Опасный метод. Пять лекций по психоанализу – Дмитрий Хаустов

Книгу я взял на чтение по двум причинам. Во-первых, чтобы освежить (и частично восполнить – я был не самым успевающим студентом) знания по теме. Во-вторых – оценить, насколько можно советовать эту книгу для какого-то базового знакомства с психоанализом, особенно учитывая, что автор является историком философии и литературы: немного не тот человек, от которого я ожидал лекций по этому вопросу.Впрочем, я склонен разделять мнение о том, что сейчас классический фрейдов психоанализ скорее мертв, чем жив: это важный и интересный этап становления психологии, но практическое значение он почти утратил и использование его на полном серьезе я не считаю хорошей идеей (подчеркну: это мое личное мнение). Так что, возможно, именно историку впору его изучать.Автор вообще делает весомый акцент на одном очень важном моменте, который, сдается мне, не все осознают – мне всегда было сложно держать его в голове, а я вроде четыре года психологию зубрил. Все это – теории, многие из которых к тому же не подтвердились временем. Их можно анализировать, обдумывать, соглашаться или не соглашаться с чем-то, но определенно не стоит безоговорочно принимать на веру. Даже Фрейда. Особенно Фрейда!Первая лекция – полностью исторически-биографическая справка, прослеживающая путь Зигмунда Фрейда от детства и семьи до самой смерти через все его успехи и неудачи, сторонников и ключевые работы. Испортить такой материал в принципе сложно. Хотя, честно говоря, я более заинтересовался парочкой цитируемых часто источников, которые взял на заметку (биографией за авторством Элизабет Рудинеско и работой под названием Рождение психоаналитика). Но как короткая обзорная лекция это очень даже хорошо – емко, информативно и интересно.Вторая лекция – раскрытие идей классического психоанализа во всех пройденных ими от зарождения до современности трансформациях. Третья – рассказывает о «еретиках», всех, чьи идеи построенные на психоанализе, вышли за его пределы (часто – к неудовольствию его основателя, как Адлер и Юнг), кто отрицал психоанализ в его классическом виде, и чем дальше, тем радикальней.Последние две главы посвящены психоанализу от Лакана, сконцентрированному на языке и довольно-таки своеобразной модели мира, в силу чего они самые сложные для понимания, а также снова жизненному пути автора. В принципе самым интересным для меня в итоге оказался именно Лакан, поскольку, если Фрейда сотоварищи на психфаке проходят довольно подробно, то вот его я помню крайне фрагментарно, по сути лишь немного о «зеркале».Именно к этой части относится основная претензия, изложенная в другой рецензии на данную книгу, и я понимаю суть и отчасти согласен. Но не могу не возразить – концепция этих лекций просто не подразумевает обзор других направлений, развивавшихся параллельно, которые, разумеется, рассматривают вопрос совсем с другой точки зрения. Это чисто история психоанализа – безусловно, важной исторической вехи, но, как я уже упоминал, наделенного слишком серьезными внутренними противоречиями, чтобы по-прежнему считать его (по крайней мере в описанные автором периоды) рабочей моделью.То, о чем я писал в начале, в итоге так и сыграло: в первую очередь это исторические и философские лекции, затрагивающие саму психологию скорее по касательной. Но именно в этом качестве получилось искренне интересно.

Отдаю Дмитрию Хаустову максимальную оценку и целиком моë сердечко. Книга состоит из пяти лекций, посвященных психоанализу, что понятно из названия. В главах про Фрейда и «диссидентов» я просто наслаждалась стилем текста, тонким юмором автора и вкусом, с которым составлена книга, потому что информация в общем была мне знакомой. На Жаке Лакане пришлось слегка потужиться, но, благодаря прекрасному, умному, тонкому, четкому автору лекций, я даже что-то поняла.

Для практикующего психолога-консультанта полезными окажутся первые три лекции про Фрейда и его знаменитых диссидентов (Адлера, Юнга, Ранка – правда, Юнга автор открыто не любит… или усиленно делает вид). Для теоретика, увлекающегося постмодернистской мыслью, будут интересны лекции четвёртая и пятая, посвящённые Лакану; практикующему психологу будут интересны рассуждения об «ужасающей пустоте Реального» в последней главе. Однако во всём лингвистическом упоре последних двух лекций есть одна проблема: хотя все и делают вид, что единственная реальность, которая нам дана, дана посредством языка, это совершенно не так. И в психотерапии работают невербальные, неконцептуальные способы проживания, а не только лишь течения речи. Во времена оные, описываемые в последних двух лекциях, Перлз с его «осознаванием» вёл активную деятельность, как и трансперсональные, и экзистенциальные, и гуманистические психологи-феноменологи. Делать вид, что реальность непосредственного нелингвистического переживания отсутствует, означает потворствовать неврозу бегства от не/проживаемой жизни. Тем не менее, языковое измерение всепронизывающе, когда мы обращаемся к «ментации» и «концептуализации» (а мы невольно это делаем с утра и до вечера), а посему – крайне важно и заслуживает осознавания. И тишины безмолвия, самосущего и самовыявляющегося.