Джизет
Дело о четырёх стаканах
–Что будем делать? – Овсов требовательно смотрел на Новикова, Феликс вопросительно оглядывался на дверь кабинета старшего следователя городской прокуратуры.
–С чаем ты уже опоздал, – этот ответ Яблокову Александр Валерьевич мог дать быстро и абсолютно точно, – а вот ваши действия, кстати, вполне профессиональные и технически правильные, меня немного сбили с толку.
В смысле, ты не ожидал, что химики являются убийцами? То, что хотел произнести Овсов, было намного резче и нелицеприятнее. Дмитрий немедленно поднял ближайшую к Новикову руку и, полностью прикрываясь ею, распахнутой пятернёй почесал лоб. При этом задвигал скулами и демонстративно погримасничал, скрывая недовольное выражение лица. Капитан милиции никогда не был дипломатом, но очень давно научился прятать свои настоящие чувства.
Неужели Феликс не хвастался насчёт остроты восприятия собственных оголённых рецепторов? Неужели Яблоков лучше меня ощущает правдивость Новикова?
–Всё указывает на то, что наши подопечные и есть реальные убийцы, – старший следователь прокуратуры развёл руками, – а мотива, как не было, так и не появился. Сейчас это самое главное. И что мы будем делать?
–Я не понимаю, в чём проблема по признанию их преступниками и объявлению в розыск? – теперь и Феликс требовательно смотрел на Новикова, – для меня это жизненно важно. Имея на руках веские доказательства и личности преступников, я почему-то не могу завершить расследование по уголовному делу. Это бред. Меня за такое просто уволят. Их следует сначала поймать, а потом уже и мотив из них вытрясти, никуда они не денутся.
–Вот зайду я сейчас к прокурору города…
–То есть ты ещё не ходил? – скрывать подозрение Дмитрий даже и не старался.
–Ходил. И подробно докладывал, – Новиков спокойно выдержал пристальный взгляд Овсова, – Но таким образом, чтобы в голове у прокурора убийцы в поезде и гостинице не совпадали.
–Зачем?
–Чтобы он не поднимал лишнего шума и нам никто палки в колёса не ставил.
Понятно, Овсов задумчиво уставился на поверхность стола в кабинете Новикова. Тут только два варианта: либо прав я один, остальные не правы, либо я дурак, а все остальные как раз прекрасно соображают. С одной стороны мои показатели, которыми только сегодня козырял перед Феликсом, с другой стороны поведение такого мудрого человека, как Александр Валерьевич. Меня уже давно Гулин гнобит, а старший следователь прокуратуры спокойно продолжает расследование и мне ещё при этом обещает полноценную защиту. Да и про наркоту не забывает.
–Что с химическим анализом лаборатории?
–Молчат. Я думаю, он уже готов, но мне результаты докладывать не спешат.
–Военные пытаются себя оправдать? Скрывают ошибки? Прошляпили нечто громкое, но хотят выглядеть для всех белыми и пушистыми?
–И такое может случиться, – Новиков положил правую ладонь на стол и закинул ногу на ногу, – давайте думать о наших проблемах.
–Андрея Вершакова узнали все. Причём, безоговорочно.
–Я понимаю, не повторяйся – это они. Причём, безоговорочно. Но отсутствие мотива у этой четвёрки для прокурора – определяющий фактор.
–Узнай, где сейчас находится почтовый ящик, в котором служили химики.
–Зачем?
–И командируй меня туда от военной прокуратуры. Может, там что-нибудь прояснится.
–А вот это надо попробовать, – брови Новикова взметнулись вверх, – мне эта мысль нравится. Давайте мне все бумаги, идите в машину и дожидайтесь меня там.
–В желудке засосало, – они молчали уже минут двадцать и эти слова Феликса напомнили Овсову, что последняя трапеза происходила ещё утром.
–Сразу после прокуратуры определимся – или заскочим в кафе, или ко мне домой.
–Кажется, идёт, – воодушевление Феликса объяснялось просто: обострённое чувство голода торопило события и старалось приблизить момент свидания желудка с едой.
–Вот это да, сам не ожидал, – обычно невозмутимый Александр Валерьевич пылал досадой и негодованием, – прокурору фамилия Алялин нравится гораздо больше, чем возможность поймать настоящего убийцу восьмерых человек.
–Провал? – мрачно поинтересовался Овсов.
–Нет, поедешь, – Новиков покачал головой, – полетишь в Ижевск. Самолётом за один день управишься. Командировка от УВД, – Александр Валерьевич усмехнулся, – Прокурор сейчас наорал на Гулина. Тот поначалу даже ничего слушать не хотел. Преступление раскрыто, обвиняемый сидит в камере. Какие вопросы ещё могут быть.
–А ты как прокурора убедил?
–Чего его убеждать? Он и сам понимает, что версии надо отрабатывать все. Химики сбежали? Сбежали. В гостинице устроили маскарад. После убийства опять скрылись. Ведут себя крайне подозрительно.
–Ты сказал, что Алялин в качестве убийцы устраивает его больше.
–Да. У химиков нет мотива. Даже намёка на мотив. И все их действия не объясняют причину обоих преступлений. Но если они являются свидетелями, то нам необходимо их найти. А, поскольку их ищет ещё одна структура, сам знаешь, какая…
–Догадываюсь.
–То нам их надо найти первыми. Прокурор об этом тоже подумал, – Новиков приподнял брови, очевидно, пытаясь ими шумно поаплодировать своему начальству, и злорадно добавил, – в УВД тебя дожидаются командировка и очень злой Валентин Петрович.
–Я думал, что буду действовать от имени военной прокуратуры…
–А военный прокурор сейчас звонит в Ижевск, чтобы тебя завтра утром встретили и сопроводили, как положено. Всё показали и рассказали. Там, на месте, уже сам крутись. Удачи.
Овсов и Яблоков проводили глазами удаляющегося Новикова и направились в УВД.
–Напротив нашей конторы, через улицу, виднеется продуктовый магазин, – Дмитрий оглянулся на Феликса, – зайдёшь, купишь поесть и подымайся в мой кабинет. Деньгами богат?
–Мелочь имеется, – Яблоков облизнулся, – пиво брать?
–На твоё усмотрение.
Валентина Петровича Гулина на рабочем месте не оказалось. Осторожно заглянувшего в приёмную Дмитрия встретили весёлые глаза Алины:
–Не волнуйся, я передам все слова, которые хотел сказать тебе Гулин.
–А что, много слов?
–В основном, знаки препинания, междометия и числительные, – Алина улыбнулась и достала из ящика своего стола бумаги с заложенными внутри них деньгами, – в канцелярии тебе выписали командировочное удостоверение, в кассе выдали денежное довольствие. Получи. Твою роспись в каждой ведомости я уже подделала.
–И на том спасибо. Гулин вернётся?
–Жаждешь его увидеть?
–Наоборот. Но вдруг у него есть какие-то дополнительные поручения.
–Боюсь, после разговора с прокурором Гулин на тебя ещё месяц спокойно смотреть не сможет. В лучшем случае, его ручонки будут просто трястись, в худшем – за пистолет хвататься.
–Всё так страшно?
–Всё прекрасно. Наш прокурор надолго обеспечил меня отличным настроением.
–Пойдём ко мне в кабинет, сейчас должен Феликс с закуской прибежать.
–Закуска подразумевает алкоголь?
–Не знаю. Как Яблокова изнутри мозга стукнет, так и будет.
–В его голове кто-то живёт? – они выходили из приёмной и Алина, закрыв кабинет на ключ, опечатала дверь маленькой металлической печатью, висевшей в одной связке с её ключами.
–В голове каждого из нас кто-то живёт, – мрачно сострил Дмитрий, – главное, понимать его язык и уметь договариваться по-хорошему.
Из кабинета начальника уголовного розыска выскочил улыбающийся помощник дежурного УВД и, показав Овсову и Алине оттопыренный вверх большой палец правой руки, шумно запрыгал по лестнице вниз. На подступах к дежурной части раздался его радостный вопль.
–Нас ждёт сюрприз, – предупредил Алину Дмитрий.
–И не только нас, – догадливо поделилась с капитаном молодая женщина, – сейчас ещё кому-то счастья привалит.
Они остановились на пороге кабинета, открыли дверь и осторожно заглянули внутрь. Геннадий Николаевич горделиво восседал за начальственным столом и с торжественным видом перебирал свои бумаги. Его правая бровь то глубокомысленно вздымалась, то незатейливо опадала, словно деревянные грабли на осеннюю жухлую листву. Лицо Пашаря было одухотворённым и осветлённым борьбой с организованной преступностью.
Перед соседним столом, старшего оперуполномоченного, скромно притулился на краешке стула Феликс Яблоков. Его ноги норовили прикрыть два пухлых пакета, а обе ладони старательно держали щёки и губы старшего лейтенанта. Эти части его лица всё время тряслись и порывались отсалютовать брызгами слюны. Пальцы Феликса то перехватывали нижнюю губу, то ловили неудержимый подбородок, то прикрывали осоловевшие глаза.
Под широким верхним листом пальмы, зацепленная на одну полоску скотча, щеголяла своими боками красно-бело-оранжевая коробка. По её краю бежали чёрные иероглифы, на одной стороне голубела наклеенная этикетка на русском языке. Под дном коробки болталось небольшое розовое яблоко, зацепленное липким скотчем за черенок.
–Очень поэтичная композиция, – вдумчиво произнесла Алина.
–Просто шедевр, – согласился Овсов и, не входя в кабинет, из-за порога, ткнул указательным пальцем в коробку на пальме, – что это у тебя?
–Где? – взгляд Пашаря оторвался от очередной бумаги и проследил направление руки своего подчинённого. Геннадий Николаевич неторопливо встал, подошёл к пальме, заботливо-бережно оторвал коробку от ствола столь разноплодного растения, прочитал этикетку, распахнул коробку, заглянул внутрь, и обиженно произнёс:
–А где оно?
–Что оно? – громко уточнил Овсов.
–Моё вино, – Пашарь принялся обследовать остальную часть пальмы, но ничего не нашёл.
–Какое твоё вино?
–Здесь было вино, – тон Геннадия Николаевича не оставлял никаких сомнений: он считал остальных людей вокруг себя, в лучшем случае, недотёпами, покусившимися на его собственность, в худшем – обыкновенными ворами, – раз коробка из-под него находилась на моей пальме, то и вино принадлежит мне.
–Ты не ошибаешься? – реакция Пашаря удивила Овсова. Неужели жадность может так повлиять на способность адекватно воспринимать окружающую реальность? Неужели начальник уголовного розыска не понимает, что в коробке не могло оказаться никакого вина в принципе?
–Её забрал этот урод из дежурной части, – прозорливо произнёс Пашарь, – убью, сволочь!
Он схватил свои ключи со стола, рачительно запихнул розовое яблочко в карман, грозно зарычал и выбежал из кабинета, размахивая коробкой во все стороны.
–У нас есть полчаса, – Овсов укоризненно ткнул в плечо расхохотавшемуся Феликсу, – пока до Пашаря дойдёт, что бутылка осталась в кабинете.
–Дойдёт ли? – Алина удивлённо взглянула на Дмитрия.
–Ты права, может и не дойти, – капитан милиции согласно покивал головой, – просто ему надоест ругаться в дежурной части и он прибежит требовать свою долю с Яблокова. Возможно, водкой, в крайнем случае, пивом.
Феликс очень резко перестал смеяться и настороженно уставился на Овсова.
–Врёшь, – Яблоков заглянул в немигающие глаза Дмитрия и пробормотал, – неужели, правда, примчится ныть?
–Нет, – тут же бодро ответил Овсов, – но всё в жизни когда-то начинается. Чем сегодняшний день хуже завтрашнего? Ничем. Так, что заканчивай смеяться и начинай хвастаться покупками.
–Ну и шуточки у тебя, – Феликс нагнулся к пакетам и достал оттуда две бутылки вина, яблоки, апельсины и бананы.
–Так коробочка всё-таки реальная на пальме выросла? – Дмитрий взял в руки бутылку, начал её крутить и рассматривать, – вино из хурмы, произведено в Южной Корее, брожение основано на культурных винных дрожжах. Некрепкое, но противопоказано беременным. Феликс, как ты себя чувствуешь? В животике никто ножкой не толкается?
–В животике крокодилы есть хотят, – Яблоков схватил банан, стянул ярко-жёлтую кожуру и проглотил в два укуса кремовую мякоть, – вкуснотища!
–Почему ты бананы не прицепил на пальму? – полюбопытствовала Алина.
–Дмитрий сказал, что это уже было и Пашарю наверняка захочется спиртного.
–Феликс, – Овсов засунул яблоки обратно в пакет, – мы с Алиной идём мыть эти фрукты, а ты топай к дежурной части и проследи за Пашарём.
–А, – Феликс слегка запнулся, – а если он, и правда, потребует вина из хурмы?
–Будешь его разочаровывать. Или направлять по ложному следу. Или поклянёшься в вечной любви к нему, – Дмитрий усмехнулся, – любишь кататься, люби и саночки таскать.
–В нём весу полтора центнера, замучаешься такие саночки возить.
–Не ной, – Алина погрозила Яблокову пальцем, – не маленький. Возможно, вашего друга уже давно сориентировали по нужному адресу, и он весёлым шагом двигается в заданном направлении.
Тщательно помыв яблоки, Дмитрий вернулся в кабинет, Алина же отправилась за пластиковыми тарелочками и ножом. К тому моменту, когда почти счастливый Феликс вернулся к трапезе с вином, на столе Овсова лежала россыпь бананов, стояли две тарелки с нарезанными яблоками и апельсинами и три стакана с золотистой жидкостью.
–За что пьём? – Феликс подхватил сверкающую каплями сока красную дольку яблока и хищно уставился на неё.
–За мотивацию, – ровным тоном ответил Дмитрий и принюхался к содержимому стакана. В воздухе витал очень слабый аромат летних трав с едва различимыми оттенками ромашки, перечной мяты и кардамона. В радужном букете слышались отголоски абрикоса и айвы. Затем Дмитрий сделал глоток. Вино оказалось с насыщенным вкусом хурмы сладковатого привкуса. Обычно Овсову не нравились подобные напитки. Всё время казалось, что небрежный производитель просто налил в спиртовой раствор экстракт арбуза, дыни или, на, худой конец, моркови, чтобы содрать лишнюю копейку с неискушённого покупателя. Но здесь всё было по-другому.
Создавалось впечатление, что процесс брожения начался ещё высоко на ветке, в недозрелой ягоде. Со временем хурма наливалась соками, мягкостью, красновато-золотистым цветом, и при этом крепость южной ягоды росла не по дням, а по часам. Алкогольная крепость. И настал тот день, когда спелую хурму бережно сняли с дерева, стёрли лёгкую пыль, и надкусили. В горло человека пролились струи целебной жидкости, волнительной, наполненной первобытным знанием, ощущением мира и всей Вселенной. И стал этот индивидуум высшим существом…
–Насколько я тебя знаю, – с улыбкой произнесла Алина, – ты собираешься что-то нам сообщить. Что-то важное, отмотивировавшее тебя по первое число.
–Это правда? – Феликс доедал вторую дольку яблока и тянул пальцы за колечком апельсина.
–Да. Сначала ты сказал, что всё это идиотизм и это было очень мудрое высказывание.
–Неужели? – Яблоков едва не подавился апельсиновой кожурой, но вовремя её выплюнул.
–А затем Новиков упомянул химиков в качестве свидетелей и мне всё стало ясно.
–Неужели? – насмешливо повторила Алина, отделяя оранжевые кольца одно от другого.
–Химики не убийцы, это их собирались убить.
И Феликс и Алина замерли, внимательно разглядывая тщательно разжевывавшего яблоко Овсова. Капитан милиции доел красную дольку и взялся за жёлтую.
–Это другой сорт яблок, первый сладковатый, этот же кисло-сладкий. Кстати, больше подходит к хурминному вину.
–То есть, у тебя ещё нет преступления, как такового, но ты уже знаешь будущие жертвы убийства, и, что особенно радует, знаешь их в лицо.
–Ты тоже смотришь на их физиономии с самого утра.
–Это я догадался, – Феликс налил всем по второму разу, – я только не понял твоих гениальных мыслей до конца. Растолкуй, пожалуйста, по возможности, получше.
–Мне тоже, – Алина выразительно улыбнулась, – интересна столь радикальная смена курса. Теперь ты стал ясновидцем, пророчишь убийства, вещаешь и предрекаешь, так сказать, гадалка в звании капитана. Хрустальным шаром запасся?
–Давайте рассмотрим ситуацию гипотетически, – Дмитрий доел банан и наморщил лоб, – четыре химика предполагают, что их хотят убить…
–Откуда они это узнали?
–Феликс, не перебивай. Дополнительные вопросы потом. Итак, они уверены, что их собираются лишить жизни. Что надо сделать?
–Резко смыться.
–Правильно. Ничего никому на режимном заводе не объясняя, они собирают вещи и прыгают в отходящий поезд в Барсуково, выходят на перрон, покупают обратные билеты и начинают готовиться к покушению. Так как поездка в соседнюю область проходила днём, то вряд ли бы убийца рискнул напасть на них в светлое время суток. Обратная дорога – ночью, вот как раз к этому непроницаемо-мрачному моменту, в прямом и переносном смысле, своей жизни химики и готовятся. Набирают у бабушки журналов и проходят по вагонам поезда, направляющегося в наш город. Находят в следующем вагоне, номер три, точно такое же купе с четырьмя молодыми парнями и меняются с ними местами. Решение само по себе достаточно хитрое, ведь придут убивать, скорее всего, ночью, свет включать и разглядывать лица перед выстрелом вряд ли кто-нибудь станет, а, значит, вместо себя можно подложить другие, приблизительно похожие тела. Тут же просматривается один тонкий нюанс: если гость с пистолетом не придёт этой ночью, то вполне может заглянуть следующей. В купе спят не химики, а совершенно другие люди, – Дмитрий сделал пару глотков и продолжил, – то есть химики подготовились на несколько ночей вперёд и с нетерпением ждут киллера…
–Который затягивать со стрельбой не решился, – поддакнул Феликс.
–…затем возвращают трупы в их законное купе и теперь химиков из четвёртого вагона с убитыми людьми из третьего связать воедино никак нельзя. Покинув поутру дружелюбный поезд, они продолжают свою линию подстраховки: останавливаются только в тех местах, где можно провернуть собственную подмену.
–Гостиничный номер, – снова отозвался Яблоков, на лице которого читалась гримаса утомлённого учителя, принимающего ответ у нерадивого ученика.
–То ли они просто осторожничали, то ли предполагали, что убийца раскусил фокус с «клонированием» спящих тел, – Овсов подцепил большим и указательным пальцами левой руки дольку апельсина, однако есть её не стал, – но они снова меняются местами с другой четвёркой, уже в гостинице «Волшебный маяк», предварительно получив лишний набор чистых простыней. Сами при этом успешно маскируются под свободных художников-абстракционистов. Убрав за убийцей свой номер, перенеся трупы в другой, замарав пол между номерами микстурой против собачьего нюха, химики спокойно дожидаются приезда милиции, отвечают на каверзные вопросы и тихо и невозмутимо покидают обитель почти оторванных голов и кровавых луж.
–Дмитрий, – укоризненно покачала головой Алина.
–Согласен, извините, – оранжевая кожица торопливо проскользнула между зубов капитана, – Судя по тому, что трупы перестали появляться, по крайней мере, в официальных сводках, убийца, или убийцы, посчитали свою чёрную работу выполненной и прекратили жестокую охоту на скромных химиков.
–Почему убийца не один? – Алина чередовала маленькие глотки вина с апельсиновыми колечками.
–Это только предположение. В поезде стреляли, в гостинице орудовали ножом. Возможно, действовали разные люди. Судя по ширине шейных разрезов, гостиничный киллер явно обозлился на химиков. То ли потому, что в поезде шустрые парни обманули своих убийц, то ли потому, что химики задолжали кому-то что-то в крупных размерах.
–Например? – удивился жующий Феликс.
–Например, секреты с оборонного объекта, – Дмитрий усмехнулся, – или наркотики, на которые мы постоянно натыкаемся в этом деле. Кстати, это ответ на вопрос, откуда они узнали, что их хотят убить.
–Знаешь, – Алина задумчиво разглядывала остатки вина в собственном стакане, – а ведь ты описываешь этих химиков как суперагентов: ловкие, догадливые, артистичные, предусмотрительные, никто их лиц не запомнил, никому подозрительными они не показались. Зато они неизменно на шаг впереди не только всей милиции, но и убийц. Причём заковыристых убийц: те, кто так жаждет их смерти – это ведь профессионалы. То ли из ЦРУ, то ли из наркомафии, то ли ещё непонятно кто, пытающийся оторвать свой кусок пирога.
–Сегодня утром выяснилось, что наши химики не такие уж и простые ребята. Служили в какой-то секретной части, завтра полечу в Ижевск узнавать про их подготовку и способности.
–То есть ты полагаешь… – Алина указала на свой стакан Феликсу и тот поспешно наполнил его почти до краёв, – Яблоков, это благородный напиток! Так только водку разливают!
–Для него и водка благородна торжеством отключённого разума, – усмехнулся Овсов.
–То есть ты полагаешь, – недовольным тоном продолжила Алина, – что химики получили некую сумму денег и решили с ней смыться? В их положении это очень рискованный шаг.
–Я даже больше скажу, – Дмитрий задумчиво потёр правый висок тыльной стороной правой ладони, – скорее всего, они обманули своих заказчиков: вынесли с оборонного завода пару грамм, скажем, редкоземельных металлов в качестве предварительного образца, получили за них хорошие денежки, пообещали вынести ещё пару килограмм, стрясли с жадных, но доверчивых, заказчиков уже огромную сумму денег, естественно, ничего воровать больше не стали, а пошло и банально пустились в бега. Причём, успешно пустились.
–В такой ситуации только последний дурак не поймёт, что его собираются покалечить, а то и вовсе пристрелить, – громко пробурчал Феликс.
–Вот видишь, напарник, – улыбнулся Дмитрий, – не так уж и сложно просчитать несколько ходов потенциальных убийц или их жертв.
–Постой, – вскинулся Яблоков, словно поймал чужую руку в своём кармане, – ты говорил, что на проходной у химиков даже швы ощупывали. Не могли они ничего вынести!
–Они и не выносили. За них это делала заведующая лабораторией.
–Ты считаешь, что она в деле? – Феликс приподнял правую бровь.
–Нет. Но даже во время очень серьёзного визита к ней на работу капитана милиции и старшего следователя прокуратуры она умудрялась вовсю кокетничать с представителями мужской половины человечества…
–Может, вы сами испускали сексуальные флюиды и роняли слюни до колен? – тихим тоном уточнила Алина.
–Конечно, особенно, когда я ей рассказывал про отрубленные головы в гостиничном номере и пулевые отверстия в трупах в купе поезда, – ответно улыбнулся Дмитрий, – Она находится в таком активном поиске, что её одиночество заметно метров за двести. Один из химиков иногда провожал её домой. Именно об этом она рассказала нам в первую очередь, причём таким тоном, как будто несостоявшиеся ухажёры наши родные братья и мы несём персональную ответственность за отсутствие личного счастья у дорогой Светланы Сергеевны. Готов поспорить, что именно в её сумочке и выносился с оборонного объекта главный интерес наших химиков.
–Это опять только теория, – после некоторой паузы уныло пробормотал Яблоков, – причём не в нашу пользу. Ведь если химики не убийцы, то всё вторично усложнилось и запуталось.
–Да, Феликс, – жизнерадостным тоном согласилась Алина, – теперь химиков надо найти только для того, чтобы вежливо у них спросить: Дорогие вы наши друзья, кто же это так упорно добивается вашей безвременной кончины?
–Спасибо, Овсов, – Яблоков покосился на Дмитрия, – я не буду об этом докладывать не своему начальству, не твоему, не Новикову. Хоть зарежьте, хоть застрелите.
–Скажи, Алина, – негромко протянул Дмитрий, – должна ли озабоченная одиночеством Светочка верить в приметы?
–Обязана.
Овсов набрал номер сотового телефона.
–Александр Валерьевич, не отрываю от дел?
–Нет.
–Можно ли мне немного побеседовать с заведующей лабораторией военного завода?
–Думаю, что можно. Только осторожней с вопросами.
–Отправь мне, пожалуйста, номер её телефона.
–Хорошо.
Феликс неторопливо откупорил вторую бутылку вина, Алина мельком взглянула на жёлтый циферблат в обрамлении белых лепестков. Дмитрий набрал номер заведующей лаборатории:
–Светлана Сергеевна, здравствуйте.
–Здравствуйте, кто это?
–Это капитан милиции Овсов, мы с Вами недавно встречались по уголовному делу.
–Да, да, припоминаю.
–У меня будет несколько вопросов.
–Да, пожалуйста.
–Какого цвета Ваши дамские сумочки?
–Это шутка?
–Нет, нет, всё абсолютно серьёзно. В розыске преступников каждая мелочь важна.
–Красная и пурпурная, – немного помолчав, ответила Светлана Сергеевна.
–Красная, это та, что побольше?
–Да.
–Насколько она большая?
–Булка хлеба помещается свободно, – молодая женщина ответила сразу и Дмитрий понял, что именно с красной сумочкой она посещает магазины.
–То есть тот из четвёрки пропавших химиков, кто Вас иногда провожал, всё время помогал Вам её нести? С пурпурной сумочкой в это время Вы не ходили на работу?
–Да, знаете, как-то так получалось, что в этот период мне больше подходил красный цвет, – Светочка явно углубилась в приятные воспоминания, её голос зазвенел и стал растягиваться на гласных звуках, – а Леонид ещё шутил, что красный – это признак любви.
–Спасибо, до свидания, Вы нам очень помогли, – Овсову было неловко прерывать размечтавшуюся женщину, но и становиться чей-то мокрой жилеткой он не собирался, – был весьма рад с Вами поговорить.
Дмитрий отключил связь, положил сотовый телефон на стол, подхватил наполненный вином стакан, сделал небольшой глоток, посмотрел на терпеливо ожидающих его вердикта Алину и Феликса и произнёс:
–Девяносто девять процентов за то, что химики в своей лаборатории изготовляли наркотик, подбрасывали его в красную сумочку Светланы, после проходной незаметно забирали его и затем продавали заказчику. Получив от своего покупателя крупную сумму денег на большую оптовую партию наркотика, четверо ушлых парней не стали его производить, а решили попросту сбежать с деньгами, – Овсов ещё раз глотнул, покосившись на содержимое стакана, и добавил, – навеки исчезнуть, испариться без остатка, раствориться в лунном сиянии ночной привокзальной площади.
