Джим Батчер
Архивы Дрездена: Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Полная версия

Глава 15

Первой мыслью, что пришла мне на ум, было: «Ух ты, ну и голос же у нее!» И сразу же последовала вторая: «Как ей, черт подери, удалось догнать нас так быстро?»

А где-то совсем уже в глубине сознания практичная часть меня тоже включилась в обмен мнениями: «Вот некстати будет, если меня застрелят». Вслух же я произнес:

– У вас действительно фамилия Романи?

Я не слышал шагов, но, когда она заговорила снова, голос раздался ближе.

– Это моя фамилия по мужу. Я была замужем. Недолго. А теперь будьте добры, отойдите от моего младшего братца.

Адские погремушки, значит, она его сестра? Милая семейка. Вполне возможно, она будет реагировать на угрозу не совсем… гм… рационально. Я глубоко вздохнул и напомнил себе, что с учетом обстоятельств провоцировать Лару Рейт было бы чистым идиотизмом.

– Я правильно понял: если я сделаю то, что вы просите, вы опустите пистолеты?

– Исходите лучше из того, что, если вы не сделаете этого, я застрелю вас.

– О, ради всего святого, – вздохнул Томас. – Лара, да успокойся же. Мы просто беседовали.

Она скрипнула зубами, и в ее голосе прозвучало почти материнское неодобрение:

– Томми, Томми! Когда ты несешь подобную ерунду, мне приходится напоминать себе, что мой младший братик далеко не такой идиот, каким хочет нам всем казаться.

– Да ладно тебе! – выпалил Томас. – Мы теряем время.

– Заткнитесь, – буркнул я, бесцеремонно взмахнув жезлом, и оглянулся через плечо на Лару.

На ней было что-то черное, кружевное, туфли на шпильках («и как, черт подери, она ухитрилась догнать нас на этих долбаных шпильках? Даже для чародея найдется пара вещей, представляющихся совершенно невероятными»), а в руках она держала пару славных таких маленьких пистолетиков. Возможно, заряжались они и не самыми мощными патронами, однако же и небольшой пули достаточно, чтобы убить меня раз и навсегда. По тому, как она их держала, у меня складывалось впечатление, что она знает, как с ними обращаться. Казалось, что в густой тени ее кожа светилась сквозь кружева. Восхитительное зрелище.

Я стиснул зубы и отогнал внезапное желание пройтись языком по возбуждающим изгибам ее бедер. Вместо этого я поднял свой жезл и нацелил его на Томаса:

– Два шага назад, цыпочка. Опусти пистолеты, забудь обо всех своих штучках – и мы поговорим.

Она застыла на полушаге, и на лице ее появилось слегка озабоченное выражение. А потом прищурилась, и голос ее разлился по воздуху смесью меда и героина:

– Что вы сказали?

Я отогнал давление, которое оказывал ее голос на мое либидо.

– Назад, – буркнул я. – Быстро. – Впрочем, сидевший во мне Дон Кихот не сдавался так просто, и я добавил: – Будьте добры.

Мгновение сестрица Томаса смотрела на меня, словно увидела в первый раз.

– Экая бестолковая ночь, – пробормотала она тоном, каким обычно произносят что-нибудь совершенно нецензурное. – Вы Гарри Дрезден.

– Не огорчайтесь. Я довольно ловко обходился без фамилии, представляясь Гарри-Ассистентом-Продюсера.

Она надула губы – надо сказать, это выглядело тоже потрясающе.

– Зачем вы угрожаете моему брату?

– Вечер выдался скучный, а все остальные были заняты.

Она даже намеком не предупредила. Один из ее маленьких пистолетов рявкнул, меня ослепила алая вспышка боли в голове, и я упал на колено.

Не опуская руку с нацеленным на Томаса жезлом, я поднял другую руку и осторожно коснулся уха. Когда я отнял ладонь, на ней темнели капли крови, но боль уже начала стихать. Лара выразительно выгнула свою умопомрачительную бровь. Адские погремушки, она только чуть оцарапала мне ухо своей пулей. С такой меткостью залепить пулю мне промеж глаз – плевое дело.

– В обычной ситуации я бы восхитилась столь изящно выстроенным ответом, – произнесла она негромким бархатным голосом. Возможно, она тоже считала, что так выйдет страшнее, чем если она скажет то же самое, но громко. – Однако во всем, что касается моего младшего братца, у меня нет настроения играть в игры.

– Понятно, – сказал я.

Боюсь, мой голос прозвучал не слишком уверенно. Я опустил жезл и убрал заряд накопленной в нем энергии. Зловещая красная точка на его конце погасла.

– Прелестно, – отозвалась она, но пистолетов не опустила.

Ночной осенний воздух развевал ее шикарные черные волосы, серые глаза сияли в полумраке серебром.

– Гарри, – произнес Томас, – это моя старшая сестра Лара. Лара, Гарри Дрезден.

– Очень приятно, – кивнула она. – Томас, отойди от чародея. Я не хочу, чтобы какая-нибудь пуля, пройдя навылет, попала в тебя.

Ноги мои разом сделались ватными. Я продолжал держать жезл в руках, но Лара нажала бы на спуск прежде, чем я успел бы прицелиться и выпустить разряд.

– Погоди, – сказал Томас. Он привстал на колено и оказался между мной и другим Белым вампиром. – Не убивай его.

Она удивленно выгнула бровь, на губах заиграла легкая улыбка.

– Это почему же?

– Во-первых, есть ведь шанс, что он успеет сложить смертное проклятие.

– Допустим. А во-вторых?

Томас пожал плечами:

– А еще у меня есть личный интерес. Я предпочел бы первым делом обсудить все это втроем.

– И я тоже, – добавил я.

Призрачная улыбка так и оставалась на лице у Лары.

– Ты мне симпатичен, чародей, но… – Она вздохнула. – Для переговоров нет времени, Томас. Присутствие Дрездена здесь недопустимо. Независимое предприятие Артуро – внутреннее дело Белой Коллегии.

– Я тут не затем, чтобы связываться с Белой Коллегией, – заявил я. – Это совершенно не входило в мои намерения.

Она внимательно посмотрела на меня:

– Всем нам хорошо известна цена благим намерениям. Тогда зачем же, а, чародей?

– Отличный вопрос, – буркнул я, выразительно покосившись на Томаса. – Я бы сам с удовольствием выслушал ответ.

Выражение лица у Томаса сделалось встревоженным. Взгляд его метнулся к Ларе, и у меня вдруг сложилось впечатление, что он готовится броситься на нее.

Лара нахмурилась:

– Томас? О чем это он говорит?

– Это все буря в стакане воды, Лара, – сказал Томас. – Сущая ерунда. Правда.

Глаза Лары расширились.

– Ты втянул его во все это?

– Эм… – начал Томас.

– Еще как, черт возьми, он! – вмешался я. – Или вы думаете, что я вляпался во все это ради забавы?

Лара раскрыла рот в явном замешательстве:

– Томас, ты вступил в игру сейчас?

Несколько секунд Томас посидел с плотно сжатыми губами, потом медленно поднялся на ноги и, морщась, положил руку сзади на поясницу.

– Похоже на то.

– Он же тебя убьет, – сказала Лара. – Убьет, если не хуже. У тебя и малой толики нет той силы, которая требуется, чтобы хотя бы угрожать ему.

– Это как посмотреть, – возразил Томас.

– В смысле?

– В смысле, кого решат поддержать остальные члены клана.

Она презрительно усмехнулась:

– Ты что, серьезно рассчитываешь, что кто-то из нас поддержит тебя против него?

– Почему бы и нет? – спокойно ответил Томас. – Сама подумай: отец силен, но не неуязвим. Если его скинуть по моей инициативе, главным стану я, а со мной будет чертовски проще договориться, чем с ним. А если я проиграю, вы всегда можете сказать, что поддерживали меня по принуждению – психическому, разумеется. Вечный козел отпущения. Жизнь течет, и только мне платить за все.

Она прищурилась:

– Ты снова начитался Макиавелли.

– Ну, почитывал. Жюстине на ночь.

С минуту она помолчала, задумчиво кусая губы. Потом подняла взгляд:

– Все это отчаянно неудачно затеяно, Томас.

– Но…

– Худший момент трудно выбрать. Положение Рейтов среди других кланов на редкость неустойчиво. Если у нас начнутся еще и внутренние раздоры, это сделает нас уязвимыми для Скависов, Мальвора или других таких же. Стоит им почуять слабость, и они уничтожат нас без раздумий.

– Папа проигрывает, – возразил Томас. – Он ошибается уже много лет, и нам всем это прекрасно известно. Он стареет. Нападение на него других лордов – вопрос времени, а когда это случится, вместе с ним конец и всем нам.

Она мотнула головой:

– Хочешь знать, сколько братьев и сестер говорили мне все это почти слово в слово на протяжении долгих лет? Он уничтожил их всех.

– Они выступали против него в одиночку. Я же предлагаю нам действовать сообща. Мы вполне можем победить.

– Но почему именно сейчас?

– А почему бы и не сейчас?

Она нахмурилась и с минуту пристально смотрела на него, не шевелясь. Потом передернула плечами, вздохнула и нацелила один из пистолетов мне в голову. А второй – на Томаса.

– Лара! – возмутился он.

– Убери руку из-за спины. Ну!

Томас застыл, но медленно вынул руку с демонстративно растопыренными пальцами из-за спины. Я пригляделся и увидел у него чуть ниже пояса под футболкой некоторую выпуклость.

Лара кивнула:

– Мне очень жаль, Томми, ты мне весьма симпатичен, но ты не знаешь отца так, как знаю его я. Ты ведь не единственный Рейт, пытающийся извлечь преимущества из того, что его недооценивают. Он всегда ожидал от тебя подвоха, и в ту же минуту, как ему покажется, что я с тобой заодно, он меня убьет. Без колебаний.

В голосе у Томаса послышалось отчаяние:

– Лара, если мы выступим вместе…

– Мы вместе и умрем. Если не от его руки, то от Мальвора или кого-либо еще. У меня нет выбора. Поверь, мне не доставляет ни малейшего удовольствия убивать тебя.

– Так и не делай этого! – предложил он.

– И оставить тебя на милость папочки? Даже у меня имеются кое-какие принципы. Я люблю тебя больше, чем кого-либо на свете, братец, но вряд ли я проживу долго, если стану рисковать без крайней на то необходимости.

Томас судорожно сглотнул. Он не смотрел на меня, но чуть сменил положение, и его футболка задралась, выставив мне на обозрение рукоять заткнутого за пояс джинсов пистолета. Я не стал пялиться на нее. У меня не имелось ни малейшего шанса схватить пистолет и выстрелить прежде, чем Лара сделает из меня решето. Вот если бы Томас смог отвлечь ее внимание хотя бы на секунду-другую…

Томас сделал глубокий вдох и произнес:

– Лара.

Что-то изменилось в его голосе. Хотя звучал он точно так же, как прежде – на слух как прежде, но появилось в нем нечто, заставившее воздух едва не звенеть от бесшумной соблазняющей энергии. Это требовало безусловного к себе внимания. Черт, противостоять этому голосу было почти невозможно, и слышать его из уст Томаса оказалось довольно-таки жутко. Хорошо еще он обращался не ко мне, иначе это могло бы чертовски сбить с толку.

– Лара, – повторил он.

Я увидел, как она чуть пошатнулась при его словах.

Томас продолжал:

– Позволь мне поговорить с тобой.

Увы, если она и пошатнулась, то скорее от ветра и каблуков-шпилек, нежели от Томасова голоса.

– Боюсь, все, что тебе стоит сказать, – это попрощаться со мной, братец. – Лара со спокойным, отрешенным видом взвела оба пистолета. – И кстати, заодно с чародеем попрощайся.

Глава 16

Мне приходилось оказываться в ситуациях и похуже. Подумать, так даже огорчительно, сколько раз я в них оказывался. Но если опыт и научил меня чему-либо, так только вот этому: как бы плохо ни обернулись дела, у них всегда есть возможность сделаться еще хуже.

Вот вам пример: это наше легкое недоразумение с суперблудницей.

Томас заорал что-то и дернулся влево, заслоняя меня от Лары. Одновременно с этим я потянулся к заткнутому у него за пояс сзади пистолету. Судя по рукоятке, пистолет был полуавтоматический, – возможно, одна из этих модных немецких игрушек, которые столь же миниатюрны, сколь смертоносны. Я успел схватиться за нее и наверняка дал бы достойный отпор Ларе, если бы не чертовы Томасовы джинсы в обтяжку: пистолет застрял и отказался вылезать. В итоге я потерял равновесие и плюхнулся на бок. В общем, все, чего я добился в результате этого столь хитроумно задуманного маневра, – это ободрал подушечки пальцев да еще получил возможность без помех наблюдать изготовившуюся к стрельбе Лару Рейт.

Я услышал хлопок выстрела, потом жужжание пули. За первым выстрелом на протяжении двух или трех секунд последовало еще несколько. Две пули с омерзительным стуком ударили в Томаса – одна в ногу, вторая в грудь.

Одновременно с этим Томас швырнул в Лару маленькой связкой ключей, и это, возможно, спасло мне жизнь. Она отбила их стволом пистолета – того, что был нацелен на меня, – и подарила мне бесценное мгновение, которого хватило на то, чтобы выхватить жезл и выпустить в нее панический разряд. Мне было не до точности: даже с фокусирующим мою волю жезлом струя пламени вместо луча толщиной в запястье вышла конусом футов тридцать в поперечнике.

И звук вышел соответствующий – настоящий удар грома, разорвавший ночную тишину. Конечно, Лара Рейт обладала реакцией, которая, к сожалению, отличает почти всех представителей вампирского племени, и вовремя отпрянула в сторону. На ходу она разрядила в меня оба пистолета на манер героев гонконгских боевиков. Однако же сверхъестественных навыков Лары оказалось явно недостаточно, чтобы справиться с внезапностью, натиском, огненным шквалом – и туфлями на шпильках. Будь благословенна индустрия моды и слепая удача, хранящая дураков и чародеев: вампирша промахнулась.

Я встряхнул браслет-оберег и усилием воли выстроил перед собой невидимую, но непробиваемую стену. Именно в нее ударили несколько последних выпущенных Ларой пуль, осветив ночь бело-голубыми вспышками возмущенной энергии. Не убирая барьера, я изготовил жезл к новому разряду и угрожающе повернулся к Ларе.

Вампирша скользнула в тень между ближайшим к нам зданием и парой больших цистерн и скрылась из виду.

Чуть развернув щит в сторону, куда скрылась Лара, я склонился над Томасом.

– Томас, – прошипел я. – Томас, вы как?

Он ответил не сразу, а когда заговорил, голос его звучал совсем слабо:

– Не знаю. Больно.

– В вас залепили две пули. Еще бы не болело. – Взглядом я продолжал шарить по окружавшей нас темноте, обострив чувства как только мог. – Идти сможете?

– Не знаю, – прохрипел он. – Дышать трудно. И ног не чувствую.

Я скосил глаза в его сторону – на секунду, не больше. Черная Томасова футболка на боку прилипла к телу. Попадание в легкое – в лучшем случае. Если пуля зацепила крупный кровеносный сосуд, дело дрянь, вампир он или нет. Конечно, порождения Белой Коллегии чертовски живучи, но в некоторых отношениях столь же уязвимы, сколь и служащие им пищей люди. Он может очень быстро оправиться от ранения – я видел, как сломанные ребра срастались у Томаса в считаные часы, – однако, если он истечет кровью из перебитой артерии, он умрет, как любой другой.

– Вы, главное, не шевелитесь, – посоветовал я. – Сидите неподвижно, пока мы не поймем, где она.

– Это ее выманит, – прохрипел Томас. – Классический прием с подсадной уткой.

– Дайте мне свой пистолет, – сказал я.

– Зачем?

– Чтобы в следующий раз, когда вы начнете вешать мне лапшу на уши, я прострелил вашу хитроумную задницу.

Он сделал попытку засмеяться, но тут же зашелся болезненным, клокочущим кашлем.

– Черт, – буркнул я и склонился над ним.

Отложив жезл, я подсунул правую руку ему под плечи и усадил спиной к моему колену, чтобы он по возможности находился в вертикальном положении.

– Вы бы лучше уходили. Я перебьюсь.

– Да заткнетесь вы или нет? – рявкнул я.

Свободной рукой я попытался обнаружить раны, но я не врач. Я нащупал дырку в груди, из которой продолжала сочиться кровь. Края раны изрядно припухли.

– Ясно, – сказал я ему. – Дрянь рана. Вот. – Я поднял его правую руку и крепко прижал к ране. – Держите руку вот так, приятель. Не ослабляйте давления. У меня не получится зажимать ее и тащить вас одновременно.

– Даже в голову не берите меня тащить, – прохрипел он. – Не будьте идиотом. Она убьет нас обоих.

– Я могу не убирать щит, – возразил я.

– От щита мало проку, если вы не сможете отстреливаться. Уходите, вызовите полицию, потом вернетесь за мной.

– Вы несете пьяный бред, – заявил я.

Оставь я его одного – и Лара наверняка его прикончит. Я закинул его левую руку себе на плечо и рывком вздернул на ноги. Он оказался не таким тяжелым, как я ожидал, но это движение не могло не причинить ему боли. И причинило – судя по тому, как перехватило у него дыхание.

– Ну же! – рявкнул я. – У вас одна нога здоровая. Помогите же мне.

Голос его понизился до глухого, призрачного какого-то голоса, почти шепота:

– Идите. Я не могу.

– Еще как можете. Заткнитесь и помогите мне.

И я максимально быстро двинулся к главному выезду из промзоны. Браслет-оберег я держал под напряжением, сохраняя прикрывавший нас со всех сторон щит. Конечно, мощностью он уступал направленному, выстроенному с одной стороны, но я не мог смотреть во все стороны одновременно, а умный противник никогда не упустит возможности выстрелить сзади.

Должно быть, оставайся еще у Томаса силы, он орал бы во всю глотку. Минуты через две лицо его сделалось белым как полотно – я имею в виду, он побледнел даже больше обычного. Кожа у него и так светлее некуда, но сейчас она приобрела пепельный оттенок, будто у покойника, а под глазами обозначились синяки. Даже так он ухитрялся помогать мне. Не то чтобы очень, но достаточно для того, чтобы я тащил его, почти не оступаясь.

Я уже начал надеяться, что нам удастся благополучно добраться до студии, когда услышал шаги, и из-за угла перед нами выбежала женщина. Светлая кожа отчетливо выделялась в темноте.

Я чертыхнулся, подкачал в щит еще немного воли и, пригнувшись, довольно бесцеремонно плюхнул Томаса на землю. Пошарив рукой у него по поясу, я нащупал пистолет и выдернул его наконец. Большим пальцем взвел курок, прицелился и нажал на спуск.

– Нет! – прохрипел Томас в последнее мгновение и толкнул меня плечом, сбив прицел.

Рявкнул выстрел, и пуля высекла искры из асфальта. В отчаянии я снова поднял пистолет, прекрасно понимая, что это лишено смысла. Если я и мог застать Лару Рейт врасплох первым выстрелом, шансов на то, что я одолею ее в прямом поединке, не имелось вовсе.

Но это оказалась не Лара. Инари остановилась на мостовой в нескольких футах от меня, широко распахнув глаза и открыв рот.

– Господи! – воскликнула она. – Томас! Что случилось? Что вы с ним сделали?

– Ничего! – отрезал я. – Он ранен. Бога ради, да помогите же мне!

Мгновение она колебалась, потом бросилась к Томасу:

– О боже! Он весь в крови! Он истекает кровью!

Я сунул жезл ей в руки.

– Подержите! – рявкнул я.

– Что вы с ним сделали? – не унималась она. По лицу ее струились слезы. – О Томас.

Мне хотелось орать от раздражения, но я упрямо вглядывался во все места, где могла прятаться Лара. Инстинкты заливались пожарными сиренами, предупреждая о ее приближении; на самом деле мне ничего так не хотелось, как просто удрать.

– Да сказал же я: ничего! Идите лучше вперед, откройте и подержите дверь. Нам нужно вернуться в дом и вызвать «скорую».

Я нагнулся, чтобы снова поднять Томаса.

Инари Рейт отчаянно вскрикнула и, держа мой жезл обеими руками, огрела меня по затылку с такой силой, что тот сломался пополам. В глазах вспыхнули яркие звезды; я даже не почувствовал боли, когда ткнулся мордой в асфальт.

Минуту или две все в моей голове путалось. Первое, что я услышал, когда смог наконец шевелиться, было всхлипывание Инари:

– Лара, я не знаю, что случилось. Он пытался меня застрелить, а Томас без сознания – может, мертвый уже.

Я услышал шаги.

– Дай мне пистолет, – произнес голос Лары.

– Что же теперь делать? – спросила Инари.

Она продолжала плакать.

Лара передернула затвор пистолета, проверяя патронник.

– Иди в дом, – сказала она. Голос ее звучал все так же твердо и уверенно. – Вызови «скорую» и полицию. Ну!

Инари выпрямилась и бегом бросилась в темноту, оставив нас с Томасом наедине с женщиной, которая уже почти убила его. Я сделал попытку встать, но это оказалось делом слишком сложным. Все завертелось вокруг в бешеном хороводе.

Мне удалось-таки приподняться на колене, когда противный, липкий холод волной накатил на меня со спины.

Три вампира из Черной Коллегии не предупреждали о своем появлении. Они просто появились, словно соткавшись из теней.

Одного из них я уже знал: одноухого типа, которого я так удачно окатил святой водой из пистолета. По обе стороны от него стояли еще двое чуваков из Черных – оба мужского пола, в саванах, оба подросткового телосложения. Они пробыли живыми трупами не слишком долго: кожа на руках еще сохранила кое-где более или менее натуральный цвет, да и лица не до конца превратились в черепа. Ногти у них, конечно, были длинные, грязные. На лицах, на горле запеклась кровь. Глаза более всего напоминали подернутые черной ряской загнившие лужи.

Инари испустила крик, которому позавидовали бы персонажи иного ужастика, и поспешно отступила назад, к Ларе. Лара со свистом втянула воздух сквозь зубы и, медленно поворачиваясь на каблуках, чтобы постоянно видеть нападавших вампиров, изготовилась к стрельбе.

– Ну и ну, – прошипел одноухий вампир. – Надо же, какая удача! Чародей и трое Белых разом. Это обещает быть занятным.

Тут я ощутил еще одну, более сильную, волну гнусной, убийственной магической энергии.

Малоккио. Оно нарастало снова, на порядок мощнее, чем прежде, – и я ощутил, как оно приближается ко мне. Голова еще гудела от удара, и я, черт подери, ничегошеньки не мог с этим поделать.

– Убейте их, – прошипел одноухий. – Убейте их всех!

Вот видите? Все как я говорил.

Ситуация всегда может обернуться еще хуже.