Джейн Корри
Ваш муж мертв
Глава 8
Скарлет
12 марта 2007
Тот телефонный звонок раздался на четвертый день пребывания Скарлет у Уолтерсов. Они завтракали, и рыжий мальчишка требовал отдать ему последний оставшийся тост.
– Слушай, – прошипела Дон, девочка со вздернутым носиком. – Она говорит о тебе.
Правда?
Миссис У. стояла в коридоре, неподалеку от кухонной двери. Она все время громко повторяла одно и то же:
– Ладно, я оставлю ее, в качестве исключения.
Потом она вернулась на кухню и сказала, что Скарлет может остаться у них, если будет хорошей девочкой.
Дома «быть хорошей девочкой» означало выносить мусор и делать уроки. Однако Скарлет не садилась за уроки с тех самых пор, как оказалась в этом доме номер 9 на Грин-авеню. Ее новая подруга Дон не разрешала ей ходить в школу. «Для тебя же так будет лучше. Уж поверь мне», – говорила она.
Они выходили на улицу будто бы ждать автобус, но потом удирали и слонялись в парке, курили и допивали остатки пива из бутылок, оставленных другими людьми. Все оказалось действительно так, как ей говорили остальные. Никто из учителей не обращал внимание на их отсутствие.
– Потом мы состряпаем записку, что якобы болели, – заявила Дон. – Все равно им плевать на детей из временной семьи. Ну, а теперь насчет сегодняшнего. У нас будет кое-что другое. Ты говорила, что тебе восемь, верно?
Скарлет кивнула.
– Ты выглядишь старше.
– Я знаю.
– Это здорово.
– Почему?
– Да так. Ладно, нам нужно идти.
Скарлет охватило волнение, смешанное со страхом.
– Мы будем играть в игру?
Глаза ее подруги удивленно расширились.
– Откуда ты про это знаешь?
– От мамы.
– Она этим занималась?
– Ну да. Мы делали это в парке или в торговом центре.
– И ты ходила вместе с ней? Бедный ребенок.
Они уже шагали по улице.
– А я была совсем не против. Иногда мне даже перепадали карманные деньги.
– Похоже, я подумала про что-то другое. А ты вообще-то прикольная.
Скарлет покраснела от удовольствия. Это было так здорово – что у нее теперь есть подруга.
– А ты взяла все, что надо? – спросила она Дон. – Мама обычно брала банки из-под напитков или тубу от чипсов. – В горле у Скарлет застрял ком. – А потом они ее схватили и увезли. Мне так плохо без нее теперь…
Они стояли перед каким-то торговым центром, похожим на те, куда ходили они с мамой.
– Они сказали, что я скоро смогу ее увидеть. – Из глаз у Скарлет брызнули слезы. – Но я не знаю, когда.
Дон пожала плечами:
– Твою маму отправили в тюрьму. Я слышала, как миссис У. это говорила.
– Нет, это неправда. Моя мама сейчас с судьями в суде. Так мне сказала та женщина, социальный работник.
Женщина, проходившая мимо с маленькой собачкой, кинула на них быстрый взгляд и ускорила шаг.
– Ради бога, не кричи ты так.
– Тогда перестань меня щипать и придумывать небылицы про мою маму.
– Ничего я не придумываю. Но если ты хочешь ей помочь, ты должна делать то, что я скажу. Видишь наших?
Глаза Скарлет, наполненные слезами, с трудом что-либо различали, но в конце концов она увидела Даррена и остальных мальчишек из дома. Они стояли возле магазина с заклеенной стикерами витриной.
С-У-П-Е-Р К-А-Ч-Е-С-Т-В-О.
– Там стоит большой стеллаж с дивиди. Даррен толкнет на него Киерана, как будто они дерутся. Там все полетит. И пока продавцы отвлекутся, ты должна подойти к тому другому стеллажу – видишь? Который справа. Хватай диски и сматывайся. Поняла?
– Но что если меня поймают?
– Не поймают, если сделаешь все быстро. А если поймают, то молчи. Ясно? Даже не говори «ничего не скажу», потому что тогда будет казаться, будто ты уже проделывала это раньше. Просто сделай испуганный вид и реви.
– А почему ты сама это не сделаешь?
– Потому что у меня уже было предупреждение.
– Что это такое?
– Хватит задавать глупые вопросы, Скарлет. Ты прекрасно все понимаешь, черт возьми. – Дон подтолкнула ее. – Давай, иди.
– Но я не хочу. Я боюсь.
– Ты хочешь быть моей лучшей подругой?
Скарлет кивнула.
– Тогда иди. Ты же умная. Я знаю, что ты справишься.
Скарлет, с дрожью в коленях, направилась к дверям магазина.
– Ну, наконец-то, – сказал один из мальчишек и потом, без какого-либо предупреждения, поднял сжатую в кулак руку. Один из приходивших к ним дядек однажды ударил маму, и она дала ему сдачи – то же самое принялись проделывать теперь Даррен и Киеран.
Стеллаж с дивиди с грохотом рухнул на пол.
– Эти дети опять тут! – закричал один из продавцов.
Скорее! Пальцы Скарлет так тряслись, что ей с трудом удавалось собирать диски. Один, два, три, четыре.
– Держите девчонку! – услышала она чей-то крик за своей спиной. – Ту, черненькую, с косичками.
Нет! Она уронила один диск. Поднимать уже некогда. Скарлет бросилась вон из магазина и побежала по коридору. Куда же теперь? Об этом Дон ей ничего не сказала.
И тут она увидела табличку. Т-У-А-Л-Е-Т.
«Если будет какая опасность, прячься в туалете, – всегда говорила мама. – Запирайся в кабинке и зови на помощь».
Юркнув в первую кабинку, Скарлет торопливо закрыла дверь. Весь пол там был загажен, а туалетной бумаги не было и в помине. Она присела на сиденье, задыхаясь от ужаса. Кто-то вошел!
– Эта занята, – произнес голос. – Иди в соседнюю.
Скарлет подождала, пока закончится журчание за перегородкой и стихнут удаляющиеся шаги.
Осторожно выбравшись из туалета, она торопливо направилась к выходу. Куда же идти? Может, свернуть за угол? А теперь по этой дороге к «Макдоналдсу»? Кто-то выкинул в мусор коробку с картошкой фри. Скарлет с жадностью все доела. Через дорогу был парк. С качелями. Мама могла быть сейчас там и искать ее. Может, ее уже выпустили из тюрьмы…
– Ага, вот ты где!
Это была Дон.
– Принесла диски? Молодец. Теперь нужно их толкнуть.
Скарлет не стала спрашивать, что это значит, чтобы Дон не передумала быть ее подругой.
Они очень долго шли и шли под дождем, пока не добрались до рынка на другом конце города. Он был совсем не похож на тот, где один продавец давал Скарлет овощи. Здесь никто не улыбался ей и не трепал по волосам.
– Дам пять фунтов, – сказал Дон один из типов на рынке.
– Вы издеваетесь? Это же новинки!
– Ладно, семь. И ни пенни больше. А то вообще сдам вас обеих.
– Ага, рискните. Сами же тогда попадетесь.
– Все, валите отсюда, вы обе.
– Ну-ну, подумайте хорошенько.
– Так и быть. Восемь фунтов. И хватит с вас.
Потом им пришлось проболтаться в парке еще некоторое время до четырех часов. Все должно было выглядеть так, будто они находились в школе. Скарлет уже начала привыкать к тому, чтобы не задавать своей новой подруге лишних вопросов. Никогда нельзя было предугадать, нормально она отреагирует или нет.
В ту ночь Скарлет пришлось лежать очень тихо, когда к ним в комнату пришел рыжий мальчишка. Они с Дон возились на кровати, издавая странные звуки – вроде того, что было, когда к маме приходил кто-то из дядек.
Когда мальчишка ушел, Дон тотчас уснула. Ее храп заливисто звучал в темноте. С улицы доносился визг автомобильных тормозов под дождем. Скарлет беспокойно ворочалась в постели в своей слишком большой коричневой пижаме, которую миссис У. все-таки нашла для нее. Когда она была маленькой, мама научила ее разговаривать со Вселенной.
«Ты можешь попросить о чем угодно, – говорила мама. – Иногда это помогает, иногда нет. Но, во всяком случае, всегда можно попытаться».
«Пожалуйста, Вселенная, – стала молиться Скарлет, – не могла бы ты сделать так, чтобы я увидела маму? Как можно скорее?»
Потом – ведь мама всегда учила ее быть вежливой со всеми (за исключением копов) – она добавила еще одно слово. «Спасибо».
Глава 9
Вики
Я все еще не могу оторвать взгляда от фотографии. Отрицать невозможно. Это я собственной персоной. В том же голубом свитере, что на мне сейчас. Я гневно размахиваю пальцем, что-то говоря стоящему передо мной человеку.
Дэвиду.
Позади нас проезжает красный лондонский автобус, и на заднем плане отчетливо видна набережная.
– Судя по фото, вы тут явно спорите, – говорит инспектор Вайн. Его голос звучит ровно. Уверенно. Просто удивительно, насколько подходит ему его фамилия. Вайн[4]. «Лоза». Он крепко цепляется за все, что ему попадается. У нас с моим бывшим мужем был замечательный дикий виноград, оплетавший весь балкон в нашем доме в Кингстоне. Однажды на выходных мы потратили уйму времени, закрепляя для винограда опоры на стене. Дэвид забрался на лестницу, а я стояла внизу и держала ее. Помню, тогда я подумала о том, как хорошо – работать с кем-то вместе. Интересно, сохранился ли еще виноград на тех опорах?
А я в своей жизни все так и не могу найти, за что бы можно было держаться.
– Вы видите эту газету «Ивнинг Стандарт» в углу? – продолжает инспектор. – Если увеличить картинку, то на первой странице видна дата. 30 ноября 2017 года. А вы сказали, что не видели своего бывшего мужа с 2013-го.
– Может быть, – произношу я неуверенно, – я просто забыла. Мои лекарства… они плохо влияют на память.
– Ах, да. – Его глаза делаются холодными. – Мы ведь с вами уже это обсуждали, тогда, в больнице. Все это вам очень удобно.
– Вы перегибаете палку, – из-за паники горло сдавливает спазм. – Мне нужно поговорить с моим адвокатом.
Инспектор вздыхает. От него распространяется запах мятных конфет.
– Ни один адвокат не сможет отрицать очевидность этой фотографии. – Затем его голос смягчается: – Я должен кое-что сказать вам, Вики. Я вам очень сочувствую. Действительно, очень. Даже не представляю, как я справлялся бы со всем этим на вашем месте. Не имея возможности доверять своему разуму. Не зная, когда меня свалит очередной приступ…
– Иногда я чувствую запах жженой резины, – внезапно говорю я. – Незадолго до того, как это произойдет.
Глаза инспектора загораются с интересом.
– Вот как?
– И сейчас у меня как раз это ощущение.
Я солгала, но видно, что мне удалось напугать его.
– Стресс может провоцировать приступ. – Я тяжело опускаюсь на диван.
Полицейские встревоженно переглядываются.
– Хорошо, – быстро произносит инспектор. – Позвоните своему адвокату.
Единственная, кого я знаю из адвокатов, – это женщина, занимавшаяся моим разводом. Ее зовут Лили Макдоналд. Она мне очень понравилась. Профессиональная и в то же время понимающая. Берется ли она также за уголовные дела? Это слово – «уголовные» – кажется абсурдным и в то же время слишком знакомым. Как ни странно, ее номер все еще записан в моем телефоне. Включается автоответчик. В конце концов, сегодня воскресенье. Запинаясь, я оставляю голосовое сообщение, упомянув про срочность своего дела.
– И что теперь? – спрашиваю я у полицейских. – Вы собираетесь предъявить мне обвинение?
В то же мгновение я понимаю, что зря это сказала. Глаза инспектора сужаются.
– А в чем, по-вашему, мы должны предъявить вам обвинение?
– Понятия не имею, – говорю я.
– Вы в этом уверены?
Он пытается сбить меня с толку. Я должна каким-то образом взять над ним верх. Ведь никаких доказательств против меня нет, говорю я себе. Фотография демонстрирует лишь то, что я виделась с Дэвидом за месяц до его исчезновения. Однако это вовсе не означает, что я виновна в его убийстве.
– Можно еще раз взглянуть? – говорю я.
На обратной стороне снимка обнаруживается серебристо-черная наклейка с именем. Хелен Эванс.
– Кто она? – спрашиваю я.
– Фотограф. Она была тогда с мистером Гаудманом.
– Хитро, – с досадой произношу я и замечаю, что сержанта уже нет в комнате.
– Куда вы? – спрашивает Вайн, когда я пытаюсь проскользнуть мимо него.
– За своим ежедневником.
– Вот он, – говорит сержант Браун, возвращаясь из гостиной. Она постукивает пальцем по толстой черной книге.
Когда-то психолог посоветовал мне вести дневник. «Это полезно для душевного здоровья, – сказал он, – потому что помогает высвободить эмоции, не причинив никому физического вреда».
К счастью, тот, что принесла сержант, – не мой личный дневник, а книжка для записи назначенных сеансов с клиентами.
– Что вы себе позволяете? Это мои личные вещи!
– Да ладно вам, Вики. Если вам нечего скрывать, то вы, разумеется, будете не против, если я посмотрю.
– Хорошо, – киваю я после секундного колебания. Он прав. Лучше демонстрировать готовность идти навстречу.
Инспектор переворачивает страницы.
– Согласно вашему ежедневнику, к вам приходила клиентка в восемь утра в тот день, когда была сделана фотография.
– Вот! – торжествующе восклицаю я. – Значит, я не могла быть тогда в Лондоне.
– Тогда как вы объясните присутствие на фотографии женщины, похожей на вас один в один?
– Я не могу это объяснить.
– Не можете или не хотите?
Мне хочется закричать.
– Не могу.
Инспектор барабанит пальцами по странице, словно отбивая азбуку Морзе.
– Даже если к вам и приходила эта клиентка, у вас все равно было достаточно времени, чтобы покинуть Корнуолл и добраться до той части Лондона.
– Но, за исключением визитов к врачам, я едва ли выбираюсь теперь в город, – говорю я, предпочтя умолчать о том, что как раз собиралась наведаться к Тане, когда полицейские явились ко мне домой.
– В город? – переспрашивает женщина-сержант. – Значит, вам он хорошо знаком?
– Вы же знаете, что да, – бросаю я.
– Мы должны это знать?
Разумеется, должны. В моих медицинских документах, несомненно, имелись сведения о моей прошлой жизни. Все взаимосвязано. Но почему они до сих пор не задавали мне самых трудных вопросов?
– Все ваши факты ничего не доказывают, – говорю я.
Детектив-инспектор Вайн окидывает взглядом комнату.
– Это мы решим, когда закончим с нашим осмотром. Как там ваш запах жженой резины, кстати?
Я почти забыла об этом.
– Все прошло, – неубедительно отвечаю я.
– Вот и прекрасно.
Инспектор разворачивается и направляется в мой кабинет. Я покорно следую за ним, понимая, что мне не удалось вызвать в нем сочувствия своей болезнью.
Они начинают осмотр с моего письменного стола – одной из тех немногих вещей, что принадлежат лично мне, а не хозяйке квартиры. После Дэвида я стала избегать какой-либо материальной собственности. Кроме того, когда ты постоянно переезжаешь, то намного проще, если у тебя ничего нет. Я купила письменный стол на прошлой неделе в местном антикварном магазине, в ложной надежде, что в этом месте мне удастся задержаться подольше.
Я слышу, как женщина-полицейский орудует в моей спальне. Гремит выдвижными ящиками. Открывает и закрывает дверцы шкафа.
Я снова звоню Лили Макдоналд. Однако на телефоне адвоката вновь срабатывает автоответчик. Я оставляю еще одно сообщение.
За окном небо становится розовым. Уже почти вечер. Мне безумно хочется выбраться из дома. Идти по берегу моря. Слышать мягкое шуршание волн о гальку. Вдыхать соленый воздух. Забыть обо всем, что происходит в моей жизни. Делать вид, будто я такая же, как все другие люди, проходящие мимо.
Инспектор берет мою папку с надписью «Счета». Мое сердце подпрыгивает и застревает где-то в горле. Он просматривает квитанции. В любой момент – говорю я себе – он может это увидеть. В любой момент.
С одной стороны, я хочу, чтобы он это сделал.
Но с другой – нет, потому что, черт возьми, какая-то часть меня все еще любит Дэвида, несмотря ни на что. Как будто что-то в моей голове не подчиняется логике.
Инспектор кладет папку обратно. Либо он не заметил документ, спрятанный среди других бумаг, либо не осознал его важность.
– Я могу осмотреть вашу кухню? – спрашивает он.
– Там ничего не изменилось за последние десять минут.
Инспектор игнорирует мой сарказм и разводит руками, словно извиняясь. Однако я знаю, что он вовсе не извиняется.
Я пожимаю плечами:
– Да ради бога. И я тоже пойду с вами. Мне как раз нужно принять мое лекарство.
– В самом деле?
– Да.
Я следую за полицейским на кухню и достаю баночку, которую, по совету врача, храню на верхней полке, поскольку это препарат, продающийся лишь по специальному рецепту.
Инспектор пристально за мной наблюдает.
– А вы никогда не забываете принять свое лекарство? – спрашивает он.
– Нет. – Я предпочитаю умолчать о том, что временами я сознательно отказываюсь от таблеток по уже упомянутым мною причинам. Иногда мне кажется, что я все равно обречена – и не важно, принимаю я лекарство или нет.
Я указываю на закрепленную на стене табличку «НЕ ЗАБЫТЬ», обрамленную по краю веселым узором из цветочков. Там отмечается дата каждого приема лекарства. Я делаю очередную отметку.
– Пожалуйста, – говорю я. – Можете удостовериться, что здесь отмечен тот день, когда пропал Дэвид.
Это действительно так. Мы оба видим эту отметку. Так же, как и то, что отмечены дни до и после.
– Вам, наверное, приходится нелегко, – произносит инспектор смягчившимся голосом.
– Да, это правда.
На этот раз его сочувствие кажется искренним, и мои глаза затуманиваются. Я отворачиваюсь.
– Я бы предложила вам чашку чая, – говорю я, – но у меня нет чайника, как видите.
Инспектор поднимает бровь.
– Кипяток, – поясняю я, – им можно ошпариться. Некоторые используют микроволновку для приготовления горячих напитков, но и в этом случае есть опасность обжечься.
Мне определенно удалось найти верный подход. Этому я научилась еще в своей прошлой жизни. Нужно знать, за какие струны дергать, чтобы вызвать сочувствие. Это позволяет пробить в броне первую трещину. Затем можно двигаться дальше.
Но вдруг он тоже обнаружил трещину в моей броне?
Остается только ждать – там будет видно.
Глава 10
Скарлет
13 марта 2007
На следующее утро Скарлет проснулась от того, что Дон толкала ее кулаком в бок.
– Вставай. Быстро. Миссис У. злится. Она хочет, чтобы мы выметались пораньше.
Вчерашние события начали всплывать в ее памяти. Украденные диски из магазина дивиди. Человек, которому они их продали. Рыжий мальчишка в постели Дон. Однако Скарлет с надеждой подумала о том, что ей, возможно, наконец дадут увидеться с мамой.
– Сегодня нам придется пойти в школу, – сказала Дон. – Иначе могут возникнуть проблемы. Но сначала нам нужно написать записку – якобы от миссис У. – о том, что мы болели.
– А они не будут проверять ее почерк?
– Думаешь, им больше делать нечего? Давай, сейчас ты ее напишешь. А то я пишу совсем хреново.
– А после школы ты поможешь мне увидеться с мамой?
Дон в это время натягивала свои колготки с дырками на коленках.
– Да она же в тюрьме. Ее не отпустили под залог – я слышала, как миссис У. это говорила.
– Что значит «под залог»?
Голос у Дон смягчился.
– Это когда человека отпускают домой до суда. Но они не выпустят тебя, если считают, что ты можешь сбежать или опасен.
Опасен был их сосед, избивавший своего сына. Опасны были машины, ездившие на большой скорости, – вроде той, что сбила мальчика из их дома в прошлое Рождество. Опасен был один из дядек, предложивший ей однажды, в шутку, какой-то белый порошок. Мама сказала тогда, что убьет его, если он немедленно не уберется из их дома.
– Моя мама никому бы не сделала ничего плохого.
Дон надела юбку, не прикрывшую, однако, дырки на ее колготках.
– Тогда можешь считать, что тебе повезло. Моя мамаша однажды чуть не придушила меня, когда напилась.
– Какой ужас.
– Нет, потом было еще хуже. – У Дон на лице появилось странное выражение. – Мой брат остановил ее. Вот дальше-то и началось настоящее дерьмо.
Скарлет ничего не сказала. Это она узнала от мамы. Иногда нужно подождать, чтобы человек сам все объяснил.
Однако Дон некоторое время молчала, словно во рту у нее было что-то отвратительное на вкус.
– Ну, да ладно, – произнесла она наконец. – Сейчас уже ничего не поделаешь. Кто-то его заложил, а потом пришли эти, из социальной службы, и забрали меня.
«Кто-то его заложил? Кто? И что такого сделал ее брат?» – размышляла Скарлет. Но ничего этого она предпочла не спрашивать вслух.
– Что там с запиской? Готово?
– А что мне писать? Что у нас разболелись желудки?
– А ты знаешь, как это правильно пишется? – нахмурилась Дон. – Я вот не особо уверена. А нам нужно написать правильно, иначе они догадаются, что это мы сами состряпали записку.
– Вот: «Ж-И-Л-У-Т-К-И».
– Да ты голова, Скарлет.
Потом Скарлет оделась, натянув на себя ту же одежду, что и вчера, потому что у нее не было никакой другой. Ее трусы еще не высохли, после того как она испугалась в магазине. От этого было очень некомфортно, и запах шел неприятный.
– Черт возьми, ты опять обмочила матрас! Тебе попадет от миссис У., как в тот раз. Беги скорее за туалетной бумагой, попробуй все это подсушить.
Однако дверь в туалет оказалась заперта. Там всегда было занято, потому что их слишком много. Оставалось лишь терпеть, скрестив ноги. Если только это возможно.
– Эй, вы там, если не спуститесь сейчас же, то завтракать не будете! – прорычала снизу миссис У.
– Пошли, – Дон потащила Скарлет за собой. – Хотя ловить там особо и нечего.
– Хлопьев уже нет, – проворчал рыжий Даррен.
– Значит, кто-то слопал лишнюю порцию.
– Ага, знаем мы, кто это делает, – пробормотала Дон. – Сжирает сначала свое, а потом еще и наше.
– Что ты там сказала?
Дон вызывающе вздернула подбородок.
– Ничего.
Им досталось лишь по ломтику холодного тоста. Скарлет съела свою порцию очень медленно, тщательно прожевывая каждый кусочек, как они всегда делали с мамой, когда у них было не слишком много еды. Потом она сложила руки на коленях, чтобы показать, что закончила завтрак.
– Ой, какие у нас манеры, – ухмыльнулся Даррен.
– Отвали, – сказала Дон.
– Ах, она же твоя новая лучшая подруга, да?
– Я ее учу. И я не хочу, чтобы она была расстроенной.
– А для чего ты меня учишь? – спросила Скарлет.
Дон изобразила на своем лице выражение «заткнись», потому что как раз в этот момент в комнату вернулась миссис У.
– О чем это вы тут разговариваете?
Скарлет робко подняла руку.
– Пожалуйста, миссис Уолтерс. Вы не могли бы сказать, когда мне можно будет увидеться с мамой?
– Когда сообщат из социальной службы, тогда и сможешь. А сейчас выматывайтесь отсюда. Вы все.
– Но еще много времени до автобуса.
– Ничего, подождете. А мне нужно уходить.
Стоять на автобусной остановке было очень холодно.
– Фу, от кого-то воняет, – сказал Даррен. – А! Это новая девчонка опять обоссалась.
– Скарлет-вонючка! Скарлет-вонючка!
Все загалдели, выкрикивая это снова и снова.
Никто не захотел сесть рядом с ней в автобусе. Как только они добрались до школы, Скарлет спряталась за кустами и стащила с себя трусы. Стало гораздо лучше. После этого она побежала следом за другими детьми через школьные ворота. Это оказалась большая школа – так же, как и ее прежняя, – и классы были огромные. «Учителей не хватает, поэтому мы разделены по способностям, а не по возрасту, – объяснила Скарлет ее новая подруга. – Похоже, мы с тобой в одном классе по математике. – Она потянула ее за руку: – У меня с этим вообще беда, так что давай сядем подальше. Пойдем».
Наконец-то можно было заняться чем-то интересным!
– Черт возьми, как ты быстро! – сказала Дон, когда Скарлет закончила свое задание. – А можешь сделать и мое тоже?
К счастью, в классе было так шумно, что учительница этого не услышала.
– Кто может сказать ответ в первом примере?
– Одиннадцать.
Учительница удивленно посмотрела на нее.
– Молодец, Дон. А во втором?
– Пять и… маленькая единица над двойкой.
– Отлично. Вот что значит – стараться. Ну, а теперь давай ты. – Учительница кинула взгляд в лежавший перед ней журнал. – Скарлет, верно?
– Скажи неправильно, – прошептала Дон.
– Зачем?
– Чтобы она не догадалась, что это ты подсказала мне ответ.
Но ведь шесть умножить на шесть – тридцать шесть. Это же все знали, разве не так? Ее мама была в этом очень сильна. Она собиралась изучать математику в университете, до того как у нее появилась Скарлет.
– Тридцать четыре, – послушно произнесла Скарлет.
– Нет, правильно – тридцать шесть. Но ничего страшного.
– Так нечестно, – прошептала Скарлет, когда они принялись делать задания на следующем листе.
– Все честно. Я ведь тебя опекаю, правда? Поэтому ты должна тоже что-то для меня делать.
Наконец настало время обеда. Жареная картошка с тушеной фасолью! Вкуснятина.
– Тебе придется немножко поделиться, – сказала Дон. – Отдашь мне половину.
– Но почему я не могу съесть все сама?
– Потому что я тебя защищаю, глупая. Я же должна получать от тебя какую-то благодарность за это.
– А от кого ты меня защищаешь?
Дон указала на трех девочек у окна.
– Видишь этих? Злобные твари. Запросто выцарапают тебе глаза на игровой площадке, если меня не будет рядом.
Когда Дон это говорила, одна из девочек пристально посмотрела на них своим тяжелым взглядом. У Скарлет от этого по телу пробежала холодная дрожь.
– Они живут в пригороде, не то, что мы. В Бэдлендсе.
Скарлет молча пододвинула ей свою тарелку. Дон поменяла ее на свою, пустую.
Через несколько минут раздался резкий свисток.
– Все на улицу!
– Сейчас начнется, – глухо сказала Дон. – Держись рядом со мной.
– Но разве тут не дежурят учителя? В моей прежней школе они следили за тем, чтобы никто никого не задирал.
– Никто здесь ни за кем не следит. Делать им больше нечего!
Холодный воздух пробрал Скарлет до костей, едва она оказалась на улице. Старая куртка, которую дала ей миссис У., была слишком мала, и у нее сломался замок.
– Кажется, тут кто-то замерз? – спросила одна из девочек из Бэдлендса. На ней была черная кофта с таким глубоким вырезом, что виднелся бюстгальтер.
– Нет, – сказала Скарлет, но ее голос дрожал.
– Наверное, это потому, что на тебе нет трусов.
Как она узнала?
– Одна моя подруга заметила это, когда уронила карандаш на пол. Тебе нравится сверкать голой задницей? Или ты привыкла к более жаркой погоде? Откуда ты вообще приехала?
– Я отсюда.
– А почему ты тогда черная?
– Она коричневая, – сказала Дон.
– А. Ну да. Кстати, я слышала насчет вчерашнего грабежа в торговом центре. – Ее глаза сузились. – Там была девчонка того же цвета, что и ты. И с красными бусинами в волосах.
– А вот за это можешь и получить от меня!
– Да что ты говоришь, Дони?
– Никто не смеет меня так называть.
– Дони, Дони!
Скарлет отступила назад – и как раз вовремя, чтобы избежать пролетевшего перед ее лицом кулака Дон.
– А! Она сломала мне нос!
– Что здесь происходит? – Наконец подошла учительница.
– Она сама виновата. – Дон указала на кричавшую девочку, сидевшую на земле с залитым кровью лицом. – Ну же, Скарлет. Расскажи, как все было.
Если кто-нибудь спросит, что произошло во время игры – учила ее мама, – всегда обвиняй кого-нибудь другого.
– Эта девочка, – произнесла Скарлет, указывая на ученицу с окровавленным лицом, – обидела меня, сказала, что я черная. Моя подруга просто за меня заступилась.
– Ты позволила себе расистское замечание?
– И что с того? Мой отец говорит, что их всех нужно собрать и отправить обратно на родину.
– Вставай. Ты пойдешь со мной. – Учительница кивнула Дон. – А ты присмотри за новенькой, пока я разберусь со всем этим.
– Молодец, – сказала Дон, похлопав Скарлет по спине. – Эта учительница здесь недавно, поэтому все еще думает, что может что-то изменить.
Все остальные на игровой площадке опасливо держались поодаль.
– А почему ты так рассердилась, когда она назвала тебя «Дони»?
– Не твое долбаное дело.
Скарлет почувствовала, что допустила оплошность.
– Извини, пожалуйста.
– Нет уж, простым «извини» ты не отделаешься. Тебе придется загладить свою вину.
– Как?
– У нас снова будет дело в пятницу.
– Мы будем играть в игру?
Дон издала звук, похожий на смешок.
– Ну, можешь и так это называть, если хочешь.
Скарлет почувствовала смесь страха и приятного волнения.
– Ладно. – Дон подтолкнула ее локтем. – Иди сейчас в школьный офис и скажи, что тебе нужны одноразовые трусы. Ты не можешь ехать обратно на автобусе в таком виде.
– Но если они мне откажут?
– Нет, сейчас они будут к тебе подлизываться, чтобы ты не пожаловалась на расизм. – Дон ухмыльнулась. – Отлично сработано.
* * *
Когда они вернулись в тот день домой, миссис Уолтерс уже их ждала.
– А ну наверх, – мрачно сказала она Скарлет. – Как, черт возьми, это называется? – Она указала на мокрое пятно на простыне. – Я терпеть не могу зассанцев. Я тебе уже это говорила.
– Простите меня. – Скарлет услышала свой голос у себя в голове, но язык не слушался, чтобы толком произнести эти слова.
– Что ты там бормочешь?
– Простите меня.
– Громче.
Скарлет сделала еще одну попытку:
– Простите меня.
– Я меняю постельное белье раз в месяц. И я не собираюсь зря тратить на тебя деньги только из-за того, что твоя никчемная мамаша не приучила тебя к горшку. Так что будешь спать на этих простынях до следующей смены белья. А сейчас спускайся к ужину. Вы сегодня рано пойдете спать.
На ужин каждому досталось по полторы рыбные палочки. Они с Дон сидели рядом. Скарлет уже знала, как нужно поступить. Когда миссис У. отвернулась, она быстро отдала целую палочку Дон, чтобы отблагодарить ее за дружбу. Горох был недоваренный, поэтому Дон не стала на него претендовать, и Скарлет с жадностью съела его сама.
– А что на десерт? – спросил Даррен.
– Ничего.
– Но вы должны давать нам десерт.
– А вы не должны воровать еду из нашего холодильника.
Все замерли. Этот голос исходил от стоявшего в дверях маленького толстого человека. Скарлет еще не видела его раньше, но, по рассказам Дон, догадалась, кто это. Мистер У. работал водителем грузовика. Он часто бывал в отъезде. Иногда он брал с собой и своего сына, о котором упоминала женщина из соцслужбы. Очевидно, это был стоявший рядом с ним подросток. У них обоих были огромные уши, похожие на цветную капусту и казавшиеся слишком большими для их голов.
Мистер У. оглядел стол своими черными глазами-бусинами.
– Ну, давайте. Признавайтесь. Все равно я вас рано или поздно поймаю.
В ушах у Скарлет зазвенела тишина.
– Я буду следить за всеми вами. За каждым из вас.
К ужасу Скарлет, его глаза остановились на ней.
– А это, значит, новенькая девчонка? Зассыха.
Все дети захихикали. В том числе и Дон. Скарлет почувствовала укол обиды. Ведь она была ее подругой.
– Ладно, мисс Пис-пис, у меня есть для тебя кое-какие новости. – Он помахал пальцем, и Скарлет заметила, что руки у него – так же, как и уши, – были слишком большие, по сравнению со всем остальным телом. – Сотрудница из соцслужбы повезет тебя в пятницу на встречу с твоей матерью-уголовницей.
– Спасибо, спасибо вам!
Ей хотелось прыгать от радости.
– Но если ты снова намочишь постель, мисс, то никуда не поедешь. Поняла?
Сердце Скарлет просто пело, когда они поднимались по лестнице в комнату. Оно не перестало петь даже тогда, когда Даррен и Дон снова устроили шумную возню. Скарлет крепко зажмурилась и обратилась с молитвой ко Вселенной, прося о том, чтобы мама смогла каким-нибудь образом выбраться из тюрьмы и приехала к ней. Тогда у них все опять стало бы хорошо.
