Джейн Портер
Память любви
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
На следующее утро после прерывистого ночного сна Анабелла проснулась рано, чувствуя себя совершенно разбитой.
Почему? Потому что ее муж не захотел прикоснуться к ней! Прошлой ночью он практически убежал из ее спальни. В чем дело?
Почему они спят в разных комнатах? Она хотела Лусио. Она знала, что он тоже хочет ее. У них всегда были великолепные физические отношения. И сейчас было время их возобновить.
Спустившись вниз, она увидела, что Лусио сидит за столом и завтракает в одиночестве.
– Ты сегодня рано проснулась, – сказал он, вставая и отодвигая для нее стул.
Она села напротив и улыбнулась Марии, которая принесла кофе и хрустящее печенье с карамелью, политое шоколадом.
– Я решила, что пора вернуться к прежней жизни.
Она щедро насыпала сахара в кофе-эспрессо с горячим молоком.
– Это потому что я хочу восстановить силы.
Она заметила напряженный взгляд Лусио, когда она сделала акцент на слове «силы».
– Я должна быть полностью уверена, что выздоровела.
Улыбнувшись, Ана откусила печенье. Сладкая липкая карамель осталась у нее на верхней губе.
Она знала, что он пристально наблюдает за ней, и как можно изящнее слизала карамель с губ.
– Я не хочу быть больше больной, – сказала она.
Лусио закашлялся.
– Удачного тебе дня, Лусио. До вечера, – сказала она и улыбнулась, заметив серьезное выражение на его лице.
В глубине души Ана надеялась, что в течение дня он будет скучать по ней так же, как и она по нему.
Лусио провел беспокойный день в офисе. К полудню, когда солнце стало припекать, его нервозность усилилась. Он снял пиджак и расстегнул рубашку, но прохладнее ему не стало.
Он пытался отвлечься, делая телефонные звонки, но постоянно ловил себя на том, что хочет слышать только голос Аны.
Это из-за жары, говорил себе Лусио, раздраженно зашторивая окно, но даже в полутьме он продолжал думать об Анабелле. Он представлял ее такой, какой она была минувшей ночью – в ночной сорочке; сегодня за завтраком, с карамелью на губах.
Боже мой, как же он ее хотел. Он всегда будет хотеть ее. Было невыносимо спать с ней каждую ночь в одном доме.
Лусио с отвращением отодвинулся от стола. Зачем он приехал на виллу? Почему согласился вернуться? Она же прогнала его, ее семья захлопнула перед ним дверь. Но потом все изменилось, и Гальваны позвонили ему, попросили вернуться и помочь Анабелле.
Помочь Анабелле! Как будто это было его дело.
Лусио уселся на стол, закрыл глаза и постарался посмотреть на ситуацию со стороны.
Завтрак с Анабеллой. Обед с Анабеллой. Прогулки при луне с Анабеллой. Поцелуи в полночь с Анабеллой.
Продолжай в таком же духе, сказал он себе, сопротивляться бесполезно. Прыгай на нее. Она владеет тобой. Сейчас и навсегда.
Когда поздно вечером он вернулся домой, Анабелла встретила его у дверей. Она была одета в облегающие джинсы, туфли на высоких каблуках и белую футболку, плотно обтягивающую ее полную грудь.
На ней не было бюстгальтера, и ее темные соски просвечивали через футболку.
Черт подери, мысленно выругался он.
– Хочешь выпить? – спросила она, беря у него пиджак и сладко улыбаясь, как будто это была ее обязанность – встречать его у дверей.
– Нет, – грубо, но честно ответил он.
– Тяжелый день? – спросила она, делая ударение на каждом слове, с издевкой в голосе.
– Ничего особенного.
– Ничего срочного и обременительного?
Например, жгучее возбуждение?
– Нет.
Он посмотрел на нее. Она заплатит ему за это.
Обязательно заплатит. Он крепко обнимет ее и зацелует до беспамятства. Ей это понравится.
В дверях появилась Мария.
– Ужин будет готов через час, – сказала она, – Хорошо, – весело ответила Ана, протягивая Марии пиджак Лусио. – Мы пока немного отдохнем… вместе…
Экономка сложила пиджак и ушла.
– Я ничего такого не планировал на сегодня, – туманно произнес он, пока они шли в гостиную, обставленную во вкусе Анабеллы.
Она озорно улыбнулась ему.
– Боишься остаться со мной наедине?
Маленький бесенок. Мегера. Он почувствовал, что ему становится труднее скрывать свою любовь, боль и желание.
Она и не подозревала, что ему пришлось пережить в этом году.
– Нет, я не боюсь тебя, – медленно произнес он, я боюсь за тебя. Ты такая хрупкая, болезненная.
– Бога ради! – прервала она его, облокачиваясь на спинку кресла и насмешливо глядя на него. – Давай не будем все превращать в боксерский поединок. У меня есть пара приемов, чтобы уложить тебя в нокаут.
– Тебе удастся сделать это только хитростью, малышка, – рассмеялся он. Она никогда не изменится.
Она будет такой же невыносимой до самой смерти.
– Это вызов? – спросила Ана и медленно пошла к нему, провокационно сверкая зелеными глазами.
Ей хотелось поиграть, хотелось огня, и веселье Лусио сменилось недоверием, когда она остановилась напротив него и дотронулась рукой до его бедра.
У Лусио остановилось дыхание. Тело стало горячим и напряженным. Он не мог пошевелиться, даже если бы постарался.
– Так что вы говорили, сеньор?
Ее руки были у него между ног.
– Ана! – воскликнул он, хватая ее за руку.
– Да, сеньор?
– Прекрати называть меня сеньором, Он поднял ее руку, поцеловал в ладонь, подавляя желание поцеловать каждый палец. Он был готов сделать то, о чем потом пожалеет.
– Может, прогуляемся или поиграем в карты?
– Ты ненавидишь карты.
– Я знаю, но тебе нравится. Как насчет покера на раздевание?
– Ана, тебе нужен покой, отдых.
Она усмехнулась.
Боже мой! Он скоро сойдет с ума.
Лусио отвернулся и потер виски. Расслабься, сказал он себе. Она просто играет. Ей хочется немного повеселиться.
О, да, она даже слишком веселится, ответил ему внутренний голос.
Внезапно Ана рассмеялась и взяла его за руки.
– Брось, Лусио, – прошептала она, вскидывая брови, – это же просто я.
– Этого-то я и боюсь.
Их глаза встретились, и Ана удивленно посмотрела на него, потом снова рассмеялась низким, хриплым смехом. Она прекрасно знала, о чем он думает, что чувствует, когда она прижимается к нему, трется об него, потому что чувствовала то же самое.
Ана отпустила его руки и направилась к красному лакированному бару. Он наблюдал за ней, сгорая от желания. Она обжигала его, причиняла ему боль.
И ей это нравилось.
– Ты помнишь, где у нас бар? – сказал он, стараясь успокоить дыхание.
Два года назад по просьбе Аны бар сделали зеркальным внутри и встроили галогенную лампу, освещавшую бар так, что он сверкал.
Она нерешительно остановилась перед выстроенными в ряд бутылками, графинами и хрустальными стаканами.
– Днем Мария показала мне дом, а потом я тут сама все осмотрела, но только сейчас поняла, что не знаю, что ты обычно пьешь.
Он был так очарован ею, что ответил не сразу Он с наслаждением смотрел на ее волосы, обрамляющие нежный овал лица, прямую спину, изгиб бедер. Женщины были такими волнующими, особенно Анабелла.
Она взглянула на него поверх плеча.
– Что ты хочешь?
Тебя. Но он не сказал этого вслух. С ней он чувствовал в себе силы и желание жить.
– Красного вина.
Она уставилась на бутылки.
– Здесь нет красного вина.
– Оно внизу, в погребе. – Лусио заметил удивление в ее глазах. Когда они говорили о простых вещах, у него было время контролировать себя, концентрироваться на важном – например, на ее здоровье. – Ты не была в погребе?
– Нет, – она медленно закрыла дверцы бара. Это очень большой дом.
– Тут все сделано в соответствии с твоим вкусом.
– Правда? – Анабелла с удивлением взглянула на него. – А чем ты занимаешься? Откуда у тебя деньги, чтобы заплатить за все это? – спросила она, оглядываясь вокруг.
– У меня довольно успешно идет бизнес; А ты занимаешься продажей антиквариата.
Продажей антиквариата, мысленно повторила она.
– Странно. Я не чувствую этого… Мне это все не знакомо.
– Ты вспомнишь, Ана. Ты уже начинаешь.
Но в его голосе не было радости, и ее сердце упало.
– Мы были счастливы, Лусио?
Он молчал, и в какой-то момент Ана засомневалась в том, что именно он ответит, и занервничала.
Его губы скривились, а темные глаза загорелись, и она подумала, что он похож сейчас на ангела в огне.
– А что ты думаешь? – спросил он.
Она глубоко вздохнула. Лусио сгорает от страсти к ней. Он любит ее. Она была в этом уверена. Но между ними было что-то, беспокоящее ее – У нас оказался неудачный брак? – с трудом спросила она.
Он стиснул зубы. На его лице отразилась мука.
– Все было не так плохо.
– А когда было хорошо?
Он молчал, и его молчание пугало ее.
– Лусио, когда мы были счастливы? – снова спросила она.
Он посмотрел ей в глаза.
– Когда мы были в постели.
Его слова все еще крутились в ее голове, пока она переодевалась к позднему ужину, традиционному для ее страны.
Облачившись в красное шифоновое платье с черными цветами, она расчесала волосы, надела золотые серьги и немного подушила волосы за ушами, запястья и область за коленями.
Лусио ждал ее в холле. Они впервые ужинали вместе, и ей нравилось, как эффектно и романтично выглядела столовая, освещенная приглушенным светом свечей. Льющаяся из магнитофона музыка добавляла вечеру некоторую загадочность.
Ужин был великолепен. Специально для Анабеллы Мария приготовила ее любимые итальянские блюда. После ужина они перешли в гостиную, чтобы выпить кофе и насладиться музыкой.
Ана сидела в кресле, подогнув под себя ноги, и медленно пила кофе. Несмотря на свое довольно смутное восприятие действительности, она чувствовала себя счастливой. Как это было возможно?
Может потому, что она не позволяла себе далеко заглядывать вперед. У меня будет время на все, думала она, а сейчас ей хотелось насладиться вечером с Лусио.
Поднося маленькую китайскую чашечку ко рту, Анабелла вдохнула запах свежеприготовленного эспрессо. Когда Лусио был рядом, эти маленькие радости опьяняли, и у нее было чувство, будто она владела всем миром.
– Ты такая красивая, Анабелла.
У нее по спине пробежали мурашки. Было так приятно, словно он дотронулся.
Ана подняла голову, и они долго смотрели друг на друга. Казалось, что жизнь остановилась, и она принадлежала сейчас его миру. Именно это и привлекало Ану с самого начала, даже до того, как она узнала его имя. Покой, чувство, что он знает то, чего не знает она, радость быть желанной. Ее не манили благополучие, деньги, связи. Простая энергетика – неуловимая, невидимая, – вот что привлекало в нем.
– Нам надо еще многое обсудить, – тихо сказал Лусио, ставя чашку с кофе на стол. – Я должен тебе кое-что сказать.
Она почувствовала тревогу, уверенная, что «многое» означает что-то плохое.
– Давай подождем до завтра, – попросила она, зная, что ей все равно придется столкнуться с неизбежным.
Он улыбнулся.
– Ты так похожа на Скарлет О'Хара. Вы с ней как близнецы.
Ее сердце заныло. Это была правда. У нее хорошо получалось тянуть время, избегать, притворяться. Ана всегда предпочитала мир фантазии.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, – сказала она, чувствуя, что ее накрывает волна любви к Лусио, а их жизни сплетаются навсегда. Может, она этого и не помнила, но в сердце она чувствовала с ним связь.
– Поэтому мы должны поговорить, Ана. Часть меня не хочет разговаривать, хочет, чтобы все осталось по старому. Но ты и я… Мы давно не были так близки.
Она взглянула на него.
– Значит, нас это устраивает.
– Отречься друг от друга? Не думаю.
– Может, дело не в этом. Может… может, у нас есть второй шанс на любовь? Шанс все исправить.
Он закрыл глаза.
– Это очень обманчивое чувство. Раньше няне это нравилось, – его взгляд стал более глубоким, таинственным. – Ты была несчастна со мной, долго просила меня о разводе.
Ане хотелось закрыть уши. Ей не нравилось то, что она слышала. От этих разговоров она расстроится, а ей не хотелось расстраиваться сегодня вечером.
Это была великолепная ночь. Вечерний воздух был все еще теплым, двери балкона открыты, приглашая запах весенних цветов в дом.
Нет. Они не будут разговаривать об этом. Они вместе, а сейчас только это имело значение. Именно это ей сейчас было нужно.
Ана встала и подошла к Лусио, одну руку положила на плечо, а другую протянула ему.
– Потанцуй со мной.
– Ана.
– Мы больше не танцуем? – она подняла брови. Ты же любил танцевать. Ты хорошо танцуешь. Или я и тут все испортила?
Она смотрела, как он борется с собой, видела его сопротивление и желание. Как и прошлой ночью, он хотел ее. Как и прошлой ночью, он боялся. Боялся дотронуться до нее. Почему?
Он едва заметно улыбнулся.
– Ты не забыла. Я люблю танцевать.
– М-м-м…
Она чувствовала, что ее наполняет счастье, которое когда-то испытывала с ним. Она помнила его как молниеносную вспышку. Их любовь была как гроза. Ад и рай.
– Тогда покажи мне, – прошептала она, беря его за руки.
Анабелла почувствовала, как учащенно забился его пульс. Их энергия обжигала. Она уже и забыла, какие чувства испытывала, дотрагиваясь до него.
Она забыла, что удовольствие заканчивается болью.
Из магнитофона лилась медленная музыка, создавая романтическую атмосферу.
Лусио взял руку Аны и прижал к себе. Ее голова покоилась у него на груди, рядом с сердцем, но ей было неуютно, неспокойно. Она была словно в огне, чувствуя себя как жаркое на сковородке.
– У тебя сильно бьется сердце, – сказал он. – А мы еще даже не начинали танцевать.
Она ощутила его руку на своем запястье. Он считал ее пульс.
– Я в полном порядке.
Он наклонил голову и посмотрел ей в глаза.
– Да, ты в порядке.
Ее сердце забилось еще сильнее, губы пересохли. Лусио смотрел на нее так, как будто она была ванильным мороженым, со сладкой вишенкой наверху. Если бы он сейчас облизал ее всю сверху донизу!
– Чему ты улыбаешься? – спросил он, еще ниже склоняясь и целуя ее в голову.
Она чувствовала его дыхание. Он был таким большим, мускулистым. Она вздрогнула, когда он крепче прижал ее к себе.
– Этого я не забыла.
Он вздохнул, и Ана почувствовала, как его легкие наполняются воздухом. Она ощущала его великолепное тело. Она снова чувствовала себя женщиной – и это было прекрасное чувство.
– Я тоже этого не забыл, – прошептал он.
Медленно и нежно он поцеловал ее в шею, и волна блаженства разлилась по ее телу.
Во рту у нее пересохло, пульс учащенно бился.
Она погладила его по волосам.
– У тебя всегда были длинные волосы?
– Всегда, – улыбнулся он. – Ты не разрешала мне коротко стричься. Говорила, что если я это сделаю, то ты не будешь больше заниматься со мной любовью.
Она вздохнула. Ее тело ныло, и ей безумно хотелось заняться этим.
– Давай поднимемся наверх.
Она дотронулась губами до его подбородка и укололась о щетину. Лусио почувствовал ее губы на своих губах. Теплый влажный язык скользнул вниз по его шее, и мускулы Лусио напряглись, ему стало жарко и захотелось как можно скорее избавиться от одежды.
Но он не должен был этого делать.
– Я не могу, Ана! – он погладил ее обнаженные плечи и ямочку под шеей. – Я больше себе не доверяю.
Внезапно он почувствовал, что никогда не сможет быть рядом с ней и не хотеть ее, никогда не сможет побороть желание. Оно так сильно его обжигало сейчас, что он сгорал заживо.
– Не начинай снова.
Ана положила его руки себе на грудь. Он застонал. На ней не было бюстгальтера. Дотронувшись до ее мягкой груди, Лусио понял, что не может больше сдерживаться. Прошлой ночью он израсходовал всю свою силу воли.
– Ана, – сказал он, – ты меня мучаешь.
– Правда, радость моя? – прошептала она, слегка царапая ногтями его грудь.
Его влечение было таким сильным, что ему стало больно. Он не мог отказывать ей две ночи подряд.
Он приспустил с нее платье, обнажая плечи и полную грудь. Она была великолепна. Ее грудь сияла, а соски сжались в маленькие упругие бутончики.
Наклонив ее назад, он поцеловал один сосок, накрыв рукой другой. Лусио был словно умирающий от голода человек. Он почувствовал, как она дрожит, и продолжал водить языком вокруг ее соска, не в силах насладиться ею до конца.
Его рука была уже у нее на бедре и подбиралась к самому сокровенному. Тяжело дыша, она крепче прижалась к нему.
Она хотела его.
Лусио закрыл глаза и дал руке свободу действий.
Он услышал, как Ана вскрикнула, и быстро отодвинулся от нее, боясь, что зайдет слишком далеко и причинит ей боль.
– Не останавливайся, Лусио, пожалуйста, – прошептала Анабелла.
Теперь было уже бессмысленно сдерживаться, и он поцеловал ее в пульсирующую жилку на шее, а затем в губы.
Ана вскрикнула и прижалась губами к его обнаженной груди. Он не дотрагивался до нее уже очень давно, и желание разгоралось в ней все сильнее, заставляя ее желать большего.
Этого мало, подумала Анабелла. Она хотела его всего, хотела чувствовать сильные мускулы Лусио, каждую частичку его великолепного тела.
– Наверх, – простонала Анабелла. – Пошли наверх. Сейчас. Пожалуйста.
Лусио неохотно отодвинулся и, тяжело дыша, стал натягивать на нее платье.
– Мы еще не закончили, – сказала она, целуя его.
Они поднялись наверх. Ана шла впереди, держа его за руку. Он никого так не хотел, как ее. За окном был огромный мир – миллионы женщин – но он хотел только одну. Только одна была нужна ему.
Эта женщина. Анабелла.
Ана почувствовала, что теперь между ними установилась общая связь, обжигающая, взрывоопасная.
Что они чувствовали? Любовь? Или ненависть?
Она взглянула на Лусио через плечо.
Любовь – подумала она, представляя, как он наклоняется к ней и целует ее.
Или ненависть. Она перевела взгляд на его глаза, в которых уже появилось отчужденное выражение.
Никто бы не догадался, что он целовал ее, дотрагивался до нее, доставлял ей удовольствие.
На пороге комнаты Ана обернулась. В его темных глазах играл странный блеск.
– Ты куда-нибудь собираешься сегодня вечером? – хрипло спросила она. Было темно, и только свет луны вливался в комнату через овальное окно.
– Нет.
Она продолжила допрос:
– Может, тебе хочется быть сегодня с кем-нибудь другим?
Ее длинные темные волосы упали ему на лицо, наполовину скрывая его.
– Нет.
Она подавила улыбку.
– Я хочу, чтобы ты любил меня сегодня, Лусио. Я хочу, чтобы ты любил меня как раньше. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Я прошу. Пожалуйста.
– Я не могу, Анабелла. Ты была больна.
– Нет, придумай что-нибудь новое!
Лусио наклонил голову. Она видела, что он закрыл глаза. Его лицо было печально. Она нежно дотронулась до его губ и щеки.
– Тебе тоже тяжело?
– Я боюсь причинить тебе боль. Я хочу тебя, малышка, но никогда не прощу себе, если обижу тебя.
Ана разочарованно вздохнула. Сердцем она понимала, но тело отказывалось понимать.
– Тогда просто останься со мной. Спи в моей постели.
– Я не смогу себя контролировать.
– Тебе и не надо. Можешь просто обнять меня. Ее зеленые глаза капризно блеснули. – Ты же не возбудишься от этого?
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Они молча разделись в темноте и скользнули под одеяло – Лусио в пижаме, Ана в золотистой сорочке. Она свернулась калачиком рядом с ним, положив голову ему на грудь.
Долгое время они молчали, потом Ана повернулась, чтобы лучше видеть Лусио. Ей нравилось, как луна освещала его лицо, как его темные глаза сверкали в темноте. Лусио и днем был очень хорош, а ночью его красота как будто оживала. Наверное, это благодаря его индейской крови, подумала она, а также тому, что он родился в горах. Лусио всегда любил горы.
– Помнишь ту ночь, когда мы ночевали под открытым небом? – она нежно провела рукой по его твердым мускулам. – Помнишь, как тихо тогда было?
– Да, – он положил руку ей на голову и принялся гладить ее волосы, разделяя их на пряди.
– На небе были тысячи звезд, ярко светила луна, а горы отбрасывали величественную тень, – продолжала она. – Казалось, мы были единственными живыми существами на земле.
– Было красиво, – согласился он.
– Я бы хотела, чтобы та ночь повторилась и мы снова пережили это чувство.
– А что мы тогда чувствовали?
– Безопасность.
Он ничего не ответил и продолжил гладить ее по волосам.
– Мне казалось, что мы были в безопасности, но теперь я не уверена. Прошлое – как туманный сон.
Иногда я думаю, что этого никогда не было. – Анабелла замолчала, глубоко вздохнула и прижалась щекой к его теплой груди. – Когда я с тобой и ты вот так меня обнимаешь, – она положила руку ему на сердце, – я знаю, что все в порядке. Мы в порядке.
Закрыв глаза, она поцеловала грудь Лусио, вдыхая острый запах его кожи. Его грудь была бесконечно широкой, торс гладким и удлиненным. Она погладила Лусио по животу и там тоже почувствовала упругие мышцы. Ей было хорошо с ним.
– Я знаю, я была больна и забыла то, что произошло со мной за последние пять лет, но что бы ни случилось между нами, Лусио, что бы ни привело к… непониманию… я думаю, мы можем все исправить.
Он усмехнулся.
– Но, Ана, если ты не помнишь причины, как нам все исправить?
– Может, причина не в тебе, а во мне. Во всяком случае, почему бы нам не попытаться? Забудем старые неприятности, начнем все с начала, – она облокотилась на подушку. – Разве плохо, что мы… сейчас вместе?
Он скривил губы.
– Ты чертовски оптимистична.
– А ты? – спросила она. – Ты готов к приключению?
– О, Ана!
– Давай убежим вместе, начнем новую жизнь.
Только ты и я.
– Куда ты хочешь поехать?
– Какая разница, если мы вместе.
– А что мы будем делать?
Она почувствовала раздражение. Лусио стал таким… усталым, серьезным. Его начали волновать детали. Что случилось с его духом свободы?
– Я знаю, когда ты так смотришь, – сказал он, вскоре начнется буря.
Его глубокий голос накрыл Ану, как горячий ветер пампасов, а его пальцы массировали ее виски.
– Я чувствую здесь энергию.
Она попыталась улыбнуться.
– Когда ты так постарел?
– Когда понял, что могу потерять тебя. – Он крепко сжал ее руки и притянул к себе. – Мне это не понравилось.
Она чувствовала запах мыла, смешивающийся с гелем после бритья и ароматом его кожи. Это был очень знакомый запах.
– Я не помню, что была больна.
– Тебе и не надо этого помнить. Тебе сейчас намного лучше, и это главное.
Она повернула голову и почувствовала, как волосы на его груди щекочут ей лицо.
– Тебя не было здесь, когда я попала в больницу?
– Нет. Ты заболела в Китае, заразилась от укуса москита, и тебе не сразу поставили правильный диагноз.
– А где был ты?
– Во Франции. Потом в Калифорнии.
Она проглотила комок в горле. Лусио был во Франции, в Америке.
– По работе?
– Да.
– А когда они послали за тобой?
– Когда поняли, как я тебе нужен. Как только я узнал, что ты больна, я сразу же прилетел.
– А моя мама? – прошептала Анабелла. – Она приходила меня навестить? – Но она уже знала ответ. Нет. Конечно, ее мать не приходила и не придет. – Не беспокойся, Лусио, можешь не отвечать. Я понимаю, что мама так и не пришла ко мне. – Она глубоко вздохнула и почувствовала легкое покалывание в голове. – Я люблю Данте, но, пойми, Лусио, он мне больше не семья. Ты моя семья. Только ты один имеешь для меня значение.
– Ана, мы не женаты, – быстро сказал Лусио и сел.
– Ну и что? Это наш дом. Ты делаешь вино, я продаю антиквариат.
– Так получилось.
– Что получилось? Развод?
Он кивнул, и ее сердце упало.
– После двух лет разлуки мы нашли друг друга, поженились, а потом развелись?
– Да.
– Нет! – Она не могла в это поверить. С этим трудно было смириться. – Но если мы в разводе, где же ты живешь?
– У меня есть квартира в центре Мендозы.
– Не может быть! Я бы никогда этого не сделала… мы бы никогда не сделали, – она осеклась, подыскивая слова.
Лусио сжал губы и уставился на нее своими темными глазами.
– У меня нет ответов на все вопросы.
– А какие ответы у тебя есть?
В груди у нее защемило, она с трудом дышала.
Он был не прав. Они любили друг друга. Они были созданы друг для друга. Они всегда будут вместе.
– Ты полюбил другую женщину?
– Развод не являлся моей инициативой, – Лусио кашлянул. – Было бы лучше, если бы появилась другая женщина, но развод – не мое решение. Я этого не хотел.
– Мне тоже этого не нужно было!
– Нужно, – мягко возразил он. – Я дал тебе развод, потому что хотел, чтобы ты была счастлива.
Она покачала головой. Ее сердце бешено колотилось, голова раскалывалась, боль стягивала виски.
– Быть счастливой без тебя? Это невозможно! Ты все выдумал.
– Ты не помнишь.
Ее глаза наполнились слезами.
– Такое я бы запомнила.
– Сейчас ты не помнишь, но со временем все восстановится. Память начинает возвращаться к тебе небольшими фрагментами. Потребуется еще пара дней или недель, но рано или поздно ты вспомнишь.
Они уставились друг на друга, неподвижные, как ледники Патагонии. Ана готова была расплакаться, и ей казалось, что внутри она вся замерзла и превращается в лед, который никогда не сможет растаять.
– Я люблю тебя, Лусио.
– Но недостаточно сильно, Ана! – Он сказал эти слова так нежно, что у нее защемило сердце.
Она обняла Лусио и прижалась лицом к его груди.
– Прости меня, Лусио, прости. Дай мне еще один шанс. Давай попытаемся снова.
Он погладил ее по голове.
– Но мы даже не знаем, почему у нас ничего не получилось в прошлый раз. Я думаю, пока мы не дали новых обещаний, прежде нужно найти ответы на эти вопросы.
Она заплакала, а он снова лег на подушки и увлек ее за собой.
– Все будет хорошо, Анабелла. У тебя все будет замечательно.
– Только с тобой!
Это прозвучало так страстно и одновременно так ранимо, что он был тронут ее беззащитностью.
– Я не могу больше этого выносить, – плакала она. – Мне надоели эти пробелы в моей памяти, надоело, что ты обо всем знаешь, а я блуждаю в темноте!
– Все постепенно вернется, – пытался утешить ее он. Длинные волосы Анабеллы разметались по подушке, зеленые глаза блестели, как нешлифованные изумруды. – Ты уже знаешь правду, так что сюрпризов больше не будет – пока ты сама не вспомнишь пару секретов, о которых не знаю я.
– Господи, я не хочу больше никаких секретов. Она взглянула на него сквозь слезы. – Неужели у меня не может быть нормальной жизни, Лусио?
– Тебе никогда не нравилась нормальная жизнь.
Ана застонала и закрыла лицо руками.
– Потому что я и не подозревала, какая я ненормальная! Я сама себя боюсь.
Он засмеялся. Он ничего не мог с этим поделать.
В ней было еще так много от прежней Анабеллы.
Она говорила точно так же, как и ее яростная предшественница, в которую он влюбился, которая презирала правила, семью, условности.
Лусио провел пальцем по ее щеке.
– Ты очень необычная, Анабелла Круз.
Она вздохнула и поймала его палец.
– Ты назвал меня Анабеллой Круз. Мы все еще женаты, или ты ошибся?
Некоторое время Лусио молчал.
– И то и другое, – наконец признался он. – Ты подала на развод, но он еще не состоялся. Скоро все должно закончиться.
– Значит, мы женаты.
– Еще пару недель.
– Но до тех пор мы еще женаты.
Она была невыносима. Он смотрел на нее и думал, как им раньше удавалось жить вместе. Страсти между ними достигали невероятного размаха.
– Да, мы будем женаты еще пару недель.
– Тогда давай возобновим наши клятвы, забудем про развод и будем мужем и женой!
– Ана!
– Почему нет?
– Ты знаешь почему, я уже объяснил тебе. Есть причины, по которым ты хотела развестись со мной.
Ты не можешь вспомнить их, но когда вспомнишь…
– Я буду просить у тебя прощения, чтобы ты остался со мной, и у нас все будет хорошо, Лусио. Я обещаю. У нас все будет хорошо.
Лусио чувствовал себя смущенным. Он был одновременно рад и встревожен. Счастье Аны было заманчивым, но он знал, что она не сможет сдержать своих обещаний. А когда к ней вернется память…
– Давай по крайней мере попытаемся, Лусио. Пожалуйста. Ну, я прошу тебя. – Она смотрела на него с такой надеждой и доверием, что у него разрывалось сердце. – Не говори «нет». Не сегодня. Просто подумай об этом.
Как он мог с ней спорить?
– Я подумаю.
– Хорошо.
Она усмехнулась и свернулась клубочком рядом с ним. Они всегда спали рядом, крепко обнявшись.
Наконец Ана заснула, а Лусио еще долго лежал без сна, продолжая обдумывать ее слова.
Память только начала возвращаться к ней, но он не забыл один эпизод из их совместной жизни.
Ему было двадцать семь, ей семнадцать, когда он случайно увидел ее в Ла-Бока, рабочем районе Буэнос-Айреса, где жили чернокожие. Она торговалась за безделушку на воскресном базаре, и он смотрел, как ей постепенно удается снизить цену. Ему понравилось, как сверкают ее зеленые глаза, щеки горят алым пламенем, а полные губы были словно спелый виноград, который собирают на плодородной земле.
Она была в длинной юбке и блузке без рукавов.
Когда через пять минут ей так и не удалось выторговать ожерелье, он купил его и протянул ей.
Девушка не поблагодарила его. Просто взяла ожерелье и уставилась на Лусио широко раскрытыми глазами.
Она не хотела разговаривать? Этого и не требовалось. Он наклонил голову и пошел прочь.
Но девушка догнала его.
– Куда ты идешь? – спросила она.
Не кто ты? Не как тебя зовут? Не почему ты купил мне это ожерелье? А куда ты идешь?
Сердце Лусио растаяло, когда он вспомнил Анабеллу в соломенных сандалиях. Красивая девушка.
Бунтарка. Она не хотела быть одной из Гальванов.
Лусио не знал, к какой семье она принадлежит, пока они в первый раз не занялись любовью. Он ничего не ведал о ее семье, пока не дотронулся до нее, не поцеловал каждую частицу ее тела, не сделал ее частью самого себя. Когда он узнал, кто она, то понял, что взял не ее девственность, а респектабельность, и это означало, что он проклят.
Они были разными. Они никогда не станут одинаковыми. Их никогда не примут вместе.
Лусио нежно поцеловал Ану в шею. Их совместная жизнь была незабываемым приключением. Он увидел такое, о чем даже не подозревал. Он добился того, чего бедный гаучо никогда не смог бы достичь. Но его любовь к Ане была самым лучшим из всего, что произошло в его жизни.
Ана вздрогнула и проснулась. У нее на лбу выступил пот, сердце бешено колотилось. Она уперлась руками в кровать, чтобы не упасть, но, открыв глаза, поняла, что не упала, а лежит на кровати рядом с Лусио.
Она быстро взглянула на него. Он спал, наполовину накрытый одеялом, одна рука откинута в сторону. Она видела мускулистые плечи, бицепсы, широкую дельтовидную мышцу плеча.
И ее сердце забилось еще сильнее.
Ана вспомнила все, о чем он рассказал ей прошлой ночью – и даже больше.
Да, она хотела развестись. Это было ее решение.
Она не хотела жить вместе с ним. Не потому что не любила его, а потому что любила его слишком сильно и чувствовала, что не сможет справиться с болью.
У них был ребенок. Они его потеряли – ее тело было разбито так, что она больше не сможет иметь детей.
Ана проглотила застрявший в горле комок.
Потеря ребенка значила для нее гораздо больше, чем ее отношения с Лусио. Она даже не понимала, как сильно страдала, пока кто-то не дал ей надежды, что их ребенок жив.
Но это был обман.
Из-за обмана ее мир перевернулся вверх дном. У нее появилась надежда, она поняла, как сильно ей хочется, чтобы ее ребенок был жив, как ей хочется заполнить эту зияющую пустоту.
