1. Суворов В. Ледокол. М., 1992. С. 334, 335.
2. Барышников Н.И. Маннергейм без ретуши 1940–1944 гг. Санкт-Петербург – Хельсинки, 2004. С. 16, 17.
3. Гальдер Ф. Военный дневник. / Пер. с нем. Т. 2. М., 1969. С. 306.
4. Там же. С. 545, 546.
5. Йокипии М. Финляндия на пути к войне. / Пер. с финского. Петрозаводск, 1999. С. 200 – 240.
6. Новиков А.А. В небе Ленинграда. М., 1970. С. 46 – 48.
7. Русский архив. Великая Отечественная. Том 5(1). М., 1996. С. 21.
8. ЦАМО РФ. Ф. 362. Оп. 517080. Д. 1. Л. 26 – 28.
9. Пшеняник Г.А. Советские ВВС в борьбе с немецко-фашистской авиацией в летне-осенней кампании 1941 г. М., 1961. С. 82.
10. ЦАМО РФ. Ф. 20117. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
11. Пшеняник Г.А. Указ. соч. Вклейка N3.
12. Информационный сборник N 3 штаба ВВС Красной Армии. М., 1942. С. 5.
13. ЦАМО РФ. Ф. 362. Оп. 517080. Д. 1. Л. 25.
14. Там же. Л. 10.
15. Geust C.-F., Hazanov D. Jatkosodan alun neuvostopommitukset. / Sotahistoriallinen aikakau skirja. Helsinki. 2001. N 20. S. 80.
16. ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1260. Д. 65. Л. 75; Ф. 340. Оп. 5401. Д. 49. Л. 5, 6, 35 – 39. 17. Пшеняник Г.А. Указ. соч. С. 83.
18. Новиков А.А. Указ соч. С. 49.
19. Pajari R. Jatkosota ilmassa (Continuation War in the Air). WSOY. 1982. Р. 57 – 62.
20. Геуст К.-Ф. Советские бомбардировки Финляндии в июне 1941 г. / Пер. с англ. // Авиация и время 2005. N 2. С. 34 – 40.
21. Geust C.-F., Hazanov D. Указ. соч. S. 75.
22. Геуст К.-Ф. Указ. соч. С. 39.
23. Geust C.-F., Hazanov D. Указ. соч. S. 77, 83.
24. ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 1260. Д. 65. Л. 27; Keskinen K., Stenman K. Suomen Ilmavoimien Historia 17. LeR 2. Helsinki, 2001. P. 125.
25. Хазанов Д.Б. Вторжение. Начало воздушной войны на советско-германском фронте.// Авиация и время. 1996. N 5.
26. ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2683. Д. 1. Л. 3 – 5.
27. Там же. Ф. 35. Оп. 11280. Д. 23. Л. 25.
28. Там же. Л. 24.
29. Pajari R. Указ. соч. P. 59.
Люфтваффе, завоевав в течение нескольких недель стратегическое господство в воздухе на советско-германском фронте, сосредоточили свои усилия на поддержке наземных войск. Немецкие командиры считали, что надо совмещать удары непосредственно на поле боя с действиями по уничтожению наиболее важных объектов советского тыла, стремясь прервать снабжение войск, нарушить управление, вывести из строя железнодорожный транспорт, сорвать перегруппировки. Летние атаки советской столицы являлись необычной операцией для немецкой авиации, хотя среди целей экипажей бомбардировщиков были и военные объекты, главные задачи состояли в создании обстановки уныния и паники среди москвичей, подавлении их воли к сопротивлению, подчеркивании могущества и непобедимости люфтваффе. Но неожиданно для немцев противовоздушная оборона Москвы оказалась весьма сильной, а для ее преодоления приходилось задействовать наиболее подготовленные экипажи.
После окончания Гражданской войны и к началу осуществления военной реформы 1924–1925 гг. наша страна значительно отставала от ведущих зарубежных держав в вопросах развития сил противовоздушной обороны. В Великобритании, Франции, Польше, некоторых других странах шло количественное и качественное наращивание Военно-воздушных сил, разрабатывались планы их применения в различных ситуациях, изыскивались новые организационные формы для действий тактического и оперативного масштабов. Советский Союз стремился наверстать упущенное, ускоренными темпами провести ряд мероприятий, направленных, как тогда говорили, на улучшение воздушной обороны.
Уже в 1925 г. штаб РККА определил назначение противовоздушной обороны, сформулировал понятия «противовоздушная оборона страны» и «противовоздушная оборона фронтовой полосы», объяснил различия между ними. Также штаб приступил к формированию органов управления войсками ПВО. Однако наладить плановую работу по созданию системы защиты от воздушного нападения долго не удавалось. Одна из причин – разобщенность, отсутствие в центральном аппарате наркомата обороны специального органа, ведающего этими вопросами. Ведь части зенитной артиллерии во всех отношениях подчинялись начальникам артиллерии военных округов, прожектористы находились в ведении инженерной службы, а вопросами формирования, обучения и боевого применения истребительной авиации занималось управление Военно-воздушных сил РККА.
Основу построения системы противовоздушной обороны в границах военного округа составляли сектора ПВО. В июне 1928 г. Совет Труда и Обороны СССР, рассмотрев вопрос о противовоздушной обороне пунктов страны, утвердил Перечень важнейших городов, подлежащих защите. Среди 48 пунктов в западной части Советского Союза шесть располагались в границах Московского военного округа. Руководство ими было передано командирам общевойсковых соединений (корпусов), которые одновременно являлись начальниками секторов ПВО. В последующие годы вопросы подчиненности, функций, границ секторов неоднократно пересматривались.
В начале 1930-х годов стала создаваться основа противовоздушной обороны Советского Союза в тех формах, которые существовали, по крайней мере, следующие 15–18 лет. Организованное в штабе РККА 6-е управление впоследствии было развернуто в управление противовоздушной обороны с непосредственным подчинением Реввоенсовету СССР. Его возглавляли, занимая эту должность буквально по несколько месяцев, И.Ф. Блажевич, Д.А. Кучинский, М.Е. Медведев. Все они оставили заметный след: организовали выпуск журнала «Противовоздушная оборона», провели важные учения войск ПВО, создали курсы усовершенствования командного состава, разработали положение о местных частях ПВО, частях воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) ПВО территории страны...
Москва была объявлена пунктом ПВО весной 1930 г., чему предшествовали мероприятия по качественному и количественному усилению привлеченных сил и средств. Примерно за год до этого один из артдивизионов развернули в 85-й зенитно-артиллерийский полк (командир Б.Н. Ненашев), где насчитывалось 24 зенитных орудия. Вскоре зенитные средства сводят в 10-ю артиллерийскую бригаду, куда вошли указанный выше полк, электротехнический батальон, пулеметная рота и учебный пулеметный батальон. Это была одна из первых бригад ПВО в Красной Армии. Ею командовал и одновременно являлся начальником пункта ПВО г. Москвы В.А. Бюллер.
В частях ПВО Москвы совершенствовалась методика боевой подготовки зенитчиков. В частности, в Москве летом 1931 г. в присутствии командующего войсками Московского военного округа А.И. Корка проводились тренировки по поражению летящего самолета; здесь впервые в Советском Союзе была продемонстрирована стрельба зенитчиков по буксируемому конусу. Теоретический вклад в вопросы защиты пункта от атак с воздуха внес М.Е. Медведев, опубликовав в 1932 г. труд «Противовоздушная оборона». Заметно обогатили теорию применения войск ПВО, уточнили многие положения, связанные со строительством системы ПВО, в этот период также Н.А. Бородачев, И.Я. Поплавский, В.Н. Левичев и др.
После того как в июне 1931 г. начальник штаба РККА А.И. Егоров, глубоко вникнув в проблемы противовоздушной обороны, изложил их в докладе Реввоенсовету, в апреле следующего года СНК СССР признал «современное состояние противовоздушной обороны страны неудовлетворительным и не отвечающим задачам и темпам социалистического строительства и обороны» [1]. Вышедшее тогда же постановление этого руководящего органа возложило ответственность за всю систему воздушной обороны на наркома по военным и морским делам. Согласно общему плану стала строиться ПВО столицы. В конце 1931 г. на базе 10-й артиллерийской бригады создается 1-я артиллерийская дивизия ПВО, командиром которой назначили Н.В. Щеглова (он же начальник пункта ПВО).
В первой половине 1932 г. значительное внимание было уделено организации службы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) – свыше 70 основных и вспомогательных постов двумя полукольцами развернули с севера на юг на удалении до 300 и до 100 км от Москвы. На основе доклада начальника пункта ПВО столицы Н.В. Щеглова Военный совет МВО обратился к наркому обороны К.Е. Ворошилову с просьбой усилить оборону путем увеличения активных средств ПВО. В течение следующего года столице был определен штатный состав из 77 истребителей (ранее их в системе противовоздушной обороны не имелось вовсе), 66 зенитных орудий, 108 зенитных пулеметов, 36 прожекторных станций. Количество постов ВНОС доводилось до 157.
Между тем учения войск ПВО, проводившиеся осенью 1932 г. под руководством С.С. Каменева, И.П. Уборевича и А.И. Корка, выявили существенные недостатки в тактической подготовке частей и подразделений. По плану учений следовало отразить внезапный налет неприятельской авиации на Москву. Однако наблюдательные посты, тогда находившиеся в ведении органов милиции, в течение первых суток военной игры так и не удалось развернуть. Несостоятельной оказалась также система оповещения города о воздушной опасности, рассчитанная на гудки паровозов и заводов. Зенитчики смогли подготовить орудия к бою через 12–14 ч после объявления воздушной тревоги – это время ушло на оборудование огневых позиций.
Анализируя все стороны противовоздушной обороны столицы, ее начальник – командир 1-й артиллерийской дивизии Н.В. Щеглов – вынужден был в своем рапорте на имя командующего войсками МВО указать: «Количество средств и сама система обороны абсолютно не отвечают современным требованиям и ни в какой мере не обеспечивают противовоздушную оборону Москвы. Крупным недостатком является полное отсутствие истребительной авиации, которая относится к главнейшим средствам обороны от воздушных налетов противника» [2].
Первостепенным следствием данного рапорта стало перебазирование 10-й авиабригады с Центрального аэродрома столицы в Подмосковье и реорганизация ее в 57-ю истребительную авиабригаду, которую оперативно подчинили командиру 1-й артиллерийской дивизии. На вооружении эскадрилий имелись истребители И-5, которые вскоре заменили на более совершенные И-15 и И-16. Зенитно-артиллерийские части пополнялись 76-мм орудиями образца 1931 г., имевшими отличные для своего времени баллистические характеристики и позволявшими вести борьбу с неприятельскими самолетами на высотах до 9000 м. В том же году были приняты на вооружение счетверенные установки зенитных пулеметов, предназначенные для уничтожения низколетящих самолетов.
Первый, еще весьма несовершенный прибор автоматического управления стрельбой ПУАЗО-1 начал появляться в войсках ПВО Москвы после 1932 г. Примерно в то же время на вооружение частей воздушного заграждения стали поступать аэростаты КВ-КН (системы «Тандем» – двойной аэростат). Части приступили к освоению станций-искателей «Прожзвук-1», в которых прожекторы синхронно связывались с звукоулавливателем. Одновременно начались опыты по установке радиооборудования на самолеты-истребители.
К сожалению, репрессии не обошли стороной командование МВО. В мае 1937 г. среди первых представителей высшего комсостава был арестован за участие в «военно-фашистском заговоре» бывший командующий войсками округа командарм 2 ранга А.И. Корк (в то время занимал должность начальника Военной академии им. М.В. Фрунзе), а вслед за ним оказались в тюрьме и погибли его ближайшие сподвижники по противовоздушной обороне: начальник ПВО Москвы комбриг В.А. Бюллер, начальник штаба пункта ПВО полковник А.Ф. Заколодкин, зам. начальника политотдела 1-й дивизии ПВО полковой комиссар Т.М. Спире, командир одного из зенитно-артиллерийских полков 1-й дивизии полковник И.Н. Бердник и некоторые другие. Комдива Н.В. Щеглова, долгое время возглавлявшего 1-ю дивизию, по службе характеризовали как «выдающегося артиллериста Красной Армии» [3], но это не спасло ему жизнь. Аналогично сложились судьбы командующих ВВС МВО комдивов А.И. Бергольца, Н.М. Уварова и С.И. Чернобровкина. Попали под раскручивающийся маховик репрессий командарм 2 ранга А.И. Седякин, комдивы И.Ф. Блажевич и Д.А. Кучинский, комбриг М.Е. Медведев, которые в 1930-е годы возглавляли управление ПВО и многое сделали для усиления и повышения эффективности обороны столицы от воздушного нападения.
В соответствии с принятыми решениями правительства в 1937 г. вместо территориальной, существовавшей с 1925 г., была введена кадровая система комплектования частей противовоздушной обороны. В следующем году в Подмосковье на основе 1-й артиллерийской дивизии создается 1-й корпус противовоздушной обороны во главе с комдивом Ф.И. Крюковым. Новое соединение объединяло зенитную артиллерию, зенитные пулеметы, прожекторные части, отряды аэростатов заграждения и части ВНОС. 57-я авиабригада не вошла в состав корпуса, но осталась в его оперативном подчинении. На базе эскадрилий создавались авиаполки. Усиление личным составом и пополнение новой техникой позволило подразделения разворачивать в части, а части в соединения. После назначения маршала С.М. Буденного командующим войсками МВО округ без преувеличения находился в привилегированном положении; с просьбами герой Гражданской войны неоднократно обращался лично к И.В. Сталину.
Однако не будет ошибкой утверждать, что ни С.М. Буденный, ни его непосредственный начальник нарком обороны К.Е. Ворошилов, ни многие другие из военного руководства страны не понимали до конца задачи ПВО в системе Вооруженных сил. Ей отводилась явно вспомогательная роль. Не было осознания важности истребительной авиации в системе войск ПВО. Возможность массированных налетов, особенно ночью, неприятельской авиации на такой крупный пункт, как Москва, серьезно не рассматривалась, и четкого плана по их отражению даже днем еще не существовало. А ведь в ночное время или в условиях плохой погоды было гораздо труднее своевременно привести разнородные части ПВО в состояние боевой готовности, не допустить неприятельские самолеты к городу.
Военные конфликты в Испании, Китае, Монголии, Финляндии, где приняли участие как отдельные воины, проходящие службу в ПВО Москвы, так и подразделения (преимущественно летчики, но в боях на реке Халхин-Гол сражались также батареи 85-го и 191-го зенитных полков), командированные для оказания интернациональной помощи или защиты государственных границ страны, оказали определенное влияние на взгляды военного руководства. Хотя, насколько известно, боевые действия войск ПВО в этих конфликтах не стали предметом широкого обсуждения, обобщающих материалов по современному развитию бомбардировочной авиации в конце 1930-х годов, ее возросшим возможностям и необходимости усиления противовоздушной обороны не опубликовали, было решено осуществить целый ряд мероприятий, исходя из полученного опыта. Так, один из важнейших выводов, сделанных комиссией наркомата обороны после завершения «зимней войны», касался необходимости создания более крупных авиационных соединений, а в качестве основного тактического соединения ВВС вводилась авиационная дивизия.
Летом 1940 г. началось формирование 24-й истребительной авиадивизии (иад) (командир полковник Н.А. Сбытов) на базе 57-й истребительной авиабригады в составе 11, 16, 24, 27 и 34-го иап. Между тем формирование большого числа новых авиационных, артиллерийских или иных частей привело к росту потребности в командных кадрах. Нередко артдивизионами и авиаэскадрильями командовали старшие лейтенанты. Неудивительно, что прошедшие осенью в частях 1-го корпуса ПВО и 24-й иад учения по отражению массированных налетов неприятеля в любую погоду, днем и ночью выявили значительное число недостатков.
В то же время учения, где впервые попытались воспользоваться опытом боевых действий на Западе за первый год Второй мировой войны, оказались очень полезными, позволили отработать эшелонированное применение средств ПВО, дежурство истребителей в воздухе и на аэродромах, их взаимодействие с зенитно-артиллерийскими частями. Подразделения частей ВНОС учились обнаруживать и опознавать различные типы самолетов, своевременно предупреждать об их появлении командование, наводить свои истребители на самолеты условного противника. Определенные навыки приобрели прожектористы, освещавшие самолеты ночью. Вероятно, они впервые успешно сопроводили одновременно несколько целей через всю зону ПВО.
Ст. политрук Абрамов из 178-го иап проводит политинформацию
Как известно, после неудач в «зимней войне» с Финляндией И.В. Сталин освободил маршала К.Е. Ворошилова от должности наркома обороны, заменив его 8 мая 1940 г. на маршала С.К. Тимошенко. В составленном в связи со сдачей-приемом дел акте (он был подготовлен, вероятно, в конце года) комиссией, в частности, отмечалось, что «противовоздушная оборона войск и обороняемых пунктов находится в состоянии полной запущенности. Существующее состояние ПВО не отвечает современным требованиям. Подготовка зенитных частей неудовлетворительная, и тренировка их ведется с устарелыми типами самолетов... Вооружению зенитной артиллерии не уделялось должного внимания. Совершенно недостаточна обеспеченность приборами управления зенитной артиллерии... Слабо развиты прожекторные части, не все объекты обеспечены прожекторами... Служба ВНОС плохо организована, вооружена и слабо подготовлена, не обеспечивает своевременного обнаружения самолетов противника. Радиоперехватывающие средства (РУС и «Редут») имеются только в отдельных образцах. Нет ясности, кому подчиняется служба ВНОС: командующему ВВС или отделу ПВО» [4].
Наркомат обороны при полной поддержке правительства принимает ряд мер, направленных на улучшение создавшегося положения. 27 декабря 1940 г. управление ПВО РККА было преобразовано в Главное управление (ГУ) ПВО с подчинением непосредственно наркому обороны; на должность начальника назначили генерала Д.Т. Козлова. Теперь на ГУ ПВО возлагались не только организация противовоздушной обороны территории Советского Союза, руководство боевой подготовкой, но и разработка уставов, наставлений и инструкций.
Маршал С.К. Тимошенко издал ряд приказов, направленных на повышение боевой и политической подготовки войск. В них от войск пунктовой ПВО он требовал прежде всего отработать взаимодействие сил и средств, овладеть техникой обнаружения и опознавания самолетов на предельных высотах, научиться освещать скоростные самолеты на высотах до 6000 м, а также решать другие вопросы. В приказе N 30 от 21 января 1941 г. нарком обороны указал на необходимость продолжить боевую учебу, выделив новые задачи, такие, как ведение ночной стрельбы из зенитных орудий по неосвещенным целям, подъем аэростатов заграждения в сложной обстановке (сильный ветер, осадки), наведение истребительной авиации на самолеты противника в дневных и ночных условиях... «На общевойсковых учениях и командно-штабных выходах в поле отрабатывать вопросы ПВО с фактической организацией сети ВНОС и работой авиации» [5], – требовал С.К. Тимошенко.
Учитывая возросшую вероятность агрессии со стороны Германии, 14 февраля 1941 г. создается Московская зона ПВО во главе с генерал-майором М.С. Громадиным, состоящая из 1-го корпуса и четырех бригадных (Горьковского, Калининского, Тульского и Ярославского) районов. Непосредственно оборона столицы возлагалась на 1-й корпус ПВО, в командовании которым генерал-майор Тихонов сменил Громадина. В состав корпуса входили части и подразделения зенитной артиллерии, зенитных пулеметов, прожекторов, аэростатов заграждения, ВНОС и связи.
В это неспокойное время было издано много приказов и распоряжений, часто назначались новые «первые лица» войск ПВО. Изменения в лучшую сторону если и происходили, то крайне медленно. Это видно, в частности, из справки-доклада наркому обороны от 21 марта при передаче дел от генерала Е.С. Птухина генералу Г.М. Штерну. В документе отмечалось, что в войсках ощущался большой недостаток в основных видах вооружения, особенно в зенитной артиллерии малого калибра, зенитных прожекторах, приборах управления огнем, боеприпасах к новым орудиям среднего калибра (имеются в виду 85-мм пушки), аэростатах заграждения, станциях радиообнаружения. Указывалось на такие прискорбные факты, как «замораживание» строительства защищенных командных пунктов, значительная неукомплектованность начальствующего состава ГУ ПВО, среди которых не было ни одного специалиста по истребительной авиации [6].
Расчет звукоулавливающей станции несет ночное боевое дежурство
4 апреля 1941 г. нарком обороны утвердил «перечень пунктовой истребительной авиации ПВО», и на следующий день в оперативное подчинение «пункта Москва» из состава ВBC МВО передали 24-ю истребительную авиадивизию (иад), возглавляемую теперь полковником И.Д. Климовым (полковник Н.А. Сбытов принял командование ВВС МВО). Общее руководство силами ПВО столицы предусматривалось осуществлять с командного пункта 1-го корпуса. Здесь должны были находиться командующий Московской зоной и его штаб, главный пост ВНОС, узел связи, командиры зенитной артиллерии и истребительной авиации.
Через два дня генерал М.С. Громадин подписал несколько документов, касающихся сроков приведения в готовность истребителей по боевой тревоге, плановую таблицу взаимодействия истребительной авиации и зенитной артиллерии в светлое время суток, кодовую таблицу для наведения истребителей с поста ВНОС при помощи стрел и радиосигналов, таблицу, определявшую действия органов управления ПВО Москвы, включая штаб, главный пост ВНОС, районные и наблюдательные посты...
В соответствии с указаниями командующего МВО генерала И.В. Тюленева была произведена передислокация ряда истребительных полков ПВО на аэродромы в радиусе 100–120 км от центра столицы. По замыслу советского руководства при налете противника истребители должны уничтожать неприятеля на дальних подступах (не ближе 60 км от города), используя световые прожекторные поля, а части зенитной артиллерии – создавать зону огня вокруг города и внутри него в районе важнейших объектов. Задача прожектористов в этой ситуации – освещать цели для зенитчиков. Центр города, его западные и южные окраины прикрывали также аэростаты заграждения и зенитно-пулеметные части.
Командующий ВВС МВО Н.А. Сбытов в рабочем кабинете
Война неотвратимо приближалась, а организационные мероприятия, подготовленные советским руководством, явно запаздывали, хотя за четыре года, предшествовавшие вторжению неприятеля, численность наземных войск ПВО выросла в 6 раз. Но степень их готовности к боям оставляла желать лучшего. Весной 1941 г. приоритет в оснащении новой техникой был отдан западным приграничным округам. Здесь, вблизи неспокойной границы с Германией, завершалось формирование зон ПВО. Многие из них, например Северо-Западная зона, войска которой защищали города Рига, Каунас, Вильнюс, имели более высокую укомплектованность зенитными орудиями и пулеметами, чем в Подмосковье. Обеспеченность 1-го корпуса ПВО, например, орудиями малого калибра составляла 37% штатного состава, зенитных пулеметов – 44%, а станциями «Прожзвук» – всего 15% [7].
Крайне неприятный случай произошел 15 мая 1941 г., когда немецкий транспортный самолет Ju52, нарушив воздушное пространство СССР, совершил перелет по маршруту Белосток – Минск – Смоленск – Москва и беспрепятственно приземлился на Центральном аэродроме. Несомненно, германский экипаж уточнял нашу аэродромную сеть на одном из главных направлений будущего наступления по плану «Барбаросса» и проверял готовность нашей ПВО. Можно согласиться с военным историком, специалистом в области геополитики генералом Л.Г. Ивашовым, который, разбирая этот эпизод, сравнил обстоятельства пролетов «юнкерса» в 1941 г. и «цессны» М. Руста в 1987 г., после чего заключил: «Эти два полета имеют много общего. Успех их был обусловлен примерно одним и тем же: беспечностью и несогласованностью действий наших дежурных смен ВВС и ПВО, отсутствием четкой системы ответственности, слабой обученностью воинов, несовершенством вооружения и техники» [8].
10 июня нарком обороны издал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Ju52 15 мая 1941 г.», в котором отметил, что посты ВНОС обнаружили самолет лишь после того, как он углубился на нашу территорию, к тому же приняли Ju52 за рейсовый DC-3 и не посчитали необходимым предпринять какие-либо меры по предотвращению полета. «Вследствие плохой организации службы в штабе 1-го корпуса ПВО г. Москвы командир... генерал-майор Тихонов и заместитель начальника Главного управления ПВО генерал-майор Осипов до 17 мая ничего не знали о самовольном перелете границы самолетом Ju52, хотя дежурный 1-го корпуса ПВО 15 мая получил извещение от диспетчера Гражданского воздушного флота, что внерейсовый самолет пролетел Белосток» [9], – говорилось в приказе.
Механик осматривает мотор истребителя Як-1
Может показаться странным, что в то суровое время не последовало соответствующих «оргвыводов» – нарком обороны С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба Г.К. Жуков ограничились выговорами и замечаниями. Впрочем, некоторые историки полагают, будто инцидент послужил причиной ареста в ночь на 8 июня 1941 г. начальника ГУ ПВО Героя Советского Союза генерал-полковника Г.М. Штерна. Скорее, пролет «юнкерса» был лишь предлогом, поскольку Григорий Михайлович уже находился в «разработке органов НКВД за распространение троцкистских идей в Вооруженных силах», на что имелась санкция наркома обороны [10]. Отметим еще одну кадровую перестановку: вскоре генерала Тихонова на посту командующего 1-м корпусом сменил генерал Журавлев, который руководил противовоздушной обороной Москвы практически всю войну.
Ряд важных мероприятий в войсках ПВО по совершенствованию организационной структуры, перевооружению частей и соединений на новую технику, строительству командных пунктов, укомплектованию средствами связи и подготовке надежной системы управления к 22 июня 1941 г. завершены не были. Приказы на выполнение других мероприятий датировались второй половиной июня. Так, за два дня до вторжения вермахта в СССР командование распорядилось сформировать на основе 24-й иад и управления 78-й иад 6-й истребительный авиакорпус (иак) ПВО во главе с полковником И.Д. Климовым. В его состав вошли 5 имевшихся и 6 формируемых авиационных полков, где насчитывалось 389 истребителей, в том числе 175 машин новых типов: МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1. (По данным германской разведки, для защиты Москвы перед войной советское командование выделило 144 устаревших истребителя [11].) Надо отметить, что летчиками 6-го иак ПВО современные машины были освоены намного лучше, чем в частях фронтовой авиации. «Старые» полки – 11, 16, 24, 27 и 34-й – составляли гордость ВВС Красной Армии. Например, 34-й иап, возглавляемый майором Л.Г. Рыбкиным, одним из первых получил МиГ-3 и 1 мая 1941 г. участвовал в воздушном параде над Красной площадью. По уровню боевой подготовки, количеству налетанных часов (не менее 400) такие летчики полка, как А.Г. Лукьянов, М.Г. Трунов, А.В. Смирнов, Н.Г. Щербина, заметно превосходили своих сослуживцев по корпусу. Еще до рождения советской гвардии под Москвой появились отборные части.