Дмитрий Хара
Трэш. #Путь к осознанности
– Ты как здесь оказался? – спросил Олег.
– Я Вите помогаю организовывать все это. А ты уже стоял здесь? – спросил Андрей и кивнул на доски с гвоздями.
– Нет. Я стою в очереди на лежание. А это сложно? Может, постоять сначала?
– Вообще, это самое сложное. Лучше полежи сначала. Чтобы принцип понять.
– А какой принцип?
– Надо полностью расслабиться. Представь, что ты растекаешься по гвоздям как желе.
– Понял! Ладно. Скоро и до стояния дойдем.
Когда Олег вернулся в очередь, из помещения для лежания на гвоздях выходили очередные счастливчики. Кто-то попросил одного из парней показать спину, и тот с охотой поднял футболку. Узор из маленьких красных точек «украшал» бледную кожу спины. В очередной раз у Олега участилось сердцебиение. Они зашли втроем, а четвертой с ними зашла Ира.
На полу лежали доски с торчащими из них гвоздями, с шагом сантиметров пять. Смотреть на них было страшновато. Если бы Олег своими глазами не видел выходящих из этой комнаты живых людей, он бы ни за что не поверил, что можно вот так просто «поваляться» на таком матрасике.
Руководил процедурой соратник Виктора – Антон, высокий мужчина, немного похожий на Вячеслава Бутусова.
Тимофей снял футболку, и Олегу стало страшно за него. Пожалуй, даже больше, чем за себя. Как объяснить ему, ребенку, что важно не напрячься, а расслабиться.
– Антон, давай сначала я лягу, чтобы сын посмотрел.
– Без проблем! Давай! Присаживайся на пол спиной к доске.
Олег сел и понял, что обратной дороги уже нет. Значит, важно просто расслабиться. «Просто расслабиться. Просто расслабиться», – повторял он себе, ложась на гвозди и чувствуя контакт каждого из них со своим телом. Когда он лег полностью, Антон поправил дощечку под его головой и спросил, все ли удобно.
– И сколько так можно пролежать? – спросил Олег, делая максимально расслабленный вид, хотя тело его кричало, что надо срочно вставать и бежать не задумываясь и без оглядки. Но ведь рядом сын. Важно дать ему четкую инструкцию. Олег представил себе, что он желе, и попытался «растечься» всей спиной по доске с гвоздями, словно бы хотел просочиться через них. К его удивлению боль немного отступила.
– Тим! Растекайся по ним! Расслабляйся!
Антон помог лечь Тиму, и тот, на удивление спокойно, прошел через эту процедуру. Спокойствие за него дало Олегу еще большее расслабление, и через некоторое время боль ушла совсем. Уложив остальных участников, Антон выключил свет и сел на стул у стены.
– Спокойной ночи! – сказал он.
– А будильник на какое время заводить? – уточнил Олег.
– Я разбужу вас через десять минут. Больше поспать не дам! Очередь из желающих.
Эти десять минут прошли в постоянной борьбе между мыслями: «Боже мой, это же невозможно! Как я это делаю? Зачем мне это? Может, встать уже?» и «Ого! А ведь совсем не больно, когда расслабляешься. Можно даже спать». Когда Олег достиг состояния, близкого к полному релаксу, Антон включил свет.
– Все! Покайфовали и хватит! Подъем!
Он помог встать каждому. Вставание с гвоздей оказалось самой неприятной процедурой. Они не хотели отпускать кожу и тянули ее за собой, как маленькие колючие присоски. Выдох облегчения. Олег потрепал по волосам Тимофея: «Горжусь тобой!» Они выходили из комнаты в коридор, как космонавты, вернувшиеся из полугодового путешествия по околоземной орбите: на них смотрели глаза встречающих, в которых читались и восхищение, и предвкушение, и страх одновременно: «Ну как там? Покажите! Ран нет? Ой, какой юный!» Под эти возгласы группа «боленавтов» последовала в следующую комнату вслед за Олегом.
«Неужели стоять сложнее, чем лежать? – думал Олег. – Ведь гвозди для стояния с меньшим шагом! Всего-то сантиметр! Что там стоять-то?» С готовностью принять очередной вызов боли и страха Олег наступил на частокол гвоздей сначала одной ногой, затем другой, глядя в глаза и опираясь на руки Андрея. Рядом с ним на гвозди становились Гена и Тим. Первые десять секунд с гвоздей хотелось взмыть вертикально вверх и никогда больше не возвращаться на эту сомнительную «базу для стояния». Олег чувствовал, словно каждый гвоздь уже проткнул кожу на его подошвах и они превратились в решето. Эпитет «невыносимая» был наиболее близким к слову «боль» в этом случае. Прошиб пот, ноги затряслись мелкой дрожью, жарко стало даже в легких. «Дыши, дыши», – приговаривал Андрей, глядя ему в глаза снизу вверх. Андрей и так был ниже его ростом, а теперь гвозди возвышали его сантиметров на десять от его обычного роста. Олег стал послушно глубоко вдыхать и выдыхать. «Дыши прямо в стопы», – продолжал Андрей. «Чего? Куда? Как это? Что за бред?!» – кричал «комментатор» в его голове. Олег подавлял болевые сигналы усилиями воли, просто терпел. И он понял, что это не работает в данном случае вообще. Пока есть желание сойти, боль становится только сильнее. «Так. Растекаюсь по гвоздям, как кусок сливочного масла!» – скомандовал себе Олег. «Сливочное масло» не хотело растекаться и вело себя словно «масло из морозильника». Олег начал глубоко вдыхать и каждый выдох мысленно направлять в стопы. «Масло подтаяло», и он почувствовал, как боль заменяется просто ощущением жара внизу стоп. Это уже не было так невыносимо больно.
– Сколько времени стою? – спросил Олег у Андрея.
– Три минуты. Еще минут пять, и ты вообще забудешь про боль, – подбодрил Олега ассистент.
Олег медленно убрал руки с рук Андрея, поняв, что стоять ему все равно не меньше пяти минут, и это понимание, что все равно никуда не денешься, дало ступням необходимый импульс, и они стали постепенно расслабляться, а боль отступать. Тим попросил помочь ему сойти. Еще спустя минуту ушел с гвоздей Гена. А Олег начал осознавать, что с каждой секундой, перестав сопротивляться давлению гвоздей, он включил механизм адаптации тела. Через некоторое время боль ушла, и остались легкое жжение и небольшая дрожь в ногах. Олег закрыл глаза и начал дышать более медленно. В какую-то секунду он почувствовал себя словно парящим в небе. Он ощущал, что снизу в него словно входит какая-то сила, и эту силу хотелось вдыхать и распределять по телу, что он и начал делать.
– Так. Ну все. Десять минут. Молодец! Можешь сходить! Давай помогу.
Олег открыл глаза и, опираясь на руки Андрея, спустился на пол. Первым делом он осмотрел свои стопы. Ничего. Кроме точечного узора в виде сетки.
Олег похвалил Тима за героизм. Ему было бесконечно приятно гордиться своим сыном, который, не издав ни звука, прошел испытания, невозможные для очень большого количества взрослых дядь.
С неохотой надев носки и ботинки, Олег попрощался с теми, с кем успел познакомиться во время мероприятия. Он искренне поблагодарил за приглашение Гену, они тепло обнялись, попрощались, и Олег с Тимой пошли к машине. Он обратил внимание на то, что его ноги стали горячими. Пожалуй, впервые он чувствовал тепло, идущее снизу, от ног. Ранее он замечал, что ногам все время не хватало тепла, хотелось их греть и утеплять, а тут – прямо печка! Олег был очень доволен и собой, и Тимом, и тем маленьким секретом владения своим телом, который приоткрылся ему за эти несколько часов.
Придя домой, Олег поужинал пловом, приготовленным няней, сидевшей с Максимом, поиграл с Максимом, пообщался с Катей, рассказав ей об их с Тимой подвигах. Катя покачала головой, сообщив Олегу, что они сумасшедшие, и похвалила Тимофея за мужество. Они немного пообщались, обменявшись новостями за день, после чего Катя села смотреть фильм, а Олег достал ноутбук и зашел в почту. Там было письмо от Софи с несколькими вложенными в него фотографиями. Он рассмотрел их: стройная и грациозная Софи была сфотографирована кем-то в нескольких ракурсах в нижнем белье. Одна из фотографий была «селфи», на которой Софи оттягивала и слегка приспускала черные кружевных трусики, позволяя немного открыться нижней части лобка с едва заметной складочкой, торчащей на полсантиметра над трусиками и слегка просвечивающей сквозь них. Олег ощутил легкое возбуждение и приятное тепло внизу живота, но тут же взял свои эмоции под контроль: фотографии были несомненно красивые и эротичные, но явно не соответствовали заданию, которое он ей дал.
Затем он зашел в дневник Софи и, обнаружив в нем пару новых записей, начал читать:
– Вчера была в ступоре от Вашего отсутствия, писать ничего не хотелось. Да и все мысли были в суете.
Сегодня я съездила на собеседование в пост-продакшн. Я боюсь и не знаю, что делать. Меня готовы взять. Я, конечно, знала все минусы, хотя они и условные: то есть никакой стабильности, дебильный график-романтика. Рабочий день с обеда, соответственно и заканчивается почти за полночь… Меня бы все это устраивало – будь я одна, но есть муж и сын. Как в жизни делать то, что нравится, и при этом не потерять семью? Я думала о Вас. Достаточно часто Вы в разъездах. Как реагирует жена? Мудро молчит? Хотя с Вами не очень удачный пример: Вы мужчина и можете, наверное, себе такое позволить. Да и финансовая сторона там своеобразная. Оплата сдельная: отработал проекты – получил. В теории я потерять не должна, но и намного больше, чем сейчас есть, там не будет. В общем. Я в тихой панике. И Вас еще нет…
– Что-то с моей жизнью происходит нереальное. Теперь пригласили меня из соседнего отдела на собеседование. Думаю: схожу, послушаю и уйду со спокойным сердцем, что мне это неинтересно. Пришла. Все интересно. И все меня устроило. Правда, должны мне дать задание, и я не уверена, что смогу его выполнить, но это десятый вопрос. Зато все по-прежнему остается стабильным! И муж будет счастлив, так как перспектива, что я иду в продакшн, его вообще не радует. Что ж это такое? То ничего, то все сразу, и нужно самой выбирать! А так иногда хочется сказать: «Я девочка. Я не хочу ничего решать. Я хочу платье». В общем, Олег, если Вы еще не поняли, то я всю жизнь живу с такими тараканами и всю жизнь меня разрывает на части. Видимо, знаки зодиака все-таки что-то значат! Я Рыба. На знаке их две: одна плывет в одну сторону, другая в другую – вот это про меня! Когда меня просят коротко описать себя, я рассказываю так: «Я пою в церковном хоре и танцую на шесте».
Олег внимательно прочитал каждое слово. Он чувствовал все переживания и эмоции, играющие в Софи, ухмыльнулся по поводу командировок, так как в каждую из них Катя «отпускала» его довольно болезненно, и если бы не ее реакция, то командировки, возможно, были бы и дольше. Сейчас он предпочитал приехать впритык к событию и как можно раньше уехать, чтобы лишний раз не расстраивать ее, даже если при этом он не высыпался или это было не удобно с точки зрения логистики. Ему нравилась Софи. Ее искренность и открытость все больше подкупали его. Он понял, что не ошибся, начав тренировать ее. В ее дневнике он написал:
– Как и обещал – появляюсь.
Начнем по порядку. Первое задание ты, конечно, не выполнила. И дело даже не в фото (такие многие у себя на странице во Вконтакте выкладывают). Это видно из твоих записей. Это как лакмусовая бумажка. Ни переживаний, ни рассуждений, ни преодолений, ни открытий, ни эмоций.
Хотя сначала пошло хорошо. «Что за хе***!!!» – это то, что действительно работает. Ты пойми, что это нужно было не мне, а тебе. Хорошего тренера вначале нужно возненавидеть!
Сейчас я сам только что пришел с тренинга, где лежал и стоял на гвоздях, на ножах, смотрел, как падает нож острием вниз на мой живот. Теперь я знаю, что это такое и как бороться со страхом в этой области. Но если страха не было бы – бороться было бы не с чем, и не было бы тех открытий, которые я сделал!
И вообще, у меня есть очень важный принцип: я никогда не даю заданий, которых не выполнял или не мог бы выполнить сам. Когда я проходил свой тренинг, мне приходилось во многом переступать через себя и искренне возмущаться происходящим. Моя тетрадь была в восклицательных знаках! Теперь я понимаю, что только так и могут происходить настоящие прорывы.
Работающая схема роста очень проста: непонимание – неприятие – протест – принятие – кураж – результат из области «невероятного».
Ответь, как часто ты жалеешь себя, работаешь вполсилы и останавливаешься на полпути?
Софи, я вижу, что тебе серьезно предстоит учиться опыту тотальности! В этом я тоже тебе помогу, если ты перестанешь себя жалеть.
У тебя вполне понятная задача – не потерять контроль над ситуацией и оставить себе пути к отступлению. Это проявляется во всем. В итоге ты ни в чем не достигаешь максимума. У тебя все время есть ощущение «запасного варианта» и сомнения в правильности выбранного пути.
Подумай, насколько ты готова к переменам и что ты готова предпринимать в связи с этим?
Даю тебе задание: представь, что сегодня последний день твоей жизни. Напиши сочинение на тему «Как я провела свою жизнь». Опиши самые яркие события (как положительные, так и отрицательные). Напиши, о чем ты жалеешь и чего действительно хотела бы.
Жду от тебя искренности по отношению к себе.
Олег выключил ноутбук и лег спать. Денек был насыщенный!
Глава 13. Цейтнот
В предвкушении поездки на «Серфомай» все делалось легко и быстро. Оставалось буквально два дня до отъезда. Олег любил это состояние цейтнота, когда было необходимо завершать все срочные дела или ставить в них красивые «запятые». Вдруг приходило понимание, что какие-то из них можно легко вычеркнуть из списка, какие-то, труднорешаемые и долготянущиеся, можно закончить волевым решением, пусть даже и не получив всех планируемых выгод и результатов. Главным результатом было потрясающее состояние облегчения! Катя, после нескольких эмоциональных «демаршей», все же смирилась с мыслью, что Олег уедет, и теперь переживала за то, как это все перенесет «бедный ребенок», а Олег ее всячески успокаивал и уверял в абсолютной безопасности мероприятия.
Софи прислала в конце дня отчет о выполненном задании. Она написала свое сочинение о том, как провела свою жизнь. Олег покачивал головой, читая искренние фразы, в которых слышался то крик, то плач, то радость, то вопрос:
– В детстве я была замечательным ребенком… боялась казаться маленькой… жутко старалась скорее повзрослеть… с пяти лет грезила семьей… и тогда четко знала, как будет выглядеть моя жизнь… безумно боялась разочаровать маму, подвести ее… много чего не делала, только чтобы она не разочаровалась во мне.
Мама – электровеник (я, видимо, в нее), занималась во всех возможных кружках, танцевала в двух ансамблях солирующие партии, занималась балетом. Однажды ее пригласили в первую балетную школу в Москву учиться, но бабушка ее не отпустила. Я всегда эту историю слушала с обидой на бабушку, которая не дала мечте сбыться…
Первый брак распался, потом она встретила моего папу… потом папа начал пить. Сильно. Много. До безобразия. И наша жизнь превратилась в ад. С вечной вонью в квартире, пустыми бутылками по всем углам, с криками и матом… Мама набралась сил и выгнала его. Сейчас мне кажется, что это вообще не со мной было. Не знаю, как мы могли с этим жить. Потом я хотела с ним встретиться, но долго откладывала, а потом он умер.
В восемь лет в моей жизни появилась духовно-нравственная музыкальная школа, там я узнаю о том, что Бог есть, учусь играть на фортепиано, пою в хоре (часто в Храмах), и это добавило недостающий пазл в моей жизни. Дома взахлеб рассказывала обо всем и читала домашним Библию… Просила маму послушать наш хор в церкви, она иногда приходила. Мне ее очень не хватало. Часто концерты в школе – искала ее глазами в зале и не находила (естественно). А мне хотелось, чтобы она меня видела и гордилась…
В четырнадцать лет в моей жизни появилась моя первая работа – журналист в молодежной организации в газете «Новая улица». И я начала писать. У нас была замечательная детская организация, в которой была наша газета, и лагерь актива «Альтаир». Все каникулы, четыре раза в году мы были там. Иногда просто дома оставляла записку: «Я в Альтаире, вернусь такого-то числа». Это было прекрасное время. Полная реализация и выкладка…
Дальше у меня были метания в вопросе профессии, так как мне хотелось попробовать все и узнать обо всем, а знала только про врачей… Помыкалась я и пошла готовиться поступать в мед. Два репетитора. Курсы. Оставалось совсем чуть-чуть. И тут случается момент. Маме часто давали билеты в театр на Московские спектакли, а я всю жизнь в школе и лагере на сцене – и танцы и все было, в общем, мне это было так близко. И тут мы с ней идем на спектакль «Ladies night». Сидим в первом ряду, и во втором акте меня на руках Гоша Куценко несет на сцену (я о такой возможности и не знала) и на ухо говорит: «Подыграй нам немного». Свет рамп, полный зал гостей, овации – взрыв мозга, эмоций и всего, что только можно. Через пару дней мама, вернувшись с работы, видит меня зареванную и спрашивает: «Что, в мед не поступаем? И что делать будем?» Говорю: «Не знаю, хочу в театр». И тут волею судеб мама едет на конференцию в Москву и ее зовут туда работать. Мы с ней уезжаем. Поступления в ГИТИС, МХАТ, Щепка, Щука и пр. Насмотрелась грязи, наслушалась предложений о постели, разочаровалась, ужаснулась и пошла не пойми куда учиться (на менеджера) и там же работать. А через год работать в банк. Потом встреча с будущим мужем, через год свадьба, еще через год беременность, смена деятельности очень много раз, поиски себя и все.
В общем, глядя назад, могу сказать, что все было четко, весело и интересно до конца школы. До тех пор, пока я четко знала свою конечную цель – медаль. Дальше я не понимала, зачем учусь (хотя училась я везде, где только можно, сертификатов куча), не понимала, зачем работаю, только семья реализовалась как цель.
Жалею я сейчас, пожалуй, только об одном, что семь лет мы прожили с родителями мужа и его братом. Они замечательные люди, но меня это медленно убивало. И вот за день до нашей с Вами встречи мы все поссорились, и я решила оттуда съезжать. Сейчас живем и счастливы. Вот об этих семи годах я очень жалею – могли дарить все это время только друг другу и ребенку, а не проживать кое-как.
Я немного говорю по-английски, немного играю на фортепиано, немного танцую… Единственное, пожалуй, что я делала и делаю, это пою в церковном хоре…
В конечном итоге, я рада всему, что со мной произошло, и верю, что в жизни все не просто так. Но мне хочется, чтобы, оглядываясь назад, я видела много ярких моментов, хочется, чтобы жизнь не была бесполезной, чтобы можно было что-то оставить после себя и кому-то быть полезным и нужным.
Немного мыслей о самом задании: прочитала и начала думать, что же Вы хотите от меня? Узнать мою жизнь, чтобы лучше меня понимать, или, может, выяснить мое отношение к собственной жизни. Но в каком виде это должно быть?
Олег снова приятно удивился открытости Софи и написал:
– Благодарю за искренность. В твоей жизни пока очень мало тебя, особенно в последние годы. Отсюда и твои метания. Мы вернемся и к этому.
1. Напиши десять самых ярких моментов своей жизни, которые повлияли на твое мировоззрение.
2. Выполни три обещания, возможно, даже маленьких и незначительных, которые до сих пор откладывала.
На следующее утро, вместо выполненного задания, Олег увидел в дневнике письмо от Софи, в котором она пыталась объяснить, что не совсем понимает, как выполнить задание, и объясняла, почему не может его выполнить. Он решил не потворствовать оправданиям и написал ей:
– Лишний раз убеждаюсь, что халява не работает. Как пошло с первого задания, так и идет.
Мы еще даже не начали толком работать, а уже пробуксовываем.
Вижу пару контекстов, которые тебе мешают реализоваться в жизни.
Первый. Ответь себе на вопрос: как часто я делаю вид, что не понимаю задание (задачу), чтобы не выполнять его?
Второй. Как часто я называю что-то «нереальным», чтобы не делать этого?
Переделай самое первое задание тотально.
Вперед! Время выполнения всего, что не сделано, – сутки. Если не успеешь – вынужден буду завершить нашу работу.
Работа с Софи была одним из дел, в которых хотелось или повысить эффективность, или завершить. Олег по себе знал, как хорошо подстегивает людей наличие «крайних сроков», и поэтому был уверен в том, что Софи справится.
Олег заехал в офис, чтобы встретиться с одним из клиентов. Уставший пятидесятилетний мужчина пришел справляться о делах компании, которая находилась в состоянии банкротства и дела которой вела фирма Олега. В ожидании клиента Олег просмотрел почту и заварил себе чай.
После короткого, но четкого стука дверь открылась, и Николай – так звали клиента – зашел. Высокий и крепкий мужчина, с сильными руками и крупной челюстью (этакий архетип воина), сел на стул возле стола Олега и опустил вниз голову.
– Чем порадуете, Олег?
– Тем, что ничем не расстроим, – улыбнулся Олег.
– Мне не до шуток. Подробности. Что сделано?
– Идет работа по вашей процедуре. Юристы ходят в суд, арбитражный управляющий делает запросы об имуществе, кредиторы пишут ходатайства.
– Ясно. Когда завершить сможем?
– Вы же знаете, что еще не скоро.
– Знаю. Но хотелось бы поскорее. Еще вопрос: куда мне девать все, что осталось, из магазина? Это вообще кому-то нужно? Там излишки товара. И его нет в конкурсной массе.
– А что там?
– Люстры, светильники.
– Продайте на Авито.
Лицо Николая вдруг внезапно скривилось. Словно от внутренней боли. На его лице выступил пот, и стало душно в офисе.
– Что с вами, Николай?
В ответ Николай просто поморщился и махнул рукой. «Кажется, что он очень болен», – подумал Олег.
– Воды, пожалуйста! – процедил сквозь зубы Николай и замахал рукой так, словно машет плавником выброшенная в лодку рыба.
Олег набрал в кулере воды и передал стакан гостю. Тот, захлебываясь, выпил до дна и еще несколько раз поморщился. Затем кивнул головой и пошел к выходу.
– Да вы не волнуйтесь… – крикнул вслед Олег, но Николай вышел за дверь, и в коридоре послышался шум удаляющихся шагов.
Олег сидел несколько минут, недоумевая. Он не знал, что стало причиной припадка Николая, и ему стало даже немного совестно по этому поводу. Быть может, причиной стало его высказывание относительно «детища» предпринимателя. Но для Олега и товары, и запасы давно были всего лишь страничками «истории болезни», состоящей из ряда фактов и цифр, прописанных в томах судебного дела, официальных источниках публикации и коробках с документами.
Николай был одним из предпринимателей, не переживших последний экономический кризис. У него было несколько магазинов, где он продавал закупаемый в Европе товар: лампы, светильники, люстры. Из-за роста курса евро прибыли становилось все меньше, ее начали съедать накладные расходы, ведь продавцы магазина продолжали получать ту же зарплату и просили повышения, аренда тоже с каждым годом становилась дороже. Николай поступил, как поступило большинство его клиентов-предпринимателей. Не согласившись с новой реальностью и не приняв снижение прибыли, он начал закрывать кассовые разрывы (а проще – дырки в бюджете) за счет получения кредитов: сначала на компанию, затем потребительских, а когда банки уже отказывали – пошли пластиковые карты с «бешеными» процентами. Не нужно быть финансовым аналитиком, чтобы понять, что если у тебя прибыли пятнадцать процентов, а отдаешь по кредитам тридцать, то речь уже идет не о прибыли, а о ежемесячном убытке.
Вроде все просто. Но тут включается разрушительная сила неоправданных ожиданий. Ум изо всех сил цепляется за воспоминания о том, как было, и за фантазии о том, как должно быть. Они оказываются сильнее очевидной картины. А дальше черная дыра становится все глубже и затягивает в небытие последние спасательные средства.
Олег неоднократно наблюдал эту «клиническую картину» у большинства клиентов. Как правило, вся эта ситуация переживалась эмоционально остро, и некоторые начинали болеть и чахнуть. Олег подбадривал клиентов как мог, но уже давно нашел кучу параллелей между его бизнесом и похоронным. Приходилось закрываться от этих переживаний и выступать в роли доктора, отрезающего палец, чтобы не отрезать ногу.
Олег набрал номер Николая.
– Николай! Это Олег. С вами все в порядке?
– Да. То есть нет, Олег. Извините, что так внезапно. Я сейчас прохожу лечение в онкологической клинике, и иногда бывают приступы.
– Онкология… Вы знаете, а у меня есть друг, который знает одно местечко, в которое приезжают больные с тяжелыми заболеваниями, в том числе с раковыми, и там излечиваются. Там реально чудеса случаются. Друг там избавился от открытой формы туберкулеза.
– А чем лечат-то, и кто?
– Да вы знаете, ничем. Смотреть на солнце, читать формулу, пить чай с солью.
– Это похоже на секту какую-то.
– Многие так и считают, а кто-то излечивается.
– Нет, простите. Кхе. Это не для меня. Я православный человек и не буду брать такой грех на душу.
– Ммммм. Хорошо. Но если передумаете, звоните – дам вам более подробную информацию.
– Не передумаю. Но спасибо за заботу.
– Всего хорошего. Выздоравливайте.
Звонок завершился, и Олег спрятал смартфон в карман. Он с сожалением пожал плечами и плюхнулся в кресло, испустив глубокий выдох.
Что ж такое творится с людьми? Неужели лучше умереть в муках, чем дать себе шанс на исцеление? Ведь даже если верить, что на все воля божия, то почему бы не усмотреть в этом божий промысел? И если верить в то, что Бог взял на себя все грехи человечества, то и этот поступок, даже если и считать его греховным, заранее прощен?
Остаток дня прошел за «подбивкой хвостов», раздачей ЦУ, приобретением необходимого для предстоящей поездки инвентаря, возней с детьми и совместным с Катей просмотром фильма «Господин Никто». Олег давно уже хотел посмотреть этот «странный» фильм и вот наконец-то нашел время. Очень глубокий и красивый фильм как-то странно срезонировал у него внутри. История о человеке, у которого было несколько жизней одновременно, была так близка Олегу внутренне, что он не мог избавиться от навязчивой мысли о том, что это фильм о нем и его жизни. Тот эпизод, в котором повествование нарушается тем, что главный герой просыпается и его будит совсем другая женщина и вокруг носятся «новые» дети, почему-то не вызвал у него никакого удивления. Как будто это уже с ним было… или будет. При этом он не хотел ничего менять в своей жизни, ведь его все устраивало, но почему-то периодически вспоминались слова его приятеля Андрея, практикующего астролога, о том, что в его гороскопе зашита возможность «начать жизнь с чистого листа». Тогда он подумал: «Что за бред, начинать жизнь с чистого листа! Ведь есть такой классный багаж опыта и жизненных наработок. Зачем от него отказываться?» Олег тогда прислушался к его предсказаниям только потому, что тот очень четко рассказал о его прошлом: как и почему он познакомился с Катей, и выдал еще с десяток деталей, о которых не знали даже близкие. Но больше всего Олега удивило предсказание Андрея о предстоящей известности в писательских кругах. В тот момент Олег опешил, ведь он только начинал писать свою книгу, и об этом вообще никто не знал!
На экране «плазмы» удивленный корреспондент спрашивал у Немо (Господина Никто): «Так вы все-таки остались с матерью или с отцом? Какая из историй правдивая? Что из этого является реальностью?» – «Все!» – отвечал сморщенный старичок, лежащий на больничной койке, и сотрясался старческим смехом, словно игрушка, в которой садится батарейка.
Олег проснулся в пять утра бодрым и полным сил. В шесть за ним должен был заехать Женька. Они решили, что поедут на «Серфомай» на Женькиной машине, чтобы в дороге можно было менять друг друга за рулем и общаться. Олег разбудил Тимофея, заварил себе шестилетнего пуэра для бодрости, налил его в кружку, бросил себе на колени ноутбук и открыл его проверить перед отъездом, справилась ли со своими «тараканчиками» Софи. Им овладевало любопытство. Даже сердце забилось сильнее. Он очень надеялся и был практически уверен в том, что она справится и продолжит. Открыв онлайн-дневник Софии, он прочитал…
