Олег Дивов
Выбраковка
Необходимые пояснения
Непосредственная работа над «Выбраковкой» заняла четыре месяца чистого времени. Но обкатка идеи, включая эксперименты на фокусных группах, шла с 1994 года. Тогда же начался подбор материала. Фактически я делал «Выбраковку» пять лет. Ни одна книга не давалась мне настолько тяжело.
Помимо самой идеи, выдумывать было почти нечего. Множество ситуаций и разговоров взято прямо из жизни. Далеко не все персонажи – вымышленные. Далеко не все истории – плод воображения автора. Некоторые подсмотрены не мной, а рассказаны заслуживающими доверия и компетентными людьми. С вашего позволения я проведу границу между фантастикой и реальностью, пояснив, откуда что взялось. Отмечу только самые яркие моменты.
А читателю этот набор копирайтов, надеюсь, покажется забавным.
Некоторые реплики Пэ Гусева (с) Пэ Краминов.
Происшествие с участковым Мурашкиным (с) частный охранник, бывший милиционер.
Образ мичмана Харитонова, блуждающего героя русской фантастики (с) Александр Громов, писатель.
История дома на Гоголевском бульваре (с) озверевшие жильцы, в том числе и автор.
Случай с бездомной собакой в метро (с) автор и собака.
Имя, фамилия, внешность, мимика и автомобиль Porsche-944 Алексея Валюшка (с) Алексей С. Валюшок.
Все реплики азербайджанца в видеосалоне (с) азербайджанец в видеосалоне.
Информация о порядках на территории Центральной Клинической Больницы (с) группа доброжелателей.
Вывеска «Православное братство священомученика Епидифора. Оптовый склад» (с) оптовый склад другого священомученика.
Разговор слабоумных бабушек в клинике и реакция больного Пети (с) анонимный психотерапевт.
Инцидент с сумасшедшим на эскалаторе (с) анонимная пострадавшая.
Эпиграфы к главам (с) «Вокруг Света» 12-1991, А. Случевский, «„Орлиное гнездо“ валашского князя».
Концепция выбраковки родилась у автора в 1994 году в результате бесед с немолодыми или откровенно пожилыми людьми.
Всем старикам России, потерявшим себя в вихре «эпохи перемен» и мучительно ищущим выход, я и посвящаю эту книгу.
Олег Дивов, март 1999 г.
От публикатора
Москва, август 2099 г.
Со дня первого издания этой книги прошел без малого век.
Многое стерлось из памяти народной, спросить уже некого (и не с кого). В то же время, успели потрудиться историки и архивисты. Благодаря их стараниям добыто и обработано немало объективной информации. А эмоциональные оценки, когда-то доминировавшие в обществе, напротив, сгладились. Поэтому ОМЭКС считает важным подробно откомментировать текст «Выбраковки». Мы отказались от большинства сносок, оставив лишь самые необходимые, но зато снабдили большим справочным приложением книгу в целом.
Комментарии, составленные для нас группой ведущих исследователей, нужны, поскольку «Выбраковка» не претендует на статус «энциклопедии жизни в Славянском Союзе». Некоторые описанные в книге реалии, вполне понятные современнику автора, могут показаться вам странными или просто фантастическими. Как именно работать со справочным блоком: читать ли книгу «насквозь», а потом уже обратиться к справкам, или регулярно заглядывать в соответствующие разделы, помещенные в конце тома, лучше всего разберется сам читатель.
В то же время, мы не могли отказать себе в удовольствии воспроизвести оригинальное предисловие Ивана Большакова к первому московскому изданию «Выбраковки» 2015-го года. С нынешних позиций эссе «Палачи и шерифы» выглядит крайне резким произведением, начисто лишенным политкорректности. Однако по нашему мнению, именно оно наилучшим образом оттеняет роман. Подчеркивает его достоинства и недостатки, прямо вытекающие из конкретной общественно-политической ситуации, породившей столь загадочную книгу. Нелишне отметить, что точка зрения Большакова, известного оппозиционного журналиста, была для своего времени едва ли не эталонной. Ведь Агентство Социальной Безопасности только-только ушло в небытие. Раны кровоточили, пепел стучал в сердце. И думается, что лишь активная гражданская позиция толкнула Большакова, так сказать, «под один переплет» с выразителем мнения «палачей». Попробуйте понять человека, рецензирующего книгу, автор которой, возможно, когда-то держал рецензента на мушке, одновременно угощая его циничной нотацией!
Может, этого в действительности и не случилось. Но читатели первого издания толковали ситуацию именно так, напрямую увязывая личность Большакова с одним из третьестепенных персонажей книги. Поэтому восемьдесят пять лет назад «Выбраковке» повезло выйти в свет с предисловием Большакова. Будем надеяться, что и теперь от такого соседства книга ярче заиграет всеми красками.
Естественно, любой выбраковщик, коего Большаков подозревал и в авторе книги, был для него личным врагом и истинным врагом нации. И если отвлечься от нелестных (и неуместных сегодня) эпитетов в самые разные адреса, которые Большакову так и не удалось замаскировать наукообразными периодами, вы почувствуете, какая ненависть двигала этим без сомнения выдающимся человеком.
Сам того не понимая, он тоже всей душой ратовал за «добро с кулаками». Его стремление «раздавить аэсбэшную гадину» ничуть не менее агрессивно, чем желание выбраковщиков очистить свой дом от «врагов народа». Выбраковка успешно вытравила гуманиста из самого яростного своего критика. Большаков не готов бороться с Гусевым его же оружием, то есть – стрелять. Но это скорее издержки воспитания или психической нормальности, чем особенность видения мира.
И значит, с финальным выводом рецензента можно не согласиться. Выбраковка (явление, а не книга, разумеется) все-таки достигла цели. Как ни печально, но свойственная многим россиянам бытовая жестокость была переведена в новую фазу – социальную. Людям показали (и доказали), что они не только готовы убивать «врагов народа», но и имеют право это делать. Фактически выбраковка запустила механизм «русского бунта, бессмысленного и беспощадного», используя тягу незрелой личности к силовому решению проблем. Людям официально РАЗРЕШИЛИ взбунтоваться «за все хорошее и против всего плохого». И они взбунтовались, с чисто русским масштабированием уничтожив каждого пятнадцатого из НАС. Поэтому всякие попытки расценивать выбраковку, как явление инородное, несвойственное русскому менталитету – увы, несостоятельны.
Это мы придумали. И не в первый раз.
Антиутопии давно не в моде. Но в том-то и дело, что роман «Выбраковка» не антиутопичен. Это просто еще одна правдивая история из нашей жизни. И чем ближе к сердцу примет читатель ее деструктивный пафос, тем больше шансов, что старший уполномоченный Гусев и стажер-уполномоченный Валюшок не восстанут из могил, чтобы постучаться в Вашу дверь.
Но за такую свободу тоже нужно платить. Так что о романтических ночных прогулках по сегодняшней Москве и не мечтайте.
ОМЭКС, редакция исторической книги.
Издательство выражает благодарность потомкам генерал-майора А.С. Ларионова и генерал-майора Н.Т. Петрова, любезно предоставившим ОМЭКС дневниковые записи и прочие документы из семейных архивов.
Генеральный спонсор издания: Всемирный Фонд ветеранов оперативных служб (российское отделение).
Генеральный информационный спонсор: правозащитная газета «Эхо Москвы».
Благодарим за поддержку: Фонд памяти жертв репрессий «Истина»; Государственную Комиссию по правам человека Администрации Президента Республики Беларусь; Мемориальный Архив Главного Управления Лагерей и Каторжных работ.
Палачи и шерифы
Москва, февраль 2015 г.
Основная задача писателя сформулирована еще Эрнестом Хемингуэем, и большинство современных беллетристов считает такой подход к творчеству наиболее продуктивным. Идея безукоризненной честности автора в описании мыслей и поступков героев, концепция «правды, которая войдет в сознание читателя как часть его собственного опыта», породила мощное литературное течение. Сегодня его можно признать господствующим во всем мире.
Неподготовленному читателю может показаться, что роман «Выбраковка» по ряду признаков вполне соответствует нынешнему «главному потоку». В действительности это не совсем так. Безусловно, «Выбраковка» правдива в моделировании ряда специфических ситуаций и эмоционального ответа героев на эти ситуации. Более того, эта книга сильно отличается от основной массы произведений, описывающих период, когда в Славянском Союзе установился тоталитарный режим, провозгласивший «двухступенчатое правосудие». «Выбраковка» рисует события, так сказать, изнутри. Фантазия автора позволяет читателю оказаться в двух шагах от действующего сотрудника Агентства Социальной Безопасности (далее – АСБ), рассмотреть этого человека вблизи, а в некоторых случаях и заглянуть ему в душу.
Но задумайтесь: чем вы обогатите себя, пройдя этот путь? Какая именно правда «войдет в ваше сознание как часть собственного опыта»?
Если вы не горите желанием понаблюдать вблизи за работой палача, никакой особой «правды» вы не ощутите и никаким полезным опытом не овладеете. Впрочем, называя героя «Выбраковки» палачом, я клевещу на представителей этой профессии (кстати, вымершей в России за ненадобностью после установления моратория на смертную казнь в 90-х г.г. ХХ века и последующего отказа от смертной казни в начале ХХI в.). Обычно так называемый «приводящий» (т.е. лицо, приводящее в исполнение смертный приговор) заранее получал на руки личное дело смертника и тщательно с ним знакомился, дабы уберечь себя от нервной перегрузки. Но героям «Выбраковки», испытывающим глубокое удовлетворение от своей «работы», специально готовиться к убийству не нужно. Они сами себе прокуроры и сами себе палачи, как легендарные шерифы на Диком Западе.
Только нужно учитывать, что в отличие от выбраковщика, шериф – не разновидность нервного заболевания, а выборная (!) должность.
Какое место отводит таким героям шкала ценностей современной литературы, сказать трудно. Но если поверить, что у них были реальные прототипы, это величина, стремящаяся к минус бесконечности. А на взгляд неспециалиста, и описанное в книге время, и его «яркие» представители заслуживают только одного – скорейшего забвения, как очередное наше позорище.
Впрочем и те, кому по долгу службы положено копаться в деталях, находят там много отвратительного, но мало достойного внимания.
Внутренний мир выбраковщиков неинтересен психологу, ибо подобные случаи хрестоматийны и детально описаны в учебных пособиях.
То же самое можно сказать о затронутом в книге историческом периоде – на взгляд историка. Это все уже было в России, и не раз. В определенном смысле деятельность «уполномоченных» АСБ та же опричнина, только доведенная до абсурда и имеющая мощную поддержку в народе благодаря информационному давлению на массы. Сейчас мало кто знает, что первоначально АСБ создавалось как инструмент устрашения «бояр»-олигархов и было абсолютно закрытой спецслужбой. К моменту «январского путча» костяк Агентства был уже сформирован, и только внезапный передел власти в стране привел к тому, что АСБ была навязана совершенно новая роль. Это, впрочем, не отразилось на судьбе так называемых олигархов – за ними накопилось достаточно грехов, чтобы возглавить списки «врагов народа» и отправиться на вечную каторгу.
Кстати, расправа над олигархами – единственное более или менее позитивное деяние АСБ. Конечно, если слово «расправа» намеренно опустить.
В целом ситуация тех лет настолько прозрачна, что и говорить особо не о чем. Косность государственного мышления, помноженная на бездарность и маниакальную жажду власти. Как следствие – тоталитарная идеология и жестокость, возведенная в закон, точнее, поставленная над ним в лице АСБ.
Неудивительно, что роман «Выбраковка», пролежав год в интернете и сильно возбудив «сетевую общественность», остался не замечен крупными историками, хотя и вызвал бурную реакцию в стане литературных критиков. Не к чести последних, они подняли излишний шум вокруг банального «ментовского романа» с претензией на психологизм. Это можно оправдать только слабой информированностью литературных кругов. Оказалось, люди просто не знают, как все было на самом деле. Фактически задача данного комментария – в самой популярной форме прояснить ряд вопросов, которые могут у вас возникнуть при чтении бумажного издания романа.
Лично мне как исследователю, молодость которого пришлась на описываемый в книге период, трудно удержаться от едких замечаний по поводу многочисленных неточностей в деталях и концептуальных ошибок, допущенных автором. Но гораздо более важным мне представляется разбор самой авторской позиции, которая в «Выбраковке» просматривается весьма и весьма явно.
Характеризуя эту позицию, я мог бы ограничиться одним словом – «трусливая». Посудите сами. Живописуя насилие, автор подробно рисует механизм его воспроизводства и того разрушительного воздействия, которое оказывает насилие на «уполномоченного» АСБ. Раскрывая внутренний мир героя во всей его мерзости, автор упорно пытается защитить этого человека, подбрасывая читателю недвусмысленные (хотя и сомнительные по правдоподобию) доказательства того, что герой якобы не так уж плох. Наконец, описывая идиллические картины безоблачно счастливого бытия москвичей (обеспеченного, разумеется, действиями АСБ), автор создает фон, который заставляет читателя поверить, будто «доброму гражданину» в этом жестоком мире нечего бояться.
Но позвольте спросить: чью все-таки сторону занимает писатель? Взявшись обличать чудовищную систему, он ее защищает. Рисуя положительные (?!) стороны «теории Сверхнасилия», воплощенной в жизнь, он будто нарочно открывает перед читателем галерею отвратительных типов, которые эту теорию реализовали на практике. Он, видите ли, предлагает нам самим решать, что хорошо и что плохо.
Важную роль в запудривании мозгов читателя играют и эпиграфы к главам. Конечно это чистой воды лапша на уши, но к самим эпиграфам не придерешься, отчего лапша вешается особенно эффективно.
Создается впечатление, что автору просто не хватило духа раскрыть свое истинное лицо, обозначить четко позицию, которую он занимает на самом деле. Думаю, вы без труда поймете, какую именно позицию я имею в виду.
Что это как не трусость?
Разумеется автор намеренно выбрал для книги относительно благополучный период нашей истории. В последние годы владычества «Правительства Народного Доверия» Славянский Союз действительно испытывал определенный экономический подъем, а преступность была подавлена едва ли не стопроцентно. Повсеместное восстановление института карательной психиатрии устранило мало-мальские отклонения от нормы (это если не учитывать сотрудников АСБ, разгуливавших по улицам свободно и наводивших ужас одним своим видом). Жесткое исполнение экологических требований оздоровило воздух больших городов. Плюс резкое снижение подоходного налога; внушительное повышение заработной платы госслужащим и пенсионных выплат; совершенно нереальный, но убедительный для оболваненных масс курс внутренней конвертации рубля (вот она, нынешняя гиперинфляция). Все это создавало у большей части населения Славянского Союза состояние легкой эйфории и, соответственно, крайне снисходительное отношение к ограничению гражданских свобод. Такая политика, вкупе с жесткой фильтрацией информационных потоков, внушала народу, что все идет как надо. Особенно подействовало на массовое сознание открытие границ и публикация объективной (!) статистики по эмиграции, которая оказалась аномально низкой для тоталитарного государства. На таком благостном фоне «Правительство Народного Доверия» могло продержаться у власти еще года три-четыре, пока его не раздавил бы обвал экономики, запрограммированный им самим. С другой стороны, такая власть попросту не могла не пожрать самое себя в людоедском запале – что и произошло.
Выбор этого временного промежутка как бы снимает с автора часть ответственности. Он вроде бы не обязан рассказывать о массовых расправах, чинимых его героями, поскольку на тот момент расправ уже не было. Как говорит в книге главный герой напарнику-неофиту: «Чего пришел, мы всех уже поубивали». Более того, автор награждает своих выбраковщиков легким комплексом вины, опять-таки не безосновательно, поскольку давно пора. Внешние признаки комплекса описаны правдоподобно, они именно такие, какие должны быть у патологических личностей: размытые и нечеткие. Выбраковщики элементарно не понимают, отчего и за что им так стыдно. Даже анекдотический перенос, выразившийся в яростном нежелании отстреливать бродячих собак, которые «ни в чем не виноваты», по слухам, имел место на самом деле.
Верно подмечена и странная на взгляд непосвященного система отбора сотрудников АСБ, когда на первый план выходил не оперативный опыт и умение вести себя в экстремальных ситуациях, а то, что у человека есть личный счет к уголовникам. И очень умело прорисовано лезущее изо всех щелей и набирающее силу безумие. Безумие как опричиников, так и системы в целом.
Оставим на совести автора то, что никаких следов мифической «теории Сверхнасилия», провозглашающей государство этаким «суперпаханом», т.е. главным и единственным преступником в стране, до сих пор не обнаружено. Скорее всего данной теориии не существовало, ее вполне заменял печально известный «Указ сто два». Неправдоподобна и история главного героя. Этот неадекватный человек, существуй он в реальности, не ходил бы по Москве с пистолетом, а был бы принудительно и навечно запрятан своим кремлевским отчимом в какую-нибудь тмутаракань от греха подальше. Абсолютно неверна, хотя и не лишена определенного мрачноватого изящества легенда о возникновении термина «птичка». Человек по имени Павел Птицын ни в каких госструктурах 90-х годов ХХ века не числился. А вот Павел Александрович Гусев действительно был старшим уполномоченным АСБ, только не Центрального отделения Москвы, а Северо-Западного. На второй год выбраковки он был захвачен и зверски убит бандой вымогателей, принадлежавшей к знаменитой некогда «Солнцевской братве» (похожий эпизод в книге упомянут, хотя и не без вранья). Что известно автору о реальном Гусеве, его происхождении и родственных связях, и известно ли вообще, сказать трудно. Вдобавок, кто такой на самом деле Гусев из книги, и на что именно автор упорно намекает, тоже вопрос открытый. А детективные фокусы, когда невозможно понять, врет герой или говорит правду, лишний раз подтверждают, что и сам литератор пребывает на счет Гусева в глубокой неуверенности.
Безусловно неверны постулируемые в книге принципы личных взаимоотношений сотрудников АСБ и милиции. «Указ сто два» и «Указ сто шесть» жестко связали эти две структуры организационно, но человеческий фактор и тут внес коррективы. МВД всеми способами уклонялось от прямых контактов с выбраковщиками. Разумеется, АСБ активно пользовалось милицейской «наводкой». Все оперативно-розыскные мероприятия в стране по-прежнему вели специалисты МВД (в Агентстве таких попросту не было, что бы там ни утверждали малокомпетентные фантазеры). Данные по тем фигурантам, которые подпадали под «юрисдикцию» АСБ, исправно пересылались Агентству. Но теплые отношения между выбраковщиками и отдельными милиционерами, выпячиваемые автором к месту и не к месту – такая же фальшь, как и эпизод, в котором «мент» с самоубийственной храбростью обзывает Гусева «Вождем палачей». Да, АСБ взяло на себя львиную долю самой грязной милицейской работы, но делало ее, во-первых, чисто механически, а во-вторых, крайне топорно. Заключалось это в том, что основная часть преступников, определенная по «Указу сто два» во «враги народа», задерживалась (если не стыдно эту процедуру так назвать) и зачастую расстреливалась на месте людьми Агентства. Уцелевших отправляли на психотропный допрос, быстро судили и «передавали на баланс» ГУЛАК. Ничего больше.
Значит ли это, что милиция пряталась за спины выбраковщиков и смирно ждала момента, когда ей разрешат снова занять свое место? Стоит ли думать, что милиционер улыбался в лицо «уполномоченному», а когда тот пройдет мимо, плевал через левое плечо и крестился? Первое утверждение неверно в принципе. Второе, скорее всего, на сто процентов соответствует истине. Задвинутые в угол милиционеры оказались в крайне неприятной ситуации. Конечно они были вынуждены молча ждать своей очереди. Но считать, что ожидание было полно саркастической радости (мол вы делайте грязную работу, а мы тут ни при чем) по меньшей мере глупо. Кстати, людская ненависть выплескивалась на «ментов» куда чаще, нежели на выбраковщиков. Ведь стоящий над законом сотрудник АСБ в ответ на гневное слово в свой адрес мог и выстрелить…
Практически не обозначена в книге позиция Русской Православной Церкви, точнее – произошедший среди духовенства раскол. Как известно, наряду с печально известным о. Ермогеном, провозгласившим АСБ «Воинством Христовым», в анналах Истории навечно запечатлен светлый образ сгинувшего на каторге о. Валентина (Покровского). С канонизацией последнего РПЦ по непонятным причинам тянет до сих пор.
С неуместной для русского писателя бравадой обойден в книге и еврейский вопрос. Для автора он, кажется, не существует вовсе. Хотя есть основания полагать, что вопрос этот стоял в те дни необыкновенно остро. Дискриминация лиц коренных национальностей на территории Союза обогнала даже рекордные показатели ельцинских времен. Да, некоторое число евреев тоже было истреблено – но лишь в первые годы выбраковки и обычно за преступления, связанные с вывозом капиталов (не менее 70% российских денег, ушедших за рубеж в 90-е годы ХХ в., было вывезено евреями). Похоже, для автора это не аксиома. Он вообще склонен к легендированию читателя, ему интереснее разрабатывать тему «Меморандума Птицына» и копаться в психологии выбраковщика, нежели раскрывать истинные механизмы, принудившие русских в массовом порядке заняться уничтожением себе подобных. Между прочим, в АСБ евреев не было вообще! Формально их туда не брали без объяснения причин. Фактически такой порядок вещей был инспирирован международным сионистским лобби.
Даже на белорусской территории в отделениях АСБ «трудились» сплошь Ивановы, Петровы и Сидоровы, импортированные из России! Не к чести братьев-славян будь сказано, они подозрительно легко согласились с абсурдным тезисом, что русские превосходят их в реакции и сообразительности, необходимых для оперативной работы. При том, что «сообразительные» русские уже отвыкли считать Беларусь своей землей. В лучшем случае они воспринимали союзное государство как оккупированную территорию – лишнюю, бесполезную, лишенную ценных ресурсов, к тому же наводнившую российские города толпами гастарбайтеров. Последних с редкостным остервенением гоняли московские выбраковщики, и через какой-то год встретить в столице работягу-белоруса стало почти так же нереально как, например, живого цыгана. Можно сказать, что АСБ с одинаковой легкостью и выполняла социальные заказы, и сама их формировала.
Что касается цыган, их всего-навсего пинком вышибли из страны – а могли бы поубивать. В этом тоже был стратегический расчет. Российская цыганская диаспора активно торговала наркотиками, и «Правительство Народного Доверия» не постеснялось «нагадить ближнему», наводнив соседние государства (особенно строптивую Украину, наотрез отказавшуюся вступать в Союз) толпами цыган с полными карманами отравы. О том, как непросто оказалось вырывать цыганский криминалитет из общества, свидетельствует даже Гусев. Упомянутая им зверская перестрелка выбраковщиков с «ментами» на Киевском рынке Москвы на самом деле имела место. И случилась действительно из-за цыган, к засилью которых рыночная милиция относилась чересчур лояльно, если не сказать хуже. АСБ в свойственной ему манере свалилось на рынок как снег на голову, и у милиционеров не было шанса одержать верх, несмотря даже на огневое превосходство. Милицейские автоматы либо пробивали легкую броню выбраковщиков, либо валили противника с ног. Но зато штатный «игольник» позволял уполномоченному АСБ безбоязненно стрелять по толпе очередями, кося и правых, и виноватых (статистики по случаям, когда парализатор убивал жертву, нет, разные исследователи оценивают «незапланированный брак» как пять-шесть процентов). Первое же резкое движение «ментов» спровоцировало такую пальбу, что буквально через пару секунд на земле лежал весь рынок, включая нескольких аэсбэшников – зацепили свои. Из милиционеров домой вернулись только двое, один впоследствии сошел с ума и был «забракован» окончательно, со вторым мне удалось побеседовать, и это оказался абсолютно сломленный человек. По его словам, дознаватели АСБ обращались с ним подчеркнуто корректно. Никаких деталей психотропного допроса он не помнил, но создалось впечатление, что либо в качестве «сыворотки правды» был использован нестандартный препарат, либо жертва АСБ подверглась гипнотической обработке.
Эта история лишний раз подтверждает, что ни о каком доверии между АСБ и МВД не могло быть и речи. Более того, милицейское начальство не без основания подозревало Агентство в стремлении к захвату власти. Не случись провального «октябрьского путча», когда заговорщики спровоцировали резню внутри АСБ, такой сценарий мог бы получить самое печальное развитие. Но русского народного дракона очень вовремя заставили откусить себе лишние головы. Это тоже сыграло важную роль – на две трети обновленное, Агентство перестало быть неуправляемой силой. И когда «Правительство Народного Доверия» взорвал последний в его истории внутренний конфликт, немногие уцелевшие выбраковщики-ветераны уже не могли выручить своих кремлевских покровителей. Ветеранам оставалось только бежать, погибнуть или сложить оружие. А поскольку, как и в прошлый раз, их пришли арестовывать собственные «младшие» коллеги, то последний выход избрали немногие.
Человеку, знающему атмосферу тех дней не понаслышке и имеющему опыт личного общения с выбраковщиками (представьте, какой именно опыт был у правозащитника и репортера нелегальной газеты), трудно не углубляться в частности. «Ловля блох» в псевдоисторическом художественном тексте вообще занятие довольно сомнительное. Но мне показалось важным определить, насколько осведомлен о событиях десяти страшных лет выбраковки сам автор. Вывод мой почти однозначен. Скорее всего, этот человек жил в России тогда и даже принимал участие в событиях. А разбросанные по тексту отчетливые знаки позволяют выдвинуть гипотезу (я подчеркиваю – гипотезу), что его деятельность имела вполне определенный характер. И некоторые фактические искажения, допущенные автором в книге – просто камуфляж.
Писатель существо особое, наделенное даром подсматривать и анализировать нюансы, ускользающие от взгляда обывателя, к коим я отношу и себя. Опытный автор, располагающий большим массивом обработанной информации, умеет моделировать даже ситуации, которых никогда не видел (недаром так правдоподобны бывают заведомо фантастические романы). Но меня не покидает ощущение, что некоторые поступки героев и особенно диалоги «Выбраковки» списаны «с натуры». Так оно все и было на самом деле. Или, как минимум, должно было быть.
Но это все-таки не сама правда. Это лишь довольно ловкая имитация правды. Настоящая правда московских улиц и квартир была куда горше и безнадежнее.
И я рискну заявить, что автору она известна досконально. Поэтому он и встал за угол, стесняясь явить нам свое истинное лицо. Но лучше бы он по-честному выглянул. Отсутствие авторской позиции – самый серьезный просчет этой книги, в которой есть замах на проблему, но так и не происходит удар.
Модный некогда прием – уйти в сторону и оставить читателя наедине с текстом, – в данном случае ошибочен и не выдержиает критики. Период так называемой выбраковки – слишком больной момент в новейшей истории нашей страны. Еще не затянулись раны, еще не все преступники водворены туда, где им и место. Вожди «январского путча» и функционеры «Правительства Народного Доверия», отсиживаясь в странах третьего мира, дают обширные интервью враждебным Родине изданиям. До сих пор не устоялось мнение о том, как относиться к «младшим» (уполномоченным АСБ второго потока), не успевшим особенно себя запятнать, поскольку их основной задачей оказалось уничтожение старших коллег. Не кажется ли вам, что в такое время подобные «Выбраковке» аморфные, нарочито «объективные» публикации неуместны?
За десять лет выбраковки было зверски истреблено не меньше десяти миллионов россиян (включая «усыпленных» младенцев с аномалиями развития и не считая насильственно прерванных беременностей, по которым статистика не велась). Это десятилетие больно ударило не только по нашей стране, но и эхом прокатилось по всей планете. Мы вынесли из этого кошмара только одно: четкое понимание того, что насилие как метод врачевания общества абсолютно непродуктивно. Очень свежая мысль, не правда ли? Спрашивается: неужели перед глазами кремлевских душегубов ни разу не вставали исторические аналогии? Оказывается, не вставали. Наверное единственная положительная сторона данной книги – лишнее подтверждение того факта, что Россией как всегда руководили маниакально властолюбивые амбициозные двоечники. Но подтверждение действительно лишнее, ведь любому образованному человеку сей факт прекрасно известен.
И тем более закономерно, что авторы параноидальной «неоспартанской» модели общества в итоге натравили собственных цепных псов друг на друга, сами перегрызлись и утратили власть. А страна Россия, несгибаемая, непобедимая и неподвластная уму (во всех смыслах) – осталась. По большому счету мы снова вернулись к отправной точке, которая описывается емким словом «разруха», и за которой, слава Всевышнему, обычно начинается подъем. И если кто-то сможет забыть о миллионах невинно убиенных, ему покажется, что в нашей стране вообще ничего особенного не произошло. Десять лет выброшено на ветер, и только. Выбраковка, если воспринимать ее в отрыве от кровавых реалий, как просто исторический процесс – не достигла цели, не дала никаких позитивных результатов, не добилась совершенно ничего.
Тот же самый результат можно с полной уверенностью предречь и одноименной публикации.
Иван Большаков, шеф-редактор правозащитной газеты «Эхо Москвы» – специально для ОМЭКС.
