере. Эдуард между тем включил компьютер и мрачно уставился в монитор.

– Вы, наверное, пьете только черный кофе, – внезапно произнесла Алина.

– С чего вы взяли?

– Просто от вашего вида, док, молоко сразу бы скисло, даже в холодильнике, – пояснила оперативница.

Ответом ей был полный непонимания взгляд, и Хомчик сокрушенно махнула рукой:

– Забудьте, проехали. Вы, кажется, хотели поговорить.

– Конечно, – он кивнул. – Мне нужно вам кое-что показать. Вот, смотрите. – Эдуард повернул к ней монитор, весь экран которого занимала карта мира, на которой горело несколько огоньков.

– Что это, док?

– Все известные нам на данный момент пробужденные Обломки.

– Шесть штук?

– По последним данным – да. Два у нас, совсем рядом.

– Таганай и Белоярка, – кивнула Алина.

– Остальные за границей. США, Северная Дакота; Канада, Британская Колумбия; Северная Африка, Эфиопское нагорье и Китай, провинция Хубэй.

– Ну, я примерно в курсе, и что?

– А то, что со времен пробуждения Белоярского Обломка ни с одной из Зон не было таких проблем, как с Таганайской.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Белоярская присмирела почти сразу же, с заграничными коллегами мы держим постоянный контакт. Уровень ментальной активности почти у всех на тридцать процентов ниже, чем у Таганайской, уровень агрессии – вообще несопоставим. Истребители… за границей даже толком не знают, что это такое. Разве что по нашим материалам.

– Не может быть! – изумилась Хомчик.

– Увы, может. Аномалии есть, да. Измененных – тоже определенное количество. Но жертв, если сравнивать с первыми несколькими часами существования Белоярской Зоны и со всей историей Таганайской, грубо говоря, нет.

– И у вас есть этому объяснение?

– Пока нет. Равно как и приказу, который спустили нам сверху.

– Не применять стан?

– Да.

– Ну, вы же ученый, док. Разве не вы первый должны ратовать за то, чтобы изучать неизвестное, а не уничтожать его?

– За казуистику вам пятерка, капитан Х… Алина. Одно дело я, ученый сухарь, у которого ни семьи, ни друзей. Другое – власти, которые вроде как за население отвечают. В Златоусте погибли двадцать тысяч человек, из которых больше половины превратились в истребителей. Таганайская Зона ведет себя как первые, дикие – Краснотайгинская, Печорская, Муромо-Владимирская и, долгое время, Питерская. Она чрезвычайно опасна. И в свете этого указание не трогать ее выглядит по меньшей мере странным.

Оперативница смотрела на Прохоренкова с изумлением: за несколько минут этого разговора он произнес больше слов, чем за предыдущие два года в сумме. А еще сильнее удивляли прорезавшиеся у него эмоции, на которые Алина, признаться, считала его не способным.

– Но приказ есть приказ, не так ли? – осторожно спросила оперативница.

– Я не призываю к бунту, если вы об этом, – хладнокровно отозвался Эдуард. – Просто задаю вопросы. Ученым это свойственно. А теперь взгляните вот на это.

Прохоренков пару раз щелкнул «мышкой», и на экране монитора вместо карты появились диаграммы. Алина подняла на него раздраженный взгляд:

– Вы меня ни с кем не перепутали? Я во всем этом ни черта не понимаю.

– Извольте, объясню. Как бы вы ни были далеки от науки, одну закономерность вы наверняка увидеть сможете. Это диаграммы биологической и энергетической активности всех известных нам Зон. В том числе и заграничных. Думаю, вам видно, что некоторые из них похожи друг на друга.

Алина уже открыла было рот, чтобы сказать, что для нее все эти чертовы диаграммы – на одно лицо, и посоветовать научнику не морочить ей голову, как вдруг поняла, что он прав: диаграммы можно было разделить на две группы по приблизительной похожести.

– Ну, допустим, видно. И что из этого?

– Вот эти, с пологими графиками и невысокими столбцами диаграмм, относятся к заграничным Зонам, Питерской Зоне в последний год перед консервацией и Белоярской Зоне в настоящее время. А вот эти, похожие на дикобразов, – характеристики Краснотайгинской, Печорской, Муромо-Владимирской и Таганайской Зон. То есть получается, что раньше Зоны отличались высокой степенью активности и агрессией, потом подуспокоились, и последние восемь лет все было сравнительно тихо. Но вот появилась Таганайская Зона, и на что она больше всего похожа? – Палец научника ткнул в самую верхнюю диаграмму. – На Краснотайгинскую. Вопрос номер один: с чего бы это, если все было спокойно и внезапно перестало таким быть? Что изменилось? Вопрос номер два: Краснотайгинскую Зону уничтожили ядерным ударом, последующие – консервировали станом, потом с Зонами научились как-то жить, но эта ведет себя дико, как первые, и все же ее не трогают. Почему?

– Вашу ж налево, я-то откуда знаю, док?! Зачем вы меня об этом спрашиваете? В такой хрени разбираться – ваша епархия. Мы, собственно, за этим в Зону и тащимся в основном.

Прохоренков вздохнул.

– Я задаю вам вопросы не для того, чтобы получить ответы, а для того, чтобы вы задумались. Если все остальные Зоны спокойны, а эта нет, а власти, обычно склонные к резким движениям, сейчас занимают выжидательную позицию, то все это не просто так. И мне кажется, отправившись туда, мы можем оказаться… как бы это сказать… в довольно-таки двусмысленном положении егеря, которому не разрешают пристрелить бешеного зверя.

Глава 2
Сергей

Москва

– А у вас есть рецепт? – Улыбка на лице миловидной аптекарши слегка поблекла. – Видите ли, это препараты строгого учета, и выдаются они только по предписанию врача.

Сергею Скрынникову улыбка далась куда тяжелее, чем девушке за прилавком, – голова у него раскалывалась просто страшно. Но он все же справился, правда, подозревая при этом, что на его позеленевшем лице эта улыбка казалась гримасой. Впрочем, оно, пожалуй, даже кстати.

– Разумеется, есть. – Он полез в сумку и вынул оттуда заблаговременно приготовленный листочек из блокнота: знал, что понадобится. Протянул аптекарше пустую бумажку, приправив это легким псионическим воздействием. Но даже оно сейчас было на пределе возможностей Сергея. И сейчас, вручая девушке обманку, он почти затаил дыхание: сработает или нет?

Какое-то время она внимательно изучала «рецепт», на лбу даже морщины собрались от сосредоточенности, но вскоре разгладились – криминала она не углядела.

– Подождите немного, сейчас принесу, – сказала она и удалилась на склад.

Сергей едва удержал вздох сильного облегчения. Ломка еще не началась, но до нее уже оставалось чуть-чуть. Сильные препараты помогут хотя бы немного снять боль, а дальше… Лучше бы ему за это время успеть раздобыть дозу вакцины. Да, в машине на крайний срок оставалась еще одна разбавленная порция антиновы, но Сергей понимал, что это лишь продление агонии – подействует она так себе, и самочувствие полумертвого псионика все равно будет на редкость поганым. Когда Скрынников только затевал эту авантюру с кровью Измененных, он даже не предполагал, что до такого дойдет: ему казалось, что поставщики всегда будут доступны, знай себе наличные отстегивай. А проблема, которую можно решить с помощью денег, – это не проблема, а расходы, которые Сергей вполне мог себе позволить. И без того успешный предприниматель, с помощью псионического дара он за восемь лет смог очень существенно увеличить свое состояние. Осторожность позволила ему не попасться АПБР, а вовремя получаемая от местных сталкеров антинова предотвращала ломку. Кто же знал, что однажды все, с кем он контактировал среди сталкерской братии, возьмут и исчезнут, и перед Скрынниковым замаячит весьма реальная перспектива загнуться от вакцинальной ломки.

Аптекарша наконец вернулась с двумя упаковками трамадола, и Сергей едва удержался от того, чтобы не заглотить пару капсул прямо перед прилавком. Он расплатился и поспешил к выходу, провожаемый заинтересованным взглядом девушки. Глупо, конечно, скорее всего, она его запомнит – все-таки тридцатипятилетний высокий блондин скандинавского типа Сергей обычно привлекал внимание противоположного пола, чем частенько беззастенчиво пользовался. Но сегодня его внешность может сыграть с ним злую шутку: когда обнаружится, что вместо рецепта на препарат строгого учета у нее лишь листок белой бумаги, страдающий от боли «скандинав» всплывет в ее памяти первым делом… Черт! Если бы ему не было так погано…

– Что-то еще? – окликнула аптекарша замершего в дверях покупателя.

– Вообще-то да… – Скрынников повернулся к ней всем корпусом. Соберись, Сергей, соберись! Со всеми силами…

Псионический импульс атаковал мозг девушки, и она, замерев безвольной куклой, вручила покупателю обратно его «рецепт» и тупо уставилась в пол под своими ногами, изучая линолеум, пока тот не вышел. Если он все сделал правильно, аптекарша должна его забыть уже через две-три минуты. Но сейчас за это сверхусилие наступит расплата.

До машины Скрынников добрался уже на полном автопилоте и бессильно упал на водительское сиденье. Его еще хватило на то, чтобы выпить обезболивающее и оцепенеть за рулем, ожидая, пока подействует. Воистину безумству храбрых венки со скидкой. Надо было еще перед выездом ввести себе антинову. Так нет же, надеялся приберечь, сэкономить, продержаться до той поры, пока не добудет полноценную дозу вакцины… Фиг там! Накрыло его уже по дороге. Как еще ухитрился не разбиться… Придется сделать инъекцию сейчас. Только дождаться, когда хоть чуть-чуть отпустит голову и перестанут так трястись руки…

Сергею показалось, что прошла вечность, прежде чем удалось вколоть себе антинову, хотя на самом деле едва ли минуло четверть часа… Вкупе с сильным обезболивающим эффект был заметный. Во всяком случае, голова сразу стала соображать лучше. Итак, сколько ему осталось? При хорошем раскладе разбавленной вакцины хватит на пару-тройку недель, и это будут еще те недели. А дальше – ломка и мучительная смерть в течение нескольких дней. Весело, короче. Вот тебе и побыл сверхчеловеком…

Ладно, мистер Фикс, есть ли у вас план? План был, хотя и не ахти какой. Бар «Сойка» в Северном Медведково. Правда, его поставщики очень не рекомендовали туда соваться. Это место сталкерских сходок почти наверняка было под колпаком АПБР, так что вести там разговоры о крови Измененных стал бы только полный идиот… или тот, кому нечего терять, как, например, Сергею.

Хорошо, допустим, он туда придет, и что? Пойдет спрашивать у всех подряд, кто тут банчит самой опасной дрянью на планете? Очень смешно, да. А что делать? Кого искать? Тягач сгинул восемь лет назад, Зеленый – пять, телефон Крота замолчал в прошлом году, и Сергею дико повезло, что в последний раз он купил у Крота вакцину с большим запасом… Поэтому выбора у него нет – только ехать в «Сойку». Вряд ли попасть в лапы АПБР будет хуже, чем вакцинальная ломка. Так что вперед, пока еще можешь вести машину, а по дороге, глядишь, что-нибудь и придумается.

* * *

В «Сойке» было малолюдно. В принципе в разгар дня – ничего удивительного: народ собирался ближе к вечеру. Тогда будет больше шанс найти нужного человека, но и нарваться на неприятности – тоже. Если АПБР и впрямь пасет этот бар, то к вечеру их агенты удвоят бдительность. С другой стороны, сейчас и так каждый на виду, а как человек новый – тем более. Впрочем, плевать. Теперь уже плевать.

Сергей огляделся. Бармен, коренастый бородач в клетчатой рубашке и джинсах, флегматично протирал стакан, ничем не подав вида, что вообще заметил нового посетителя. В углу два мужика за сорок угрюмо накачивали себя дешевым виски. Этим ни до кого не было дела. С другой стороны от входа у окна сидела небольшая компания – женщина и двое мужчин. Они почти не пили, да и еду ковыряли без особой охоты, зато вполголоса переговаривались, поглядывая на вновь вошедшего. Плоховато… Кто-то из них мог работать на АПБР… или нет. Может, это простое любопытство по отношению к незнакомцу.

Все. На этих шестерых люди кончились. Теперь время сыграть в русскую рулетку и задать кому-то из них очень опасные вопросы… вкупе с псионическим импульсом, чтобы обеспечить правдивость ответов. Пару-тройку дней после вакцинации Скрынников еще сможет применять свои способности без особого вреда для организма, а потом… Нет, про «потом» пока лучше не думать. Потом у него либо будет вакцина, либо он умрет. Все просто, как дважды два.

Думай, Сергей, думай! Итак, кто? Трое у окна? Сомнительно. Если что-то пойдет не так, обработать сразу троих у него может и не получиться. Кроме того, вовсе не факт, что они знают то, что нужно Сергею. Двое в углу? По сути, та же фигня. Нет у него сейчас уверенности в своих способностях. В обычном состоянии он бы справился и с двумя, и с тремя, но то в обычном. Сейчас рисковать нельзя. Нужен одиночка. То есть бармен, других вариантов нет. К тому же он и знать может больше, чем другие. Это же классика. Убийца – дворецкий, а больше всех знают бармены и бабки на лавочке у подъезда.

Так что двигай, парень, ты уже больше минуты торчишь столбом посреди зала. Не самая умная тактика для того, кто не хочет привлекать к себе внимания. И Сергей направился к барной стойке, пытаясь на ходу придумать, как завести разговор на интересующую его тему и применять ли псионические способности. Так ничего толком и не придумав, он остановился перед барменом, только сейчас соизволившим заметить посетителя, и пробормотал:

– Яблочный фреш, пожалуйста.

Бородач хмыкнул, ухитрившись в этом коротком звуке высказать все, что он думает о хипстерах, приходящих в бар, чтобы выпить сока, и заставляющих бармена заниматься этой фигней, недостойной его благородной профессии, однако принялся готовить заказанный напиток, а потом вдогонку полетело тихое:

– Я тут ищу кое-кого…

Снова хмыканье, на сей раз с вопросительной интонацией – мол, ближе к делу, мужик, больше конкретики, а то время – деньги. И тут Сергея осенило.

– Крота, – совсем тихо, но четко произнес он.

В общем-то самый беспроигрышный заход. Он вполне может не знать, что Крот исчез. Собственно, он и так ничего не знает, кроме того, что телефон сталкера молчит. Ничего подозрительного в его вопросе нет. А если бармен и впрямь в курсе, чем промышлял Крот, ему не составит труда понять, за каким чертом его ищет «хипстер», и, возможно, дать намек на информацию. Никто ж не говорит про бесплатно – одежда «хипстера» как бы намекает, что платить он готов. Кроме того, специфический товар Крота очень немногим по карману.

– Крот… Крот… – не оборачиваясь и не прерывая своего занятия, пробормотал бармен, делая вид, что припоминает. – Давненько его здесь не было.

И замолк. После пятнадцати секунд паузы стало ясно, что больше он ничего говорить не собирается.

– Не знаете, что с ним?

– Без понятия, – пожал плечами бородач. – Я ему не нянька. А мужик он рисковый…

Чувствовалось, что «был» буквально вертелось на языке у бармена. Вертелось, но не слетело. Видимо, не хотел выказывать излишней осведомленности. Может, ему средство для памяти предложить? Из бумажника Скрынникова на стойку перекочевала парочка крупных купюр.

Бармен спокойно смерил их взглядом и флегматично заметил:

– За сок многовато будет, а сдавать мне пока нечем.

– Может, на сдачу информации дадите?

– Вы меня с кем-то спутали. Я бармен, а не справочное бюро.

Сергей едва удержался от ругательства. Впрочем, чего он ожидал? Что бородач вот так просто, пусть даже и за деньги, про подсудные дела первому встречному рассказывать будет? Ладно, сам виноват. Сергей честно хотел по-хорошему.

Псионическая Сила Скрынникова холодной незримой волной накатилась на бармена… и словно о скалу разбилась. Ошеломленный неудачей, Сергей повторил попытку, но с тем же плачевным результатом. «Пси-блокиратор!» – дошло до него. Глаза бородача блеснули, а над самой стойкой появился ствол пистолета и уставился прямо в живот Скрынникову.

– Свалил бы ты, парень, от греха, – холодно посоветовал бармен. – Здесь у нас таких фокусов не любят.

– Но послушайте, я…

– Быстро допивай свой сок и вали! – Бородач взглядом указал на полный стакан яблочного фреша, который… к донышку которого, кажется, что-то прилипло. Что-то, напоминающее клочок бумажки.

Сергей хотел тут же отодрать ее от донышка, но его остановил взгляд бармена. «Скрытно, идиот!» – как бы говорил он. Скрынников понял. Он не спеша стал потягивать сок из стакана, в то время как ладонь его левой руки словно невзначай прошлась по донышку, а затем нырнула в карман. На стакане больше ничего не было, а одна из двух крупных купюр исчезла со стойки. Вторую Сергей, едва заметно пожав плечами, забрал обратно. Не спеша допил сок.

– Спасибо, – произнес он. – Хорошо у вас тут. Тихо, спокойно. Но мне пора. Дела.

Бармен кивнул понимающе. Работа у него была такая – всех понимать.

– Ну, ты заходи, если что, – нарочито сиплым голосом сказал он и, равнодушно забрав стакан, поставил его в мойку.

Сергей двинулся на выход и услышал вслед очень тихое: «Ох уж эти рецептурные лекарства!», хотя, пожалуй, не поручился бы, что ему это не послышалось.

В карман он полез, только уже оказавшись в своей машине. С замиранием сердца развернул бумажку. На ней были только цифры. Номер телефона. Сергей шумно вздохнул. Неужели наконец повезло? Он боялся поверить в удачу – слишком часто в последнее время она поворачивалась к нему не спиной даже, а тем, что пониже.

Он хотел сразу набрать номер, но потом подумал, что лучше вести подобные разговоры подальше от места, которое может пасти АПБР. Теперь, когда у него появилась надежда, осторожность тоже проснулась вместе с ней. Сергей завел двигатель и поехал, даже не обратив внимания на хлопнувшую за спиной дверь бара.