Дмитрий Арефьев
Внук
Её больше нет, она ушла. Сашенька чувствовал опустошение внутри себя, хотя и не понимал, что именно случилось с бабулей и где она на самом деле. Но точно уже не здесь, не в этом доме, который сбросил с себя оковы бабушкиных «песен», а её заключённое в деревянную рамку зеркало стало лишь обыкновенным, пожелтевшим от времени, настенным зеркалом. На мгновение Сашенька почувствовал острую боль утраты по родным рукам бабули, по её старческому смеху и сладкому варению из земляники или малины, которую можно было есть лишь по ложечке, чтобы ненароком не заболеть. А с какой радостью встречали её козочки, когда та заходила в загон, чтобы надоить парного молока! Он будет скучать, по бабушке, как может скучать наивное детское сердечко, будет тосковать по её заботе и ласке. Будет ли?
На столе заканчивалась керосинка, уступая место дневному свету, крадущемуся в окно, а Сашенька медленно терял покой от навязчивой мысли о бабушкином тайнике. Вкрадчивым взглядом мальчик искоса посмотрел сначала на молчащую, как памятник, маму, а затем на торчащий из стены кирпич. Мама по-прежнему глядела в окно, не замечая пробуждения сына. С обезличенным лицом она качалась из стороны в сторону, словно её движения были результатом работы невидимого кукловода.
Малыш стал медленно расплываться в широкой улыбке безумца, понятной только ему. Сердечко клокотало, как маленький мотор, заставляя его часто и глубоко дышать. Пристальный взгляд Сашеньки так и не сошёл с заветного кирпича, когда до него, как приближающийся поезд, стала доходить спасительная мысль: он свободен от слёз и скорби по родной бабушке, он не будет испытывать глубокую боль утраты и плакать по ночам в подушку, и он не расскажет маме про тайник. Зачем? Ведь если станет по-настоящему тяжело, он знает, как поднять бабулю из ящика.
При создании обложки использовалось изображение https://pixabay.com/ru/photos/%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BF-%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D0%BE-%D1%83%D0%B6%D0%B0%D1%81-%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D1%88%D0%BD%D0%BE-4248008/
