Дмитрий Бачурин
Налог современного капитализма. Дилеммы и выборы налогообложения добавленной стоимости

Полная версия

Рецензенты:

– Запольский С.В. – доктор юридических наук, профессор, заведующий сектором административного и бюджетного права ИГП РАН;

– Сморчкова Л.Н. – доктор юридических наук, ведущий научный сотрудник ИГП РАН

© Бачурин Д.Г., 2018

© ООО «Юридическая фирма КОНТРАКТ», 2018

Введение

Современный этап развития характеризуется критичной множественностью вызовов, усложняющих социально-экономическое состояние государства, изменяющих характер производства и производственные отношения, уничтожающих многие преграды и ведущих к высокой степени криминализации социально-экономических отношений, расширенному воспроизводству коррупционного перераспределения, контролируемого узким слоем управляющей бюрократии.

В настоящее время все активнее становится воздействие налоговых инструментов и механизмов на общественную жизнь. Все большая часть создаваемого продукта перераспределяется в режиме налогово-бюджетных отношений.

Важнейшая роль в данном процессе принадлежит системе налогообложения добавленной стоимости, где так или иначе взаимодействуют практически все значимые тенденции переживаемой социально-экономической реальности: социальные трансформации переходного периода; формирование настоятельной потребности в национальной идее как основе поступательного развития общества; расширение торгово-финансового капитала и сокращение производственного капитала; внеэкономическое перераспределение имеющейся собственности и вновь создаваемой добавленной стоимости; создание криминальной экономики НДС-мошенничеств; извлечение и транзит коррупционной ренты; коррупция в государственном аппарате; нарастание диспропорций регионального развития; атака на труд и увеличение безработицы.

На все общественных отношения весьма значительное влияние оказывает фактор НДС. Он проявляется в самых разных ипостасях и подчас самым парадоксальным образом. Его роль многогранна и неоднозначна. Его направленность может меняться противоположным образом в зависимости от текущего состояния экономики и характеристик бюджетного перераспределения собираемых налоговых средств. На первый взгляд НДС – лишь инструмент в руках налоговых администраций и финансовых структур (правительственных и неправительственных). На самом деле правовое воздействие налогообложения добавленной стоимости простирается далеко за пределы нормативно-правового поля, очерченного для непосредственного влияния конструкций юридического регулирования НДС.

Настоящее исследование представляет собой попытку выйти за рамки законодательства и осмыслить вторжение НДС в социальную ткань общественной жизни насколько это возможно в проекциях текущих экономико-правовых наблюдений и историко-архивных сведений. Указанные обстоятельства обусловили структуру предлагаемой работы, состоящей из 15 глав, в каждой из которых рассматриваются особенности исследований НДС или выбранная для освящения сфера действия налогообложения добавленной стоимости.

Глава 1
Теоретико-методологические основы исследования правового регулирования налогообложения добавленной стоимости

В пространстве правового анализа следует различать области опыта и горизонты предвиденья. Формируемые представления способны оказать глубокое воздействие на правовую реальность. Результаты систематического администрирования налогообложения добавленной стоимости, даже самого компромиссного содержания, вносят решающий вклад в юридические корректировки имеющихся налоговых структур и конструкции новых форм. Дискуссии^[1] и публикации текущего столетия поставляют теоретические интерпретации практических наблюдений в качестве материала для публичных высказываний, что отражается в официально принимаемых концепциях налогообложения добавленной стоимости.

Необходимость углубленного изучения теоретико-методологических основ совершенствования правового регулирования НДС обусловлена прежде всего фактором возрастания его роли в формировании налоговых доходов федерального бюджета в сочетании с усложнением доктринального восприятия системы налогообложения добавленной стоимости в юридическом и экономическом дискурсе, отмечающем распространение воздействия НДС практически на все сферы современной материальной жизни. Налогообложение добавленной стоимости по своей природе – сложный, многофакторный, многоуровневый феномен, транслирующий свое влияние на широкое социально-экономическое пространство. В связи с этим сущность системы НДС не может быть во всей своей полноте осмыслена лишь на основе приложения к ней отдельных определений.

Объекты, структурированные в качестве сложных систем, крайне плохо поддаются изучению без ясно сформулированной методологии, конкретно определенных методологических и теоретических предпосылок исследования. К числу именно таких объектов относится современная система НДС, развитие и функционирование которой выявляет «множество проблем, не решаемых отдельно ни сугубо правовыми, ни сугубо экономическими методами и мерами»^[2].

Поэтому методологической платформой исследований должен быть определен системный подход с позициями выявления элементов, внутренних взаимосвязей, качественных характеристик. Его столетие назад предлагал Б.А. Кистяковский (1868–1920), утверждая, что «метод должен быть плюралистичен, т. е. включать в себя систему познавательных приемов, с помощью которых познаваемый предмет (объект) может быть исследован полноценно, доказательно, со всех сторон»^[3].

Указанный подход достаточно известен в современном юридическом дискурсе, но редко применяется в налогово-правовых исследованиях добавленной стоимости. К сожалению, приходится констатировать, что научные интересы и эмпирическая база исследований в сфере налогообложения добавленной стоимости для большинства отечественных специалистов ограничены действующим налоговым законодательством и текущей практикой его применения.

В основном теоретики и практики задаются вопросами правовой природы налогообложения добавленной стоимости и ее отдельных элементов, проблематики применения НДС в интерпретациях отдельных финансово-хозяйственных операций и обеспечения контроля за соблюдением законодательства об этом налоге.

Очевидно, что вместе с поиском подобного нормативного подхода особое внимание необходимо уделять исследованию процессов, протекающих во взаимосвязях с налогообложением добавленной стоимости. Этот подход позволяет выделять основное содержание не только в поверхностных, видимых формах правового регулирования НДС, но и в глубинных противоречиях, возникающих при незавершенности переходного периода. Эта же незавершенность трансформации обусловливает и объясняет предварительный (этапный) характер ведущихся в данной области исследований.

В периоды перехода параметры государственно-политического устройства оказывают значительно более существенное влияние на НДС (приводя к его совершенствованию), определяют степень исполнения юридических норм и эффективность траекторий взаимосвязанного влияния налогообложения добавленной стоимости на разные аспекты жизни социума.

Многообразие особенностей феномена НДС обусловливает их рассмотрение с правовых, экономических, социальных, политических, цивилизационных позиций на конкретном историческом фоне продуцирования и перераспределения добавленной стоимости.

Соответственно логика предшествующих и намечаемых изменений в правовом регулировании добавленной стоимости может быть описана с применением исторического синтеза, предполагающего изучение «социально-экономических перемен на широком историческом фоне как результата соединения и переплетения глобальных тенденций развития, личных прав и свобод, социализации общественной жизни и учета своеобразия цивилизационных типов общественного устройства»^[4].

Существующая парадигма формирования теоретико-правовых основ государственной политики в сфере налогообложения добавленной стоимости остро нуждается в пересмотре. Необходимо как критическое переосмысление основных приемов науки финансового права, так и определение наиболее приемлемых альтернатив в целях расширения мыслительных горизонтов и методологических возможностей исследований в сфере экономики и налогообложения.

Инициатива заключается даже не в дополнительном совершенствовании имеющегося методологического арсенала, а в уточнении пределов предметной области исследований. В частности, это выражается в изменении круга рассматриваемых отношений посредством его расширения и выхода из ограничений исключительно налоговой сферы в широкое пространство общеэкономических и социальных взаимосвязей с включением в число анализируемых ситуаций, раннее не принимавшихся во внимание.

Базовая тенденция такого расширенного целеполагания видится в фундаментальном переосмыслении оснований юридической науки, способствующем, на наш взгляд, выводу правовых исследований на качественно новый уровень, обеспечивающий создание и текущую перенастройку юридических форм с учетом логики экономического мышления.

Соотношение правового регулирования и экономической науки в известном смысле можно рассматривать как производную от соотношения государства и экономики во всех взаимосвязях и взаимодействиях, когда каждый из субъектов в зависимости от складывающейся ситуации может выступать в качестве ведущего или ведомого. Определяющее значение на длительных исторических дистанциях имеет, безусловно, экономика. Исторический опыт подсказывает, что состояние производственных сил и складывающихся экономических условий выступает базовым основанием для юридического структурирования общественных отношений. Значение обратных связей не менее фундаментально. Его достаточно лаконично характеризует норвежская поговорка, появившаяся во времена освоения викингами Западной Норвегии: «Страна строится правом и разоряется отсутствием права»^[5].

Принципиально важны необходимость рассмотрения системы НДС в соединении с внешними факторами за пределами собственно налогового администрирования и оценка их влияния на закономерности возникновения и функционирования правовых отношений и институтов. Общее теоретико-правовое утверждение о том, что «все, что находится за рамками права… активно “вторглось” в правоприменительную сферу»^[6] находит свое подтверждение и в логике исследования НДС.

Налогово-правовые формы не только постоянно совершенствуются, но, развиваясь внутри социальной системы наряду с целым рядом других социально-правовых феноменов, становятся типичными для существующего строя. Часть таких форм, доказавших свою эффективность, сохраняется, другие исчезают вместе со сменой общественного уклада.

В связи с отмеченными обстоятельствами нарастает необходимость преодоления узкоспециальных подходов в определении тематики и методологии правовых исследований налогообложения добавленной стоимости и перехода к всестороннему, объемному, междисциплинарному выявлению и рассмотрению проблематики НДС.

Неадекватность узкого нормативистского понимания права имеет своим результатом утверждения о гипертрофии государства и регулятивных возможностей права, что с неизбежностью проявляется в особенностях налогово-распределительного механизма.

Сегодня в отечественной юридической теории под влиянием философии права и социальной философии предложено толкование права в широком смысле^[7], которое возникает в связи с очевидной недостаточностью имеющегося методологического инструментария. Активное изменение реальности на скорости, какой еще не знала история, заставляет выйти за рамки официально установленного государством позитивного права и рассматривать предложенную проблематику как совокупность конкурирующих ценностных компонентов и идеологических установок.

Необходимо отметить, что обращение к философскому пониманию права в контексте налогового права в целом и проблематики правового регулирования налогообложения добавленной стоимости в частности позволяет подойти к осознанию принципиальной фрагментарности юридического знания и открывает возможности изучения связей права с действующими в социально-экономической реальности условиями и факторами.

Для постижения закономерностей феноменологии правового регулирования налогообложения добавленной стоимости, ее места и роли в мире разных цивилизаций, связей с человеком, обществом и государством необходима соответствующая методология познания. Типичный подход состоит в использовании совокупности методов и средств исследования вопросов возникновения, функционирования и развития анализируемых явлений, а также в определении их сущности через формулирование содержательных принципов и общих подходов.

Однако можно сколько угодно изучать практику администрирования и законодательных установлений в области правового регулирования НДС, накапливая обширный фактический материал, но так и не прийти к идеям права, которые, обладая синтезирующим началом, имеют достаточно оснований для выявления юридического смысла конкретных фактов.

Необходим поиск методологических средств, способных работать в контексте глубинных диалектических начал жизни людей и постижения права в его бытии. В связи с этим важнейшее методологическое значение также имеют элементы предвосхищения: исходные предположения; концептуальные модели; парадигмальные суждения, задающие смысловые и рационализирующие основы знания. «Для практической научной работы важны не абстрактные истины, а конкретные методы, которые можно применять. Последнее означает: работать с имеющимися данными таким образом, чтобы получать результаты, соответствующие наблюдаемым фактам»^[8].

Поэтому в переходные периоды можно наблюдать процессы поиска, отбора и запуска качественно новых форм, необходимых для поддержания старой системы. Институты, создаваемые в условиях жесткой диалектики системного разрушения, обычно обнаруживают удивительную жизнестойкость и в итоге составляют основу следующего социально-экономического уклада. Чем более сложной системой становится следующий общественный уклад, тем шире становится сфера общественных отношений, регулируемая новыми адаптивными формами.

В связи с этим основные доводы представлены по следующим направлениям: соединение экономического и правового знания в исследовании налогообложения добавленной стоимости; применение исторической методологии в экономико-правовых исследованиях; отказ от либеральных канонов, положенных в основу существующих законодательных решений в сфере регулирования НДС, и необходимость разработки обобщающей концепции налогообложения добавленной стоимости с учетом специфики текущего состояния и целей развития национального хозяйства.

Соединение экономического и юридического знания приводит к созданию подлинно гуманитарной науки, рассматривающей материально-хозяйственную жизнь в неразрывной связи с пространством социально-правовых институтов, «интеллектуальном пересечении границ и переходе в сопредельные дисциплины»^[9].

В пределе указанная концепция позволяет вести речь о новой отрасли отечественного права – экономическом праве, находящемся в стадии парадигмального становления, формирования научной доктрины и «остро нуждающейся в риторике, которая была бы юридической и экономической одновременно»^[10].

При этом мировой опыт исследований в этом направлении достаточно объемен. Уже в конце XIX в. социальная реальность начинает рассматриваться в экономических и правовых проекциях. Экономист Джон Стюарт Миль в 1892 г. посвящает три главы в своей основной работе рассмотрению разнообразия правовых институтов^[11] в поле экономической деятельности.

В 1960 г. Рональд Коуз показывает, что система гарантированных законом прав выступает «более действенным средством достижения эффективного использования ресурсов, чем более традиционный рецепт экономистов»^[12].

С начала 1970-х гг. вместе со значительным расширением поля исследований, выполняемых на стыке «экономики и права», расширяются и методологические практики авторов. Наблюдается переход от понимания и применения юридических структур в качестве рамок экономических исследований к увеличению влияния экономического анализа на исследования в правовой сфере.

В частности, в 1990 г. Роджер Боулз в работе «Экономика и право» применил достижения экономического анализа к правовой проблематике и разработал правила ответственности при несчастных случаях для защиты от потенциального ущерба^[13].

Неоспоримым является необходимость отказа от «кабинетного» творения юридических правил, когда полученный результат в виде сконструированного нормативно-правового блока погружается в океан социально-экономической реальности с последующей констатацией положений о том, что нормы законодательства не работают и даже выступают в качестве барьеров для процессов, которые они должны были обслуживать и обеспечивать.

Возможности преодоления неудовлетворительного положения видятся в переходе к правовому проектированию с выделением предварительных стадий: на начальной стадии проводится комплексное исследование социально-экономической реальности, выявляются возможности уточнения режима правового регулирования, моделируется желаемый социально-экономический процесс с соответствующим механизмом юридического регулирования; на экспериментальной стадии в ходе наблюдений выполняются апробация и корректировка элементов регулирования.

Нет сомнений, что подобный порядок сложен, дорог и занимает много времени, но он с лихвой окупает все затраты с введением улучшенного механизма правового регулирования в масштабах страны.

Долг исследователя – мыслить самостоятельно и подвергать оценке мысли других людей. В 1857 г. Шопенгауэр отмечал: «Совершенно естественно, то явление, что мы занимаем всегда оборонительную позицию и относимся отрицательно ко всякому новому взгляду на предмет, о котором мы имеем уже установившееся суждение. Такой взгляд враждебно вторгается в законченную уже раннее систему наших убеждений, нарушает приобретенное через нее спокойствие и побуждает к новым усилиям»^[14].

Разработка и принятие юридических форм подготавливаемых нормативно-правовых актов испытывает влияние множества позиций не только истинных, но и ложных. Особенно это положение характерно для переходной экономики, когда основополагающие идеи предлагаемых изменений воспринимаются упрощенно и одномерно, юридические правила и регламенты подготавливаются без должного учета реальных условий и видимых перспектив, без понимания фактического социально-экономического порядка, побудительных мотивов участников регулируемых правоотношений. В сфере исследований, очерченных проблематикой правового регулирования налогообложения добавленной стоимости, подобная практика распространена достаточно широко.

Историческая методология открывает возможности определения не только того, какие последствия выявляют отдельные факторы, действующие в экономико-правовом поле современной реальности, но и какие глубинные причины порождают и какие явления характеризуют рассматриваемые состояния, на основе последовательности исторических периодов.

Очевидно, что современные юристы могут получить от исторических изысканий большую пользу в сравнении с коллегами, предпочитающими простые приемы исследования, когда прошлому историческому опыту не придается значения. То, что учет исторических обстоятельств представляется необходимым решением в познании нашего собственного положения, утверждали многие авторы:

– Г. Гуго и Ф. Савиньи в своих сочинениях неоднократно вели речь о неблагоприятном влиянии поверхностных устремлений рационалистической философии, игнорировании истории и строительстве здания права из собственных мыслей заново и по своему произволу без последовательного анализа и критики составных частей исторического опыта^[15];

– Ф. Шеллинг в 1803 г. предлагал применение к праву философского и исторического исследования для решения задачи «конструирования» государственного механизма^[16];

– П. Фейербах в 1804 г. отмечал, что «все позитивное право подчинено великому и вечному закону причинности; как нечто, имеющее происхождение, оно есть продукт времени и связано с предшествующими событиями неразрывной цепью причин и следствий»^[17];

– Й. Шумпетер в 1918 г. указывал на важность изучения налоговой истории: «Дух народа, его культурный уровень, его социальные структуры, поступки его политиков – все это и многое другое написано в его фискальной истории»^[18].

История предлагает знания, которые невозможно получить в современных условиях и относительно которых юристы и экономисты, как правило, недостаточно осведомлены. В отношении исторического прошлого исследователи сталкиваются с различными ситуациями: когда приходится прилагать значительные усилия для поиска первичных данных; когда во множестве отдельных случаев доступ к необходимой информации о конкретных исторических сведениях обеспечивает более подробные данные в сравнении с аналогичной информацией современности. Отмеченные обстоятельства при изучении процессов принятия решений в сфере законодательства и альтернативном тестировании выдвигаемых гипотез часто требуют дополнительных усилий и исторических навыков. Но полученные результаты достойно обогащают историческим измерением пространство экономико-правового исследования, позволяя осуществлять более качественное моделирование и учет потенциально возможных тенденций в проблемных областях.

При этом необходимо указать на ограничения в применении исторических интерпретаций, которые состоят в том, что «исторические исследования “иллюстрируют” теоретические выводы и “согласуются” с ними, но не подтверждают или доказывают их правоту»^[19]. Поскольку накопленный опыт всегда связан чрезвычайно сложным переплетением событий, когда работает бесчисленное множество факторов, и его невозможно наблюдать непосредственно, а лишь в тех или иных мозаиках прошлого, то логично, что история не в состоянии подтвердить предлагаемую теорию и не существует неоспоримых исторических доказательств.

Историческая составляющая методологии исследования основана на утверждении возможности использования не только наблюдаемых и поддающихся измерению фактических данных, но и таких субъективных явлений, как идеи, цели, мотивы человеческой деятельности.

Например, речь может идти об эволюции идей налогообложения оборота и добавленной стоимости в контексте проверки их состоятельности относительно направляющих целей и ценностных приоритетов, а также утверждения о том, что «подлинная история человечества – это история идей. Идеи порождают общественные институты, политические изменения, технологические методы производства и все то, что называется экономическими условиями»^[20].

Задача исследователя состоит в выявлении тех мотивов, которые управляют действиями, приводящими к общественно значимым результатам. Первичный аналитический материал он добывает «из истории в узком смысле этого слова, то есть из изучения событий в их связи и последовательности»^[21]. Для возможно более полного объяснения рассматриваемых социально-экономических феноменов авторы также используют знания естественных, в том числе прикладных (технологии), и не экспериментальных (математика, логика) наук.

С течением времени меняются подходы в определении объемов достаточного знания. Так, в 1879 г. один из ведущих отечественных правоведов в сфере налогообложения М.М. Алексеенко утверждал: «Критика, научная, объективная – ведется с двух точек зрения: экономической и юридической. В первом случае имеется в виду разобрать соответствие признаков, по которым берется налог, с платежной способностью или ее внешними проявлениями и указать экономическое влияние приемов установления и взимания налога. Во втором случае исследуется определенность законодательной формулировки признаков, по которым конструируется наличность податной обязанности и устанавливаются ее размеры»^[22]. Ускорение социально-экономических процессов требует кардинального расширения круга рассматриваемых аспектов с включением элементов ценностного анализа и прогноза.

В аспекте проблематики принятия решений в области НДС текущее разделение задач в русле отраслевых подходов сегодня может выглядеть следующим образом.

Экономист объясняет преимущества НДС, указывая на проводившуюся в ЕС с середины 1960-х гг. политику принятия НДС. Историк должен выявить и оценить значение тех факторов, которые породили и поддерживают идею НДС и в мире, и в Российской Федерации, а также побуждают уполномоченных лиц предпринять соответствующие действия. Юрист обязан заниматься осмыслением идей, положенных в основу правового регулирования налогообложения добавленной стоимости. Он концентрирует свое внимание не на выделении отдельных факторов, а на создании системной парадигмы исследуемого явления, охватывающей максимально полное множество взаимозависимых элементов. Предметом его исследования являются ценностные суждения и их проецирование на возможные изменения социальных структур: кто должен выиграть, а кто проиграть с внедрением столь радикальной идеи налогообложения.

Исторический опыт свидетельствует, что этап идейного осмысления далеко не всегда выполняется даже на минимально приемлемом уровне. В качестве иллюстрации в нашем случае может служить катастрофический дефицит осмысления грядущих социально-экономических изменений в Российской Федерации при введении НДС с 01.01.1992 и его дальнейшем нормативно-правовом регулировании.

Существует опасность логики неверного выбора идей на основе ошибочных теорий или непригодных в конкретных социально-экономических условиях вариантов. Поэтому решение «задач понимания» должно опираться в том числе на принципиально иные «эквиваленты количественного анализа и измерений»^[23], чем те, которые предлагаются исключительно правовой или исключительно экономической наукой.

В этом случае оценки каузальных значений мотивов и действий по изучаемому вопросу не объективируются исследователями в виде статистически значимых измерений и догматически определенных канонов, а принимают форму субъективных оценок вероятности будущих последствий. Представляется, что вынесение подобных экспертных суждений, преодолевающих межотраслевые разрывы знания и смягчающих неопределенность будущих событий, достаточно конструктивно, даже когда исследователь «не в состоянии обосновать свои суждения с абсолютной и неопровержимой достоверностью»^[24].

Проблема возникает в условиях всеобщей уверенности в непогрешимости выводов из копируемой конкретной модели идеализируемых рынков, предпосылки которой тем не менее абсолютно не совпадают в большинстве характеристик и ситуаций с натурными условиями изменений. То, что работает в одних обстоятельствах, совершенно неприменимо в других. Поклонение «чужим богам», проистекающее из определенного видения мира, обрекает государственную политику на заранее предсказуемые провалы.

К числу подобных заблуждений можно, в частности, отнести утверждения о всеобщей применимости идей «Вашингтонского консенсуса» для стран с переходной экономикой и предложение о введении европейской конструкции НДС в налоговую систему Российской Федерации в качестве опоры фискального обложения.

Сегодня даже ведущие американские ученые подвергают сомнению каноны, положенные в основу законодательных решений по реформированию экономики Российской Федерации. Профессор Школы управления имени Джона Ф. Кеннеди при Гарвардском университете Дэни Родрик, утверждает: «Вашингтонский консенсус обходил вопрос о более глубоких институциональных основаниях рыночной экономики, без которых ни одна из рыночно-ориентированных реформ не могла с надежностью привести к намеченным благотворным результатам», когда в «отсутствие верховенства закона, соблюдения контрактов и достаточно развитого антимонопольного законодательства вероятным исходом приватизации может стать как стимулирование конкуренции и обеспечение эффективности, так и создание монополий в интересах коррумпированных политиканов»^[25].

Поразительно, с какой легкостью советские разработчики, еще накануне отвергавшие постулаты буржуазных исследователей, готовили к одномоментному принятию в декабре 1991 г. пакет налоговых законов, содержащих элементы западных налоговых моделей, которые не подвергаются даже минимальной проверке на соответствие нововведений реальному состоянию экономики. Вместо точной налоговой подстройки под особенности реалий экономики и социального контура Российской Федерации в основу проводимых изменений положен набор общих принципов, сформулированных в качественно иных обстоятельствах общественной жизни и национального хозяйства.

Последующие события убедительно доказывают губительность слепого копирования чужих налогово-правовых конструкций, необходимость тщательной экспертизы предложений новых экономико-правовых структур, механизмов их функционирования, организационно-правовых мер перехода к ним. Важно, что культивирование западного опыта порочно даже по причине серьезной ущербности применения рекламируемых моделей в практике развитых капиталистических стран и стран с переходной экономикой.

Содержательные итоги следования неолиберальной идее наглядно демонстрируют следующие результаты: передел доходов и добавленной стоимости в интересах управляющей элиты; деиндустриализация ядра капиталистической системы с прекращением роста численности рабочего класса и падением заработной платы оставшейся части работников; выталкивание государства из экономики; демонтаж внеэкономических основ капитализма – национального государства, системы образования, демократического общества.

Совершенно определенно по этому поводу выразились ведущие западные специалисты:

– Джозеф Стиглиц: «США и другие промышленно развитые страны навязали неопытным развивающимся странам политику либерализации без соответствующих защитных механизмов, побудив их принять политику “Вашингтонского консенсуса”, которая оказалась для них практически бесполезной, зато существенно помогла банкам. Эта политика подвергла развивающиеся страны значительным рискам, в то время как у них не было достаточно ресурсов противостоять последствиям этих рисков»^[26];

– Патрик Бьюкенен: «Сегодня Запад наконец начал осознавать то, о чем многие давно предупреждали; начал понимать, что на наших глазах разворачивается экзистенциальный кризис цивилизации. Готовы ли мы справиться с этим кризисом и принять его последствия – вопрос спорный»^[27];

– Джек Голдстоун: «На протяжении многих лет европейские экономисты полагали, что для роста вполне достаточно более эффективного использования ресурсов, накопления капитала или доступности кредитов. На деле эти ошибочные взгляды привели к политике, поддерживающей эксплуатацию природных богатств страны или содействовавшей чрезмерным затратам капитала и увеличению задолженности развивающихся стран, а вовсе не к росту»^[28];