Дмитрий Казаков
Карьера мятежника
Глава 4
Перед рассветом я даже ухитрился поспать несколько часов.
Открыв глаза, обнаружил, что нос щекочет аромат жареного мяса, и не сублимированного стейка из сухпая, а настоящего.
– Это еще что? – пробормотал я, поднимая голову.
Ночевал прямиком в портальном зале, бросив под голову рюкзак и постелив спальник. Пленный техник дрых у стенки, храпел так, что потолок дрожал, около металлической дуги маялся часовой.
Увы, починить капризную аппаратуру мы пока так и не смогли.
Запах вытекал из ведущего наружу коридора, откуда проникал слабый, еще совсем не дневной свет.
– Хрр? – сказал объявившийся рядом со мной Котик.
– Странно, что ты здесь, – я погладил его по мохнатой спине, и зверь довольно заурчал. – Едой же пахнет.
И мы пошли узнавать, в чем дело.
У борта приютившей нас линкорной секции преспокойно горел костерок, небольшой, бездымный. Рядом сидел Дю-Жхе, а над огнем жарились насаженные на острые палки куски неведомой животины. Останки ее в виде шкуры, рогов, копыт и прочего, на что смотреть не хотелось, валялись в сторонке.
– Это что еще за пикник? – спросил я. – А бриан ты не забыл позвать?
– Так их нет, – ферини пожал плечами. – Когда стало совсем тихо, я пошел и проверил. Никого. Ну и наткнулся на это вот, – он показал на мясо. – И решил, чего добру пропадать?
Котик с хищным рычанием устремился к требухе и принялся за трапезу.
– И то верно, – буркнул я. – Уверен, что съедобно?
– Мы такого зверя уже ели, поверь мне, – Дю-Жхе потянулся так, что в спине у него захрустело. – Однажды Первый Охотник заблудился на Изменчивом Болоте, потерял сосредоточенность, позволил его иллюзиям закружить себе голову, и три дня скитался среди травянистых кочек, лужиц зеленой воды, источающих туман кривых ядовитых деревьев. Истощились его запасы…
И дальше последовала душераздирающая история о том, как бедолага Охотник вынужден был питаться червяками и пиявками, чем вызвал гнев Большой Пиявки, которая его чуть не слопала. Но в результате все кончилось хорошо, и мифический герой ферини благополучно вернулся домой.
Я слушал и жевал сочное, с дымком мясо, слегка напоминавшее баранину.
– Корми остальных, – велел я, когда моя порция вместе с легендой подошли к концу. – Пройдусь пока, проверю…
Не то чтобы я не доверял Дю-Жхе как следопыту, но хотелось убедиться самому. Странным выглядело, что окружившие нас аборигены вот так взяли и ушли прочь, словно получили приказ нас не трогать.
Но от кого?
Шадир попросил? Или сам Две Звезды вмешался?
Я двинулся по широкому кругу, аккуратно скользя между колючих ветвей, на которых покачивались «глаза». Дождь прекратился, но лес отсырел прилично, так что я вымок уже через дюжину шагов, но не обратил на это внимания.
Я смотрел не только по сторонам, но и на землю, искал следы бриан.
Вскоре я наткнулся на отпечаток ноги, хорошо различимый на мягкой земле, размытый, бесформенный, совсем не такой как от моего ботинка – такой оставляет «носок», который бриан носят вместо обуви. И почти тут же обнаружил гильзы, содранную кору на стволе, обломанные ветки и вмятину от колена.
Да, аборигены были тут… но ушли. Удивительно.
Тихое похрустывание заставило меня повернуть голову, я прыгнул вперед и присел. Вовремя – по тому месту, где я стоял, ударили сразу несколько пуль, меня оглушил цокот очереди.
Но звучало оружие совсем не так, как брианское!
– Чтоб я сдох, – пробормотал я, вскидывая собственный автомат.
По забралу заплясала алая точка прицела, я увидел меж деревьев фигуру в бронезащите и шлеме, потом еще одну.
– Ты дуууумал избавиться от меня? О, да-да… – этот голос я услышал не в наушниках, а просто ушами. – Но ничегооо у тебя не выйдет, волосатик. Теперь ты от меня не уйдешь. Конееечно…
Равуда! Лучше бы тут остались бриан! У них ко мне хотя бы ничего личного.
Я нажал спусковой крючок, один из стрелявших в меня упал, оружие вывалилось из его руки. А в следующий момент тяжелое и горячее ударило в левое плечо, резкая боль хлестнула до кисти, и рука повисла плетью.
Я вскочил и побежал.
Они стреляли мне вслед, что-то орал Равуда, но я не слушал, перед глазами все мутилось, плечо пульсировало и вроде бы даже раздувалось.
– Эй, Егор? – донесся приглушенный голос Дю-Жхе.
В следующий момент костер оказался рядом, навстречу мне из темной дыры тоннеля начали выбегать бойцы.
– У него кровь! Он ранен! – услышал я, но не смог понять, кто это сказал.
– Аптечку давай… – просипел я, ощущая, как с каждым звуком из тела вытекают силы. – Рюкзак мой…
Вокруг стреляло и грохотало, но я не мог осознать, кто, с кем и зачем сражается. Понимал только, что нужно снять бронезащиту, открыть рану, чтобы ее можно было обработать, и лучше в безопасном месте, в том же коридоре, куда уж никак не залетят чужие пули.
Я сумел пройти несколько шагов, а затем просто рухнул на пол, но едва коснулся спиной стены, как зарычал от боли.
– Сейчас, я помогу, – рядом объявилась Зара или Нара, я не смог понять, начала расстегивать застежки.
Открылось мое плечо, все залитое кровью, и от этого зрелища меня слегка замутило. Прогромыхали чьи-то шаги, и рядом со мной бухнулся на пол темно-зеленый чемоданчик аптечки, обнажилось его забитое нутро.
– Давай, шприц с прозрачной… коли прямо сюда… – велел я, не соображая, кому приказываю.
Ну да, противошоковое, чтобы я мог соображать – все же я командир.
Укола я не почувствовал, только мне стало вдруг лучше, боль немного притупилась, хотя и не ушла совсем.
– Теперь против заразы… – я облизал губы, сухие и шершавые, как песок. – Зеленый. Давай.
Если какая дрянь попала в рану и не убить ее сейчас, то я труп с гарантией.
Второй укол оказался невероятно болезненным, я едва не заорал, перед глазами закрутились огненные колеса. Я попытался вдохнуть, понял, что не могу, грудная клетка просто не поднимается, и почти с облегчением уплыл в мягкую, бархатистую темноту.
* * *
Лекарства вроде действовали, и рана болела не сильно, была не тяжелой, но чувствовал я себя паршиво. Любая попытка встать заканчивалась тем, что я обливался холодным потом, и головокружение вынуждало меня сесть, настолько мощное, что я начинал уплывать в мерзостный край обмороков.
Так что бой шел без меня, и судя по долетавшим снаружи звукам, не особенно интенсивно. Командовал Дю-Жхе, и тут я был спокоен – ферини мог управиться не только с жалкими остатками центурии, но и с манипулом, и даже с целой когортой, если бы того хотел.
Меня отвели в портальный зал, и оставили тут, и я наблюдал, как возится с оборудованием Веррад. И вот у него пока ничего не получалось, запитанная вроде бы дуга наглухо отказывалась включаться как надо, максимум – по ней начинали бегать фиолетовые искры, ну и все.
Полотнище огня, через которое только и можно шагнуть на другую планету, не появлялось.
– Давай… помогу… – предложил я, когда мне стало бы вроде бы получше.
– Ладно тебе, – он махнул пухлой ладошкой. – Видно, что и сидишь-то с трудом.
Я собрался возразить, что невероятно бодр и силен, и тут меня скрутил новый приступ головокружения. Минут на пять я перестал соображать, кто я и где нахожусь, а очухался я мокрым от пота и дрожащим, как искупавшаяся мышь.
Дело швах…
Я с трудом нащупал флягу и сделал несколько глотков.
Я не мог сражаться, я не мог помогать в ремонте портала… и что я вообще мог? Скрипеть зубами от злости и валяться у стеночки, точно мешок со сгнившей за зиму картошкой?
Хотя нет, я мог связаться с женой или дочерью, хотя бы попытаться.
Та сила, что позволяла мне «звонить» на расстояние в световые годы и десятилетия, не зависела от моего физического состояния.
– А ну-ка, – пропыхтел я, и напрягся.
Сначала не вышло ничего, я вспотел в очередной уже раз, и мне стало холодно. Мелькнула перед глазами странная картинка – мозг, поверх которого разлегся мелкий зеленый осьминог с длинными щупальцами… это что, я разглядел устройство тиззгха в моей голове?
Вот так, значит, выглядит дрянь, жрущая мои нейроны?
Отвращение ударило душной горячей волной, но вместе с ним явилась и злость. Отдалилась и затихла стрельба, я перестал слышать голос Веррада, который постоянно что-то бормотал, хотя никакого давления на переносице в этот раз я не ощутил.
Есть, заработало!
Я потянулся к Юле всеми силами души, представил ее так ярко, как только смог: ясные, смеющиеся глаза, блестящие волосы, округлое лицо, изящные руки, длинные ноги. Сердце сжалось от тоски, от желания быть с ней рядом прямо сейчас, обнять и прижаться всем телом.
Тяжелый удар обрушился мне на лицо, меня словно шарахнуло отбойным молотком. Ледяная молния прострелила вдоль позвоночника, мускулы рук и ног свело болезненной судорогой.
Естественно, пузырь безмолвия лопнул, меня вышвырнуло в обычный мир, я вновь обнаружил себя у стенки в портальном зале.
– Центурион, связь! – ожили наушники лежавшего рядом шлема, словно ждавшие этого момента.
– Я тут, Дю-Жхе… – выдавил я, нахлобучив шлем на голову. – Говори.
Ни к чему моему лучшему десятнику знать, в каком я состоянии, поэтому я постарался, чтобы голос звучал нормально.
– Атака отбита, потерь нет, – сообщил ферини. – Посты расставлены, приглядываем. Эти дуболомы незаметно не подкрадутся, – тут в голосе его прозвучало презрение, – не бриан. Только вот если к ним подойдет подкрепление…
Он мог не договаривать.
Если у Равуды будет хотя бы пара сотен бойцов, он сомнет нас массой, потеряет треть, но его потери мало волнуют.
– Понял, спасибо, – сказал я. – Постараемся тут побыстрее… работаем как можем.
Вколоть себе еще один стимулятор и помочь Верраду?
Нет, сначала я попробую связаться с Сашкой – вдруг она сейчас спит и все получится?
Я несколько раз глубоко вздохнул и закрыл глаза, и на этот активировал «телефон» тиззгха с потрясающей легкостью. Тишина окутала меня словно толстое одеяло, и я ощутил присутствие дочери, ее теплое дыхание на лице, ее маленькие ладошки у меня на шее, почти услышал ее голос.
Удар пришелся в оба уха сразу, я услышал щелчок, и подумал, что лопнули мои барабанные перепонки. Мозг затрясся внутри черепа, словно грецкий орех в консервной банке, и из его дребезжания внезапно родились слова:
– Вот это поворот. И как только ты сумел дозвониться до меня, племянничек?
Иван? Поддельный «дядюшка», оказавшийся адептом Трех Сил?
– Привет, гнида… – прошипел я. – Где моя дочь? Если с ней что-то случится…
– Спокойно, – он перебил меня. – Никто не причинит ей ни малейшего вреда. Очаровательная девочка, ведь так?
Злость подействовала куда лучше любого стимулятора, но я внезапно осознал, что сил во мне хватит, чтобы пробить кулаком стену.
– Если все будут вести себя правильно, то никто из твоих близких не пострадает, – продолжил Иван. – Наоборот, твоя прекрасная супруга, только что прибывшая в Столицу, займет полагающееся ей высокое место, ну а ты станешь супругом Гегемона… Дары судьбы! Неожиданно, правда?
Этот самодовольный индюк сам не сообразил, что проговорился, брякнул, где Юля. Она не ошиблась, когда сказала, что две луны вращаются вокруг той планеты, где находится центр Гегемонии.
И теперь понятно, отчего я не могу связаться с женой – она под той же блокировкой, что и дочь, ведь они теперь рядом, а может быть и вместе.
– Главное – тебе сидеть тихо, и не лезть никуда, – сказал Иван. – Понимаешь меня? Война скоро затихнет, всем станет не до дикарей-бриан, армия и линкоры понадобятся дома. Поэтому служи спокойно… пока еще вас вывезут с Бриа, пока отведут на переформирование…
Да, он знал, что «Гнев Гегемонии» сбит и уничтожен, но не знал, что я успел побывать на Земле, дезертировал и собираюсь в Столицу. И наверняка думал, что о похищении Сашки я узнал от Юли, которая сумела как-то передать мне эту новость.
– Ты, урод, не будешь мне говорить, что мне делать! – прорычал я. – Отдай мне дочь! Иначе…
Но тут то ли связь оборвалась, то ли Иван решил, что хватит со мной болтать, но я понял, что говорю в пустоту. Тишина исчезла, я вновь слышал голос Веррада, жужжание дрели в его руках, и бряканье браслета-классифкатора, про который я в этой суматохе совершенно забыл.
Глянув на него, я удивленно заморгал.
Судя по ярко-алой двадцатке, я получил очередной класс… и за что, за бои со своими же, за прорыв из лагеря и за оборонительные схватки последних суток? Удивительно, но система набора опыта не перестала работать, даже когда я стал почти официальным мятежником.
Или в Гегемонии даже мятежник может сделать карьеру?
* * *
Стрельба началась снова ближе к вечеру, и теперь уже со всех сторон.
– Вот зараза… – пробормотал я, вслушиваясь в доносящийся снаружи грохот. – Двинулись на штурм, что ли?
Я слегка очухался и мы с Веррадом работали вдвоем.
Проклятый портал никак не желал оживать до конца, он включался на несколько мгновений, а затем вырубался, не давая начать настройку.
– Эй, Дю-Жхе! Что там? – спросил я, нацепив шлем.
Но ответил мне вовсе не ферини, в наушниках щелкнуло, и я услышал голос Равуды.
– Думаешь, эта жалкая скорлупка защитит тебя? – поинтересовался он, по обыкновению растягивая гласные. – Скоро я доберусь до тебя и прострелю тебе ноги, в коленях… о да, да. Будет славно. А потом я отволоку тебя к Геррату, чтобы он занялся тобой, как занялся уже твоим дружком Шадиром, чье место я занимаю вот уже три часа. Он оказался предателем. Продался мерзким бриан. Хотя тебе ли не знать?
Ох ты, нашего трибуна раскололи? И теперь мой «друг до гроба» занимает его место?
Раньше бы это стало для меня приговором, но теперь это практически ничего не меняет, разве что Шадира жалко.
– Проваливай, Равуда, – сказал я почти без злости. – Не до тебя сейчас.
И вот это привело его в настоящее бешенство, он принялся орать что-то, брызгая слюной, но я отключил его канал.
– Центурион! Центурион? – тут же прорезался на связи Дю-Жхе. – Атака со всех сторон! Голов поднять не можем!
– Отходите внутрь! – приказал я.
В кусок линкора, в котором мы засели, можно попасть только через два прохода, а их перекрыть довольно легко. Но если у врага найдется тяжелое оружие вроде танков, чтобы вскрыть броню, или какие-нибудь инструменты, тогда нам придется несладко, но вряд ли то или другое есть у Равуды.
Из выходящего наружу тоннеля донеслись топот и проклятия, в зал ввалился взмыленный Макс.
– Как вы тут, ха-ха? – спросил он, поднимая забрало и вытирая залитое потом лицо. – Живой, командир?
– Живой, – ответил я и повернулся к Верраду. – Сколько времени еще надо?
– Два часа… три… – техник раздраженно всплеснул руками. – Да откуда я знаю? Проклятая хреновина!
Мы никак не могли понять, в чем дело – прозвонили все блоки до единого, проверили и зачистили все соединения.
– Три часа мы продержимся, – сказал я. – Давай еще раз, что ли?
Рана болела, иногда плечо дергало, словно больной зуб, но чувствовал я себя в целом сносно. Лекарства работали, и я мог даже шевелить конечностью, если особенно не напрягать ее.
Через пять минут в портальном зале стало тесно от бойцов.
Чтобы перекрыть два тоннеля, нужно не больше десяти человек, остальные будут только мешать. Раненых оказалось еще двое, оба легко, убитых вообще ни одного – прекрасный результат для оборонительного боя, и отвратительный показатель для «снайперов» Равуды.
Мы вытащили все блоки еще раз, и принялись осматривать каждый.
И только закончили эту нудную процедуру, как снаружи громыхнуло так, что качнулся потолок, а свет мигнул.
– Это еще за ботва? – я поднял голову.
– Взрывчатка! – рявкнул Ррагат. – Дыру проделали!
Если так, то враг может вылезти из любого угла… Равуда оказался хитрее, чем я думал.
– Искать, где они! – распорядился я.
Мы изучили этот фрагмент «Гнева Гегемонии», едва оказавшись внутри, и все знали, куда бежать. Морщась и кряхтя от боли, я натянул бронезащиту, кое-как справился с застежками и нахлобучил шлем.
Близкая очередь прозвучала оглушающе – прямо за стеной!
– Они здесь! – крикнул кто-то.
– Что там, Веррад? – спросил я, поднимая автомат: да, одной рукой держать не очень удобно, но стрелять смогу, и это главное.
– Сейчас попробуем! – глаза у техника были выпучены, чешуйки на лбу и щеках потемнели, четко выделялись на белой коже.
Консоль в очередной раз заиграла огнями, с гудением побежали искры по металлической дуге. Занавес из сиреневого пламени упал до пола, заколыхался, и я сжался, ожидая, что он покачается несколько мгновений, но пропадет, сгинет, как было при предыдущих попытках.
Но прошла секунда, вторая, третья… и ничего не произошло!
– Держится! – прошептал я, боясь спугнуть удачу. – Настраивай!
Громыхнуло внизу, словно прямо под ногами, металлический скрежет шарахнул по ушам. Освещение мигнуло вновь, и вместе с ним мигнуло сияние портала, но тут же восстановилось.
– Давай быстрее! – заорал я.
– Куда? – Веррад бросил на меня дикий взгляд.
– Да куда угодно в Столице! Только так, чтобы они за нами не прошли! Быстрее!
Стреляли уже со всех сторон – одиночными или короткими очередями.
Руки Веррада заплясали над консолью, сдвигая регуляторы, что-то настраивая, подкручивая.
– Есть! – почти взвизгнул он. – Таймер на полторы минуты! Всем надо уйти! Шустро! Только портал нестабилен, может закинуть не туда!
– Всем отходить! – рявкнул я. – Ррагат, прихватишь мой рюкзак! А я пока проверю.
Нужно посмотреть, что на другой стороне портала, и сделать это придется мне, поскольку я командир, и я веду людей за собой.
– Может не стоит… – начал Макс, но я уже шагнул в лиловое сияние.
Под ногами захрустел песок, над головой раскинулось темное, усеянное звездами небо. Соленый запах моря пощекотал ноздри, я завертел головой, пытаясь сообразить, где нахожусь.
Берег, утесы, нечто вроде беседки с прозрачным потолком-куполом, внутри которой и стоит портал, уходящая от него дорога, никакой опасности не видно.
– Отлично, – прошептал я, и шагнул обратно. – Все в портал, быстро!
– Минута осталась, – зубы Веррада клацали. – Вы ведь меня оставите? Отпустите?
– Извини, но не сейчас, – я похлопал его по плечу. – Мы не знаем, куда попали. Возможно, ты нам еще пригодишься. Пятьдесят пять, пятьдесят четыре, пятьдесят три…
Я вновь проскочил через пламя, и поспешно отошел в сторону, чтобы дать дорогу остальным. На моем месте возник Ррагат с моим рюкзаком, за ним Веррад, которого тащил Макс, за ним Билл, кто-то еще.
– Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь… – продолжал я считать, про себя молясь непонятно кому, чтобы портал не схлопнулся раньше времени, не оставил на другой стороне кого-то из боевых товарищей.
На счет «три» фиолетовый огонь выплюнул шедшего последним Дю-Жхе…
А на счет «один» пламя погасло.
Фу, враг за нами не прошел… но теперь надо разобраться, где мы оказались.
Глава 5
Проснулся я с головой тяжелой, как с похмелья, и не сразу сообразил, где нахожусь.
Над головой прозрачный потолок, в сером небе болтается оранжевое пухлое солнце. Плывут облака, тонкие и длинные, словно перья исполинской мифической птицы, неподалеку шуршат набегающие на берег волны.
Плечо дергает и болит, и значит я где-то ранен…
Точно, бой у портала на Бриа, мы нырнули в фиолетовое пламя и оказались… непонятно где. Тогда я отложил проверку до утра, распорядился насчет караулов и сам буквально упал на собственный спальник.
Что это за планета? Может быть мы попали куда надо?
Я сел, и обнаружил, что бойцы сидят кружком и болтают, а я дрыхну в гордом одиночестве.
– Доброе утро, центурион, – сказал Ррагат, когда я встал, и на круглой физиономии его появилась улыбка. – Разрешите доложить, в натуре, что это не Столица. Там солнце другое, – и он махнул в сторону оранжевого солнца.
– А что… – судя по растерянным лицам, никто не опознал знакомое светило. – Хотя… Какая разница? Надо убраться отсюда, и поскорее.
Я глянул на Веррада.
– Порталом давно не пользовались… Чудо, что он вообще сработал, – забормотал тот.
– Починим, – буркнул я.
Но прежде чем взяться за дело, я убедился, что с постами все в порядке, и вколол себе еще стимулятора. Понятно, что организм мне спасибо за это не скажет, но это потом, а сейчас я ощутил прилив сил, и даже простреленное плечо вроде бы стало болеть намного меньше.
– Пойдем, – велел я Верраду. – Инструменты бери, дело такое.
Дуга портала тут выглядела, если можно так сказать, антикварно… не просто железная труба, а полоса цвета бронзы, на которой выгравированы фигуры зверей, то ли пожирающих друг друга, то ли спаривающихся, хищных зубастых лошадей, чешуйчатых ящеров вроде плезиозавров. «Начинка», благодаря которой он работал, смотрелась тоже странно, не так, как на «Гневе Гегемонии», но самое главное – устройства были те же, и работали так же.
– Ну что, за дело… – буркнул сержант-техник, когда мы вскрыли технические люки в полу и изучили то, что за ними пряталось.
Через пару часов выяснилось, что я переоценил собственные силы, и что стимулятор помог не до конца. Навалилась слабость, тяжелой мягкой лапой взялось за череп головокружение, испарина выступила на лбу.
– Давай пока без меня… – прохрипел я. – Пройдусь немного.
Я зашагал к морю, чтобы снова ополоснуть физиономию.
Вода была совершенно земной, прозрачной, с белой пеной на волнах, и скользили под ними силуэты, похожие на наших рыб.
Я умылся, и тут мне послышался страстный женский стон… галлюцинации начались? Завертел головой, и стон донесся снова, теперь я даже понял, откуда – из-за черных утесов, которые слева доходили почти до самого моря, и там на сером, в тон небу песке, виднелись следы.
От армейских ботинок, таких же как у меня.
Я поднялся и заковылял в ту сторону, тяжело, словно древний старец с артритом и ревматизмом. Оперся о черный камень, гладкий и очень холодный, несмотря на яркое теплое солнце, прошел по самой кромке волн.
Сначала я решил, что это и в самом деле галлюцинация.
Небольшой пляж, окруженный со всех сторон камнями, разбросанная там и сям амуниция, части бронезащиты, штаны и майки, трусы и носки.
Сплетение обнаженных тел, мужчины и женщины, бледная кожа, розовая и темная. Мускулистые торсы и набухшие груди, жадные руки и оттопыренные задницы, и все это движется, шевелится и колышется.
Я разглядел Билла, на котором сидела Нара, зеленые волосы мели ее по изящной спине, она двигалась вверх-вниз. Дальше вроде бы Юнесса сплеталась с кем-то, я узнал ее роскошную шевелюру, и партнер терзал ее за ягодицы, и там были остальные, чуть ли не все.
Я моргнул, потряс головой, но видение не рассеялось, даже не побледнело.
– Что тут творится? – вместо злого окрика у меня получился хриплый сип.
Но меня услышали.
Билл и Нара повернули головы, и я увидел, что глаза у них одурманенные расслабоном, совершенно дикие.
– А, это что, командир? – буркнул американец. – Зачем чего? Присоединяйся!
Я потащил с плеча висевший на нем автомат.
– Что происходит?! – на этот раз получилось громче, и оргия замерла.
Нара заморгала сиреневыми глазищами, Юнесса подняла голову, облизала блестевшие губы.
– Мы отдыхаем, – сообщила она, и тон ее подсказал мне, что она тоже под расслабоном. – Хочешь с нами?
– Но мы… но вы… – меня затрясло от ярости, я даже забыл про боль в плече.
– Мы не в армии больше! – выкрикнул Билл. – И мы сейчас не в карауле! Свободны! Делаем, что хотим!
– Но… но… – я задыхался и не находил слов.
Но самое паршивое – меня грызло подозрение, что гнусный американец прав. Центурионом я был там, на «Гневе Гегемонии» и на Бриа, когда надо мной стоял трибун, еще дальше легат-наварх, и за спиной у нас маячила громадная военная машина с ее уставами, порядками и дисциплиной.
А теперь кем я командую? По какому праву?
Мы банда разбойников или частная военная компания? Но я даже заплатить не могу!
– Рас-рас-трел-ляешь нас? – спросил кто-то, я даже не понял, кто именно, таким искаженным оказался голос.
– Да черт с вами, трахайтесь на здоровье, – я плюнул и зашагал прочь.
Надо бы снова проверить посты – вдруг кто-то там тоже налопался наркоты и спит. Кто только притащил сюда эту гадость – вот если узнаю, то придумаю, как прижучить паршивца, ох придумаю.
Там, где был круг из бойцов, я обнаружил Ррагата, Макса и Дю-Жхе, играющих в биралу. На сердце у меня немного полегчало – хоть эти в порядке, на них я железно смогу положиться.
Жаль, что Котик остался на Бриа, не проскочил с нами через портал, некому меня утешить. Хотя для него это не худший вариант, к тамошним джунглям он привык и точно не пропадет.
– Вы… – начал я, и в этот момент грохнул выстрел.
Дю-Жхе мгновенно очутился на ногах, разноцветные карты полетели на землю.
– На севере, – буркнул он.
Я собрался уже сказать, что может кто-то случайно спустил курок, но тут донесся второй выстрел, и за ним очередь.
– Тревога! Враагиии! – долетел голос часового откуда-то из-за утесов.
Отлично – портал не включить, даже если мы захотим, поскольку он разобран, а большая часть моих бойцов находится под кайфом и занята групповухой на райском пляжике. Враг застал нас в самый удачный для себя момент… интересно только, кто именно этот враг?
* * *
Когда я добрался до поднявшего тревогу часового, стрельба затихла.
– Кто это был? – спросил я, устраиваясь рядом с ним за похожей на огромную шляпу каменюкой.
Валуны, утесы и скалы окружали площадку с порталом, и среди них полукругом рассыпались сейчас мои бойцы. Дорога уходила прочь от берега, дальше на север, в сторону темневшего на горизонте леса, и на ней виднелась странная колымага вроде дрезины, но с шестью колесами.
– Четверо мужиков. Катили в нашу сторону. Все с оружием, – доложил боец. – Обнаружили меня, уж не знаю как, и начали палить. Я ответил. Они спрыгнули и спрятались.
– Чтоб я сдох, – пробормотал я. – Как хоть они выглядели?
– Здоровенные все, рыжие. Один – в белоснежном балахоне.
– Ха-ха, это одеяние гирванских жрецов, – буркнул сидевший рядом на корточках Макс. – Рыжие… мы на Гирвандо?
Что-то тонко свистнуло сверху, и вскинув голову, я обнаружил, что над нами пронеслось нечто похожее на стрекозу, но гораздо крупнее. Сделало круг, блеснули на солнце фасетчатые глаза, затрепетали прозрачные крылышки… грохнул выстрел, а существо, а точнее аппарат с визгом шарахнулся об одну из скал, полетели обломки, поднялся дымок.
– Летучий шпион, – невозмутимо сказал Дю-Жхе. – Так они тебя и обнаружили!
– Не стреляйте! – долетевший до нас голос был могуч и басовит, и обращался он к нам на общем языке.
Через миг из-за ближнему к дороге утесу боком выдвинулся человек, вскинувший руки ладонями к нам. Через миг я понял, что это не человек – слишком много пальцев, зеленая кожа, волосы цвета заката.
Гирван.
И на самом деле в белоснежной мантии, которую носят исключительно священнослужители.
– Не стреляйте! – повторил он. – Случилась ошибка! Мы не знали, кто явился к нам! Открывших древние врата хотели проверить мы!
«Не знали? А теперь знаете? – подумал я. – Что, наши рожи настолько известны? Скорее форма… Мы для них просто заблудившиеся вояки, огрызок армии Гегемонии, в которой они сами служат».
Я облегченно вздохнул.
– Я хочу только поговорить! – добавил он.
– Держите их под прицелом, – велел я, и осторожно поднялся, сделал шаг в сторону. – Говори!
Гирван увидел меня, и черные, без зрачков глаза его расширились, а поднятые руки задрожали. А в следующий момент он сделал то, чего я от него никак не ждал, он бухнулся на колени и уперся лбом в землю.
– О славный Надзирающий, пресветл тот час, когда нога твоя ступила на нашу землю! Близко очищение славное! Души нечистые будут низвергнуты, а чистые возрадуются!
Он сумасшедший? Или…
От собственной мысли мне стало нехорошо – неужели каждый гирванский жрец знает, как я выгляжу и кто я такой, и все это благодаря Йухиро, который решил, что я некий спаситель мира?
– Можно по делу? – спросил я. – Пусть твои сородичи тоже выйдут, только без оружия. Мы поговорим, и вы…
– Конечно, о великий, – священник вскочил, махнул, и рядом с ним тут же образовалось еще четверо гирванов, уже в простой, не жреческой одежде, и все уставились на меня с восторгом и благоговением.
Проклятье, это моя рожа у них в каждом доме висит? В красном углу рядом с иконами?
– Мы здесь случайно, – сказал я. – Сейчас починим портал и отправимся восвояси.
– Конечно, о великий! – повторил мой собеседник, истово кивая. – Мы поможем вам! Зачем сидеть тут? Будьте нашими гостями! Мы накормим вас и напоим, примем как надо! Чтобы чистые души возвеселились!
Отказаться? Но тогда добрые хозяева могут обидеться, и перестанут быть добрыми…
– Хорошо, – сказал я после небольшой паузы. – Ждите нас у своей машины.
Пять минут мне понадобилось на то, чтобы принять решение – мы с Максом, Зарой и Нарой едем «в гости», Дю-Жхе и еще пятеро лучших бойцов скрытно следуют за нами, чтобы посмотреть, что произойдет, ну а Ррагат остается командовать остальными и следить, чтобы никто, кроме Веррада, не касался портала.
«Древние врата», хм.
– А разве не все твои воины пойдут с тобой, о великий? – разочарованно спросил жрец, когда мы подошли.
– Нет, они останутся тут, – ответил я. – Ну что, поехали?
«Дрезина» оказалась достаточно вместительной, чтобы никому не пришлось идти пешком. Вскоре мы покатили прочь, качаясь и пыхтя, достаточно неспешно, чтобы Дю-Жхе со своими от нас не сильно отстал.
Да и везли нас недалеко, селение обнаружилось прямо на опушке леса, который мы видели от утесов. А не обнаружили мы его потому, что оно спряталось в огромной котловине – маленькие конусовидные дома, стоящие кругами, и в центре самый большой конус, видимо храм, все построено из бежевого кирпича.
Ни женщин, ни детей я не видел, нас встречали исключительно мужчины, напряженные, сосредоточенные. Они падали на колени и кланялись мне, точно живому богу, и это заставляло меня дергаться от неловкости.
– Священная трапеза уже готова! – сообщил жрец, когда наш экипаж остановился у храма-конуса. – Совершим же омовение мира и вкусим яства лучшие для гостей дражайших!
Я нырнул в треугольник входа, и нос мой пощекотал аромат тушеного мяса.
Встретивший нас здоровенный мужик полил нам на руки из серебряного чайника, а затем выдал каждому по полотенцу, столь же белому, как балахон нашего хозяина.
– Спасибо, – пробормотал я.
Узкий проход, и круглый зал, у стен во тьме таятся статуи, высокие и уродливые, больше не разглядеть. А в центре низкий стол из голого дерева, на нем горящие свечи и очень много подносов и мисок – блестят жирные ломти жареного мяса, бока нарезанных кусочками фруктов, алая жидкость в графине кажется кровью.
– Отведай всего, о Надзирающий, – жрец махал руками и улыбался, точно метрдотель в ресторане.
– Ух ты, клево, вапще… – забормотал Макс. – Настоящий банкет! А где музыка?
Я опустился на низкую скамью, рядом со мной села Нара, мой земляк поместился напротив и тут же зачавкал, набив рот. От дразнящих запахов у меня буквально помутилось перед глазами, я протянул руку к ближайшему блюду, где лежали тонкие белые трубочки, полные то ли икры, то ли алых зерен.
