Джованни Верга
Сельская честь

– В воскресенье я пойду исповедоваться, потому что ночью мне приснился синий виноград, – сказала Лола.

– Не ходи, не ходи! – упрашивал Туридду.

– Нет, теперь скоро Пасха, и мой муж захочет узнать, почему я не была на исповеди.

– Ах! – шептала Санта, дочь дяди Кола, ожидая на коленях своей очереди перед исповедью в то время, как Лола делала стирку своим грехам. – Клянусь душою, что не пошлю тебя в Рим на покаяние!

Кум Альфио вернулся со своими мулами, нагруженный деньгами, и привез жене в подарок на праздник красивое, новое платье.

– Вы правы, что привозите ей подарки, – сказала ему соседка Санта, – потому что, когда вас нет здесь, жена украшает ваш дом!

Кум Альфио был из тех людей, которые держат ухо востро и, услыша такие слова про жену, побледнел, точно его пырнули ножом. – Черт возьми! – воскликнул он. – Если вы ошибаетесь, то я не оставлю вам в целости глаз, чтобы плакать, ни вам, ни всей вашей родне!

– Я не привыкла плакать! – ответила Санта. – Я не плакала даже, когда видела этими самыми глазами, как Туридду, сын тетки Нунции, входил ночью в дом вашей жены.

– Ладно, – ответил кум Альфио. – Я очень благодарен вам.

Теперь, когда ревнивец вернулся, Туридду не болтался больше днем по улице и переваривал свое горе в трактире с товарищами; в канун Пасхи перед ними стояло блюдо с колбасою. Когда вошел кум Альфио, Туридду понял по одному тому, как он устремил на него глаза, что тот пришел по делу, и положил вилку на блюдо.

– Что прикажете, кум Альфио? – сказал он ему.

– Я ни о чем не прошу, кум Туридду. Я уже давно не видал вас и хотел поговорить с вами-вы знаете о чем.

Туридду протянул было ему стакан, но Кум Альфио оттолкнул его. Тогда Туридду встал и сказал:

– Я готов, кум Альфио.

Тот охватил его шею руками.

– Если вы согласны придти завтра в фиговую рощу, то мы сможем поговорить об этом деле, кум.

– Подождите меня на рассвете на большой дороге, и мы пойдем туда вместе.