Джек Вэнс
Часчи. Тшай. Том I

«Бросай диск!» – повторил Траз Онмале.

«Ты – гнусный еретик, а посему должен выбрать заступницей голубую луну».

«Я воззвал к Азу – он может меня отвергнуть, если такова его воля».

Чародей пожал плечами: «Как угодно. Я принесу новый диск».

«Нет! – настаивал Рейт. – Бросай тот же диск!»

Траз Онмале выпрямился, не слезая с табурета, потом наклонился вперед. Он явно заинтересовался: «Бросай тот же диск!»

Старший чародей с раздражением схватил диск и запустил его в небо. Как и прежде, блестящий круг поколебался, стал планировать – и приземлился розовой стороной вверх.

«Аз благоволит пришельцу! – объявил Траз Онмале. – Подайте кокарду Вадуз!»

Старший чародей вернулся к своему навесу и принес кокарду. Вождь вручил ее Рейту: «Теперь ты носитель Вадуза – человек-кокарда. Вызываешь ли ты Джада Пилуну?»

«Да!»

Траз Онмале повернулся к Джаду Пилуне: «Готов ли ты защищать свою кокарду?»

«Сию же минуту», – Джад Пилуна выхватил рапиру и стал со свистом вращать ее над головой.

«Клинок и фехтовальный щит новому Вадузу!» – приказал Траз Онмале.

Принесли оружие. Рейт взвесил рапиру в руке, махнул лезвием из стороны в сторону. Никогда он не дрался таким длинным и гибким клинком, хотя в свое время ему пришлось испробовать множество шпаг и рапир – фехтование входило в курс подготовки. В некоторых отношениях оружие крутов было неудобно, а в рукопашной схватке – бесполезно. Практикуясь, бойцы держались поодаль один от другого, широко раскидывая руки, нанося хлесткие удары с плеча, совершая колющие выпады и отклоняя гнущиеся клинки вверх и вниз, направо и налево, но мало работая ногами. Треугольный режущий фехтовальный щит в левой руке тоже вызывал непривычное ощущение. Рейт повернул щит нижним острием к себе, потом от себя – краем глаза наблюдая за Джадом, стоявшим в презрительно расслабленной позе.

«Попытка драться с опытным противником, применяя его методы, равносильна самоубийству», – думал Рейт.

«Внимание! – провозгласил Траз Онмале. – Вадуз вызывает Пилуну. История знает сорок одну дуэль между этими кокардами. Пилуна опозорила Вадуза тридцать четыре раза. Кокарды, к бою!»

Джад Пилуна немедленно сделал выпад. Рейт отразил его без труда, после чего нанес удар рапирой сверху, соскользнувший по режущему щиту Джада. Пока лезвие скользило, Рейт подскочил и ударил вперед заостренным концом фехтовального щита, нанеся противнику колотую рану в грудь – незначительную, но лишившую Джада Пилуну изрядной доли самодовольства. Гневно выпучив глаза, с болезненно побагровевшим лицом, Джад отскочил и предпринял яростную атаку, заставив Рейта отступить перед преобладающей силой и техническим совершенством противника. Рейту оставалось в лучшем случае только защищаться от свистящего клинка, не пытаясь перейти в нападение. Он чувствовал в плече зловещую резкую боль, начинавшую разгораться, ему не хватало воздуха. Лезвие вонзилось ему в бедро, потом глубоко порезало бицепс левой руки. Уверенный, злорадно торжествующий Джад Пилуна напирал, ожидая момента, когда Рейт упадет на спину и будет превращен в кровавое месиво. Рейт, однако, рванулся вперед, щитом отбросив в сторону рапиру противника, и нанес удар по голове Джада, почти сбросивший черную шапку. Джад отступил на шаг, чтобы поправить кокарду, но Рейт снова подскочил, приблизившись настолько, что противник не мог использовать наконечник длинного клинка. Сделав обманный выпад режущим щитом, Рейт снова ударил рапирой по шапке Джада, сбросив ее на землю вместе с кокардой. Бросив щит, Рейт схватил шапку. Джад, лишившийся кокарды, ошеломленно попятился – на его обнаженной голове растрепались потные бежевые кудри. Он пытался внезапно достать Рейта в прыжке, но Рейт, защищаясь шапкой, сжал лезвие противника между наушниками и нанес колющий удар рапирой, проткнув насквозь плечо Джада.

В бешенстве Джад высвободил рапиру, спеша отступить подальше, но Рейт, тяжело дыша и обливаясь потом, продолжал наседать.

Наступая, Рейт нарушил молчание: «Я захватил Пилуну… она тебя отвергла… с отвращением! Убийца… сейчас ты умрешь!»

Джад издал нечленораздельный вопль и бросился в контратаку. Снова Рейт защитился шапкой, снова сжал лезвие рапиры между наушниками. В ответном выпаде он проткнул живот Джада, потерявшего Пилуну. Джад ударил щитом вниз, выбив рапиру из руки Рейта. На мгновение возникла нелепая ситуация: Джад стоял, глядя на Рейта испуганно и укоризненно, лезвие рапиры торчало у него из спины. Джад вырвал из себя рапиру, отбросил ее и двинулся на Рейта, отбежавшего и лихорадочно искавшего брошенный щит. К тому времени, когда Джад замахнулся рапирой, Рейт уже подобрал щит и запустил его, заостренным концом вперед, в лицо Джада. Вершина треугольного щита вонзилась в открытый рот Джада и застряла – щит торчал, как чудовищный металлический язык. Ноги Джада подкосились. Он свалился на землю, его пальцы слабо подергивались.

Часто и хрипло дыша, Рейт бросил шапку с гордой Пилуной в грязь и отошел прислониться к стойке навеса.

В лагере царило безмолвие.

Наконец Траз Онмале сказал: «Вадуз преодолел Пилуну. Теперь эта кокарда блестит ярче. Где судьи? Пусть рассудят Джада!»

Три чародея вышли вперед, бросая мрачные взгляды на новый труп, на вождя, искоса – на Рейта.

«Судите! – грубо приказал Траз Онмале голосом усталого пожилого человека. – Судите справедливо!»

Чародеи советовались, бормоча в сторонке. Выступил старший: «Нам трудно вынести решение. Джад прожил жизнь героя. Он служил Пилуне с отличием».

«Он убил девушку».

«По уважительной причине – она запятнала себя ересью, связавшись с нечистым ублюдком! Любой правоверный сделал бы то же самое!»

«Джад переступил границы своих полномочий. Я приказываю осудить его, как преступника. Возложите Джада на погребальный костер. Когда взойдет Браз, запустите порочный прах в небо».

«Быть посему», – проворчал старший шаман.

Траз Онмале удалился под навес.

Рейт стоял один посреди лагеря. Кочевники собирались беспокойными группами и обменивались короткими фразами, с неприязнью поглядывая на Рейта. Наступал вечер, солнце затмилось нагромождением тяжелых туч. В тучах мелькали фиолетовые проблески молний, доносились ворчливые перекаты грома. Женщины торопливо сновали, закрывая связки корма для скота и кувшины со съедобными стручками. Бойцы занялись наконец делом – стали натягивать привязные петли полотнищ, закрывавших огромные подводы.

Рейт смотрел на труп девушки – о ней, по всей видимости, никто и не думал позаботиться. Оставить тело на всю ночь под дождем и ветром казалось немыслимым. Погребальный костер разгорался, готовый принять останки Джада. Рейт поднял тело девушки, перенес к костру и, не обращая внимания на протесты старух, поддерживавших огонь, уложил в печи, стараясь придать ей по возможности какие-то достоинство и грацию.

Когда упали первые капли дождя, Рейт ушел под отведенный ему вместо жилища складской навес.

Снаружи бушевал ливень. Промокшие женщины соорудили укрытие над костром и продолжали подбрасывать в огонь валежник.

Кто-то появился под навесом – Рейт отошел в тень. Блики костра озарили лицо Траза Онмале, казавшегося хмурым и удрученным: «Рейт Вадуз, где ты?»

Рейт вышел к нему. Увидев нарушителя спокойствия, вождь угрюмо кивнул головой: «С тех пор, как ты появился в племени, все пошло кувырком – раздоры, ропот, убийства! Разведчики говорят, что степь пуста. Пилуна осквернена. Чародеи спорят с Онмале. Кто ты? Почему ты причиняешь столько бед?»

«Я сказал тебе правду, – произнес Рейт. – Я человек с Земли».

«Ересь! – бесстрастно отозвался Траз Онмале. – Люди-кокарды упали с Аза. Так учат чародеи – им лучше знать».

Немного поразмыслив, Рейт ответил: «Когда возникает противоречие представлений, как в этом случае, обычно побеждают идеи, подкрепленные преобладающей силой. Иногда это полезно, иногда вредно. Общество, управляемое кокардами, не кажется мне хорошо устроенным. Изменения могли бы принести пользу. Твоим племенем правят жрецы…»

«Неправда, – твердо прервал его юноша. – Племенем правит Онмале. Я ношу Онмале. Следовательно, моими устами глаголет истина».

«Допустим. Жрецы, однако, достаточно сообразительны, чтобы добиваться своего».

«Чего ты хочешь? Ты хочешь нас уничтожить?»

«Конечно, нет. Я никого не хочу уничтожить – если никто не угрожает моему существованию».

Молодой человек глубоко вздохнул: «Ничего не понимаю. Либо ты лжешь, либо чародеи ошибаются».

«Чародеи ошибаются. История человека на Земле насчитывает десять тысяч лет».

Траз Онмале рассмеялся: «Однажды, еще до тех пор, как мне поручили носить Онмале, племя забрело в руины древнего Карсегуса. Там мы изловили пнумекина. Чародеи пытали его, надеясь добыть знания, но пнумекин открывал рот только для того, чтобы проклинать каждую минуту пятидесяти двух тысяч лет, проведенных людьми на Тшае… Пятьдесят две тысячи лет больше твоих десяти. Странно, не правда ли?»

«Действительно, странно».

Юноша взглянул в ночное небо, где ветер нес обрывки листьев и травы. «Я наблюдал за лунами, – сообщил он тихо и неуверенно. – Чародеи тоже следят за ними. Знамения тревожны. По-видимому, скоро наступит совпадение лун. Если Аз окажется впереди, все хорошо. Если его заслонит Браз, кто-то другой получит кокарду Онмале».

«А ты?»

«Моя судьба – нести мудрость Онмале на небеса и оттуда наводить порядок в мире». С этими словами Траз Онмале удалился из-под навеса.

Буря грохотала над степью всю ночь, весь следующий день и еще одну ночь. Рассвет второго дня обещал ясную, ветреную погоду. Разведчики, как всегда, разъехались поутру, но вернулись впопыхах уже к полудню. Племя немедленно развило бурную деятельность. Полотнища укрытий свернули, навесы спешно разобрали и связали в узлы. Женщины грузили тюки на подводы. Бойцы натирали маслом двуногих скакунов, закидывали седла, крепили поводья на чувствительных передних щупальцах. Рейт подошел к Тразу Онмале: «Что происходит?»

«Наконец идет караван – с востока. Мы нападем с берегов Айобы. Ты, Вадуз, если отправишься с нами, имеешь право на долю добычи».

Юноша приказал подать скакуна. Рейт с крайним недоверием взобрался на дурно пахнущую скотину. Двуногий скакун рванулся под непривычным седоком, вскидывая шишкообразный короткий хвост. Пытаясь удержаться, Рейт дернул за поводья. Скакун запрыгал по степи, то прижимаясь к земле, то подскакивая. Рейт держался мертвой хваткой. За спиной раздался взрыв глумливого хохота и свиста – специалисты наслаждались беспомощными потугами новичка.

В конце концов Рейту удалось подчинить животное, и он прискакал назад. Тотчас же вся банда устремилась на северо-восток. Взмыленные длинношеие твари мчались частыми тяжелыми рывками – разбойники в черных кожаных шапках с болтающимися наушниками скакали, сгорбившись на маленьких плоских седлах и высоко подобрав колени. Рейт невольно почувствовал древнее возбуждение участника дикой кавалькады.

Не меньше часа неслись по степи люди-кокарды, на подъемах прижимаясь к шеям скакунов, чтобы спрятать головы. Пологие холмы становились все ниже: впереди открылось необъятное пространство, пестревшее тенями и светлыми лоскутами приглушенных тонов. Отряд остановился на холме – бойцы указывали в разные стороны, Траз Онмале отдавал распоряжения. Натянув поводья, Рейт побудил скакуна приблизиться, но с трудом различал слова: «…по южной колее к броду. Будем ждать в Логове Колоколётов. Иланты переправятся первыми, будут искать засаду в роще Зат и за Белесым холмом. Тогда мы сметем оборону в центре и уведем фургоны с казной. Все ясно? Вперед, к Логову Колоколетов!»

Бойцы-кокарды устремились вниз по широкому склону к далекой полосе высоких деревьев среди разбросанных обрывистых утесов над рекой Айобой. Укрывшись в глубине леса, они затаились.

Шло время. Раздался далекий гул: приближался караван. Первыми, метрах в трехстах впереди всех, величаво ехали три желтокожих воина в черных шапках, увенчанных человеческими черепами без нижних челюстей. Их скакуны походили на животных крутов, но были крупнее и казались более смирными. Иланты, с пистолетными кобурами и короткими шпагами на ремнях, держали на коленях оружие, напоминавшее обрезы.

Затем, с точки зрения разбойников-кокард, все пошло вкривь и вкось. Иланты и не подумали переправляться через реку, но бдительно поджидали караван. К берегу реки, громыхая, подкатили самоходные подводы на двухметровых колесах, навьюченные до поразительной высоты узлами, ящиками, а иногда и клетями – внутри молча сутулились мужчины и женщины.

Вожатый каравана, человек предусмотрительный, перед началом переправы выставил кругом самоходные орудия, позволявшие контролировать все подходы, и только после этого послал илантов на разведку к противоположному берегу.

В Логове Колоколетов бандиты чертыхались и кипели от злости: «Богатый караван! Груды товара! Шестьдесят превосходных фургонов! Но к ним не подступишься – опасно, слишком опасно!»

«Самоубийство! Пескометами покосят, как траву!»

«Из-за этого-то мы в Вальграмской ложбине три месяца вшей давили? Да за что нам такое наказание?»

«Были дурные знамения! Вчера вечером я обратился к блаженному Азу: он нырял и метался в тучах – явное предостережение!»

«Все насмарку, все гадания бесполезны! Нас сглазил Браз».

«Браз?… Может, черноволосый колдун, заколовший Джада Пилуну?»

«И то верно! И еще отправился с нами, чтобы здесь наводить порчу – на переправе, где нам всегда везло!»

На Рейта бросали злобные взгляды – он старался вести себя незаметно.

Предводители отряда совещались: «Ничего мы здесь не добьемся – наши трупы, никем не сожженные, останутся в степи, наши кокарды утопят в Айобе».

«Что же – увяжемся за караваном, нападем ночью?»

«Нет. Слишком много охраны. Вожатый – Баоджиан, чтоб Браз его побрал! Он не рискует!»

«Значит, мы впустую ждали три месяца?»

«Лучше без добычи, чем без головы! Вернемся в лагерь. Женщины все упаковали – отправимся на восток, к Мерагану».

«Опять на восток – ведь мы оттуда пришли с пустыми руками! Что за дьявольское невезение!»

«Знамения, знамения! Все приметы против нас!»

«Вернемся в лагерь, нечего тут делать».

Разбойники развернулись и, не оглядываясь, поскакали на юг по степи.

Вечер только начинался, когда обескураженный, угрюмый отряд вернулся к становищу. Женщин, сложивших пожитки, ругали за нерасторопность: почему ничего не варится в котлах? Почему невозможно найти горшка с пивом?

Женщины отзывались воплями и причитаниями, за что получали взбучку. В конце концов с подвод кое-как стащили все необходимое для приготовления пищи.

Траз Онмале задумчиво стоял в стороне. Рейта подчеркнуто игнорировали. Не переставая брюзжать, бойцы наелись до отвала. Через полчаса, сытые и уставшие, они разлеглись у огня.

Аз уже взошел. Теперь на небосклон поднимался голубой Браз – по траектории, под углом пересекавшей курс Аза. Чародеи не преминули заметить это первыми и стояли, с благоговением и страхом указывая на небесное предвестие.

Диски лун сближались: казалось, они вот-вот столкнутся. Кочевники издавали гортанные возгласы ужаса. Но Браз надвинулся на розовый диск, полностью затмив его. Старший чародей дико возопил: «Быть посему! Быть посему!»

Траз Онмале повернулся и медленно отошел в тень – по случайности туда, где стоял Рейт. «Из-за чего шумят?» – спросил Рейт.

«Разве ты не видел? Аз затмился Бразом. Завтра вечером я должен вернуться на Аз, чтобы искупить наши прегрешения. Ты тоже отправишься на небо – но тебе уготован Браз».

«Ты хочешь сказать… на костер и в катапульту?»

«Да. Мне повезло – я долго носил Онмале. Моему предшественнику не было и двенадцати лет, когда его запустили на Аз».

«По-твоему, этот обряд приносит какую-то практическую пользу?»

Траз Онмале поколебался, но возразил: «Обряды в порядке вещей. Потребуют, чтобы я разрезал себе глотку над огнем. Я обязан повиноваться».

«Лучше удалиться без промедления, – сказал Рейт. – Сегодня каждый будет спать, как бревно. Когда они протрут глаза, мы будем далеко».

«Где? Вдвоем? Куда мы уйдем?»

«Не знаю. Разве нет страны, где люди не убивают друг друга почем зря?»

«Может быть – не знаю. Только не в Аманской степи».

«Если бы мне удалось завладеть космическим ботом, если бы мне дали время его починить – мы могли бы оставить Тшай и вернуться на Землю».

«Невозможно. Часчи увезли твой корабль, он потерян навсегда».

«Боюсь, что так. В любом случае, лучше уйти сейчас и не ждать, пока нас зарежут».

Траз Онмале стоял, обратив лицо к лунам: «Онмале повелевает остаться. Я не могу предать кокарду. Носитель Онмале не умеет отступать и выполняет долг до конца».

«Выполнять долг не значит совершать бесполезное самоубийство», – возразил Рейт, тут же схватил шапку юноши и оторвал кокарду. Траз хрипло застонал, как от сильной головной боли, и застыл, уставившись на Рейта: «Что ты сделал? Прикосновение к Онмале – смерть!»

«Ты больше не Траз Онмале, ты просто Траз».

Юноша понурился, потерял выправку. «Хорошо, – сказал он упавшим голосом, – я не хочу умирать». Осмотревшись, он встрепенулся и принял решение: «Придется идти пешком. Седлать скакунов нельзя, они станут визжать и топтаться. Подожди здесь. Принесу плащи и узел с едой». Траз ушел, оставив Рейта наедине с кокардой.

Рейт смотрел на амулет, призрачно озаренный лунами на ладони. Ему чудилось, что серебряная эмблема так же пристально смотрит на него, нашептывая сулящие гибель угрозы. Рейт выкопал под навесом углубление и бросил в него кокарду. Казалось, она дрожала в беззвучном мучительном крике. Забрасывая землей древний символ, Рейт чувствовал себя затравленным преступником. Когда он поднялся на ноги, руки его похолодели и тряслись, по спине текла струйка пота.

Прошло время. Час? Два? Рейт не мог определить. С тех пор, как он очутился на Тшае, чувство времени постоянно его подводило.

Луны начинали спускаться по небосклону, прошла полночь. Звуки тьмы доносились из степи – еле слышное высокое тявканье ночегончей, приглушенный рев, похожий на отрыжку великана. В лагерном костре тлели угли, бормотание голосов смолкло.

Юноша неслышно подошел сзади: «Я готов. Вот твой плащ и узел с едой».

Рейт заметил, что теперь молодой человек говорил по-другому – не так уверенно, не так резко. Без привычного украшения на черной шапке он выглядел странно, казался ниже. Траз взглянул на руки Рейта, быстро осмотрел поверхность земли под навесом, но о судьбе Онмале не спросил.

Они украдкой выбрались из лагеря с северной стороны и стали подниматься на холм, чтобы пройти по гребню. «Наверху ночегончам нас легче заметить, – бормотал Траз, – но в ложбинах топко, там прячутся ждухи».

«Нужно добраться до леса и найти дерево, где застрял парашют. Если сумку с комплектом никто не украл, дальше идти будет не так опасно. А тогда…» – Рейт замолчал. Будущее зияло пустотой.

Поднявшись на холм, беглецы ненадолго задержались, чтобы перевести дух. Луны, еще стоявшие высоко, мертвенно озаряли степь между залитыми мраком низинами. Неподалеку послышалось тихое завывание. «Ложись! – прошептал Траз. – Прижмись к земле. Ночегончи вышли на охоту».

Беглецы лежали, не шевелясь, минут пятнадцать. Зловещий вой донесся снова, теперь с востока. «Пошли, – сказал Траз. – Они огибают лагерь – надеются, что по случаю совпадения лун чародеи привязали к столбу жертвенного отрока».

Путники спешили на юг, спускаясь и поднимаясь, но по возможности избегая темных ложбин. «Ночь скоро кончится, – сказал Траз. – Когда рассветет, кокарды пустятся в погоню. Если успеем перейти реку, может быть, собьем их со следа. В котлах болотных людоедов, однако, не лучше, чем в руках кокард – выбор невелик».

Они прошагали часа два. На востоке небо стало наливаться водянистым желтым светом, перечеркнутым черными мазками туч. Впереди показались неясные очертания леса. Траз обернулся в сторону лагеря крутов: «Племя просыпается, женщины разводят костры. Скоро чародеи пойдут искать Онмале. По их представлению я все еще Онмале. Поймут, что я сбежал, начнется переполох. Будет много проклятий, криков – много гнева. Кокарды впопыхах оседлают скакунов, бросятся вдогонку». Траз снова внимательно изучил горизонт: «Скоро появятся».

Беглецы двинулись вперед и скоро встали перед стеной леса – дремучего, сырого, еще наполненного тенями ночи. Всматриваясь в глубину чащи, Траз колебался, поглядывал на степь.

«Далеко до трясины, где упал бот?» – спросил Рейт.

«Недалеко, два-три километра. Тут пахнет берлем».

Рейт понюхал воздух – тянуло едким зловонием.

«Надеюсь, это старый след, – сипло сказал Траз. – Кокарды будут здесь с минуты на минуту. Попробуем добраться до реки».

«Сперва к парашюту!»

Траз обреченно пожал плечами и нырнул в лес. Рейт обернулся, чтобы последний раз посмотреть на степь. Вдалеке, едва различимые, появились спешащие, прыгающие черные точки. Рейт не замедлил последовать за Тразом, передвигавшимся с великой осторожностью, то и дело задерживаясь, чтобы прислушаться и втянуть носом воздух. Рейт нетерпеливо дышал ему в затылок. Траз пошел быстрее. Скоро они бежали по сырому перегною лесной подстилки. Рейту казалось, что далеко позади гикают дикие голоса.

Траз внезапно остановился. «Вот это дерево, – сказал он. – То, что тебе нужно?»

«Да! – с глубоким облегчением отозвался Рейт. – Я боялся, что комплект пропадет».

Траз взобрался на дерево и спустил сиденье катапульты. Рейт отстегнул пряжку, вынул пистолет, в приступе радости поцеловал его и заткнул за пояс.

«Скорее! – беспокоился Траз. – Кокарды близко, я их слышу».

Рейт вытащил мешок с комплектом, перекинул лямку через плечо: «Пошли. Теперь они пожалеют, что погнались за нами».

Траз провел его вокруг топи, делая все возможное, чтобы сбить с толку преследователей – возвращался по собственным следам, перескочил, повиснув на ветке, через шестиметровую протоку черной грязи, забрался на дерево, согнувшееся под его тяжестью, и спрыгнул с него в двадцати метрах дальше, за плотной купой тростника. Рейт во всем следовал его примеру – он уже ясно различал голоса бойцов-кокард.

Беглецы выбрались к берегу реки – вялого потока черно-бурой воды. Траз нашел плот из плавника и высохших прутьев, с настилом из сухого мха, перевязанный еще живым тростником. Столкнув плот на воду, он спрятался в ближайшей купе тростника. Рейт притаился рядом. Прошло пять минут. Четверо разбойников-кокард с шумом выбрались из болота по следам беглецов. За ними появилась еще дюжина, с арбалетами наготове. Они подбежали к берегу, указывая на отметины там, где Траз извлек плот, пригляделись вдоль реки. Метрах в двухстах ниже по течению дрейфовала плавучая масса растительности – ее прибило круговоротом к противоположному берегу. С криками ярости бойцы бросились со всех ног вдоль берега, с треском пробираясь через заросли и трясину, догоняя плот.

«Быстро! – прошептал Траз. – Их надолго не одурачишь. Вернемся по следам».

Обратно – от реки через топь и снова в лес – бежали Траз и Рейт. Перекличка преследователей начала было затихать в стороне, но после недолгого молчания возобновилась с яростным возбуждением. «Снова взяли след, – задыхаясь, говорил Траз. – Вернутся на скакунах, теперь нам никогда…» Он вдруг замолчал, предостерегающе поднял руку. Рейт снова почувствовал едкое полусладкое зловоние. «Берль, – прошептал Траз. – Быстро, на дерево!»

Рейт с мешком, болтавшимся за спиной, карабкался за юношей по маслянистым зеленым ветвям. «Выше! – требовал Траз. – Берль прыгает высоко».

Появился берль – гибкое бурое страшилище с громадной пастью в свирепой кабаньей голове. Из шеи берля торчала пара длинных рук с широкими ороговевшими ладонями, приветственно покачивающимися над головой. По всей видимости, внимание зверя полностью поглотили возгласы бойцов-кокард – он только мельком, проходя мимо, поднял морду к Тразу и Рейту. Рейт подумал, что никогда еще не видел выражения столь дьявольской злобы. «Не может быть, – сказал он себе, – это всего лишь животное…»

Чудовище пропало в лесу. В следующий момент голоса преследователей притихли. «Почуяли берля, – сказал Траз. – Пойдем».

Беглецы спустились с дерева и побежали на север. За спиной раздавались крики ужаса, гортанный скрежещущий рев.

«Кокард можно больше не бояться, – глухо произнес Траз. – Выжившие разбегутся». Он тревожно взглянул на Рейта: «Когда они вернутся в лагерь, с ними не будет Онмале. Что будет? Племя вымрет?»

«Вряд ли, – ответил Рейт. – Чародеи что-нибудь придумают».

Лес скоро кончился. Перед ними расстилалась плоская пустынная степь, залитая медовым светом. Рейт спросил: «Что на западе?»

«Западный Аман и страна древних часчей. За ней – столбы Джанг. За столбами – синие часчи и бухты залива Эседра».

«А на юге?»

«Прибрежные топи. Там селятся болотные люди, на плотах. Они не такие, как мы – маленькие, желтые, с белыми глазами. Жестокие и хитрые, как синие часчи».

«Городов нет?»

«Города? Есть – там… – Траз махнул рукой к северу. – Все разрушены. В степи повсюду остатки древних городов. В развалинах водятся призраки, и фунги тоже».

Рейт задавал много вопросов, пытаясь представить себе географию Тшая, образ жизни обитателей планеты. Знания Траза оказались отрывочными. За морем жили дирдиры и дирдирмены – всех поселений дирдиров Траз не мог припомнить. Часчи встречались трех видов: древние – последние представители некогда всесильной, а ныне выродившейся расы, сосредоточенные вокруг столбов Джанг, зеленые – кочевники Мертвой степи, и синие. Траз ненавидел всех часчей без разбора, хотя древних никогда не встречал. «Зеленые часчи – демоны, наводящие ужас! Кочуют по Мертвой степи. Бойцы-кокарды держатся южнее, когда не совершают вылазки и не грабят караваны. Караван Баоджиана – ты его видел – свернул далеко на юг, подальше от зеленых часчей».

«Куда направляется караван?»

«Скорее всего в Перу, а может быть и в Джалх на Лезматическом море. Наверное, в Перу. Караваны, идущие с севера на юг и обратно, возят товары из Джалха в Мазу-Ун. Караваны, следующие на запад, прибывают в Перу, на восток – в Коад».

«Люди живут в городах?»

Траз пожал плечами: «В селениях – их трудно назвать городами. Больших городов я не видел, хотя чародеи всякое рассказывают. Ты голоден? Я хочу есть. Давай поедим».

Сидя на стволе упавшего дерева, они жевали куски сушеной каши, прихлебывая пиво из кожаных фляг. Траз показал пальцем на невысокое травянистое растение с маленькими белыми шариками, похожими на ягоды: «Там, где растет трава пилигримов, мы с голода не умрем… А здесь – видишь, где столпились черные деревья? Это ватак. В корнях – почти пять литров сока. Если долго не пить ничего, кроме сока ватака, можно оглохнуть, но время от времени, когда нет воды, он лучше, чем ничего».

Рейт открыл мешок с аварийным комплектом: «Эта пленка извлекает воду из земли. Вот опреснитель морской воды… питательные таблетки, месячный запас… аккумулятор… набор медикаментов… нож, компас, сканоскоп… приемопередатчик…» С внезапным интересом Рейт стал вертеть в руках приемопередатчик.

«Что это такое?» – спросил Траз.

«Одно из двух устройств связи. Другое такое же было в комплекте Пола Ваундера – его увезли вместе с космическим ботом. Я могу передать сигнал, вызывающий автоматический ответ другого устройства, и мы узнаем, где оно находится». Рейт нажал кнопку поиска. Стрелка компаса повернулась на северо-запад. На счетчике загорелись цифры – белые: «9,92», и красные: «3,2». «Другой передатчик – видимо, в космическом боте – находится в 992 километрах к северо-западу».

«В стране синих часчей. Это мы и так знаем».

Рейт смотрел вдаль, на северо-запад, и размышлял: «На юге, в болотах, нечего делать. Возвращаться в лес тоже незачем. Что на востоке, за степями?»

«Не знаю. Кажется, океан Драшад. Очень далеко».

«Караваны оттуда бывают?»

«Из Коада – города на берегу залива, выходящего в океан. Чтобы туда добраться, нужно пересечь всю Аманскую степь: пределы бойцов-кокард и других племен – разбойников на воздушных змеях, племени бешеных топоров, поклонников тотема-берля, черно-желтых всадников… всех не упомнишь».

Рейт задумался. Космический бот увезли синие часчи. Разумнее всего, по всей видимости, было идти на северо-запад.

Траз сидел в полусне, опустив голову на грудь. В шапке с кокардой Онмале он был суров и безжалостно неутомим. Теперь юноша избавился от чар амулета, и лицо его приобрело унылое, даже потерянное выражение – хотя, с точки зрения Рейта, все еще гораздо более замкнутое и сдержанное, чем это было бы естественно в его возрасте.

Глаза Рейта тоже слипались от усталости – солнечный свет согревал, место казалось безопасным… Берль! Что, если вернется берль? Рейт заставил себя проснуться. Пока Траз дремал, он упаковал свой комплект.