Дмитрий Дубов
Анна и Билетик
«Если сегодня суббота, то почему ты ходишь в кино одна, без своего? А вчера что? – была пятница?»
Всякая дичь упорно продолжала лезть в голову. А ещё всё сильнее начинала болеть макушка. Я тряхнула головой, желая избавиться от неприятного чувства, и ускорила шаг.
Из погружённости меня выдернул гудящий двигателем самосвал. Он на полном ходу попал в выбоину на дороге, и из кузова на асфальт вывалилась куча битого кирпича. Однако шофёр проигнорировал происшествие и не остановился. Следовавшая за грузовиком легковушка резко затормозила. Её водитель понял, что ему не проехать, и пытался матом вернуть водителя самосвала на разбор завала. Но тот его не услышал: слишком надсадно гудел двигатель.
Я пошла ещё быстрее. Светлые волосы трепал ветер.
Домой я пришла быстро. Мой лежал на диване и смотрел по телевизору какую-то муть на околополитическую тему. Он ничего не сказал, не спросил, где я была, только сложил губы для поцелуя, чтобы я его чмокнула. Что я и сделала после того, как я поставила пакет с вкусняшками возле дивана.
Жутко хотелось ласки. Хотелось, чтобы мой парень своими крепкими руками отгородил меня от собственных плохих мыслей. Я попыталась сесть на диван, но только загораживала ему обзор. Он снова промолчал и лёг головой мне на колени. Не совсем то, что мне хотелось, но всё же.
Мой папа называет такие шоу: «3D» – дебри демагогии дегенератов. Сначала я пыталась смотреть, но от бесконечного звона псевдомудрых изречений меня начало клонить в сон.
Едва только меня начала одолевать дрёма, в нос ударил запах жжёной резины. Я резко дёрнулась и напугала парня, лежащего головой на моих коленях.
Я едва не закричала, решив, что начался пожар – но поняла, что просто провалилась в плохой сон, и запах был оттуда.
Я принялась кормить парня с рук купленными вкусняшками, чтобы успокоить, когда краем глаза заметила какое-то движение в саду за окном нашего дома.
5. Билетик
Раздобыв всё необходимое, я возвращался на заброшку. Через город идти не хотелось. Возможно, я боялся снова увидеть ту безумную. И я пошёл через Старое кладбище.
Оно и впрямь старое. Чтобы Вы понимали, насколько, там не просто могилы, но семейные склепы, некоторые из которых больше домов. Такие в некоторых фильмах ужасов показывают. Зачем покойникам простор, понятия не имею, но так тут было принято раньше.
И вот, проходя между безжизненными камнями скорбных построек, я уловил некое движение. Не услышал, не увидел, а именно – уловил. И тут же, как по команде, зачесался глаз. Естественно правый.
В проёме каменной, но вместе с тем воздушной террасы мелькнуло красное. Знакомое, я подошёл ближе, посмотреть, что там.
Это снова была ОНА.
Она сидела на могильной плите и пялилась на центральный куб склепа так, словно это был телевизор. Но поразило меня другое. Достало, скажем так, до печёнок. Желудок скрутило, и мне пришлось отбежать, чем я и раскрыл своё присутствие.
На её коленях лежала голова парня. Мёртвого парня. Я, честно говоря, не силён в биологии, не знаю, с какой скоростью проходит разложение, но, на мой взгляд, этот чел умер уже пару недель назад. Она же набивала его бездыханную глотку мармеладками из бумажного пакетика. Те уже не помещались и вываливались.
