Дмитрий Евгеньевич Гамидов
Сетевая вечность
Эмма вопросительно посмотрела на Вебера.
– Нет, Вы не верно меня поняли. В сети вы, разумеется, были, но ведь не так, как это делают владельцы ЛИЧ-а, а лишь с помощью смоделированных 3D моделей.
Эмму начало раздражать то, что мужчина постоянно говорил загадками.
– Галлюцинации Внешней Сети, как известно, вызваны особым воздействием на нейронные узлы головного мозга ЛИЧ-ем. И конечно, Вам такое недоступно. Но, прислушайтесь к моим словам, я предоставлю Вам такую возможность. – он произнёс последнее предложение почти шёпотом, будто делился чем-то сакральным.
Лицо Вебера наполняло удовлетворение от произведённого эффекта. Раздражение Эммы сменилось замешательством.
– Но как такое возможно? – не веря, прошептала она.
Вебер сделал глубокий вдох.
– Вас правда интересует техническая сторона этого вопроса, или, быть может, хватит того, что мы в силах это сделать?
– Но хоть какое-то объяснение Вы дать можете? – Эмма не знала, чего и ожидать. Она смотрела, как Вебер поднимается со стула и кладёт левую руку на её ладонь.
– Всё будет хорошо. Я Вас уверяю, Вы вскоре сами во всём убедитесь. – Лицо мужчины переполнилось заботой, губы сложились в добродушную улыбку.
Она лишь кивнула головой, на что Адам учтиво склонил голову и вышел из палаты… Палаты ли? Только сейчас она решила осмотреть помещение, в котором оказалась после обморока.
Лежала она на мягких перинах, спинка кровати сделали под дерево, хотя кто может знать, дерево могло оказаться и настоящим, учитывая богатое убранство главного офиса. Справа и слева висели драпированные шторы, похожие на те, что были в ресторанном зале. Стены украшали какие-то позолоченные обои с ненавязчивыми узорами по всему их периметру. Свет разливался из старинных латунных светильников приятным желтоватым оттенком. Стул, на котором сидел Вебер, напротив, выглядел, куда нельзя более простым, четыре круглые ножки с квадратным седалищем из какого-то пластика. Той же простотой отличалась дверь, через которую мужчина вышел. Окончив осмотр, она погрузилась в себя. В столь привычное для неё состояние отсутствия, отдаления от своего Я, болезней, расставаний, одиночества.
В этом настроение её и застали вошедшие санитары. Двое мужчин. Худощавый юноша с аккуратной, чуть приподнятой причёской и грузный мужчина в очках и с залысиной. Их одежда состояла из светло зелёных больничных халатов. За их спинами, до того как дверь закрылась, девушка успела разглядеть небольшое инвалидное кресло, мерно застывшее над полом на слегка подсвечивающихся магнитных подушках. Эмма не успела задать вопроса. Мужчина постарше ответил преждевременно.
– Мисс Ленновски? Нас прислали сопроводить Вас в операторскую, – голос обладал лёгкой сипотой. – Вы не же не будете против?
Эмма несколько раз сморгнула. «Что?»
– Куда, простите?
Мужчины непонимающе посмотрели друг на друга, тот, что моложе, развёл руками.
– Мисс, – снова начал лысеющий. – нам не объясняют зачем делать ту или иную работу, если Вы против, я могу связаться с начальством, они дадут более…
– Всё, всё! Хватит…– Эмма отрицательно замахала бледными руками. – я всё поняла. Что от меня требуется?
– Вот и хорошо, мисс. – говорящий с ней санитар облегчённо улыбнулся. Не ускользнуло от Эммы и ухмылка на лице юноши. – Не более чем пройти с нами за дверь и сесть в кресло.
– А… Кресло обязательно? – с надеждой в голосе, сказала она.
– Так будет надежней, я думаю. Учитывая Ваше состояние.
Эмма попыталась приподняться. Далось это с трудом, но она знала, что могло быть и хуже. Скинув простынь, она обнаружила на себе халат по длине чуть ниже колен, белого цвета, с лёгким бежевым оттенком.
– Вам помочь?
– Не нужно, – она отмахнулась рукой от подоспевшего к ней мужчины. Второй особой прыти не проявлял. Спустив ноги на пол она с усилием надавила пятками на ворсинки черного ковра. Чувствительность была в самый раз, что бы встать. Приподнявшись, она едва не потеряла равновесия, но стоящий рядом санитар придержал её за плечи.
– Вы сможете идти? – С тревогой спросил тот. Эмму начинала раздражать эта навязчивая забота.
– Да. – Коротко ответила она.
Она направилась к двери, которую тут же распахнул, не исключено что, лишь для этого сюда пришедший, молодой санитар. Выйдя вперёд Эммы, парень развернул навстречу ей кресло. Оно оказалось и вправду нужно, девушка едва стояла на ногах. Сердце не болело, но в груди стояла тягучая тяжесть.
Вдоль коридоров под убаюкивающий гул магнитных подушек и шаркающие шаги санитаров. Ничего примечательного. Стены не зеркальные, простые, все из зелёного пластика, на котором белыми буквами в чёрном контуре указаны направления в различные отделения, над каждым перекрёстком или входной аркой голограмма с перечислением кабинетов или отделов с подробной нумерацией. Проходящие навстречу люди ими вовсе не пользовались и казались полностью погружёнными в свои мысли. По крайней мере, Эмма не заметила никакого лишнего внимания к их процессии. Читать надписи на стенах ей быстро наскучило. «Сетевой контроль №122,124,126…»; «Мониторинг 11 С, 8 Р… 11 С, 9 Р»…
За очередным поворотом, она обнаружила надпись «Операторная», у входной арки в которую их ждал Пол. Одет он был в униформу корпорации, только чуть более в деловом стиле, в отличие от технарей, основная масса которых встречалась ей на пути среди всех работников WNW.
– Мадмуазель, рад Вас снова видеть. Вам уже лучше? – подходя к Эмме, поприветствовал её Моро.
– Вы так любезны. К чему такая спешка? – ответила вопросом на вопрос девушка, попытавшись слегка улыбнуться. Судя по тому, что улыбка на лице мужчина ослабла, вышло у неё это не очень.
– Мы провели очередную диагностику Вашего состояния. Её результаты указали на то, что мы не вправе откладывать предстоящее. Сейчас вы увидите то, над чем наши учёные и конструкторы работали несколько месяцев! – слова Пола звучали довольно торжественно. – Вы, ребята, можете откланяться, Вам там делать нечего.
Санитары, слегка поклонившись Полу, удалились, передав ему управление коляской.
– Так кто же Вы, месье Моро?
Моро задумался, карикатурно приподняв нижнюю губу.
– Как Вы отреагируете, мадмуазель Леновски, если я скажу, что, с момента заключения контракта, я Ваш прямой начальник.
Эмма удивлённо расширила глаза.
– Я ещё ничего не подписывала.
– А как же цифровая подпись, которую Вы оставили при посещение указанного в письме Адама ссылки? В любом случае, мы сможем представить все необходимые документы на твёрдых носителях. Не переживайте из-за этих формальностей, мы всё уладим.
–Да, сэр… – Эмма решила закрыть тему как можно скорее. Не так уж это и важно. Какая теперь разница, на какой кровати доживать последние дни жизни?
Пройдя через очередную дверь, они оказались в круглом помещение. Потолок в нём походил на стеклянный купол старинного собора, стекла которого выглядели как застывшая рябь изумрудной воды. Нижняя часть помещения была сделана из какого-то матового пластика сероватых тонов. В центре стояла капсула, чем-то похожая на крупнокалиберный оружейный снаряд, который Эмма не раз видела в старых военных фильмах. Такого же медного цвета, такая же блестящая, будто только что отполированная. Ничего лишнего, лишь Т образная отметина вдоль всего корпуса.
– БВОС. Блок внешнего оперирования сетью. – пояснил мистер Моро, склонившись к уху Эммы
– Какой именно? – чуть слышно сказала Эмма. Голос тихим шорохом наполнил помещения.
– Той, с которой Вы сможете работать.
– Я?
– Вы. – Моро улыбался.
– И как я, по-Вашему, это сделаю? – Эмма растерялась. Впервые её посетило чувство того, что они могли ошибиться. Что она не справится.
– Для начала, прошу в БВОС. – Он указал на распахнувшиеся по Т-образному срезу, створки. За створками Эмма увидела крупное кресло, с эргономичными подлокотниками и нависающей над спинкой диадемой, опутанной сплошь какими-то проводами и контактами. Ещё раз осмотрев подлокотники, она увидела, что и вдоль них протянулись похожие диадемы.
– Я должна туда сесть? – лицо Эммы стало встревоженным.
– Садитесь, а я расскажу Вам подробности, по мере того, как буду подключать Вас. Не бойтесь, он совершенно безопасен.
Эмме ничего не осталось, кроме как подчиниться.
– Положите руки на подлокотники, так… Да. Хорошо, я сейчас зафиксирую троды, это не больно… Хорошо. И так, как же мы этого добились? – Моро опустил на левую руку Эммы одну из диадем, после чего нажал на едва заметные кнопки вдоль корпуса дугообразной железки. Диадема оказалась прохладной, но рука в ней в целом оставалась свободной. – В начале мы выяснили каким именно образом ЛИЧ вводит человека в гипнотический сон, столь важный для входа в Внешнюю сеть. Как Вы понимаете, NewMedical не особо делилась подробностями об устройстве их изобретения, мы же в свою очередь не задавали лишних вопросов. – Вторая диадема была подключена. – Наш химический отдел обнаружил у испытуемых некую гормональную активность, вызванную входом в сеть. ЛИЧ сам по себе значительно влияет на эндокринную систему. Вы должны об этом знать, так как это одна из основных причин, по которой Ваш организм отторгает органические нанопроцессоры чипа. – Моро ненадолго замолчал, осматривая что-то позади кресла. – Я отвлёкся. Обнаружив эти активности, мы достигли открытий, позволяющих создать данный Блок. Однако, вход во внутреннею сеть, вследствие её неадаптированности под человеческое восприятие, куда сложнее. Он требует намного более тонкой подстройки программ и техники, нацеленной на то, что бы погрузить человека в состояние необходимого транса. К тому же, NewMedical на базовом уровне встраивает блокировку подключения ЛИЧ к внутренней сети. – Третья диадема зафиксировалась на руке. – По началу, мы решили, что данный проект напрасная трата денег, но Вебер… Я говорил ему о том, что подобной аппаратурой сможет пользоваться лишь не линчёванный, ибо в противном случае ЛИЧ будет конфликтовать с аппаратурой и Внутренней Сетью. "Найдём для этой работы безличного", ответил он мне. И он нашёл. Потому он и глава совета, можно подумать. Он нашёл Вас. И сказал, что Вы сможете нам помочь. – со второй рукой Пол управился в два раза быстрей. – Я до сих пор не верю в успех этого проекта, я настаивал, что мы можем сами вырастить и воспитать, как того требуют обстоятельства, собственного оператора, преданного нашим взглядам… 15-20 лет… Но Адам не стал меня слушать. Он нашёл Вас и сделал свой выбор. И вряд ли хоть кто-то сможет его переубедить. Эмма, сейчас я одену УШВИ на вашу голову, а Вы постарайтесь расслабиться, БВОСУ потребуется время. Он должен будет проанализировать Ваше ДНК и ЭМРТ, затем синтезировать нужное количество необходимых для Вас гормонов, после чего сделать укол в район шейного позвонка, поэтому мне придётся зафиксировать Вашу голову. Прошу не ворочаться, хотя в машине и стоят всевозможные предохранители и фиксаторы, никто не застрахован на все сто, Вы меня поняли.
С этими словами, углепластиковые щипцы по обе стороны от сиденья, сковали Эмме шею и нижнюю челюсть, а диадема на голове кольнула чем-то острым над ушами. Она хотела сказать что-нибудь против, но внезапно почувствовала острую боль в затылочной области головы.
– Удачного путешествия, мадмуазель Леновски. – голос Пола размывался в нарастающем гудении в ушах Эммы. Створки Блока замкнулись, погрузив Эмму в темноту. Доля секунд. Яркий свет. Божественная свобода.
Глава 5. Третий сектор
– Итак, мой любимый пациент. – Он всегда называет тебя любимым, и уж если на то пошло, он называет так каждого вошедшего в кабинет. – Как Ваше самочувствие? Жалобы есть? – доктор с седеющими волосами издал смешок. – или, может быть, предложения?
Ты сидишь в мягком кресле, чем-то похожем на те, что используют стоматологи, на голове с десяток тродов, ровным кругом от виска до виска, в правой руке пластинка площадью не больше восьми сантиметров и с эргономичной ручкой, дабы её было удобно держать. Ты осуждающе смотришь левым глазом на лечащего врача, так как считаешь его шутки, мягко говоря, идиотскими. Он стоит в шаге от тебя и тонкими паяльными спицами что-то подправляет в правой глазнице. Если принюхаться, можно уловить в палате едкий запах палёной пластмассы. Твоя левая рука запечатана в пену гипса, который покоится на качелях бинтов, замкнутых кругом на шеи.
Макколди, как ты себя чувствуешь? Дерьмово, не правда ли? Четыре сломанных ребра и прострелянная насквозь нога уже целы, генная инженерия, стволовые клетки и хрен знает, что ещё заметно ускоряют заживление тканей, в том числе и костных, но с рукой похуже, да? От кости остался чуть ли не порошок, пришлось устанавливать костный каркас из композита. Приятного мало. Хоть ты и правша, но без одной руки проблемы возникают даже при посещении уборной. К твоему облегчению, врачи обещали снять гипс завтра. На сегодня же у тебя назначена очередная процедура интегрирования зрительных систем.
Закончив настройку, док отходит в сторону и смотрит на тебя с серьёзным выражением лица. По всей видимости, твоя вечно недовольная физиономия ему порядком надоела. Ты испытываешь к нему схожие чувства. Подав команду подпрограмме ЛИЧ на активацию импланта глаза, ты замечаешь, что белый халат врача немного двоиться, расслаиваясь на зелёный и красный цветовой спектр. Несколько раз сморгнув и почувствовав стекающую по щеке слезу, ты приводишь зрение в норму.
– Стив, Вы не могли бы закрыть левый глаз скиаскопической линейкой? – говорит он лекторским тоном. Ты уже привык, что таким дурацким именем он называет пластиковую дощечку в твоей здоровой рукой. Наверняка, считает, что это делает его умнее в глазах окружающих. Ты безоговорочно прислоняешь пластинку к глазнице. – Прекрасно, милый друг…
Ты закрываешь глаз пластиком и смотришь на чуть потускневший мир новым приобретением. NMeye – искусственный глаз, почти последнего поколения, во славу DuOtis и корпоративной страховке. Не будь её, пришлось бы брать дешёвые аналоги: EyeCan или Nikeye, ширпотреб, одним словом. Ты смотришь на врача, а тот, в свою очередь, достаёт что-то из синей папки в правой руке. Подняв свободную руку, он показывает тебе чистый серый лист бумаги.
– Стив, Вы не могли бы ответить на вопрос, какого цвета лист? – Внимательно изучая твою реакцию, спрашивает он.
– Как и вся жизнь, док. Серая. – Говоришь ты первое, что пришло в голову.
Док тяжело вздыхает.
– Что ж… Можете убрать линейку. Так лучше?
Ты открываешь здоровый глаз. Теперь-то ты видишь, что бумажка оказалась слегка голубоватой, этакий металлик или что-то типа того.
– Не расстраивайтесь, мой дорогой друг, это вопрос адаптации. – говорит врач, вкладывая листок обратно в папку. – Вскоре, увы, я не могу сказать точно, Ваш мозг привыкнет к цветовосприятию импланта.
Тебе хочется послать его в задницу, да, Макколди? К чему все эти объяснения, попытки оправдаться… Тебе просто достался дерьмовый лечащий врач, который так и не смог произвести полноценное сращивание искусственных рецепторов с биологическими. Но ты держишь себя в руках. Держишь, потому что понимаешь, что могло быть и хуже. Мол, тебе и так повезло, видеть мир в полной цветовой палитре. Лёгкий дальтонизм это меньшее из зол. А ещё, потому что прекрасно понимаешь насколько тебе теперь нужно оставаться белым и пушистым. Да, Макколди, нелегко быть единственным свидетелем дела, ведущего к полномасштабной корпоративной войне. Из грязи в князи? А скорее из говна в урановый стержень.
Как тебе третий? Чудесный сектор, не правда ли? Бывшие покои её величества. Всё что осталось от Великой, мать её, Британии. Ныне на королевском троне восседает межкорпоративный комитет.
С одной стороны, Британия оказалась одной из первых стран, начавшей строить купол, прототип сектора. Англия одной из первых почувствовала грядущую катастрофу. Палата лордов, до последнего держала государственный строй. Но с другой стороны….
Теперь это третий сектор. Нейтральная территория. Вычищенная от всяческого национализма и государственных устоев, от флагов, гербов и гимнов, от королей, президентов и канцлеров. Здесь нет корпоративных центров, нет биржевых районов, нет всего того, что делает любой сектор так похожим друг на друга.
Третий сектор всегда казался тебе утопией, чем-то нереальным, сказкой для оболваненных дураков, верящих в чудеса. Ищущих место, где каждый может почувствовать себя свободным от корпоративных кандалов. Где каждому гарантирована личная безопасность. Люди верят в третий, так как правящий здесь МежКом не жаждет власти. Ведь именно МежКом следит за соблюдением прав человека. Именно МежКом сдерживает корпорации от тоталитарного режима правления. Именно МежКом стоит на страже индивидуальных свобод. Поэтому ему дано право решать, повысить или понизить соцстатус по каждой отдельной заявке. Он управляет коэффициентом снижения соцстатуса, устанавливает прожиточный минимум. Макколди, даже ты веришь, что в этом что-то есть. Тебе хочется надеяться, что в этом изуродованном мире есть хоть какой-то гарант высшей справедливости. Ты задаёшься вопросом, с чего бы корпорациям принимать власть Межкорпоративного Комитета?
От необходимости нейтральной территории, без которой вся система социальных статусов канула бы в небытие. Абсолютная власть кружила головы. Одуревшие от ужаса ядерной войны люди, больше походили на скот, с которым можно вытворять что угодно. Но там, где власть теряет границы, всегда возникают иные сдерживающие факторы. Когда первая десятка секторов начала полноценно функционировать, люди начали постепенно отходить от недавнего кошмара. Конечно, корпорации ни на секунду не переставали твердить о том, что новый дом – это их заслуга. Но люди остались людьми. Людьми не готовыми платить за крышу над головой безоговорочным подчинением. Если официальное начало смены, можно характеризовать расцветом корпоративной власти, то середину, поголовным протестом. Бескомпромиссной критикой тотального контроля.
К концу смены, градус недовольства достиг пика, а над всем уцелевшим миром возникла тень военной машины ONH. Военная структура ВОС уничтожила Azuma Araiansu в том виде, каким она изначально задумалась. Руководство всё больше было заинтересовано в разработке военной техники и оружейных систем. Горелов остался военным фанатиком, от которого сбежало большинство прогрессивно настроенных учёных. Но трудно спорить с тем, что его манера правления пошла на пользу промышленности. Четырнадцать отстроенных секторов. Горелов первым вывел свою корпорацию из демографического кризиса. Он давал работу и кров. Он жаждал завоеваний.
И WNW и NewMedical видели в нём угрозу и готовились к корпоративной войне. Внутренние волнения не шли подготовке на пользу. Тогда и зародилась идея организации МежКома. Организации, созданной представителями всех крупнейших корпораций, со строгим сводом правил и устоев. Совместно, они надеялись обуздать амбиции ONH.
И всё же, все понимали, что МежКом гарантировал слишком высокую власть тому, кто сможет оказывать на него наибольшее влияние. Тогда и были предложены системы программного контроля по средствам разработанного в WNW ограниченного интеллекта. По сути, корпорации разработали узду и вручили поводья в руки ОИ. Если он замечал смещение власти в ту или иную сторону, он давал команду на принятие мер для восстановления баланса сил.
Первые меры, которые применил ОИ МежКома, совместно с представителями корпораций, были направлены на подавление ONH. В середине две тысячи тридцать шестого, сектора Горелова отрезали от Сети и технологии ЛИЧ. К счастью, на тот момент, он всё ещё не владел достаточной мощью для начала войны. А годом позже, генерал Николай Павлович Горелов скоропостижно скончался. После его гибели, политика ONH стала выправляться на курс сотрудничества и в тридцать восьмом, корпорации объявили о создание Межкорпоративного Комитета, в который вошли NewMedical, WNW, ONH и AZUMA.
Почти сразу, граждане корпоративных земель начали замечать изменения корпоративной политики. С улиц начало пропадать оружие. Задержания стали более избирательными. Уровень жизни тех, кто совсем недавно пух от голода, стал неожиданно подниматься. Каждый получил право составить заявку на повышение соцстатуса, на основании личных достижений. Всем дали право писать анонимные жалобы на нарушение их гражданских прав и, что самое удивительное, МежКом удовлетворял эти жалобы. Справедливость МежКома сломила протест, подчинив корпорации всех.
Теперь третий сектор – сектор судей. Любая корпорация, любое досье, каждый житель этой дрянной планеты проходит через судейские серверы ОИ межкорпоративного комитета. Сейчас, проживая здесь, тебя не покидают мысли, что в программе ОИ МежКома зарылась какая-то ошибка, а иначе с чего всей его справедливости не хватает на тебя? Чем ты хуже этих белых воротничков? Неправильно подавал голос по команде? Почему твой СС все эти годы не сдвигался с планки восьмидесяти двух единиц? Ты был не нужен всей этой системе, они все одно, целое. DuOtis только делает вид независимости, оставаясь на самом деле подстилкой NewMedical, поставляя им на службу дисциплинированных высококвалифицированных бойцов. ОИ Межкома так и остался верен WNW, а иначе как объяснить их огромную долю на рынке? Смена закончилась ничем! Всё, против чего ты когда-то выступал, сожрало тебя без остатка. А теперь, когда ты прошёл через весь её пищеварительный тракт, ты вдруг оказался полезен. Даже твой СС неожиданно подскочил до ста восьмидесяти трёх пунктов. Недостижимой высоты в обычных условиях. DuOtis не хотел, что бы роль важнейшего свидетеля нарушения корпоративных границ, досталась какому-то отрепью.
Ты помнишь, как попал сюда, Макколди? Сквозь сумрак лиц и тьму больничных коек… Помнишь, кто вытащил тебя из того мусорного контейнера? Помнишь, так как даже в бреду, способен сохранять остатки рассудка. Это одно из важных составляющих компетентности.
Ты точно воссоздал картину событий, начиная с того момента, как боец корпоративного спецназа Duotis вколол тебе дозу адреналина или какой-то другой синтетической дряни, дабы привести тебя в сознание. Вереница слайдов, кадр за кадром ты и сейчас ясно видишь детали случившегося. Труп безличного со следами капельниц на руках, шрамами на висках и дырой в голове. Активированная глушилка, погасившая любую сетевую активность в районе места преступления. Чёрный десантный вертолёт, способный беззвучно и незаметно передвигаться на территории секторов. Эмблема, жёлтый треугольник с красным кругом, опознавательный знак спецназа ONH. Неестественный голос преследователя, словно синтезированный. Автоматный огонь, без систем глушения. Агрессивные, профессиональные действия нападавших, уничтожавших всё, что встречалось на пути.
Когда к месту преступления прорвались оборонительные силы DuOtis, округа походила на руины пустошей. Пепел и пыль туманом накрыли разрушенные ракетным залпом жилые постройки. Восемьдесят шесть трупов. Новостные ленты заполнили ужасные кадры трагедии. Сквозь грохот работающих над завалами спасательных роботов, доносятся крики раненных. Ливнем заливает догорающие руины хлорированная вода из потолочных конструкций и пена пожарных машин. Экстренные репортёры, укрытые от воды статическим экраном, в свете и гуде сирен, тревожно сообщают о возможном количестве жертв и принесённых убытках.
Так что же делает именно тебя таким важным, Стив? Почему именно на твои показания опирается DuOtis в своих обвинениях? Очевидно из-за того, что у тебя в ЛИЧе установлен "Правдоруб". Обязательный софт для любого законника, чьи показания на суде могут нести решающее значение. При активированном правдорубе, ты при всём желание не можешь врать. Удобная штука, способная вывести многих на чистую воду. Жаль, правда не всегда идёт на пользу. Важно лишь то, как её интерпретируют. Хотя когда на твоей стороне весь юридический комитет корпорации, волнения по поводу интерпретации можно отбросить. Хорошо, когда каждое слово, произнесённое тобой, обыгрывается сотнями юристами, дабы любой вздор, смог сыграть на руку.
Вот только одно "но". ONH крупнее и могущественней DuOtis. На каждого вашего юриста, они натравливают десятки своих. ONH до сих пор утверждают, что не имеют отношения к инциденту, произошедшему на окраине сорок третьего. Вот и сегодня тебя ждёт очередной допрос их следователя, компетентного представителя, гласа Восточного Оборонительного Союза.
Из раздумий тебя вырывает, закончивший что-то писать в своей папке, врач. Это привычка всё записывать, всегда наводит тебя на мысль об архаичности его навыков. Как можно приступать к тонкой настройки современного импланта, когда ты даже не можешь вести электронный журнал?
– Стив, я бы рекомендовал Вам чаще смотреть кинематограф и прочие видео мультимедийные передачи с помощью визуальных средств отображения картин. Чем чаще Вы будете сталкиваться с яркими цветовыми решениями, тем скорее Ваш рассудок подстроится к импланту. – Док говорит это уже поднявшись со стула, поправляя на ходу медицинский халат. – На сегодня, пожалуй, осмотр окончен. Если не ошибаюсь, Вас ждут.
– Не ошибаетесь, док. – Говоришь ты и встаёшь. – Спасибо за консультацию.
Ты протягиваешь ему руку, он пожимает её в ответ.
– Вы ведь мой любимый пациент. Если возникнут проблемы, Вы знаете, как со мной связаться.
Что дальше, Макколди? Ты встаёшь и бредёшь к выходу из кабинета, приметного разве что необычным освещением, которым док управлял через ЛИЧ. Поначалу ты и этого даже не замечал. Вильсон спрашивал, «Есть ли какие изменения?», а ты отрицательно качал головой, несмотря на то, что свет в комнате переходил из холодно белого в тепло жёлтый. На второй неделе, ты наконец-то стал различать хоть что-то, а док, в свою очередь, записывал в папку что-то не с столь привычной за первую неделю, миной.
Ты выходишь из кабинета в длинный, ярко освещённый коридор. Больничные запахи тут же исчезают, их заменяет запах бюрократии. Чистый и какой-то бумажный. Ты сейчас в клинике NewMedical, хотя по документам, она принадлежит МежКому. А уж чем-чем, а чувством стиля МежКом никогда не отличался.
Семьдесят пятый этаж, кабинет тридцать семь. Никакой очереди. Как и везде. Всё строго по времени. Если больных больше, чем может обслужить врач, дешевле обучить нового врача, чем позволить массам терять время в очередях.
Ты смотришь вдаль коридора и видишь несколько человек, для которых пунктуальность, залог проигравших. Быть на их месте тебе не позволено, за твоим графиком следит корпорация. За твоими движениями следят телохранители. За твоими телохранителями следит охрана третьего сектора. Серьёзные ребята. Как минимум – бывшие спецназовцы; как максимум – киборги.
Всякий раз, сталкиваясь с этим словом, тебя наполняет суеверный страх. Киборг – человек, подвергший себя многочисленным хирургическим операциям с целью устранить слабости биологической составляющей тела, для тебя сравним с вестником смерти. И не только для тебя. Ими, словно бабайкой, сейчас пугают непослушных детей.
Когда в пятидесятом МежКом принял программу "Агент", многие понадеялись, что дарованная корпорациям сила, послужит инструментом для устранения корпоративных конфликтов на фазе их зарождения. По крайней мере, этим мотивировал своё решение МежКом, создавая идеального солдата, чья жизнь, подобно жизни самурая, заключалась в служение господину.
Но ты ведь им не поверил, да, Макколди? Ты знаешь, как пользуются силой корпорации. Агенту прощается всё. Не важно, сколько трупов он оставит позади себя, выполняя очередное задание. Превыше всего, интересы корпорации. У тебя в отделе даже появилась поговорка, "Встретил агента, начинай копать могилы". К счастью, их количество строго регламентируется. Так что многие из живущих за всю жизнь могут ни разу с ними не столкнуться.
Ты решаешь отправится в курилку. В заднем кармане брюк пол пачки смятых сигарет. На тебе одета забранная из квартиры перед отъездом белая рубаха, чёрные зауженные брюки и туфли с острыми носками. Всего с собой ты перевёз не больше трёх комплектов одежды, почти весь гардероб. Термобритва и жидкость для полоскания рта. Несколько комплектов нижнего белья и с десяток пар носков. Всё уместилось в небольшую походную сумку, которую, у тебя забрали сотрудники DuOtis, как только ты покинул квартиру, и которую ты увидел, лишь прибыв в апартаменты третьего сектора. МежКом предоставил тебе комнату в здании как раз для таких как ты. Людей, чьи показания могли бы оказаться весомыми в делах межкорпоративного масштаба. Тридцать седьмой этаж. Четыреста пятнадцатая комната. Цифры, которые ненужно запоминать, ведь ЛИЧ тут же посылает их напрямую в мозг, стоит лишь о них задуматься.
Курилка располагается на том же этаже что и транспортное бюро, недалеко от стоянки, с которой тебе следует отправиться на очередное слушанье, а точнее, допрос. На этот раз со стороны некоего До Куаня, представителя ONH. Ева, которую благополучно перенесли в твоё нынешнее место обитание, сообщала тебе об этом, сразу, как только ты проснулся.
В курилке человек десять. У большей половины видимые импланты, что для третьего считается вполне нормальным. Сама комната не больше десяти квадратных метров, с невысокими потолками обрамлёнными решётками вентиляции. Вдоль стен цвета карамели, стоят сделанные под гранит, лавочки. Большинство мест, ввиду немногочисленных посетителей, свободны. Запаха табака никакого, вместо него сыровато-металлический привкус вентиляции и приглушённая вонь стоящей в центре комнаты урны. Ты достаёшь сигарету и, не садясь, прикуриваешь её от зажигалки, пластикового бруска, с элементом накаливания на одном из концов. Дым на тлеющем конце устремляется вниз, к вытяжным щелям.
Почти в полной тишине ты докуриваешь сигарету и, сбросив бычок в урну, выходишь в направлении стоянки. Там тебя должно ожидать такси. Теперь-то тебе это позволено. Что, Стив, считаешь, что это твоя заслуга? Не льсти себе. Не спорь, так как всё что происходит, следствие случайности. Случайности, в которой ты чудом выжил. Если бы мусорный бак из-за сгнивших стенок не обшили железными листами жители трущоб, твой труп уже давно бы сожгли в печах подвального уровня сорок третьего сектора. То, что тебе подняли соцстатус, не меняет тебя изнутри. То, что с его поднятием, выросло жалование и доступный кредит, не делает тебя лучше. Ты такая же пьян, лишь с более толстым кошельком.
Что ты будешь делать, когда покинешь третий? Не задумывался? Но ведь всё на поверхности. Ты отправишься на пятый уровень, в "Сердце Европы", элитный ночной клуб. Пускай эта ночь обойдётся тебе в половину месячного жалования, но, чёрт возьми, ты же обязан разрядиться после того, что с тобой случилось. Потом попробуешь снять девочку посимпатичнее или снимешь шлюху на свой непримечательный вкус. Отвезёшь её в местный отель, наконец-то сможешь почувствовать себя счастливым и довольным жизнью. А главное, больше не вернёшься в свою пластиковую тюрьму, которую не покидал последние шесть лет, с того самого момента, как поступил на службу в богом забытый следственный отдел на третьем уровне сорок третьего сектора. Макколди, продажная твоя душа, как мало нужно, что бы ты забыл всю злость и обиды на систему в целом, и на DuOtis в отдельности. Значит, всё было зря? Все уроки, которыми порола тебя жизнь, прошли напрасно? Ну же, Стив, где твоя злость!?
