Джеймс Хибберд
Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов»
Реальные эмоции Кларк, снимавшейся в сцене возрождения обнаженной, тоже помогли делу. Вот что она думала по этому поводу:
ЭМИЛИЯ КЛАРК: С одной стороны, это необычайно мощный момент. С другой, я позирую совершенно голая перед незнакомыми людьми. Алан заметил мой страх, сказал: «Обыграем это дело», и снял крупным планом, как я смотрю на сира Джораха снизу. Этот мой взгляд прекрасно выражает то, что я переживала тогда: «Я не понимаю, что со мной, что я должна чувствовать и что должна делать. Знаю только, что более открытой, чем в это мгновение, быть нельзя».
Это пока я сижу. Потом я встаю, и все меняется: «Ну, раз все видели, уже ничего не скроешь». И еще: «Ладно, сзади никого нет, никто твою задницу не видит, вставай уже во весь рост». Чувствуешь себя намного уверенней, чем когда сидишь, поджав ноги, перед целой толпой. Плечи сами собой расправляются.
АЛАН ТЕЙЛОР: Эмилия, конечно, переживала из-за своей наготы, но в то же время понимала, что возродиться из огня в одежде нельзя. Массовку позади нее я не ставил отчасти ради ее комфорта, а отчасти потому, что лишних людей у нас не было: все стояли впереди, перед камерами. Мы жульничали, переставляя их так и этак от кадра к кадру.
ЭМИЛИЯ КЛАРК: Адреналин и страх накатывали на меня в равной степени. Эти эмоции хорошо отражают все мое участие в сериале. В каждом сезоне встречались сцены, где я себе говорила: «Бейонсе тут и глазом бы не моргнула, а Эмилии, конечно, слабо́».
ИЭН ГЛЕН: Драконов в тот момент изображали точки на теле Эмилии, но ее игра просто ошеломляла, и напряжение вокруг камер говорило, что здесь творится нечто волшебное.
ЭМИЛИЯ КЛАРК: «А как же драконы?!» – спрашивали меня, но я решила, что не хочу стоять вся в драконах и думать еще и о них. Глупый пример, но будь у меня собака, я из-за нее тоже не стала бы позу менять. Она просто была бы там, и все делали бы, что нужно.
АЛАН ТЕЙЛОР: Эмилия затрагивает очень глубокие эмоции, и Иэн Глен тоже. Есть в кино старый спилберговский трюк – показывать какое-то чудесное явление как непосредственно, так и через чью-то реакцию. Джорах, преклоняя колено перед Дейенерис с ее драконами, реагирует очень красиво.
МАЙКЛ ЛОМБАРДО (БЫВШИЙ ПРЕЗИДЕНТ ОТДЕЛА РАЗВЛЕЧЕНИЙ HBO): Больше всего мы боялись, что в наших драконов не поверят. Если бы их сочли мультяшными или слащавыми, мы сели бы в лужу. Но люди поверили и полюбили их. Это была хорошая новость, а плохая заключалась в том, что отныне предстояло держаться на том же уровне.
АЛАН ТЕЙЛОР: Больше всего я, пожалуй, горжусь последними кадрами. В книге драконы рождаются ночью, а я хотел приступить к съемке на рассвете, и мы с Дэвидом и Дэном из-за этого спорили. Я хотел снять еще и пейзаж, а средств, чтобы осветить большое пространство, у нас уже не осталось. В конце концов мне уступили. Я очень люблю тот момент, когда мы вместе с Джорахом находим драконов и начинаем все заново в новом мире, обозревая бескрайний простор пустыни. А в самый последний миг нам благодаря Рамину Джавади слышится крик драконов.
Первая книга Мартина заканчивается так: «…и впервые за последние сотни лет ночь ожила музыкой драконов». Так что и мы завершили свой труд достойно. Мир действительно обновляется, и вы с нетерпением ждете второго сезона.
Глава 7
Свежая кровь
Показ первой серии в 2011 году собрал у экрана 2,2 миллиона зрителей. Это считалось скромным для такого дорогостоящего проекта: недолго проживший «Рим» посмотрели 3,8 миллиона человек.
Первые рецензии были очень разнообразны. Две ведущие газеты США, получив копии первых шести серий, сериал раскритиковали. The New York Times объявила его «большой путаницей во имя не слишком великого замысла, не считая напоминаний о том, что война – это зло, семьи – это гнезда интриг, а власть – это круто». Выражались также сомнения, что женская аудитория будет смотреть эти «мальчиковые игры», а The Washington Post попросту определила «Престолы» как «занудную тягомотину».
Другие, однако, сразу распознали потенциал нового шоу. Брайан Лоури (Variety): «Это хватает вас за горло, как преданный хозяину волк»; Алан Сепинуолл (Uproxx): «Я переношусь в мир, который не думал посетить, и не чувствую себя в нем чужим, а погружаюсь в него»; Тим Гудмен (The Hollywood Reporter): «Амбиции огромны, фантастический мир придуман великолепно, сценарий и актерская игра выше всяких похвал… Телевидение, заключив успешный союз с известной фэнтезийной сагой, иллюстрирует и оживляет ее страницы».
Вторую серию посмотрели те же 2,2 миллиона.
ДЖОРДЖ Р. Р. МАРТИН (АВТОР, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СОПРОДЮСЕР): Рейтинг был хороший, но на второй неделе он не повысился. Я был тогда в Нью-Йорке, и мы с гендиректором HBO Ричардом Плеплером обедали в его клубе. «Это шоу на десять лет», – сказал он. «Показали всего две серии, – заметил я, – и рейтинг, конечно, неплохой, но и только – откуда вы можете это знать?» А он: «На второй серии рейтинг всегда спадает, вопрос в том, намного ли. А у нас цифры ровные и теперь начнут повышаться». Так и случилось.
HBO тут же запустила следующий сезон из десяти серий по второй книге Мартина «Битва королей». В Вестеросе воцаряется хаос, несколько претендентов борются за Железный Трон, Дейенерис за Узким морем ищет союзников. Новый сезон требовал добавить множество главных ролей, несмотря на большой состав: воительница Бриенна Тарт, брат Роберта Станнис, его приближенный сир Давос, темная волшебница Мелисандра, одичалые Игритт, Тормунд и Лилли, знаменосец Старков Русе Болтон, коварный лорд Уолдер Фрей, честолюбивая Маргери Тирелл и ее бабушка леди Оленна.
Появился в группе также новый «талант за кадром» – продюсер Бернадетт (Берни) Колфилд, работавшая ранее в сериалах «Секретные материалы» и «Большая любовь». Хотя она редко удостаивалась внимания прессы (и уж точно не искала его), Бениофф и Уайсс часто отзывались с похвалой о ней и о другом продюсере, Кристофере Ньюмане. Именно благодаря им сериал двигался по расписанию и нескончаемые логистические проблемы решались.
Добавилось и новое место съемок – Хорватия, эффективно заменившая Марокко и Мальту в качестве южных земель и показавшая нам новые виды Королевской Гавани и Эссоса. Продюсеры, как и в случае с Северной Ирландией, выбрали недорогую страну со сравнительно недавним военным прошлым, не заезженную другими голливудскими постановками.
Особенно часто использовалась историческая часть Дубровника. Приманка для туристов, один из лучше всего сохранившихся средневековых кварталов в мире, она представляла собой идеальную модель Вестероса. Старый город строился начиная с седьмого века, а его крепостные стены восьмидесятифутовой (24 м) высоты возвели в десятом столетии. С воздуха его красные черепичные крыши на берегу Адриатики очень напоминали сериальную Королевскую Гавань (оставалось лишь добавить особые приметы вроде Красного Замка и Великой Септы Бейелора).
Во время подготовки и кастинга количество зрителей «Игры престолов» неуклонно шло в гору и к финалу достигло трех миллионов. С учетом повторных показов и DVD каждую серию первого сезона посмотрели в среднем восемь миллионов человек. Сериал становился хитом, и вновь принятые актеры испытывали давление, которого составу первого сезона удалось избежать.
ЛИАМ КАННИНГЭМ (ДАВОС СИВОРТ): С Дэвидом и Дэном я познакомился годом раньше. Пробовался я тогда на другую роль, сира Джораха, хотя никому об этом не говорил. Через пять страниц уже бывает понятно, годится ли на что-то сценарий, и я думал, что это как раз то, что мне нужно. Но моему агенту сказали, что «направление поменялось»: вежливый способ сообщить, что мне эта роль не достанется. «В следующем сезоне у нас будет много новых ролей», – добавляли к этому. Ну ясно, подумал я: «Не звоните, мы сами вам позвоним». Но меня внесли-таки в список на будущий год. К тому времени каждый британский актер мечтал, чтобы в его резюме красовалась «Игра престолов». Это был знак почета, миссия, в которой все хотели бы поучаствовать.
КЭРИС ВАН ХАУТЕН (МЕЛИСАНДРА): В Нидерландах я играла только в комедийных ролях, а тут вдруг такой серьезный проект. На пробах я нещадно переврала текст, до того меня это смущало. Шоу уже становилось хитом, и в комнате со мной сидели пять человек. Я произносила речь при сожжении богов – большая такая сцена, эпическая, – воображая себе морской берег в крохотном белфастском офисе. Но потом мне дали сцену с Давосом в лодке, более камерную, и это меня, полагаю, спасло.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: Мы с Кэрис вместе снимались в фильме «Черные бабочки» в Южной Африке. Она рекомендовала меня, я – ее, и оба мы получили роли в «Престолах». В «Бабочках» мы, между прочим, были любовниками, там исполняется много горизонтальных танцев – предоставляю остальное вашему воображению. С ней прекрасно работается, и на съемках мы присматривали друг за другом.
НАТАЛИ ДОРМЕР (МАРГЕРИ ТИРЕЛЛ): Открою секрет: пробовалась я не на Маргери, а на Мелисандру. А потом мои агенты мне говорят: «Ты им понравилась, но тебя хотят взять на другую роль». А я: «Черт, Мелисандра такая классная». А Дэвид и Дэн: «Вот, есть такая Маргери, и мы еще не придумали, что с ней делать». Теперь-то ясно, что другой Мелисандры просто не могло быть. Кэрис проделала изумительную работу, но я всегда усмехаюсь про себя, когда вижу на экране красную жрицу.
Маргери со своей заботой о простых людях привнесла в повествование современный пиар. Для меня она была гибридом Мишель Обамы, Кейт Миддлтон и принцессы Дианы.
РОУЗ ЛЕСЛИ (ИГРИТТ): Я была в центре Лондона, когда мой агент позвонил мне с хорошей новостью. Посреди полной народу площади я прыгала и вопила, как ненормальная.
ДЖЕММА УИЛАН (ЯРА ГРЕЙДЖОЙ): Я играла во многих комедиях и мечтала о серьезных ролях, но на драматические прослушивания комедийных актеров обычно не приглашают. Мне повезло, что кастинг очередной комедии вел тот же режиссер, что и в «Игре престолов». Вот что значит оказаться в нужном месте в нужное время. Я не верила, что получу наконец роль в драме, и поэтому совершенно не напрягалась на пробах.
КРИСТОФЕР ХИВЬЮ (ТОРМУНД ВЕЛИКАНЬЯ СМЕРТЬ): Я погуглил этого героя, заходил на все фан-сайты и блоги, какие только мог найти. Фанаты мне все разъяснили в деталях.
ДЭН УАЙСС (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Борода у Кристофера уже была, а на пробы он пришел с гигантской неочищенной морковкой – что как-то не сочеталось с Тормундом, живущим в ледовой пустыне. Но он так свирепо грыз эту свою морковь, что меня это впечатлило.
ДЭВИД БРЭДЛИ (УОЛДЕР ФРЕЙ): Я кастинг не проходил, меня пригласили сразу, что всегда приятно. Некоторые роли заставляют поразмышлять, что это за человек, как он говорит и как держится, а с Уолдером все было ясно с самого начала.
МАЙКЛ МАК ЭЛХАТТОН (РУСЕ БОЛТОН): В «Престолах» я пробовался на несколько ролей и ни одну не получил, а потом мне вдруг предложили сыграть Русе Болтона. Я о нем ничего не знал, но на следующий день костюмерша уже примеряла мне сапоги.
МИШЕЛЬ МАК ЛАРЕН (РЕЖИССЕР): Получив эту работу, я позвонила другому режиссеру сериала, Дэвиду Наттеру: «Я буду работать в “Престолах”, можно пригласить вас на ланч и спросить совета?» А он мне: «Мишель, это “Порше” – садись и поезжай». Это сериал такого масштаба, что приходится думать о невозможном и принимать самые невероятные вызовы. Расширять границы – вот что от тебя требуют.
БРАЙАН КОГМАН (ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ СОПРОДЮСЕР): Я, помню, думал, когда мы добрались до Бриенны: «Где ж нам такую найти?» Боялся, что случится обычная голливудская ситуация, когда тебе дают тоненькую девочку, которая «лучше всех играет», и не ищут именно ту, которая нужна для роли. Джордж первый посмотрел видео с Гвен и сказал: «Бог ты мой, вот она». Я сам писал сценарий того эпизода, где мы впервые видим Бриенну, – не знаю, как мне это удалось до знакомства с Гвен. Она подошла идеально.
РОБЕРТ СТЕРН (КАСТИНГ-ДИРЕКТОР): Гвен во многом не походила на Бриенну, когда начинала, но главное – высокий рост и мускулатура – у нее имелось в наличии. Мы увидели ее в совсем другой роли, связались с ней и сказали, что у нас есть персонаж ее роста. Она почитала Мартина, остриглась и прекрасно вписалась.
ГВЕНДОЛИН КРИСТИ (БРИЕННА ТАРТ): Фанаты увидели в Интернете мои фото после кастинга (ужас что такое) и стали спрашивать: «Это что за модель?» Меня это очень порадовало: я как раз и мечтала быть моделью, хотела, чтобы меня считали красивой, но «слишком красивая»? Удивительно. Выглядеть по-разному я умела всегда; работала с тренером, ходила в спортзал и все-таки страшно нервничала – раньше я снималась разве что в эпизодических ролях. Готовилась к съемкам четыре месяца, но преображаться по-настоящему начала, когда надела костюм: в нем очень неудобно ходить, но это самое и чувствовала Бриенна.
А семидесятитрехлетняя легенда экрана дама Дайана Ригг стала идеальным выбором для старейшины рода Тиреллов леди Оленны, прозванной Королевой Шипов за острый и язвительный ум. В послужном списке ролей Ригг, долго проработавшей в «Королевской шекспировской труппе», между прочим, девушка Бонда в фильме «На секретной службе ее Величества» и секс-бомба Эмма Пил в сериале 1960-х годов «Мстители». Команда «Престолов» пришла в восторг, заполучив Даму – командора ордена Британской империи[12]на роль знатной дамы Вестероса.
ДЭВИД БЕНИОФФ (АВТОР ИДЕИ, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР): Вместо проб мы попили с Дайаной Ригг чаю. Дамы-командоры кастинг не проходят, это ты у них проходишь прослушивание. Мы всей душой ее полюбили. Она юморная, дерзкая – как раз то, что надо для этой роли.
ДЭН УАЙСС: «У вас там сплошной трах, да?» – сказала она с широкой улыбкой на лице. И на первой читке уже знала наизусть всю свою роль на этот сезон.
ДАНИЭЛЬ МИНАХАН (РЕЖИССЕР): Я, выросший на повторах «Мстителей», прямо до потолка прыгал: «Господи, Эмма Пил!» А молодежь наша не понимает, кто она, – старушка, говорят, эта. Я им: «Эта старушка в десять раз горячей, чем вы представляете».
Потом, на читке, она говорит: «Думаю, мне нужен апостольник». Я быстренько посмотрел, что такое «апостольник» – типа платка, монашки такой носят, – и спрашиваю: «Чтобы с париком не возиться?» Ей не хотелось каждый день тратить время на подгонку парика, платок повязать куда проще. Но летом в Дубровнике она, думаю, пожалела: там под тридцать, а она в это покрывало замотана.
Начались съемки второго сезона: новые актеры приспосабливались к миру «Игры престолов», старые возвращались с намерением сыграть еще лучше, чем в первом.
КРИСТИАН НЭЙРН (ХОДОР): Атмосфера между сезонами изменилась. В первом у нас были надежды и ожидания, во втором мы думали: «Блин, здорово получилось! Начнем опять, только сделаем все еще лучше».
ДЖОН БРЭДЛИ (СЭМВЕЛЛ ТАРЛИ): В первом сезоне мы так хорошо ладили – хотелось надеяться, что это продлится даже в отрыве от твоих прежних партнеров.
ХАННА МЮРРЭЙ (ЛИЛЛИ): Я первый сезон не видела, у меня и телевизора не было. Стала смотреть, только когда кастинг прошла. Проверяла, так сказать, Джона Брэдли, зная, что мы будем работать вместе. Мне очень хотелось, чтобы он был хорош, посмотрела я на него пару секунд и сказала: «Ну, тут все в порядке». Он дарит своему герою столько тепла, к нему привязываешься с первой секунды.
ДЖОН БРЭДЛИ: Мы с Ханной знали, что в ближайшем будущем у наших персонажей будут близкие отношения, – и волновались, конечно. Надо было и в жизни завязать отношения, – не только профессиональные, но и дружеские. Так и произошло, как только мы встретились. Мы оба старались передавать их на экране так, чтобы они не казались манипулятивными и чересчур слащавыми.
ГВЕНДОЛИН КРИСТИ: В мой первый съемочный день разразился ураган. Мы сидели в маленькой гостинице с настоящими каминами и видом на море. Все открытые, дружелюбные, радостные, оттого что попали в такое шоу. Это сразу нас сблизило.
ГЕТИН ЭНТОНИ (РЕНЛИ БАРАТЕОН): Гвен просто невероятна. Организовала мой день рождения – Бриенна сделала бы для Ренли то же самое, сказала она. Я видел, как она пашет в спортзале, чтобы подготовиться к роли, – такое запоминается.
ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ (ТИРИОН ЛАННИСТЕР): Вечером, после рабочего дня, мы говорили не о погоде, а о «Престолах». И за ужином продолжали о том же, а это большой комплимент для сериала.
ДЖЕММА УИЛАН: Я пыталась избавиться от комплекса самозванца. В ситкомах так привыкаешь к юмору, что отвыкнуть потом трудновато. В первой моей сцене мы с Алфи ехали на одной лошади. Наш конь шумно пускал газы, меня это ужасно смешило, и Алфи очень мягко сказал мне: «Тут все серьезно, соберись и прекращай хихикать». Очень по-доброму сказал, а мы ведь с ним в графстве Антрим, время ограничено, рассусоливать некогда. Я задумалась и поняла, что дурочку из себя строить незачем. Вот что значит вовремя хороший совет получить.
Потом была сцена, где Яра вгрызается в курицу. Я мяса не ем, но сказать постеснялась и весь день пожирала птицу, оправдывая себя тем, что вживаюсь в роль.
ХАННА МЮРРЭЙ: Как-то в три утра сидим мы все вместе, и Кит вдруг такой: «А смешная у нас работенка, да? Сидим в лесу в плащах среди ночи». А Джеймс Космо (лорд-командующий Мормонт) ему отвечает: «Смешная, и чем серьезней мы к ней относимся, тем смешнее».
Я это запомнила. Отличный совет насчет актерской игры, потому что правда ведь глупо, и надо себе в этом отдавать отчет. Мне было тогда двадцать два. Я перестала чересчур серьезно воспринимать себя и свою работу, и все стало куда веселее.
Квартет в составе Лиама Каннингэма, Кэрис ван Хаутен, Стивена Диллэйна (Станнис Баратеон) и Тары Фицджеральд (Селиса Баратеон) положил начало новой сюжетной линии. Станнис, брат короля Роберта, замышляет у себя на Драконьем Камне отнять трон у Джоффри с помощью своего советника сира Давоса и фанатичной жрицы Мелисандры. Их первая сцена, где она сжигает на морском берегу изображения семерых богов, открывает второй сезон.
ДЭН УАЙСС: Станнис хочет занять трон не из жажды власти, а потому, что всегда все делал по правилам. По закону наследник он, и всякий, кто ему препятствует, преступник в его глазах.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: Мне нравится, что Давос, скромного происхождения и к тому же контрабандист, оказывается гораздо человечнее всех Ланнистеров и большинства Старков. Он не борется со своей совестью, она заложена в его ДНК. Власть его не интересует. Он глубоко верный, порядочный человек. Мне хотелось, чтобы он хоть раз сказал что-то на публику, но на это времени не нашлось, поскольку в книге уже рассказана его предыстория.
КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Мне нелегко далась эта роль. В первый съемочный день я сжигала богов в присутствии многих знаменитых актеров, а такая уверенность в себе не по моей части. Я нервничала, стеснялась, но не должна была этого показать: Владыка Света, и все тут. К тому же мое платье сидело так плотно, что я не могла ничего под него надеть. В жизни так не мерзла.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: Кэрис мерзнет, даже если в вулкан ее посадить. Всегда ходит с грелкой, не переносит холода.
КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Точно. Даже летом умудряюсь простужаться, и это плохо для роли, ведь Мелисандре никогда не бывает холодно. Не повезло мне.
Диллэйн завоевал себе репутацию самого антимедийного актера из всего состава «Престолов». Французскому изданию Libération он как-то признался, что не понимает «ни этого сериала, ни успеха, которым он пользуется» и что согласился на эту роль «в том числе из-за денег».
КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Станнис не из обаятельных персонажей, и наблюдать за ним очень интересно. По-моему, актер тоже не до конца его понял, потому он и получился таким непредсказуемым. А я так полностью и не разобралась в отношениях внутри этой четверки.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: Должен заступиться за Стивена. Это превосходный актер с отличной репутацией, просто интервью не любит давать. Он человек прямой, и то, что он говорит, обязательно выхватывают из контекста, а потом его же ругают. Один из тех, с кем прекрасно работается, потому что эго ему не мешает.
Вот вам пример: в начале третьего сезона я вхожу в замок, где все меня считают погибшим. Станнис сидит у окна. При виде меня актер-середнячок вскочил бы, выждал момент и произнес свою реплику: «Я думал, что ты погиб». А Станнис смотрит через плечо и говорит это без всяких эмоций. Не ищет легких путей, не поставляет материал для рекламного ролика.
Гетин Энтони снимался с Диллэйном в сцене переговоров, на которых присутствует и Кейтилин Старк. Диалог ни к чему не приводит: оба брата не желают отказываться от Железного Трона. О Диллэйне Энтони не сказал ничего, но саму сцену весьма загадочно назвал «поучительной».
ГЕТИН ЭНТОНИ: Она до сих пор немного смущает меня. Я много узнал в тот день и надеюсь, что все хорошо получилось, но не уверен. Странно, в общем. Думаю, я так в это влез, что мне трудно отделить себя от своего персонажа в его ключевой момент.
В конце я говорю: «Можете вы поверить, что я когда-то его любил?» (классная реплика) – и мчусь галопом с утеса. Мишель Фэйрли у нас призовая всадница – выросла в тех местах, без седла ездила, – но по роли должна скакать вслед за мной, что для новичка в верховой езде неуютно. Я справился, но далеко не так уверенно, как она, и не так быстро, как требовалось.
Самая странная сцена в том, что касается готической группы Драконьего Камня – а может быть, и во всем сериале, – это та, где нагая Мелисандра рожает теневого демона, который затем убивает Ренли.
ГЕТИН ЭНТОНИ: Ренли часто критикуют за стратегическую наивность, а я говорю: «Он не наивный, он просто не понял, что тут будет магия». В мире, где в волшебство не верят, это вполне понятно.
Колдовские роды снимали в пещерах Кашенуд на побережье Северной Ирландии, а «ребенка» изобразили позже с помощью компьютерной графики.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: Чистое безумие. Пещера эта больше напоминает воронку, и холодный ветер продувает ее насквозь. Кэрис, бедняжка, совсем нагая, не считая накладного живота, и трое мужиков вставляют ей между ног трубки, чтобы воздушные пузырьки выходили и было заметно движение. Очень все унизительно, но она потрясающе провела эту сцену в трудных, мягко говоря, условиях.
КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Рожаю я, значит, это компьютерное нечто. Тут же рядом Лиам, и слава богу, он меня буквально протащил через этот ужас. Полный сюр. С одной стороны, я на подъеме, ведь такое изображать нечасто доводится, с другой – без понятия, как будет выглядеть это мое отродье. И холод собачий.
ЛИАМ КАННИНГЭМ: А я должен пялиться на интимные места этой прекрасной голландки, притом так, чтобы уложиться между «мотор» и «снято». С ужасом, заметим себе. Потом вылезает «дитя». Нам в помощь приспособили человечка «Пилсбери Дафбой» на палочке. Я посмотрел это на мониторе и сказал режиссеру: «На картину Караваджо похоже», а он: «Так и задумано».
КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Задним числом я подумала, надо ли мне было вообще обнажаться. Мало разве того, что я монстра рожаю? А в книге она как, тоже голая? (Оказалось, что да.) Ладно, с этим жить можно. Я, как правило, ни о чем не жалею, но все-таки думаю иногда, так ли уж это было необходимо. Стала щепетильнее в этом смысле. В защиту Мелисандры я всегда говорю, что наготу она использует как оружие, и это правда. Но очень уж часто она этим пользуется.
Второй сезон принес разочарование кое-кому из актеров первого. Николай Костер-Вальдау, например, весь год просидел в грязи, закованный в цепи.
НИКОЛАЙ КОСТЕР-ВАЛЬДАУ (ДЖЕЙМЕ ЛАННИСТЕР): Я из себя выходил: «Какого черта, нельзя же просто посадить меня на скамью запасных». Но развитию образа это пошло на пользу. Он сам говорит, что плен и оковы не для него, приходится иногда и через это пройти.
А Ричард Мэдден и Мишель Фэйрли (Робб и Кейтилин Старк) провели большую часть сезона в палатках, поскольку Молодой Волк вел войну с Ланнистерами. «Я чуть ли не молила: „Боже, только не в палатку опять!“ – признавалась Фэйрли на фестивале „Попкорн-Такси“. – Но бюджет не позволял мне часто бывать в разъездах, и даже во время путешествий ночевать приходилось в той же палатке. Прямо не вылезала из них весь второй сезон».
Зато Мэдден радовался возможности показать, как юный Робб становится военачальником. «Для короля он имеет очень мало власти над собственной жизнью, – говорит актер в интервью багамской Tribune. – Он не хотел быть монархом, но знает, что больше никто не сможет действовать так, как его отец, Нед Старк, поэтому очень старается. Он все время носит маску – то грозного врага с Джейме Ланнистером, то сурового полководца (если я сумел это показать), а с матерью или с Теоном она на миг спадает, и мы видим, что он совсем еще мальчишка».
Но Питера Динклэйджа миновали палатки, пещеры и цепи. С уходом Шона Бина он вошел в число исполнителей главных ролей (где остался до конца сериала), и его Тирион получил пост королевского десницы.
ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ: Тирион вырос в богатстве, но обращались с ним плохо. Теперь он становится уважаемым человеком и думает: «Похоже, я могу отомстить всем, кто издевался надо мной в школе». Он от души наслаждается своим положением и старается удержать его за собой.
ЮДЖИН МАЙКЛ САЙМОН (ЛАНСЕЛЬ ЛАННИСТЕР): Мой персонаж умоляет Тириона никому не рассказывать о его связи с Серсеей. Я все думал, как получше заставить Ланселя пресмыкаться – у него ведь меч на боку. Решили, что он должен молить как полагается, на коленях. Я понял, что это сработало, когда Питер сказал: «Мне очень понравилось, что унизился буквально – стал ниже меня». Не знаю, был ли в «Престолах» момент, когда Тириона умоляет кто-то другой. Вполне мог бы быть, на то он и десница.
В Красном Замке Тирион вынужден плести интриги против своей зловредной сестры Серсеи.
ЛИНА ХИДИ (СЕРСЕЯ ЛАННИСТЕР): Серсея никогда не показывает своих истинных чувств. Настоящая змея, я сама никогда ей не верила. Но есть момент во втором сезоне, когда она полностью открывается Тириону, прямо-таки исповедуется ему. Я очень люблю ее сцены с Питом. Он замечательный, мы давно знаем друг друга, и нам это давалось легко.
ДЭВИД БЕНИОФФ: Никто не понимает Серсею лучше, чем Тирион, – кроме разве что Джейме. У них общие взгляды, но Серсея циничнее. Хотя их воспитывал тот же отец, она ожесточилась сильнее, а у Тириона какие-то крохи оптимизма еще сохранились.
СИБЕЛЬ КЕКИЛЛИ (ШАЯ): Даже когда камера была направлена на меня, Питер слушал и подыгрывал мне. Такие актеры большая редкость. Раньше он подшучивал над моим английским, а я ничего не понимала. Когда мои языковые навыки улучшились, он сказал: «Теперь уж с тобой не пошутишь, ты все поймешь».
СОФИ ТЕРНЕР (САНСА СТАРК): Игра Питера вдохновляет. Он говорит режиссеру: «Нет, так не пойдет, Тирион должен стоять вот здесь». Если б мне хватило смелости такое сказать!
Санса тоже понемногу проникается цинизмом и думает, что «правда либо ужасна, либо скучна». Своей наперсницей она делает горничную Шаю, тайную любовницу Тириона.
СОФИ ТЕРНЕР: Головы на пиках становятся для Сансы поворотным моментом: она осознает, что должна быть сильной, независимой и не доверять никому. Поэтому во втором сезоне она думает только о выживании. Джоффри над ней измывается, а больше у нее буквально никого нет. Она снова начинает одеваться и причесываться как северянка, потому что скучает по дому. Мне было очень трудно двигаться в ее платьях – статуарность их покроя не давала мне пошевелиться.
СИБЕЛЬ КЕКИЛЛИ: В одной сцене Софи надо было заплакать. Она и заплакала, а остановиться не может! Я всегда чувствовала себя ее защитницей, хотя она выше меня. Она мне говорит: «Си-бель, у меня друг есть – может, вас познакомить?» – «Софи, – говорю я, – тебе пятнадцать, а мне тридцать. Дружба с твоими друзьями может быть не так истолкована».
Местом многих встреч в Королевской Гавани – городской палаткой, если хотите – служит публичный дом Мизинца. В Вестеросе почти все любовные связи строятся на основе взаимной выгоды, и тех, кто уступает любви, считают глупцами. Кроме того, на примере подобных сцен – и в книгах, и в сериале – мы опять наблюдаем, как сильные подчиняют себе слабых.
Была и более практическая причина для съемок в борделе. Подписчики, особенно во времена первых сезонов «Игры престолов», ожидали от платного кабельного канала секса, насилия и нецензурной лексики на уровне, который зарабатывающие на рекламе каналы не могут себе позволить. На первых порах «Престолы» время от времени совмещали пояснительные диалоги с обнаженкой, что блогер Майлс Макнатт метко назвал «секспозицией».
ДЭЙВ ХИЛЛ (СОПРОДЮСЕР): Все думают, что бордельные сцены снимать одно удовольствие: ну как же, красивые голые люди имитируют секс. На самом деле это большой стресс, столько всего учесть надо. Фальшивый секс снимать не так просто: то и дело останавливаешься и начинаешь опять, с другого ракурса. Это не стрип-клуб, скорей, его раздевалка.
Массовку тоже нелегко подобрать. Надо, чтобы актеры хорошо выглядели и все делали правильно. Иногда их заносит, и ты говоришь: «Не отвлекайтесь, ребята».
ИНДИРА ВАРМА (ЭЛЛАРИЯ СЭНД): Я любила свою откровенную сцену. Такой декаданс. Мы работали с потрясающей девушкой, которая показывала свое тело без стеснения – не в порнографическом смысле, а красиво и выразительно. Если бы все мы чувствовали себя так комфортно. Она ложится на меня, целуется с другой девушкой, они обе голые, все дурачатся и всем весело.
ДЖЕММА УИЛАН: Я сильно нервничала. Неудобно же делать такие интимные вещи с девушкой, которую видишь впервые. Мне надо было ласкать ее грудь и попку. Но она была очень милая, мы посмеялись, и я немного расслабилась. Все получилось благодаря тому, что она меня успокоила и научила не стесняться чужого тела. Тут надо показать, что она тебе все позволяет, но и для тебя это тоже дело привычное – не так просто грань провести.
ЭСМЕ БЬЯНКО (РОЗ): Эти сцены перемежались жесткой диетой и посещением церкви.
Самая скандальная бордельная сцена происходит в первом сезоне, когда Мизинец, произнося нашпигованный угрозами монолог, одновременно велит Роз и другой девушке, Армеке (актриса фильмов «для взрослых» Сахара Найт), заняться весьма энергичным сексом в учебных целях.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Меня это изматывало физически. В студии было жарко, я обливалась потом. Хореография там довольно простая, но очень уж много движения, скажем так. Попробуй запомни, где в какой момент должна быть Сахарина попа и куда мне ногу девать.
ДАНИЭЛЬ МИНАХАН: На Мальте у нас работало много итальянцев. Приходилось прогонять тех, кто прятался, чтобы подсматривать за Эсме и Сахарой.
ЭСМЕ БЬЯНКО: Предполагалось, что это закрытая съемка, а я оглядываюсь и вижу трех парней, которые втроем держат шторку. «Секундочку, – говорю, – это втроем надо держать? Пусть проваливают!»