Дмитрий Дмитриевич Бондарев
Плохое настроение и излишки героизма
Встав на привычное место, я вышел на бетон под свет ламп, потянулся устало и вновь привычно поправил кольцо на безымянном пальце. Сам буквально час назад прочитал, что так их носят художники и писатели, надеясь, что это поможет мне найти музу и избавиться от скуки, мешающей мысли и ворочающей сознание.
Стало и вправду легче. Я не знал, от поездки ли это или от выкуренной сигареты, но стало легче. Думаю, из-за всего сразу. Повернувшись же к машине, я открыл заднюю дверь и забрал пакет, в котором была газировка, энергетик же я оставил в подстаканнике своей машине. Закрыл двери, привычно поставив окно передней двери на место.
Зевнув, наконец, я привычно поставил машину на сигнализацию. Прошел к калитке, после к двери. Поднялся в свою комнату и сел за компьютер. Идея пришла еще в машине, а теперь улыбка отразилась на моем лице. И теперь я погладил кольцо, принимая идею, прочитанную еще час назад. Теперь я чувствовал, что что-то есть в самой мысли, что на моем безымянном пальце такое простое украшение позволяло собраться с мыслями. В прочем, это могло быть и благодаря выкуренной сигарете или свежему воздуху.
В любом случае, я был рад одному факту – я живу в спокойное время. И являюсь обычном человеком в обычное, спокойное время. Во время, когда я волен делать то, что хочу. К примеру, создавать свои миры…
Очень плохие новости.
Я сидел на пассажирском сидении большого внедорожника. Дорогого и комфортного. Его дизельный двигатель монотонно рычал, но этого почти не было слышно из-за играющей музыки. С другом мы уже почти не переговаривались, просто желая доехать последние десятки километров до дома. Собственно, извилистая отремонтированная дорога и солнечный, ясный вечер благоволили этому.
Мы ехали по двухполосной выделенной дороге, встречная полоса располагалась в отдалении, через большую полосу безопасности. Она слегка извивалась, поднималась вверх и вниз независимо от нашей полосы, демонстрируя то привлекательный вид сверху, то возвышалась, обнажая сточные трубы.
Посмотрев вновь на часы, я вернул свой взор на дорогу, где не было ни одной встречной машины, только пара попутных. И это не смотря на близость родного городка и других сел. Я нахмурился, обдумывая это.
– Как давно была последняя встречка? – Проговорил я своим не сильно громким голосом.
-А? – Переспросил мой друг, сделав музыку потише. – Не знаю, когда мы еще были на бетонных плитах.
-Странно, да? Мы вроде как на трассе в будни, да еще и к городу подъезжаем.
Друг не ответил, лишь сильнее нахмурился. Он, конечно, тоже заметил этот нюанс. А теперь, как и я, обдумывал его сильнее прежнего. Музыку он громче не сделал, но прибавил скорости. А после мы увидели.
Мы увидели автомобиль в кювете, она лежала там на боку, мятая и брошенная. Двери были распахнуты и свисали над беспорядком, царящем в салоне.
– Ох нихераж себе! – Воскликнул друг, а я лишь проследил взглядом, привстав на сидении.
– Ебать кто-то полетал! Бедолаги! – Отозвался наконец я, сев в еще большей задумчивости обратно.
Дальше стало хуже. То тут, то там стояли машины на обочине, часть так же были в кювете, раскуроченные в страшных авариях. Пару раз мы останавливались и смотрели место происшествия, но тел не находили, только следы буйства чрезвычайного происшествия и моря запекшейся крови.
– Где ж, блять, хоть одно оцепление! Обычно ДПС или дорожники выставляют их!?
– Да я чуть не влетел же, пытаясь объехать битое стекло и обломки!
– Да! Я видел!
Тем не менее мы продолжили путь. И уже у села, что было ближе всего к нашему городу мы остановились на совсем. Рядом с попутной машиной, что обогнала нас еще на «штанах» – так назывались те две раздельные двухполосные дороги, по которым мы прежде ехали.
– Вы видали!? – не выдержал наконец немолодой мужчина, ужасаясь.
Мы же лишь поддакнули, не в состоянии выдавить из себя и слова. Поселение было вымершим. Тут и там лежали тела, несколько аварий, пепелища пожаров. Стояли и скорые с телами мед персонала, стояли пожарные и полиция. И все были мертвы. Некоторые тела были изуродованы авариями, с другими рядом лежали собаки, что пробовали есть погибших и сами погибли. Были тут и мертвые птицы.
