Славно, славно мы резвились – Джордж Оруэлл
Автобиографическое эссе, в котором Оруэлл со свойственной ему прямолинейностью и даже жестокостью рассказывает о своей учебе в школе Святого Киприана. Правила и кодексы, заведенные в этом учебном заведении, зачастую противоречащие друг другу, навсегда отбили у него желание когда-либо возвратиться в стены Киприана и по словам самого Оруэлла даже спустя много лет одно лишь упоминание названия школы вызывало только лишь ужас и содрогание.
Также не пропустите ранее вышедшие аудиокниги Джорджа Оруэлла: «Дорога на Уиган-пирс», «Скотный двор», «1984», «Да здравствует фикус!», «Славно, славно мы резвились», «Фунты лиха в Париже и Лондоне», «Глотнуть воздуха», «Англия и англичане», «Вспоминая Испанскую войну».
Цитаты:
– Вскоре после приезда в школу Св. Киприана (не сразу, а пару недель спустя, уже привыкнув вроде к школьному регламенту) я начал писаться ночами. Мне было восемь лет, так что вернулась беда минимум четырехлетней давности. Сегодня ночное недержание при подобных обстоятельствах видится следствием естественным − нормальная реакция ребенка, которого, вырвав из дома, воткнули в чуждую среду. Но в ту эпоху это считалось мерзким преступлением, злонамеренным и подлежащим исправлению путем порки. И меня-то не требовалось убеждать в преступности деяния. Ночь за ночью я молился с жаром, дотоле мне неведомым: «Господи, прошу, не дай описаться! Господи, молю тебя, пожалуйста!..», однако на удивление бесплодно. В иные ночи это происходило, в иные − нет. Ни воля, ни сознание не влияли. Собственно, сам ты не участвовал: просто наутро просыпался и обнаруживал свою постель насквозь мокрой.
– Я упал на стул и захныкал. По-моему, то был единственный за все юные годы случай, когда от порки у меня катились слезы, и, как ни странно, плач был не от боли. Повторное битьё тоже почти не вызвало болевых ощущений. Вероятно, испуг и стыд сработали анестезией. Ревел же я, отчасти уловив некие ожидания моих слез, отчасти в честном покаянии, а более всего из-за сугубо детской глубинной горести, сущность которой выразить нелегко: чувство беспомощной, пустынной отъединенности − роковой изоляции не просто в злобном мире, но во вселенной зла и блага, где правила-то есть, да у тебя нет возможности их исполнять.
– Амбиции Самбо утолялись по двум направлениям: привлечение отпрысков титулованных семейств и натаскивание школяров на выигрыш стипендий для учебы в самых элитных колледжах вплоть до Итона. Тут Самбо не ленился − при мне заполучил двоих потомков настоящей английской знати. Запомнился один из них: чахлый заморыш, белесенький, подслеповатый, с длинным сопливым носом, на кончике которого дрожала капля. В светских беседах Самбо никогда не забывал упомянуть титулы своих знатных учеников и поначалу даже к ним самим адресовался «лорд Такой-то». Излишне упоминать, что к их особам всегда умело привлекалось внимание гостей на показах дивных школьных красот.
Серия "Джордж Оруэлл. Лучшее"
Не ожидала получить от этой книги столько эмоций.
Это эссе воспоминания о жизни автора, детстве и школьных годах. И все это написано так, что ты чувствуешь все эти ощущения, не всегда приятные. Точнее по большей части непритяные. В какой то момент поймала себя на мысли, что как бы странно это не звучало, очень уж много общего между частным пансионатом той эпохи и современными школами. От того как автор описывает жизнь в пансионате порой передергивает, все эти побои, ужасное питание.
Автор открылся для меня со всем с другой стороны.Хотя,я совсем не фанат Д.Оруэлла, но после этой книги понимаю, что поставлю в планы что-то еще.
Скажу сразу, моя рецензия будет необъективной. Я в восторге от этого коротенького произведения, которое, несмотря на большую любовь к автору, прочитала только сейчас. Но нет ничего лучше, чем книга, которая попалась в нужный момент жизни и в которой ты узнал себя.Из объективного, могу отметить, что это очень глубокие и смелые рассуждения для человека того времени. Да что там, даже сейчас не все придут к такими мыслям, а про их осознание я и вовсе молчу. И поэтому, на мой взгляд, это произведение заслуживает внимания каждого кто был ребенком, и кто планирует или уже стал родителем. Просто, чтобы лишний раз вспомнить как непросто бывает детям и как порой преступны по отношению к ним бывают взрослые.С распространением некоторых знаний по психологии учителям и родителем уже труднее предаваться комфортной слепоте во имя дисциплины.
Вот произошедший в наше время случай, свидетелем которого я не был, но известный мне от людей надежных. Девочка, дочь священника, продолжала орошать свою постель в возрасте, когда такие действия уже не подобают. В виде наказания отец привел грешницу на праздничное гуляние в саду и там, выставив дочь на обозрение перед большой компанией, огласил состав страшного преступления, причем для обозначения греховности личико девочки заранее было вымазано черной краской. Не думаю, что Флип и Самбо способны сделать что-то вроде этого, но сомневаюсь, что сюжет уж очень бы их удивил. Времена, конечно меняются. И все же…
Очень люблю читать эссе в принципе, они как правило помогают раскрыть личность писателя еще больше. Именно поэтому взяла этот сборник Оруэлла, так как следом хочу перечитать 1984, думала, такой подход будет полезным. Но по факту, как-то раскрывающими личность писателя оказались только 2 вещи – вынесенное в название эссе и дневники военных лет. Эссе-рецензии на книги, фильмы и театральные постановки оказались абсолютно безличными, что и понятно – они взяты из колонок газет и журналов, в которых печатался Оруэлл. Особых критических мыслей я там не заметила, заметки-рецензии были довольно поверхностные, возможно, потому что со многими упоминаемыми книгами я была уже знакома, читала более детальные материалы и меня они в исполнении Оруэлла не впечатлили. Хотя для того времени и той ситуации они были очень актуальны, спорить не стану.«Славно, славно мы резвились»Здесь Джордж Оруэлл вспоминает время, проведенное в школе святого Киприана, куда автор попал в возрасте 8 лет. Совершенно вопиющий выбор как учителей-наставников, так и методов воспитания мальчиков, начиная с пропаганды идеи, что успешные люди должны вставать из-за стола с тем же чувством голода, с каким и садились, заканчивая не выдачей ученикам полностью той суммы денег, которые заранее были собраны с их родителей непосредственно для последующей передачи ребенку. Очень любопытно было читать от том, как Оруэлл, уже спустя столько лет, вспоминает свои ощущения, мысли, восприятия детского возраста, и сравнивает с ними свои взрослые впечатления о уже пережитых, а иногда и забытых, потрясений. Он отмечает, что уязвимость ребенка в том, что он начинает с чистого листа, воспринимает все, сказанное взрослыми, за чистую манеру, совершенно не способен отличить правильное от неправильного, даже если учителя по отношению к ученикам совершат вещи из ряда вон. Как снобизм, царивший в таких заведениях, проявляется со всех сторон и даже поощряется руководством школы, а любые попытки выжить – то есть сохранить какую-то независимость, – былы чем-то криминальным.«Дневник военных лет»Дневниковые, иногда совсем короткие, записи, которые Оруэлл вел на протяжении 7 месяцев 1940 года. Очень ценные вещи, в первую очередь благодаря тому, что писались не осознавая своей ценности, не для последней передачи кому-то, а как свое, рутинное начинание. Автор записывал свои мысли, реакции на определенные события, цитаты в прессе, выступления политиков, разговоры с друзьями. Как он ходил в театр на новые постановки, которые совершенно не затрагивали наступившую тогда военную действительность, как постоянно читал сводки с информацией о разбитых силах противника, которые можно было смело делить на 4 – не ошибешься. Но для меня самым информативными стали заметки автора о себе самом, как раз раскрывающие, что он за человек, что он чувствовал, как переживал определенные события – для него в какой-то момент наступило тяжелое безденежье, новое писать он не мог, пока война не закончится, а ввиду своего физического состояния он не мог записаться в какие-либо силы, при этом не будучи совершенно бесполезным, ни на что не годным человеком. И вот как раз о таких людях государство позаботиться не могло: пособия получать – не было положено, что вполне логично, однако работу или дело, хоть какое-то, тоже предложить ему никто не мог. И что же в таком случае людям оставалось делать? А эпизод с раздачей жителям Лондона противогазов, деление людей по принципу «носящие СИЗ» и «не носящие», как менялось отношение к тем и другим спустя какое-то время, очень меня позабавил, так как на 100% отражал ту ситуацию, которая возникла в России в связи с ковидом и соответствовал масочному режиму.Такую низкую оценку ставлю только по причине разнородности сборника.