Лес потерянных вещей – Дмитрий Ахметшин
Главный герой повести, повинуясь внезапному душевному порыву, на пороге зимы, решает посетить лесную избушку, когда-то принадлежащую его умершим родственникам. Здесь он обнаруживает нежданную гостью, странную женщину, занимающуюся непонятными ему поисками. Периодически гостья исчезает неведомо где, а потом вновь появляется и продолжает свои розыски. К тому же, в лесу происходят и другие странные события... Герою предстоит понять, почему женщина возникла в его судьбе, и открыть для себя печальную тайну своей собственной жизни. Повесть опубликована в антологии "Полдень"№2 в 2017г.
Согласен с отзывом читателя evridik из «Лаборатории фантастики»:
Повесть эта – как дань памяти. Безмолвное подношение прошлому, к которому не подобрать ключей. Рассказанная бесподобным языком сравнений и противопоставлений, повесть кружит вокруг минувших дней неких людей, приходящихся главному герою Вячеславу дядей и тётей. И как кружит: сперва впускает в свои пределы задушевными описаниями готовящейся к зиме природы, потом баюкает объятиями старого, затерянного в глухой тайге дома, внезапно разрывает дрёму появлением нового лица, а следом ищет, ищет ответы на какие-то неозвученые ещё вопросы. Эта повесть по интриге способна дать фору любому детективному роману, но по стилю она очень близка к роману Логинова «Свет в оконце»: герой её немолод, но всё ещё способен вспоминать. Эти воспоминания, как искры костра в ночи, пронзают замирающее полотно повествования, оживляя настоящее тенями прошлого, даря надежду на то, что ответы на вопросы наконец-то найдутся. Ну, или хотя бы вопросы будут озвучены.В повести не двое героев. Их четверо: двое живых и две тени-воспоминания. Мистика? Нет, реализм. Как в жизни каждого из нас всегда есть те, кто ушёл, но был частью нашего прошлого, так и у Вячеслава есть эти две тени. С толикой горечи по ушедшим он вспоминает время, когда тени ещё были живыми, когда их таёжный мир был частью его детства. Хирургически точными фразами автор описывает вещи, природу, саму память, задавая повести философский тон. Поучительность? Нет, преемственность. И хотя второй образ – образ героини – окутан мистицизмом, эта история имеет очень малое отношение к развлекательным вещах.И в то же время – в финале это мистика. Каким-то образом автор выкружил историю так, что вопросы получили свои ответы, а память приняла дань.Повесть опубликована в номере 3/2016 альманаха «Полдень», и я не ошибусь, если опознаю иллюстрацию на обложке номера как иллюстрацию к «Лесу». Не верьте иллюстрации: из страшного в повести только финал. Да и тот скорее печальный. Совсем как у Логинова (в хорошем смысле).