Джон Маррс
Пассажиры
Глава 9
Пока председательствующий Джек Ларссон продолжал зачитывать вслух обязательный перечень правил и рекомендаций, Либби окинула взглядом лица коллег-присяжных.
Вчера появление Джека, выступающего главой правительственного Министерства транспорта, стало для нее сюрпризом. Сперва Либби сочла его обходительным человеком – он единственный из четверых представился ей, пожал руку и предложил кофе. Хотя ему уже перевалило за шестьдесят, массивное телосложение и бритая голова придают ему физически доминирующий облик. Нос и толстые губы выдаются вперед, а карие глаза насквозь пронзают всякого, кто осмелится бросить ему вызов, так же запросто, как бур – воду. Судя по несходящему загару, он частенько отдыхает за границей.
Вчера Либби чересчур стеснялась, чтобы разглядеть кого-либо из членов жюри повнимательней. Но теперь, пока Джек говорил, воспользовалась возможностью оценить каждого.
Шотландской даме в шотландке, сидящей рядом с Джеком, Либби дала бы лет за сорок. Речь, слышанную, должно быть, уже сто раз, она пропускала мимо ушей, вместо того занимаясь интернет-серфингом на своем планшете. Либби заметила, что всякий раз, стоило ей склониться к чему-нибудь, как очки без оправы соскальзывали к кончику носа, и ей приходилось подталкивать их на место.
Рядом с ней сидел симпатичный мужчина помоложе, представляющий Генеральный медицинский совет и одетый в оливково-зеленый твидовый пиджак, сшитый на заказ, поверх белоснежной рубашки с запонками в форме пилюль. Цвет глаз такой же насыщенно-шоколадный, как и цвет волос, на щеках и подбородке щетина. На Либби он внимания не обращал, и его улыбки она пока не видела. Вне этих стен он вполне мог бы показаться ей привлекательным.
Последний стол в ряду занимала пышнотелая дама с густыми рыжими волосами, практически без косметики, с топорными черными часами на запястье и одетая в унылый бесформенный балахон. У этой выражение лица помягче, чем у дамы в шотландке. Из ноздри у нее торчал одинокий волосок, и Либби приходилось изо всех сил сдерживаться, чтобы не податься вперед и не выдернуть его. На лацкане жакета дамы красовались красные вышитые буквы «РП» – сокращение от «религиозный плюралист».
А дальше Либби. Ее добровольно-принудительное участие началось, когда юный курьер во флуоресцентном топе сунул ей в руки пухлый конверт с подложкой из пупырки, когда Либби однажды утром уходила с работы. Оседлал свой велик и торопливо закрутил педали, скрывшись из виду, пока она не успела вскрыть конверт, прочесть инструкции и запустить ими в курьера.
Либби сочла розыгрышем, что из всех людей выбрали именно ее, ненавидящую беспилотники пуще всего на свете. Однажды она участвовала в двадцатитысячном марше протеста по Даунинг-стрит, дабы выразить свои страхи перед авто Пятого уровня. И вообразила, что, если ее спросят и она предупредит о своем предубеждении, включение в состав жюри поспешно отзовут. Не тут-то было. А не имея знакомых, которых секвестировали бы подобным образом – во всяком случае, насколько ей известно, – Либби была вынуждена пуститься в онлайн ради поиска отзывов бывших участников. Однако информации было плачевно мало.
Каждый крупный интернет-провайдер получил законодательное предписание удалять и блокировать подстрекательские комментарии, содержащие какие-либо упоминания или домыслы по поводу гражданского долга отбывания повинности в Автотранспортном следственном жюри.
Ее последним прибежищем стал официальный веб-сайт ГДАСЖ, включавший пятиминутный ролик, трубно вещавший правительственную пропаганду, и ничего более. Под давлением противников предоставления искусственному интеллекту такой власти над машинами правительство создало Автотранспортное следственное жюри. Используя данные камер и черного ящика автомобиля, жюри решает, кто виноват в несчастном случае – ИИ автомобиля или Пассажир. Если первый – производители и страховщики несут по искам о компенсации ущерба совокупную ответственность. Также потребуется адекватная и дорогостоящая модернизация программного обеспечения, чтобы эта ошибка больше не повторилась.
Но Либби знала, как редко подобные расследования возлагают вину на ИИ, считая систему практически непогрешимой. Они читала о разгневанных семьях, понесших тяжкую утрату, протестующих против несправедливых вердиктов жюри, возлагавших вину за фатальное происшествие исключительно на их близких. Родственники погибшего права на апелляцию лишены, и в результате некоторые из утративших кормильца заодно лишались и крова над головой.
Как жюри приходит к вердикту, содержится в секрете. Это самоуправляющийся орган, и отчитываться в своих решениях не должен. Либби, убежденной стороннице полной прозрачности, эта часть процедуры тоже была не по нутру.
День отправления долга неуклонно надвигался, и она присягнула использовать эти пять дней служения, чтобы стать рупором меньшинства и оспаривать решения везде, где только уместно.
Но когда Либби переступила порог следственного помещения, стало очевидно, что все ее благие намерения обречены заранее. Всякий раз, стоило ей высказать свою точку зрения, как поначалу дружелюбный Джек, одновременно уничижая и ободряя, осаживал ее на место столь деликатным пассивно-агрессивным образом, что Либби даже толком не понимала, не навоображала ли она это сама. И в конце концов, к собственному стыду, снова опускалась на стул, признав поражение. В реальном мире она без колебаний встала бы грудью за себя или своих пациентов. Но эта комната не от мира сего. Это частный клуб для избранных, а ей дали лишь гостевую контрамарку.
Внезапно Либби осознала, что все взгляды устремлены на нее.
– Мисс Диксон, мы уже потеряли для вас интерес? – улыбнулся Джек. – Не требуется ли вам, чтобы я повторил что-нибудь из только что сказанного?
– Нет, продолжайте, пожалуйста, – шепнула она с пересохшим горлом.
– Какое великодушие! – ущипнула дама в шотландке.
– Что ж, начнем в чаянии, что наша гостья больше не будет витать в облаках, – продолжал Джек, подмигнув Либби. – Прошу иметь в виду: то, что вам предстоит вот-вот увидеть, содержит особенно наглядные улики.
Либби показалось, что, когда Джек распорядился пустить ролик, на дне его глаз всколыхнулся проблеск восторга.
Глава 10
Джуд Харрисон
Джуда буквально парализовало в автомобиле, с головой, зажатой между ладоней, и разинутым ртом. Он беспомощно смотрел на GPS-карту на мониторе, рассчитывавшую путь к месту назначения, над которым был не властен. До прибытия по указанному адресу в Шотландии осталось два часа двадцать пять минут.
В голове у него снова проигрывался голос, буквально только что прозвучавший из динамиков и уведомивший, что его авто управляет кто-то другой. И если ему верить, скоро Джуд отправится на тот свет. Потянулся к кнопке разблокировки двери, но та не работала. Потянувшись через сиденье, попробовал проделать то же с другой дверцей, но с тем же результатом.
– Ладно, вы меня сделали, – вслух сказал он. – Вы, кто бы там ни делал это, вы уже оттянулись на мой счет. Можете вернуть мне машину? Пожалуйста!
Подождал отклика, но тщетно. Вместо этого авто продолжало катить в направлении, которое выбрал не Джуд.
– Думай, думай, – бормотал он, тыча в пиктограмму за пиктограммой на экране приборной доски в попытке вернуть контроль и над автомобилем, и над запрограммированным местом назначения. Но что бы он ни нажимал, никакой роли это не играло.
– Машина, выйди в онлайн, – приказал Джуд в уверенности, что операционная система автомобиля позволит ему открыть свое руководство пользователя и принудительно обойти навигационную систему.
– Автомобиль в режиме офлайн, – ответила она.
– Нет! – скомандовал Джуд. – Мне нужно выйти в онлайн.
– Автомобиль в режиме офлайн, – упорствовала машина.
Он пробежался по списку альтернативных фраз в надежде, что одна из них может сработать. Наконец произнес:
– Обход системы; остановить на обочине; передача управления водителю; открыть руководство владельца.
Авто не отреагировало ни на одну из команд.
– Машина, делай, на хрен, что я сказал! – гаркнул он в сердцах.
После паузы ОС отреагировала.
– Нет.
Джуд опешил. Он еще ни разу не слыхал, чтобы авто употребляло это словцо. Как правило, если его автомобиль был не в состоянии выполнить приказ, он запрограммирован вежливо ответить: «Прошу прощения, выполнить вашу просьбу в данный момент невозможно», далее сопроводив ответ объяснением причин. Безоговорочного отказа у него и в заводе не было.
Джуд выхватил из кармана наушник и надел его, чтобы сделать телефонный звонок.
– Вызов экстренных служб.
– Нет, – отрезала ОС.
Джуд вспомнил, что при каждой посадке в авто телефон автоматически регистрируется в автомобильной вай-фай-сети. И шарил вокруг, пока не нашел в бардачке входящую в комплект гарнитуру. Изыскал способ отключить вай-фай и перемаршрутизировать телефон на поиск сигнала 5G. Но символ подтверждения подключения исчез так же быстро, как появился. «Сигнал заглушен», – сообщил девайс. Сделав глубокий вдох, Джуд попытался выглянуть наружу в поисках помощи, но окна остались матовыми.
Внезапно динамики ожили, напугав его. На сей раз голос принадлежал женщине.
– Пожалуйста, отпустите нас, – услышал Джуд ее всхлипывания. – Я вам ничего не сделала.
– Алло? Кто это? – для пробы спросил Джуд.
– Кто… кто вы? – столь же неуверенно отозвалась она.
– Джуд… Джуд Харрисон, – ответил он. – С моей машиной что-то стряслось.
– Меня зовут Клер Арден, я внутри «Скептера AR5», регистрационный номер FGY778. Я ехала на работу, когда мое авто поехало в другом направлении и голос сказал мне, что я умру. Мой телефон не работает. Вы не могли бы послать кого-нибудь мне на помощь?
– Я бы с радостью, но я в одной лодке с вами, – вздохнул Джуд. – Я заперт в машине и не могу выбраться.
– Я не поняла… Бен сказал, что купил полный план сервисного и экстренного обслуживания. Вы разве не оператор?
– Нет, извините. Я перепробовал все, что только в голову взбрело, но тоже не могу остановить свою машину.
– Почему… почему такое случилось? – с запинкой пролепетала Клер. – Чего от меня хотят? Денег? У меня их немного, но я могу попытаться наскрести…
– Вам кто-нибудь сказал, что вашу машину хакнули? – осведомился Джуд.
– Да.
– А деньги просили?
– Нет. Мне только сказали, что через два с половиной часа я умру.
Голос ее надломился, и Джуд услышал, что она снова заплакала.
– Мне сказали то же самое, – сообщил он.
– Кто же нам поможет?
– Понятия не имею. По-моему, придется просто подождать, пока нам скажут…
– Сэм, что происходит? – появился вдруг ниоткуда третий голос, преисполненный отчаяния, заполнив машину Джуда.
– Не знаю, но прошу тебя, постарайся сохранять спокойствие, – вступил четвертый, на сей раз мужской.
– Алло! – вскричали Клер и Джуд в один голос.
«Сколько нас таких?» – подумал Джуд и вслух спросил:
– Вы нас слышите?
– Да, кто это? – откликнулся мужчина.
– Мы взаперти в наших машинах и не можем выбраться; вы не можете нам помочь? У вас есть доступ к телефонной связи или вай-фаю?
– Нет, мою жену и меня… кто-то запер нас внутри…
Но прежде чем мужской голос успел договорить, приборная доска в автомобиле Джуда включилась, и он увидел себя на телевизионном мониторе. Его снимали анфас, камерой, встроенной в приборную доску. Потом появились экранчики поменьше, с незнакомыми лицами. Джуд насчитал в общей сложности пять штук.
С сердцем, застучавшим, как пулемет, он вслушивался в пронизанный ужасом гомон замешательства остальных, умолявших объяснить, что с ними стряслось.
А потом так же быстро, как подсоединили, их всех повыключали, снова оставив Джуда в зловещем безмолвии.
Глава 11
Воздев правую руку вверх, Джек Ларссон опустил указательный палец, подавая сигнал одному из двоих своих помощников.
– Дело номер триста двадцать два, – начал он, и видеозапись из едущего автомобиля появилась на планшетах членов жюри. Также велась проекция улицы в виде трехмерной подвижной голограммы, вырисовываемой установленными на стенах лазерами, направленными на стол в центре помещения. Движущиеся автомобили были видны под всеми углами.
Глядя на свой планшет, Либби по положению и близости дороги заключила, что ролик снят камерами высокого разрешения, встроенными в переднюю решетку радиатора автомобиля. В уголке экрана демонстрировалась различная статистика, в том числе скорость авто, погодные условия, уклон дороги и географические координаты.
– Данное происшествие имело место на участке нового градостроительства в непосредственной близости от Хемел-Хемпстеда, – продолжал Джек. – Машина представляет собой «Хаули ET», автономный автомобиль Пятого уровня, изготовленного, как и большинство, из графена и пластика, армированного углеволокном. Единственный владелец, ранее в аварии не попадал, дорожный сбор и страховая премия уплачены своевременно, загружено новейшее программное обеспечение.
На экране планшета Либби видела, как машина едет на стабильной скорости 25 миль в час. Ролик переключился на объектив приборной доски.
– Температура наружного воздуха ровно двадцать два градуса, – вел дальше Джек. – Никаких атмосферных осадков, автомобиль ехал на скорости на пять миль ниже ограничения скорости для сухого асфальтового четырехполосного шоссе, покрытие которого прошло восстановительный ремонт тремя месяцами ранее. В автомобиле находился один Пассажир в условиях умеренного двухстороннего движения в течение двадцати двух минут подряд.
Выскочив будто ниоткуда, белый мопед попытался обогнать авто. Либби невольно отпрянула, упершись в спинку стула в тревожном предвосхищении. Ее взгляд метнулся к голографической проекции, и у нее на глазах мопед юркнул в зазор между «Хаули» и едущим впереди грузовиком, зацепив передний правый бампер легковушки. Внезапно мопед вильнул влево; ездок попытался взять его под контроль и развернулся, выписав полукруг. Позади него автономное авто резко затормозило, но обогнуть его не сумело. Потом мопед так же внезапно, как и выскочил, опрокинулся в сторону, вместе с ездоком скрывшись из виду под машиной.
Джек снова поднял руку, чтобы дать второй сигнал. Без предупреждения картинка переключилась на камеру, закрепленную на шасси авто. На планшетах членов жюри и самом большом из настенных экранов появилась молодая женщина, неподвижно застывшая на дороге с конечностями, торчащими под немыслимыми углами, и разбитой левой половиной черепа. Рядом валялся ее шлем. Либби отвела взгляд от планшета, но тут же наткнулась взглядом на то же изображение куда большего масштаба, застывшее на стене.
Нахлынула тошнота, когда память на миг перенесла ее на два года назад, на бирмингемскую Монро-стрит. Либби увидела себя совершенно беспомощно стоящей на дороге, вдыхая запах резины шин, слыша хруст битого стекла под подошвами кроссовок и глядя на собственные ладони, запястья и манжеты блузки, залитые кровью. Моргнув, отогнала воспоминание.
Из шести дел, представленных для расследования вчера, ни одно не было столь чудовищно натуралистичным. Либби повернула голову, чтобы взглянуть на коллег, но на их лицах не отразилось ни проблеска чувств. Они занимаются этим настолько давно, что выработали иммунитет к виду смерти. Либби – нет. Хотя та и преследует ее всю жизнь.
Темноволосый и темноглазый представитель Генерального медицинского совета встал на ноги и указал лазерным пером на стену. Появилась красная точка, и ролик начал воспроизводиться заново в замедленном движении. Либби не поднимала век.
– Как видите, – повел он, – когда ездок появляется, автомобиль почти ничего не может сделать, чтобы избежать этого. Он делает, как было запрограммировано, и резко тормозит, но столкновение неизбежно.
– Какова причина смерти? – осведомился Джек.
– Результаты вскрытия показали, что она наступила в результате серьезных черепно-мозговых травм ствола мозга, лимбической коры и черепа. Вероятнее всего, смерть была мгновенной.
– А что случилась с ее защитным шлемом? – поинтересовалась женщина в шотландке. – Его что, сбило при столкновении?
– Да, он не был пристегнут как следует. Шлем был подвергнут независимым испытаниям, не обнаружившим ни волосяных трещин в оболочке, ни проблем с подбородочным ремешком или изъянов в его изготовлении.
– Суетное тщеславие, – Джек резко потянул носом. – Это и есть первопричина, попомните мои слова. Глупая девчонка больше заботилась о внешности, чем о собственной безопасности.
Либби открыла глаза и рот, чтобы запротестовать, но тут же стушевалась.
– Что нам известно о Пассажире? – справилась представительница религий.
– Мужчина, тридцать семь лет, работает в финансовом округе Лондона, арестов и судимостей в личном деле нет, – доложил Джек. – У него двое детей моложе пяти лет, и он единственный кормилец в семье. Очевидно, он был крайне потрясен и произошедшим, и ремонтом автомобиля, который пришлось произвести из своего кармана.
– А жертва?
Джек бросил на нее предостерегающий взгляд.
– Вам прекрасно известно, что мы никогда не называем погибших «жертвами». Здесь нет жертв, если только мы не решим, что их кончина была неправомерной.
Религиозная представительница понурила голову, будто собака после выволочки, а Джек продолжал:
– Владелице двухколесного транспортного средства было девятнадцать лет, криминальное досье чистое, студентка театрального факультета, первый курс университета. Заслуживающих внимания иждивенцев не имела.
Либби вспомнились ее собственные подростковые годы, особенно то, как изменилось ее отношение к жизни, когда брат отнял свою. Все радикально переменилось в тот миг, когда она обнаружила тело Никки, висящее на осветительной арматуре в его спальне. Раскол в семье образовался тотчас же, и с годами трещины становились все длинней и шире. Он умер по ее вине, и Либби никогда не простит себе, что позволила этому случиться. Ей никогда не избавиться от раскаяния за неспособность возвысить голос и высказать собственные опасения. Больше она подобного не допустит.
Внезапно стремление выступить в защиту погибшей взяло над ней верх. Жизнь девушки заслуживает большего, чем просто номер дела.
– Как ее звали? – робко полюбопытствовала Либби.
– А что, есть какая-то разница? – отозвалась женщина в шотландке, наклоняя голову, отчего очки снова соскользнули к кончику носа.
– Да, потому что я хочу знать.
Скосив взгляд, та поглядела на одного из ассистентов в углу комнаты. Он пальцем пролистывал экран, и на планшете шотландской мадам что-то появилось. Она хотела было ответить, когда Джек перебил ее:
– Это секретная информация.
– Какие у нее были отметки?
– Опять-таки секретная информация, мисс Диксон.
Но Либби сдаваться не желала.
– Вы сказали, что она не имела иждивенцев, заслуживающих внимания. Какие именно у нее остались родственники?
– Засекречено.
На сей раз Джек развел руками, будто в знак извинения. Но каждому в комнате было ясно, что верить ему нельзя.
– А как насчет имени водителя, чей автомобиль убил ее?
– Я ценю вашу любознательность, не меньшую, чем у возбудимого щенка, – Джек тряхнул головой, – однако, боюсь, ничего из вышеозначенного не имеет ни малейшего отношения к результату нашего решения. – Он поглядел на даму в шотландке: – Какие-либо неисправности в автомобиле обнаружены?
– Черный ящик дал стандартный осмотр вкупе с полной диагностической проверкой, и никаких ошибок не обнаружено, – ответила она. – С юридической точки зрения я не сомневаюсь, что это человеческая ошибка, вызванная действиями ездока мопеда.
– Почему машина не попыталась уклониться от нее? – не уступала Либби. – А только затормозила?
Бросив взгляд на остальных, Джек закатил глаза, изобразив очередную фальшивую улыбку.
– Вам неизвестно, как автономный автомобиль принимает решение в сценарии «жизнь или смерть», мисс Диксон?
– Да, конечно, но…
Однако Джек, ничуть не интересуясь ответом Либби, перекрыл ее:
– Тогда вам известно, что, если автомобиль, подобный тому, который мы только что наблюдали, тормозит без поворота, значит, это рассчитанный риск, и этот выбор сделан по весьма и весьма веской причине.
– Поглядите на левую и правую стороны голограммы, – подхватил темноволосый, менее снисходительно, чем Джек, но все равно избегая встречаться с Либби взглядом. – С одной стороны припаркованные машины, с другой – поток движущихся автомобилей. Поворот на полосу движения привел бы к большему числу пострадавших. Рядом с припаркованными автомобилями проходит тротуар – под этим углом видно, что там не меньше двадцати пешеходов. Столкновение с любым из этих авто могло бы выбросить их на пешеходов.
– Могло бы, – повторила Либби. – Однако наверняка это неизвестно, не так ли?
В комнате воцарилось молчание, и она осознала, что даже ассистенты Джека нервно переглядываются. Но идти на попятный Либби была еще не готова.
– У вас есть проекция того, какие именно машины она бы ударила, материалов, из которых они сделаны, и силы, которая нужна, чтобы вытолкнуть их на тротуар? – спросила она.
– Я… я… не думаю, что у нас есть… – промямлила дама в шотландке.
– А разве мы не должны располагать информацией такого рода, прежде чем выносить суждение?
– Мисс Диксон… – начал Джек, направляясь к Либби и останавливаясь перед ней. Когда он навис над ней, она почувствовала себя совсем маленькой и незначительной. – Вы бы предпочли, чтобы автомобиль рассчитал курс действий, рискующий жизнью водителя и пешеходов, чтобы спасти глупую девчонку? Значит, множество людей должны были заплатить своими жизнями за ее идиотизм?
Либби прикусила нижнюю губу изнутри, чтобы та не дрожала.
– Я думала, что эти расследования нужны для того, чтобы мы обсуждали случившееся и принимали решение совместно, – произнесла она. – А сегодня все оборачивается, как вчера, – вы уже вынесли вердикт, и машина никогда ни в чем не виновата.
Отступив на шаг, Джек ущипнул себя за переносицу.
– Насколько понимаю, вы здесь второй день? Я не рассчитываю, что человек, подобный вам, способен постичь разработку программного обеспечения от и до. Однако рассчитываю, что вы доверяете тому, что говорит вам ваше правительство. В программное обеспечение, используемое в ИИ, внедрены принципы гуманизма, руководящие процессом принятия решения автомобилем.
Чем снисходительнее становился Джек, тем больше подстегивал откровенное неповиновение Либби.
– Вы пытаетесь заставить меня поверить, что ИИ обладает теми же когнитивными способностями, что вы и я? Машина лишена жалости и сопереживания и не оперирует нравственными нормами, как мы.
– Нам надо рассмотреть еще массу дел, так что, пожалуй, лучше пойдем дальше, – изрек Джек. – Если только больше никто не хочет добавить ничего уместного по этому делу, тогда, может быть, проголосуем?
Остальные, за исключением Либби, выразили согласие.
– Будьте любезны, поставьте галочку в одном из двух окошек в углу экрана…
Звонок телефона в углу комнаты не дал ему договорить. Один из его ассистентов снял трубку, и Либби заметила, что он мгновенно побелел, как плат.
– Сэр, – обратился он к Джеку, – мы вынуждены на время приостановить слушания.
Голограмма исчезла, и прерывистый писк заставил все головы обратиться к отпершимся и широко распахнувшимся большим двустворчатым дверям. Двое массивных работников службы безопасности, обыскивавшие Либби по прибытии, поспешили внутрь с группой коллег, следующих по пятам.
– Не будет ли кто-либо любезен объяснить, что происходит? – спросил Джек.
– Извините, что прерываю, – сурово начал более низкий из двоих охранников, – но возникла ситуация, требующая вашего неотложного рассмотрения.
С помощью собственного планшета он листал экран, пока на нем не появилась трансляция новостного телеканала. Охранник спроецировал ее на один из телевизионных экранов на большой стене. Тот показывал канал круглосуточных новостей, и на нем появилась впавшая в истерику женщина внутри движущегося автомобиля, мечущаяся от окна к окну и колотящая по стеклу кулаками. Либби сразу же заметила, что та беременна.
– Кто это? – осведомилась религиозная представительница. Вокруг изображения паникующей незнакомки вспыхнули четыре экранчика поменьше. Каждый показывал других Пассажиров в других автомобилях, и все они были явно напуганы и озадачены.
– Джек? – спросила дама в шотландке, вопросительно глядя на него. Бессмысленное выражение его лица красноречиво заявляло, что он знает об этом не больше, чем Либби.
– Включите звук, – распорядился Джек, когда на экране заговорила ведущая программы новостей.
– Для зрителей, только что присоединившихся к нам, сообщаем, что мы еще пытаемся проверить достоверность этой прямой трансляции. Но если то, что нам сообщили, соответствует действительности, то, судя по всему, четыре беспилотных автомобиля больше не подчиняются своим Пассажирам. Мы всё еще ждем официального заявления, но высказывается предположение, что автомобили, которые вы видите, были взломаны хакерами.
– Что за нелепость! – свысока отмахнулся Джек. – Это невозможно.
– Они сеют панику, – откликнулась дама в шотландке. – Как можно такое показывать?! Это безответственно.
– Сейчас же дайте мне Вестминстер по засекреченной линии, – Джек повернулся к низкому сотруднику безопасности.
Взгляд Либби переходил от Пассажира к Пассажиру; каждый реагировал на происходящее с ними совершенно по-своему. Внезапно, когда появился пятый экран, челюсть у нее отвисла и дыхание перехватило.
