Джейд Дэвлин
Королевский тюльпан – 2

Глава 4

Алина

– Он прав. – Магали, отдуваясь, уложила свою ношу под куст и быстро начала раздевать, добираясь до раны. – Уходите как можно глубже. Туда, где вас не достанут.

– А вы? – Я быстренько уронила поклажу под соседний куст и стала помогать лекарке, не слушая ее злобного шипения.

– Мы не лепесточники и все равно не сможем дышать там, куда вы уйдете.

– Чушь не мели, – рыкнула на него Магали. – Вы оба надышанные и с бутоном в каждом кармане. Да и я не лыком шита. Но вот этот господин точно истечет кровью, если сейчас ее не остановить и не сделать перевязку.

– Сколько времени тебе нужно? – Зеленоглазый блондин закусил губу и прищурился в заросли. А потом щелкнул, и только тогда я сообразила, что он перезарядил пистолет и достал еще один из-за пояса. Собирается отстреливаться? Мама… Что-то как-то это все страшно и ни фига не весело…

Наверное, от страха мозги заработали быстрее и четче. И выдали план действий. Руки сами, словно без участия разума, подавали, придерживали, промокали и затягивали там и так, как велела Магали. Уже через минуту раненый брюнет был перевязан, а вооруженный до зубов блондин дернут сзади за куртку.

– Уходим все вместе. Вглубь. Будьте добры, помогите своему другу, не может же девушка и дальше таскать здоровенного мужчину по пересеченной местности.

– Моему другу?! – Блондин так изумился, что сначала похлопал глазами, а потом без писка и прочих глупых пререканий взвалил брюнета себе на спину и вдруг усмехнулся, глядя мне в лицо:

– Куда смогу – донесу. Но в самую глубь не получится, даже с бутонами у лица. Так что вам надо быть готовыми к тому, что оставите нас и двинетесь дальше. Это к лучшему – я так просто не собираюсь сдаваться и заберу с собой столько подонков добродетельного мерзавца, сколько получится.

Искоса глянув на Магали, я кивнула. В памяти сам собой всплыл тот странный случай, когда лекарка не задохнулась в кустах, хотя я затащила ее достаточно глубоко. Но тогда у меня не было времени как следует обдумать это происшествие. Да и позже не получилось – события полетели как камни с крутого обрыва.

А теперь там, за полосой кустов, слышался странный и опасный шум, от которого волоски вдоль позвоночника вставали дыбом и коленки сами начинали подгибаться. Хотелось упасть в листья, закрыть голову руками, зажмуриться и твердить: «Меня здесь нет, меня здесь нет!»

Но нельзя. Со мной люди. И ребенок! Так что, Лина, взяла себя в руки и…

– Там видно будет, куда вы сможете дойти. – Я помогла Магали быстро собрать в холщовую сумку, висевшую у нее через плечо, все ее инструменты, снадобья и бинты, а потом за руку потащила к тревожно переговаривающимся чуть в отдалении лепесточникам, с которыми оставался Нико.

– Надо уходить вглубь пустоши? – сразу спросил Луи. – Перекрыли пути?

– Да. – Я кивнула. – Другого выхода нет.

– Если те, что на нас охотятся, со свежими бутонами и надышанные, достанут, – озабоченно покачал головой леший.

– Все равно деваться некуда. Идемте, быстрее! – скомандовала я, мысленно охая – предводительница нашлась… а куда деваться?

Дальше все слилось в мутный калейдоскоп торопливой ходьбы, почти бега, страха, нарастающих выкриков где-то там, позади, тяжелого дыхания и усиливающейся паники.

Блондин пер брюнета и зло пыхтел на ходу, Нико вцепился в мою руку и вздрагивал от каждого резкого звука, даже если это был треск сучка под его же ботинком. Внешне он старался не показывать страха, не ныл, не плакал. Но был бледен почти до синевы, а глаза казались черными из-за ненормально расширенных зрачков.

– Дальше нам хода нет, – остановил всю колонну смутно знакомый лепесточник, на вид самый старый в нашей компании. – Задыхаться будем. Придется драться.

Судя по тому, как грамотно начали рассасываться по кустам и укрытиям кивающие ему соплеменники, они давно все для себя решили и не собирались безропотно подставлять шеи под нож.

Зеленоглазый тоже примерился, под какой куст уронить раненого, но вдруг получил тычок от запыхавшейся Магали.

– Надо идти дальше! Она – дыхание! – коротко рявкнула лекарка, ткнув в меня пальцем. – Ну чего вылупились?! Неужели столько времени рядом прожили и не заметили, что она вообще не задыхается без цветов?

– Она пришелица. – Блондин поглядел на меня очень задумчиво, словно внутри своей головы взвешивал и приценивался, сколько золота взять за каждую часть тела. – Конечно, ей не нужны цветы. А вот мы…

– Она не просто пришелица, она пришла из того же мира, что и дед, – вздохнула Магали. По ее виду было понятно, как не хотелось лекарке выкладывать все карты на стол, но сейчас у нее не было иного выхода. – Ну! Соображайте! А вы – тем более! – Ее палец уверенно ткнул в одного старого лепесточника, потом в другого. – Ваши же легенды! Про древних предков! Так вот она такая же. Не только сама дышит, но и другим дает дышать. Поэтому все должны уходить в самую глубь пустоши, и тогда мы спасемся!

Оппа!

Мне стало еще больше не по себе, потому что на меня никогда в жизни так не смотрели. Тоже мне, нашлась кислородная машинка на всю палату.

Все повернулись и вытаращились так, словно у меня на голове минимум две пары рогов выросло.

– Как интересно, – протянул блондин, и в его зеленющих глазах засветились непонятные искры. Непонятные, но явно опасные какие-то. – А вы полны сюрпризов, мадемуазель.

– Некогда болтать. – Я нагнулась и подхватила Нико на руки, вскользь заметила, что Паршивец держится рядом с нами и одновременно поближе к Крошке-Багире, повернулась к Луи и велела:

– Раз я такая необыкновенно дыхательная, так и нечего время терять, враги близко! Бегом!

И правда, азартные крики загонщиков стали ближе, в прорехах зелени мелькали пятна факельного света. Судя по звукам, те, кто решил этой ночью поохотиться на лепесточников, думали, что это неплохая забава. До нас долетел даже смех кого-то из охотников.

Я зло поджала губы и ломанулась прямо в сторону выжженной пустоши. Отведу народ к своей грядке с тюльпанами. Ну да, получается, посторонние увидят результаты моих экспериментов. А что делать? И так уже расшифровалась по самое не могу.

Вот только мои спутники, которые вроде и поверили Магали, чем дальше мы уходили от городских огней в темноту, тем неувереннее двигались вперед. А потом и вовсе начали останавливаться, хватаясь за горло и за грудь.

Черт! Неужели Магали ошиблась? Неужели люди задохнутся?!

Глава 5

Я застыла, мгновенно выпав из одной паники в другую. Завела людей, понадеялась на свои непроверенные способности, а они задохнутся. И что мне делать?!

– А ну, прекратите! – вдруг в голос рявкнула Магали.

Все сразу посмотрели на нее, в том числе и я. А лекарка, красная от бега и гнева, уперла руки в боки и продолжала разоряться, как торговка на базаре:

– Сами себе страх придумали, от него и задыхаетесь! Ну?! Как я заорала, так и дышать стало легче, а? Я вот не задыхаюсь. И он, – тут Магали ткнула в бессознательного, но вполне себе сопящего брюнета на спине у блондина. – А все почему? А потому, что он не знает, что здесь ему нельзя дышать! Не боится, сам себя за горло не сжимает и дышит ее дыханием спокойненько!

Рядом со мной первым глубоко вздохнул блондин. Его зрачки изумленно расширились, он рывком поправил на своей спине раненого и схватил меня за предплечье, заглядывая в лицо. Потом перестали корчиться Луи с Франсуазой, потом…

Потом где-то уже совсем близко затрещали кусты, и грубый голос рявкнул:

– Здесь они! Попались, голубчики!

Вот тут уже стало не до удивления и попыток разузнать, что там такое удивительное с дыханием и моим присутствием. Мы все дружно ломанулись сквозь заросли, словно стадо испуганных оленей, куда угодно, лишь бы подальше от погони.

Вопли преследователей стали еще азартнее, в них слышалась злая радость и какое-то нездоровое предвкушение. Они пока еще не задыхались, и я даже поняла почему, когда оглянулась и заметила мелькнувшего среди веток мужчину. У него на лице была полотняная повязка, набитая чем-то. Наверняка свежими цветами, в руке – ружье.

Вот гады! Они действительно хотели убить всех лепесточников!

А иначе почему эти сволочи начали бы стрелять? Не разбирая в кого – в детей, стариков, женщин… в спину.

– Быстрее!

Я прямо чувствовала, как свинцовые шарики устрашающих размеров свистят вокруг, ломают ветки и дырявят листья. Единственное, на что меня хватило, это не бежать по прямой, а драпать как заяц, рваными зигзагами. С ребенком на руках это было непросто, тем более что Нико вдруг начал брыкаться и кричать:

– Лина, пусти, я сам! Сам!

Да щаз-з-з…

Только стиснула сильнее, пригнулась и прибавила скорости. Мысли в голове метались перепуганной птичьей стаей – не дай бог, остальные лепесточники бросятся убегать в разные стороны, они или задохнутся, или попадут в лапы загонщикам!

Но боялась я зря – даже если паника и погнала перепуганных людей куда попало, преследователи не дали нам ни малейшей возможности сменить направление. Нас целенаправленно гнали в самую глубину проклятых территорий.

Они же не знали, что нам того и надо!

Правда, мои невольные спутники все никак не могли поверить в «чудо», то и дело спотыкались и тормозили. Точнее, хотели бы притормозить, но головорезы с оружием оказались страшнее неизвестности впереди.

Поэтому, когда перед нами замаячила серая земля, просвечивая между редеющими ветками, а крики загонщиков слегка отстали – даже с масками на лице эти сволочи не рискнули соваться настолько глубоко в пустоши, – люди, вместо того чтобы остановиться, прибавили ходу.

Сначала мы все бежали, не разбирая земли под ногами. Потом, когда серый пепел пыльным облаком окутал всю толпу, поневоле стали останавливаться. Кашлять, задыхаться, но не оттого, что воздух вокруг проклят, а просто запыхались, и мелкая пепельная взвесь забилась в рот и нос.

Какое-то время все кашляли и терли лица, кто-то опустился прямо на землю, кто-то пытался поддержать товарища. И только время спустя до нас дошло: крики загонщиков больше не слышны совсем, даже кромка зелени осталась за гребнем серой земли. Погоня прекратилась.

Тогда, что называется, считать мы стали раны. То есть сначала народ ошалело оглядывался и явно тихо офигевал от того, где мы все очутились. А потом застонал и опустился в пыль Луи.

– Что?! – Я кинулась к нему, так и не выпуская из рук Нико.

– Нога, – пропыхтел наш родной леший, задирая тунику. Штанина на правом бедре уже пропиталась кровью.

– Кто еще ранен? – Магали, едва пришла в себя после сумасшедшего бега, тут же вспомнила, что она не просто мимо медицины проходила. – Осмотрите себя и соседей, на бегу от страха могли не почувствовать! Кого задели, даже вскользь, подходите сюда, надо быстро промыть раны и наложить повязки! Неважно, что мы дышим рядом со свечой, – кивнула она на меня. – Мешать внутренние жидкости с этим пеплом не стоит, вдруг он ядовитый.

Дальше для меня все какое-то время было как в тумане – похоже, нагнал откат. Шутка ли – столько бежать, спасаться от пуль, чувствовать, как тебя загоняют, словно зверя, бояться смерти, причем даже не своей… даром такое не дается.

На мне, к счастью, не оказалось ни царапины, Нико тоже не пострадал. Но среди лепесточников были раненые, а еще мы недосчитались одного малыша и нескольких самых старых жителей рощи.

Это было ужасно. Потому что вернуться за пропавшими мы не могли. Слава богу, буквально через пять минут одна бабушка с тем самым пропавшим малышом догнала нас сама – как оказалось, она отстала совсем немного, просто пыталась отдышаться за ближайшим взгорком. Туда, кажется, тоже доставала моя сила «свечи».

Но двоих дедов мы все же потеряли. Ох… а кроме этого, имелась пуля в бедре у Луи, пуля в плече у брюнета (Этьен, его зовут Этьен, я вспомнила). Еще несколько сквозных ран, довольно много царапин, ссадин, и полно ушибов. Лирэн (тоже вспомнила, видимо, бег по пересеченной местности в условиях хреновой видимости, да еще и под обстрелом, стимулирует мозги лучше витаминов) отделался парой ссадин и ожогом от пороха на левой руке – как я поняла, отстреливался и пытался перезарядить оружие на полном скаку. Даже думать не хочу, как он это делал, главное – не пострадал.

Казалось бы, чего мне жалеть этого нахала. Но он все же пришел, чтобы предупредить нас, и защищал от загонщиков. Значит, как минимум сейчас мы с ним на одной стороне и его враги – наши враги.

Вообще, его присутствие беспокоило меня даже на фоне всеобщего трындеца. Становилось не по себе от взглядов, странно от прикосновений (он помог мне усадить Нико рядом с раненым лешим и придержал под локоть, когда споткнулась).

Брюнет Этьен все еще не пришел в себя, но он меня так не тревожил. Вежливый мужчина, и вообще… какой-то прямой, прозрачный, что ли. А этот хитрован – у него даже зеленые глаза как у лиса, какие-то раскосо-насмешливые.

– Плоховато дело, – отвлекла меня от размышлений Магали, утирая пот со лба.

– Что?!

– У меня с собой есть лекарства и инструменты, чтобы достать пулю из плеча господина Этьена. Но вот с бедром старика все сложнее. Глубоко засела. Нужен большой хирургический набор и другие снадобья. Денек лохматый еще потерпит, а потом свинец в ране его убьет. Надо вынимать.

Я не успела вздохнуть – еще одна ягодка-проблемка в большую корзину, как раздался удивленный детский голос:

– Мамочка, что это?

Глава 6

Алина

Я тихонько заскулила, как Муму с кирпичом на шее. Что еще такое? Местная проклятая форма особо агрессивно-прожорливой жизни? Яма без дна?

Сделала несколько шагов в сторону голоска. И обругала себя вороной повышенной забывчивости. Правда, по-доброму.

Девчонка трех-четырех лет пялилась на маленькую грядочку, на то, чего в этом разнесчастном городе не видали и дети ее постарше, – на растущие цветы. На мою тюльпанную плантацию. Да, ее обитатели пока еще подростки-недоростки. Однако за два дня, которые я их не посещала, они вытянулись в длину, а бутончики раскрылись. Скромно, несмело, но все равно даже в полутьме было видно – это цветы, а не какая-то форма лука-порея.

Я тихо рассмеялась так, что слезы заручьились по пыльным щекам. Хоть какая-то добрая новость за эти проклятые сутки!

Вокруг собирались лепесточники, даже Луи потребовал, чтобы его подвели. Глазели, шептались, кто-то встал на колени, чтобы поближе рассмотреть цветок. Протянул руку, но трогать не решился – вдруг тот исчезнет от такого панибратства.

Я опять усмехнулась, вспомнив добрый анекдот, как другой мужик нырнул, спас Муму, развязал.

– Благодарствую, – прогавкала откашлявшаяся собачонка.

– Говорящая собака! – изумился мужик.

– Говорящий мужик! – изумилась Муму.

Вот так же дивились и лепесточники, увидев растущие, а не срезанные цветы.

– Похоже, Филь-Филь-вторая, убежав с песочка, не теряла времени даром, – услышала я насмешливый голос.

Рядом стоял Лирэн. Смешки смешками, но я чувствовала – он удивлен не меньше других.

– Будете обзываться чужими именами…

Хотела закончить: «Превращу вас в крысу». Но я подумала, что у меня еще не столь солидная волшебная репутация, да и с этого нахала станет потребовать демонстрации могущества.

– …сама буду называть вас Зеленоглазым Крысом.

Нахал присел на корточки. Я даже испугалась: вдруг тоже словил пулю и полчаса играл в героического мужчинку? Но он просто хохотал. При таком освещении сразу и не поймешь – всерьез или придуряется.

– Назовите ваше настоящее имя – и больше никаких обзывалок.

Ну что тут будешь делать?

– Можете называть меня Линой, – сказала я.

– Если это ваша работа, то вы вправе называться «Волшебница Лина», – заметил Лирэн, не торопившийся подниматься и глядевший на тюльпан.

Я хотела ответить, что мое чудо – полчаса нормальной садоводческой работы в день. А еще – что хватит пялиться на меня и цветы, надо помочь раненым. Но тут та же девчонка, обнаружившая тайную плантацию, тихонько сказала:

– Ой, как легко дышится! Даже танцевать хочется.

***

Я в очередной раз поразилась лепесточникам. Этот несчастный табор только что спасся от погони и должен был зализывать раны, заодно считать товарищей, кто не выжил, и плакать. А они, то ли как дети, то ли как ученые, стали исследовать находку. Просили меня отойти, подходили к моей любительской клумбе, вдыхали. И пару раз пускались в пляс.

К моему удивлению, Лирэн начал командовать, и, к еще большему удивлению, его слушались. Магали попросила вскипятить воду – он распорядился выкопать яму и развести костер в ней. Запретил зажигать факелы и показал, как сделать потайной фонарь. Велел четырем юнцам надышаться цветами – у него в торбе оказался целый ворох – и установил наблюдение.

Потом приказал женщинам приготовить еду, но мы и без него сообразили. Война войной, а желудок сам командует. Когда он подошел ко мне, я уже наломала два хлеба и нарезала окорок.

– Как-то вы легко стали у них командиром, – заметила я.

– А это проще простого, – усмехнулся Лирэн, подхватывая кусок. Несмотря на темноту, я поняла, что он безошибочно выбрал самый толстый. – Знаете, как называют лепесточников? Королевство без короля, банда без атамана. Кто говорит умные вещи, а главное – вовремя, тот и маршал лепесточников. И почему я в детстве не стал лепесточником? Впрочем, тогда кто бы им помог?

– А если маршал станет говорить глупости? – прервала я философствование с набитым ртом.

– Будет говорить глупости или умности не ко времени – просто перестанут слушать, – невнятно ответил Лирэн, доедая второй кусок. – Спасибо за угощение, сейчас проверю своего раненого друга.

Слово «друг» было сказано с такой презрительно-насмешливой интонацией, что я, уже решившая отчитать нахала за покусовничество, усмехнулась сама.

Скоро весь наш табор потянулся к застолью. Из ямы поблескивал огонь, на небе горели звезды. Не хватало только гитары – «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» – и нормальный туристский поход. Хотелось смеяться и плакать. Впрочем, сейчас больше всего хотелось есть.

– Между прочим, – шепнул Лирэн, подсаживаясь ко мне с куском хлеба, поджаренным в ямочном костре, – вся история-то из-за него. А еще, я слышал, принцы звериный язык знают.

Нико почти ничего не ел. Он сидел между Крошкой и Паршивцем и действительно разговаривал с катланками. В отблесках подземного костра четвероногая подружка Этьена казалась настоящей пантерой.

– А они будут выяснять, он погиб или нет? – шепотом спросила я.

– Они трусы, – презрительно сказала Магали. – Будут подходить, уткнувшись носом в букет, но едва запершит в горле – убегать. Впрочем, в приморских городах есть особые костюмы для тех, кто ищет клады на дне моря.

– Будет так, – уверенно, без шуток сказал Лирэн. – К утру главному добродетельнику доложат, что облава прошла успешно и все лепесточники уничтожены – ведь слово «принц» в официальном приказе не прозвучало. Подлец захочет увидеть тела. Ему скажут, что все сгорели. Он повторит приказ – ему принесут кучу золы с обгоревшими помоечными костями. Но все это – не раньше чем завтра, – закончил он и сладко зевнул.

Я доела бутерброд и поняла, что тоже не мешало бы ненадолго отдохнуть. Даже не засыпать. Закутаться, положить под бок Нико с Паши и поглядеть, лежа, на звездное небо, как и полагается в туристическом походе. Хоть и таком экстремальном, как наш.

***

Проснулась я от холода – Нико рядом не было. Воздух посвежел, звезды поблекли, приближался рассвет. А еще под конец мне приснилось, что неподалеку кто-то яростно спорит. И это был не сон.

– И еще раз говорю: ничего он тебе не даст! – донесся злой шепот Магали.

– Но я же вчера… – ответил Лирэн.

– …ему помог, – докончила Магали тем же свистящим шепотом. – Он был в нервной прострации, тебя не запомнил и не выдаст тебе даже пузырька!

– И еще раз говорю, – чуть тише, но столь же напряженно-насмешливо заметил Лирэн, – ты не пройдешь посты.

– Стража – трус на ротозее, – усмехнулась лекарка. – Выпили вчера за победу над стариками и заснули.

– Кроме стражи, – уже не насмешливо ответил Лирэн, – там мои люди. Они знают: если заснуть на шухере, проснешься в тюрьме и свои не вытащат – за дело попал. Они и меня заметят, скорее всего. Но я сквозь них пройду, а ты – нет.

– Зато если я проберусь, то возьму все, что надо, – упрямилась Магали.

Я слышала спор все отчетливей и отчетливей, потому что приближалась почти ползком. На полпути наткнулась на подслушивающую парочку – Нико и Паршивец. Маленький принц что-то шептал или мурлыкал, будто переводил коту.

– Не проберешься, – повторил Лирэн. – У нас в Братстве двойные уши. Вот слышу, что к нам крадутся.

– Доброе утро, – сказала я, вставая. – А я нашла выход!