Дмитрий Арсеньев
Тихий Омут
– Ты давно была на свидании, Даша?
– Да.
Я улыбнулся, подумав, что бизнес-тренер был бы мной недоволен.
– Даша, а ты тот урок в школе про распространённые предложения прогуляла, да?
– Нет.
Услышав собственный ответ, улыбнулась уже искренне.
– У нас с тобой вроде как свидание. У тебя было какое-нибудь интересное свидание, расскажи?
Даша откусила кусочек дыни, отчего её губы, покрытые сладким и медленно подсыхающим соком, в вечернем освещении стали очень похожи на тот блеск приоткрытых губ, что я видел часто в ночном свете спальни, когда всего секунду назад всё закончилось, и природа, удовлетворив древний инстинкт, отступала, даря мне расслабление. И она точно таким же жестом, как Марина, убрала пальчиком лишние капли с уголка губ и подбородка. Различался только их взгляд: довольный, как у лисы, выбирающейся из курятника, и скромный Дашин взгляд ученицы, только что пришедшей в новый, чужой пока для неё класс в середине учебного года.
– У меня не было интересных.
Даша в ответ на мой удивлённый взгляд пояснила:
– Ну вот я встретилась с одним психологом, он всё время рассказывал о себе, а когда я сама попросила его поцеловать меня, сказал, что мне надо лечиться, и даже предложил помочь в этом. – Она немного тоскливо улыбнулась.
– А другой рассказывал о своей работе, он вроде как автоматизацией…
Я слушал её и думал о том, что каждый из нас понимает, зачем мы пересеклись в одно время, в одной точке пространства. Ведь я даже не соблазнял её. Она сделала всё сама, сама пожелала мой образ, приправила всё предвкушением, борьбой страха и желания. Скоро я подойду к ней и скажу: «Пойдём, Даша!» Она встанет и покорно направится за мной в спальню.
«Что, что мне надо делать?» – торопливо спросит она. Я молча брошу подушку на пол и слегка нажму ей на плечи, расстегивая ремень… Сожму волосы на затылке и буду ритмично наклонять ее голову к себе – сильнее, сильнее… Ее руки, привычно сложённые на коленях, будут подёргиваться, пытаясь остановить мой темп, но тут же бессильно и покорно опускаться ладонями вниз…
Она закашляется, я остановлюсь, наклонюсь к ее лицу. Блестящие в полутьме, нагретые тёплом моих движений губы жадно хватают воздух… Вдох, вдох.
Я наклонюсь максимально близко, чтобы уловить свой запах самца, исходящий от них. Это мой животный ритуал, так зверь внутри меня познаёт, что сейчас это моя самка. Моя. Самка.
Сильнее, сильнее, сильнее!
– Извини, я не расслышал, что?
Её голос вернул меня назад в реальность.
– Я хотела у тебя спросить. Ты чем-то увлекаешься? Ну, твоё хобби…
Как я не люблю этот вопрос! Я не сноубордист и не серфер, что там ещё модное есть. Я животное, что любит эмоции, вот я кто…
– Даша, моё хобби – это изгонять бесов.
Когда я начинаю что-то обстебывать, то сохраняю максимально серьёзное выражение лица, и люди, внимающие моей чуши, часто теряются, не понимают, верить мне или нет.
Она уже не опускала глаза, ее взгляд прямо впился в меня.
– Как это?
– Ну, знаешь, в старые времена, когда инквизицию уже отменили, но нравы были ещё очень суровые, тот секс, что привычен и притягателен для нас, был под запретом, как в «Инстаграме» сейчас, и считалось, что жена служит объектом человеческого плодородия. Её функция была зачать и рожать. Лежать в кровати смирно, пока супруг в неё не изольётся. Но если женщина начинала охать и ахать, извиваться и метаться, то считалось, что в ней поселился бес, чёрт, ну, в общем, дьявольское начало. И если остановить бесовские пляски внутри грешной плоти и не дать бесу натешиться, то жены оставались долгое время злые, раздражительные или часто болели. Поэтому их отправляли в один монастырь, где специально обученные монахини палочками-«изгонялочками» выпускали беса наружу, и какое-то время дамы могли быть снова тихими, кроткими и набожными. Я просто продолжаю старые добрые традиции, – с улыбкой закончил я бредовое повествование.
