Дмитрий Чарков
Наше дело
За окном закаркала ворона. Четыре раза, без паузы, куда-то удаляясь. «Да пошла ты..!» – пронеслось в голове.
Теперь всё будет нормально. А завтра Акимов наверняка разрешит все вопросы.
Он поднялся на ноги, затем подхватил её и понёс из комнаты по коридору.
– Я сто лет не принимал ванны…
– Я тоже, – ответила она и впервые за многие месяцы расслабленно улыбнулась…
Дома сидеть ей уже не придётся. Дома она уже не высидит.
Через час он сидел в кухне напротив неё, макал в сметану наспех сваренные пельмени, отправлял их в рот и между делом говорил:
– У меня просто не было возможности ни передать сообщение, ни как-то иначе с тобой связаться. Да и нельзя было – если бы они заподозрили, что ты в курсе происходящего, тебя бы просто убрали. Пока Галина имела доступ ко всей информации, я не мог и носа показать из той норы.
– А много она… вывезла?
– С каждого нашего платежа, по моим данным, от четырёх до десяти процентов. Вывозить-то ничего и не надо было – капал гонорар в одном из банков на Кипре. Эти ребята контролировали треть всех операторов на рынке, и я подозреваю, что наш Вадим тоже не так прост, как кажется, но им чуть позже займёмся. Те двое «оперов», что к тебе заходили сегодня – это так, честно сказать… я попросил, чтоб убедиться, что с тобой всё гуд.
– То есть Ушакова сама выбирала, какие платежи куда в первую очередь направлять? А я, дура наивная…
Он поцеловал её, перегнувшись через стол.
– Всё было под контролем, уверяю тебя! За исключением этого последнего эпизода: мы не знаем того, кто накинул на её шею петлю, но это, в общем-то, теперь дело техники выяснить – круг причастных лиц, что называется, лимитирован, вчера практически всех накрыли одной тихой волной. Кто-то успел выскользнуть… Её убрали, как лишнего свидетеля.
– А если и до нас доберутся? – она поежилась. При этом про себя отметила, что полгода назад вместо «нас» в этой фразе фигурировало бы местоимение «тебя».
– Уже нет. Башмак Папы Карло приземлился. Шушеры по норам. Теперь это полностью только наше дело.
Она встала и подошла сзади к его стулу, положила свои тонкие руки на спинку.
– А мы сможем переехать в дом, где парковка для машин тут же, в цоколе?
Он беззвучно рассмеялся, поставив на стол фужер с яблочным соком.
– Думаю, что сэкономленных… после Галины… процентов нам должно хватить на такое мероприятие.
– Мне её жаль, – призналась Ирина. – Но почему именно там, в офисе? Мог же и… кирпич сверху на неё упасть, например?
Акимов пожал плечами:
– Стиль такой. Предупреждение для остальных. Демонстрация силы. Без пиара никак. Сама посуди – какой был бы прок, если б она тихо-мирно в своей постели от пилюли, которая и следа в крови не оставляет? Даже в газете не упомянули бы. А так – двух зайцев одним ударом.
– Может, нам не нужно это… наше дело?
Он обхватил её, закинув руки за спинку своего стула.
– Ириш, я больше ничего не умею. Да и своё это… вымученное уже. Драйв.
Была ли она не согласна с мужем?
Ирина взъерошила его отросшие за последние месяцы волосы, и в их шелковистой массе наткнулась на седину. Она была уверена, что раньше седых волос у мужа было значительно меньше. Ирина моргнула, и два тонких ручейка скатились вниз по её щекам. Она не замечала их и продолжала гладить Акимова по голове, бережно перебирая чистые пряди.
А он уснул. Наше ли дело, не наше… Похудевший и небритый, он сидел на стуле в неудобной позе и тревожно вздрагивал.
Из окна на них бесстыдно пялилась тонкая полоска месяца, и она вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не понимает – то ли он молодой, то ли уже старик.
