Дмитрий Большаков
Эгрегор
– Не себя.
Неприятное существо расхохоталось. Лучше бы он просто говорил, так и заикой стать можно.
– В судьбу решил вмешаться? По головке не погладят.
– Ну еще раз побьют, привык уже.
Хранитель снова замолчал. Открылся колодец, еще один мужик пропал в его утробе.
– С залогом, – после того как мы проводили взглядом несчастного мужика, наконец произнес он.
Я молча кивнул.
– Не критичным для жизни, – все-таки решил уточнить я, а то так запросто можно копыта откинуть, а это действие в мои планы пока не входит.
Хранитель тоже молча кивнул. Мы в очередной раз проводили взглядом еще одну жертву – весьма молодую внешне женщину.
– Кстати, есть тут у вас одна красавица, глаза у нее запоминающиеся – красные, светятся, как когерентное излучение. Любит госпожой себя называть. Не знаешь такую?
– Не знаю, – тут же с мерзкой ухмылкой отрезал хранитель.
– Врешь.
– Даже если так, и что? – все с той же гримасой сообщил он.
Мы смерили друг друга взглядами. Было ясно – он точно ее знает, но ни слова не скажет.
Пришлось снова прерваться и дождаться исчезновения очередной жертвы.
Хранитель встал со своего хвоста, выпрямился во весь рост и резко поднял переднюю лапу. Возле его когтей образовалось небольшое темное копье, оно стремительно рванулось ко мне и вонзилось в живот чуть ниже пупка. Резкая боль на секунду ослепила и заставила согнуться пополам. Зрение вернулось. Хранитель стоял на том же месте.
– И где твоя мужская солидарность? Хрен старый! – я понял, какой орган поражен, и злость позволила загнать боль подальше. – Телик не смотрел? Рекламу не видел? Это же мировая проблема! А если подтекать будет?
Он расхохотался, явно довольный реакцией.
– Иди, – махнув лапой в сторону стены, сообщил хранитель.
Кусок стены исчез, образовался достаточно широкий круглый проход.
– Да, кстати, огонь должен погаснуть, иначе ничего не получишь, – как бы между делом добавил он, когда я почти вошел внутрь.
С таким приятным напутствием я отправился вниз – за входом оказалась длинная узкая лестница без ограждений, висящая в пустоте и узкими кольцами уходящая вниз. Периодически я оглядывался, держался настороже – кто его знает, вдруг чудище решило какую свинью подложить. Так, не спеша, я спустился к основанию лестницы. Она закончилась длинным широким коридором, который изгибался по дуге, не давая рассмотреть, что там ждет меня впереди. Стены коридора оказались странными – будто затянутые латексом, из которого с завидно пугающим постоянством пыталось что-то высунуться: то чья-то рука, то искаженное лицо, то другая конечность. Ассоциации у меня были только одни.
– На кишки похоже, – слова сами выр вались из меня, пронеслись по коридору и эхом вернулись обратно. – Понятно, куда нас послали. Ладно, значит, скоро будет выход. Какая бы ни была жопа, из нее всегда есть как минимум один выход, – подбодрил я себя, шагнув в коридор.
Он оказался достаточно широким, чтобы активизировавшиеся конечности не смогли до меня дотянуться, похожий на латекс барьер прочно держал их там и, кстати, не пропускал никаких звуков. Коридор закончился небольшим залом, в центре которого на постаменте светился прозрачный синий цилиндр метра четыре в диаметре. Почти так же, как в верхнем зале, только здесь было не холодное пламя, а очень даже горячее.
– И ежу понятно, надо войти внутрь.
Глубоко вдохнув, я вошел и встал в центре постамента. Пламя вокруг меня загудело. В нем появились очертания символа, напоминающего пьяную клинопись, совмещенную с германскими рунами. Символ висел на уровне груди и медленно становился все более четким. Начали появляться другие знаки. Много. Считать было бесполезно, да и не имело смысла. Первый знак полностью проявился, засветился красным цветом раскаленного металла и медленно начал приближаться к груди. В месте соприкосновения раздалось отвратительное шипение. Все остальные ощущения были под стать – будто жгут каленым железом. Сознание заволокло кровавым туманом. Знак медленно выжигал себе путь вглубь астрального тела. За ним пришел следующий. Не знаю, сколько времени прошло. Кровавая пелена спала, я все еще стоял в центре, опустившись на одно колено. Синий огонь медленно затухал.
