Дмитрий Ахметшин
Будем жить всем назло
Птенец дернулся, и зубы Антона клацнули. Клюв открылся, показав алый зев. Язык она втянула внутрь, он метался, словно пленник, которому поджаривали пятки.
– Максик, спасай Тоню! – крикнул Антон, забыв об осторожности. – Унеси её отсюда!
Ретриверы не просто так славятся своей сообразительностью. Пёс не мог заставить себя укусить родного человека, но эту команду выполнил незамедлительно. Он схватил младенца за манишку и потащил по ковру под стол. Удивительно, но девочка не кричала. Увидев, что лакомый кусок вне зоны досягаемости, птенец возмущённо заурчал. Волосы прядями слезали с его головы, оставаясь на одежде, которая сидела на щуплом теле как мешок, на руках Антона, на спинке стоящего рядом стула. На висках активно появлялись перья, а подбородок, прежде изящный, будто выточенный из фарфора, выглядел мягким, как хрящ. Его очертания сгладились.
– Это твоя дочь, – зарычал Антон и, с трудом освободив правую руку, ударил.
Он рассчитывал, что мягкий череп птенца не выдержит, но ошибся. Удар лишь дезориентировал существо на доли секунды, однако этих секунд хватило, чтобы понять, что без оружия нет никаких шансов с ним справиться. Антон рванулся в сторону коридора, упал, когда когтистая лапа, обретшая полное сходство с птичьей, ухватила его за ногу, приложился головой о край рабочего столика, куда складывал инструменты, которые всегда должны быть под рукой. По полу рассыпались гвозди, мужчина заорал, когда молоток ударил его по ладони.
Только ощутив пальцами шершавое дерево, Антон понял, что у него есть шанс. Повернувшись, он ударил молотком по клюву, который уже тянулся к его животу, потом по виску монстра, ещё ненадолго выведя его из строя. Нашарил длинный гвоздь, один из десятка рассыпавшихся по полу, и незамедлительно им воспользовался, пригвоздив лапу птенца, больше похожую на несформировавшееся крыло, к полу. Гвоздь вошёл в линолеум, дерево и плоть почти по самую шляпку. Жанна-монстр заурчала и забилась, вцепившись когтями другой лапы в бедро Антону, когда он отвлёкся, чтобы найти ещё один гвоздь. Сопротивление птицы однако ослабло, и скоро вторая лапа также оказалась надёжно зафиксированной. Затем пришёл черёд нижних конечностей. Кости в них были мягкими и ломкими, будто полые стволы бамбука. Метаморфоза с костями оставалась загадкой для выживших, ведь голубиные люди не могли летать, а значит, облегчённый скелет был им без надобности.
Впрочем, и сама причина их появления была загадкой.
Слыша, как хрустят кости, наблюдая, как толчками выбивается из ран кровь, Антон облизал пересохшие губы. То, что было его женой, возлюбленной Жанной, распласталось теперь на полу, урча и мотая уродливой головой. Взяв со стола большие портновские ножницы, Антон разрезал свитер и майку на теле монстра-птенца. Помассировал сосок, пытаясь добиться выделения молока. Оно ещё оставалось, хотя и совсем немного. Эта функция человеческого организма отмирала, вытесняемая множеством других.
Опустившись на корточки, Антон сказал:
– Помнишь, мы говорили о том, что не будем колебаться ни минуты, если это случится с кем-нибудь из нас? Я поклялся, и ты поклялась, но я помню, что ты ещё сказала. Что не сможешь без меня жить. Сказала, что если этого не избежать, ты надеешься быть первой. Думаю, ты не сильно удивишься, услышав, что я тоже не смогу без тебя. Но у нас теперь есть Тоня. И я должен жить, столько, сколько потребуется. Я готов сделать всё ради неё. Я знаю, ты – уже не ты, но у меня просто в голове это не укладывается. Нет, я верю, что ты слышишь, что ты где-то есть: над нами или вокруг нас. Надеюсь, ты сможешь меня простить.
