Динара Касмасова
Убийство в магических тонах
И все-таки Марк, не удержавшись, отошел на пару шагов назад.
– Какая неблагодарность! – воскликнула она, – по твоему лицу видно, что ты держишь меня за чудовище.
«А собственно кто ты, как не чудовище», – подумал он.
– А ведь я тебе жизнь спасла! Тогда, когда ты утонул. Совсем утонул, по-настоящему. А я поцеловала тебе и спасла. С тех пор я следила за тобой и все думала и думала о тебе. – Она закончила свой рассказ вздохом, тяжелым и грустным.
И вдруг в сознании Марка откуда-то выплыло воспоминание. Он вспомнил поцелуй холодных, жестких, как жесть, губ, и в то же время, как они опалили, словно огнем, обожгли губы, гортань и, наконец, легкие, которые вдруг получили странное свойство дышать под водой. Он вспомнил эти два круглых рыбьих глаза, глядевших с трепетом и смущением. А потом эти плавники стали поднимать его наверх, и раздался шепот большой рыбины, такой успокаивающий, убаюкивающий, как нежные накаты волн на берег.
– Так, я и вправду могу дышать под водой? – воскликнул Марк. – А ты, значит, вовсе и не видение? Не мое помешательство?
– Как видишь, я самая обыкновенная рыба.
– Ну, допустим, не очень-то и обыкновенная.
– А что есть обычность? Вот ты, например, всем кажешься самым заурядным официантом…
– Спасибо, – буркнул он.
– Но на самом деле ты необычен, и знаешь чем? Тем, что у тебя есть такая преданная влюбленная особа, как я. Ох, – она захихикала, – хорошо, что я рыба и не краснею, как-то у меня это вырвалось нескромно. А вот что с тобой происходит? Может, у тебя беда какая, и ты не знаешь, что делать?
– Кажется люди идут, – кивнул он в темноту берега, откуда и вправду доносились еле различимые голоса, – тебе стоит вернуться в море.
– Ерунда, – отмахнулась плавником размером с дельфиний ласт она. – Так чем же ты опечален? Если, и правда, любовью, то…
– Не беспокойся, – прервал он её. – И уже поздно. Мне пора.
Марк развернулся, желая сбежать от этой чешуйчатой подальше, но тут услышал:
– Ну конечно, будь на моем месте простая девушка, ты бы так грубо не поступил. Оставляешь меня одну, в темноте. Сам сказал, что люди какие-то ходят по берегу.
– Так плыви домой. – Он стоял в полоборота, все еще намереваясь уйти.
– А я хочу побыть с тобой, – вздохнула она. – Мне грустно и тебе грустно, поговорили бы.
– Извини, – бросил он и пустился скорым шагом от неё.
Ему было неловко, что он ушел так резко. «Может, она и права, – подумал он, – с девушками я так в жизни не поступал. Но ведь она не девушка, она рыба! Почему я должен говорить с рыбой?»
До рассвета оставался час-полтора, и Марк только и успел принять душ и позавтракать перед встречей с Элен. Он спустился к берегу, но близко к воде подходить не стал, боясь, что опять вынырнет эта навязчивая влюбленная ставрида – которая, к сожалению, оказалась вовсе не видением. Он прислонился к стене заброшенного сарайчика и принялся ждать Элен. Свет и цвет неба менялся, оно окрашивалось чудными красками рассвета, а потом и нового дня, но Элен все не было. Марк с беспокойством глядел на часы, потом даже вышел к дороге, предположив, что она могла прийти к кафе, а не на берег. Но её видно не было.
Кафе уже открылось, пора было приступать к работе, но Марк все ждал Элен, выискивал её глазами, вглядываясь в уходящую кривизну дороги. Он крутил головой, переходил с места на место. Ее не было. И он отправился на работу.
Но и там весь день он ждал. Думал, вот-вот появится Элен и кинется к нему, с испугом рассказывая, что муж следил за ней и она никак не могла прийти. А вдруг и правда что-то подобное произошло? Вдруг муж узнал о её намерении, и теперь…
Марк застыл от этой мысли прямо возле столика. Он видел, но не слышал, что ему говорит клиент. Ужас от мысли, что Элен, может, сейчас уже мертва, взволновал его на столько, что его кинуло в жар, потом в холод, и он, пробормотав извинение, кинулся от столика к выходу… Потом остановился, понимая, что бежать некуда: он не знал, где живет Элен. Спустя пару минут он убедил себя, что пока рано впадать в паранойю. Может, она придет завтра и с ней ничего не случилось, просто какие-нибудь дела ей помешали прийти. Марк вернулся к столику. Пожилая пара глядела на него с удивлением.
– Извините, – сказал он, – я просто понял, что предыдущие посетители оставили слишком большую сдачу и хотел вернуть.
– Может, это специально? – улыбнулась дама. – Благодарность за хорошую работу?
– Да, наверное.
После его вранья этим посетителям пришлось тоже оставить немалые чаевые. Но Марк это отметил лишь мельком, он все продолжал коситься на дверь в ожидании Элен.
День закончился. Марк, усталый, разбитый ожиданием и сонмом ужасных мыслей, мучивших его весь день, отправился к себе и, не раздеваясь, рухнул на кровать. Только закрыл глаза и тут же провалился в вязкий полусон. Наверное, сказывалось и то, что он не спал прошлую ночь.
Марк гнался за Элен, но она все ускользала в лабиринте темных комнат, и когда наконец он схватил её за руку и притянул к себе, вдруг её прекрасное лицо превратилось в заостренную рыбью морду. Рыба засмеялась.
– Мусик-Маркусик, – сказала ставрида ласково, – все не такое, как тебе кажется. Протри глаза, не будь дураком.
– Неправда, неправда, – пробормотал Марк и оттолкнул её от себя.
Рыба опять засмеялась. И от ее смеха ему стало неловко и даже стыдно: что, может он и вправду дурак? Ничего вокруг не замечает и не понимает. Не зря же все над ним вечно смеются.
Но тут он заметил мужскую неясную фигуру и понял, что это муж Элен – потому что тот был в черном коротком пальто и от него веяло злом, а еще он хотел спрятаться от Марка. Клеверс все отворачивал от него лицо, и Марк кинулся к нему и толкнул со всей силы в спину. Тот полетел вперед, и вдруг стены комнаты исчезли, и Клеверс улетел куда-то за край обрыва. Марк подошел к самому краю и посмотрел вниз. Распростертое мертвое тело лежало на валунах, кровь расползалась от него и тут же смывалась накатывающими волнами.
«Я убийца», – в ужасе подумал Марк. И ему стало стыдно за свое плохое поведение.
Опять раздался тонкий и даже добродушный смех, и он услышал где-то за спиной голос ставриды:
– Ах, глупая ты дурашка.
Вдруг стукнула дверь. Марк открыл глаза. В полумраке, на фоне белой входной двери, вырисовывалась черная фигура: на голову и плечи накинута черная кружевная шаль, лицо бледное. В его сонной голове возник пугающий образ огромной черной каракатицы, вокруг которой дымкой расплывается черная тень, еще одна секунда – и она кинется на него, чтобы разорвать своими длинными щупальцами. Марк приподнялся, фигура сделала шаг вперед. Попав в желтый лунный свет, лившийся сквозь незанавешенное окно, она приобрела черты Элен. Марк так бы и смотрел на неё, продолжая гадать, спит он или уже нет, если бы она не подошла ближе и не сказала:
– Возникли небольшие трудности, но мне удалось достать это, – она протянула руку вперед.
Ощущение сна вмиг исчезло. Марк встал и подошел ближе.
На ладони Элен лежало что-то небольшое, черное, стальное – маленький дамский револьвер, больше похожий на игрушку. Но стоило Марку представить, для чего он его будет применять, он невольно отступил на шаг.
– Не беспокойся, – сказала Элен, – у этого бульдожика нет номеров, и даже если его найдут, по этому крохе ни меня, ни тебя не вычислят. Главное, не оставь отпечатков.
Так как Марк так и не взял оружия в руки, Элен подошла к столу у окна и положила его возле стопки книг.
– Ты умеешь пользоваться оружием? – спросила она.
– У отца была винтовка. Вот только я ненавижу охоту, поэтому стрелял только по банкам. – Марк криво улыбнулся над превратностями своей судьбы.
– Ну, хотя бы не промахнешься, – сказала она. – Так, что еще ты должен знать… Альберт – иллюзионист. Очень, кстати, известный. «Иллюзии Клеверса» – может слышал?
Марк кивнул. Она продолжала:
– Он редко дает концерты в нашем городке, но как раз завтра в местном театре будет премьера. И это шанс. Наш домашний адрес тебе ни к чему. Дом хорошо охраняется, куча прислуги, в общем, тебе лучше не соваться внутрь. Да, как ты уже знаешь, Альберт еще любит казино, он там часто пропадает.
Она вопросительно глянула на него – по крайней мере, ему так показалось в полутьме.
– Так странно, что ты здесь, в моей каморке, – проговорил он. – Жаль, что повод такой тяжелый. Если бы все было по-другому…
– Мне самой все это не нравится… – Она кинулась к нему на шею, и он почувствовал мелкую нервную дрожь в ее теле.
– Не бойся, скоро ты будешь свободна, – сказал он, сжимая её в объятиях.
И вдруг понял, что теперь точно сможет сделать то, о чем она просила. И что сомнения и совесть оставили его. Элен давала силу и уверенность, без неё он был словно корабль, потерявший из виду маяк – он блуждал в тумане своих жалких трусливых мыслей.
Как он не просил её остаться, она ушла, выскользнула из его объятий, пообещав, что скоро они смогут быть по-настоящему вместе.
Марк, будто без сил, опять рухнул на кровать. Вместе с ней и тонким шлейфом её духов, все меньше ощущавшимся в комнате, улетучивалась и уверенность в том, что он должен был сделать. Чтобы изгнать страх, он зарылся в подушку и зажмурил глаза, пытаясь вызвать образ Элен. На миг он не только увидел её прекрасное лицо, но ему даже показалось, что возле левого уха призрак Элен прошептал его имя. И он поклялся подушке, что не будет слабым, что не свернет с указанного ею пути. И его вдруг охватила эйфория, он был неимоверно рад служить своей Элен.
Марк убрал револьвер в ящик стола. Взял вчерашнюю газету и принялся искать рекламу. Вот и она. «Прославленный иллюзионист Альберт Клеверс и его новое небывалое шоу…» Далее шло описание чудес, которые ожидают зрителя и намеки на таинственные номера, каких не видел еще никто во всем мире. Тут же было и смазанное фото прославленного иллюзиониста, угрожающе воздевавшего руки. Седоватый шатен с бородкой и усами грозно глядел со снимка. Он был совсем не похож на того здоровяка богача, что пил с Марком в кафе неделю назад.
Марк вдруг увидел, как на этом черно-белом лице прямо из середины лба, из дырочки, оставленной пулей, вытекает серая кровь, как струйка бежит по мясистому, чуть с горбинкой, носу, теряется в усах и проходит по тонким, растянутым в зловещей усмешке губам.
Пусть это была фантазия, но Марк знал, так оно и будет, потому что он сделает это.
Вот только нужно было придумать, как.
Спрячусь в доме Клеверсов – в гараже, чулане или шкафу – и когда Альберт Клеверс будет валяться на диване, в халате и с газетой в руках, или размокать в ванне, полной пены, выскочу, словно черт из коробочки.
Пробраться внутрь дома ему помогла бы Элен, оставив открытым окно или дверь. Правда, Элен была против того, чтобы он являлся к ним в дом, и если подумать, то она была, конечно же, права: убить его в доме – это навлечь подозрение первым делом на неё.
Так что лучше все-таки подловить Клеверса возле или внутри театра, тем более пробраться туда вряд ли будет трудно. Наверняка так бы и поступил какой-нибудь сумасшедший фанат, который хотел бы его убить.
Марк задумался, представляя, каким образом можно «подловить» Клеверса. И решил, что для начала хорошо бы провести разведку местности. Нужно найти местечко, где можно было бы поджидать Клеверса, укрывшись от посторонних глаз, и наметить путь отступления.
Жалко, что премьера завтра – ведь он совсем не был морально готов, он еще не свыкся с мыслью о предстоящем деле. Но зато на премьере шумно, много людей, а значит, легче смешаться с толпой поклонников, ведь главное было не только совершить задуманное, главное было не попасться. «Страх быть пойманным – это единственное, что останавливает людей от преступлений, – подумал Марк. – Если бы, допустим, существовали плащи-невидимки, преступление вошло бы в обиход каждого, даже святош не остановила бы совесть».
Марк снова глянул на рекламу в газете.
Оказывается, спектакль повторялся следующие два дня, только шел на час позже. Вот это уже получше, вот послезавтра он и отправится в театр и… Марк вдруг понял, как ему трудно сказать даже не вслух, а всего лишь про себя, что он пойдет и… что он… ЗАСТРЕЛИТ КЛЕВЕРСА!
Марк закрыл лицо руками. Ему совсем не хотелось убивать Клеверса, но мысль, что он должен это совершить, не отпускала его, душила нежно и неотвязно, как душит аромат тропического цветка… И вдруг ему стало казаться, что аромат этот – аромат духов Элен.
Прошел один день и наступил вечер второго, неизбежное приближалось слишком быстро. Накинув пиджак, Марк остановился в нерешительности. Брать с собой револьвер или нет? Может, в этот раз только разведать поле боя? Решив, что от предстоящего дела ему не отвертеться, он сунул маленького бульдожика во внутренний карман пиджака.
Глава 4
Было полвосьмого вечера, вдоль аллеи стали зажигаться фонари. Марк скорой походкой направлялся к центру города. Здешний театр он посещал всего пару раз, и то в детстве, когда на выходных они с родителями приезжали сюда и шли в театр или цирк. Поселившись в этом городе и работая в кафе, он почти что и не ходил ни на какие представления, так как девушкам, с которыми он встречался, хватало и танцулек, что устраивались в парке. Перебирая тусклые воспоминания однообразного прошлого, он и не заметил, как к нему по левую руку приблизился кто-то и шагает рядом. Он повернул голову и тут же в ужасе остановился.
– Ну чего ты? – сказала ставрида. – Я не стала здороваться – вижу, что ты о чем-то думаешь, не хотела прерывать твои мысли.
Марк глядел на рыбу, которая была чуть ниже его ростом и стояла на хвосте. Он повертел головой, пытаясь уловить шокированные взгляды прохожих, но все спокойно проходили мимо, некоторые, может, и кидали взгляды, да и то на него.
– Они – что, тебя не видят?
– Видят, но только как красивую девушку. Ну хватит уже на меня таращиться, пойдем, а то опоздаем туда, куда ты направляешься.
– А на меня ты магию пожалела, что ли – чтобы и я видел тебя как красотку? Тогда бы я спокойно общался с тобой, как ты и хочешь.
– С тобой все иначе, – она улыбнулась смущенно. – Ты особый, поэтому видишь меня, какая я есть. Да и если бы не это, я не хотела бы запудривать голову и лгать такому хорошему человеку.
«Если бы ты знала, что я собираюсь сделать с Клеверсом, ты бы так не говорила обо мне», – усмехнулся невесело Марк.
Он зашагал дальше по аллее, она шла рядом. Конечно же, она не шла, она лишь слегка задевала хвостом булыжник, будто плыла над мостовой, слегка шевеля плавниками и колыхая туловищем. Он даже загляделся, как эта большая рыбина переливается в свете фонарей и как поистине фантасмагорично она выглядит на обычной парковой аллее, среди стертых старых лавочек и ничего не замечающих прохожих.
– Так значит, ты можешь не только дышать, но и ходить? – спросил Марк.
– И не просто ходить, а под ручку со своим кавалером! – хихикнула она и прильнула к нему, опять обнимая его плавником.
Пиджак сбоку намочился, и Марк поспешил отстраниться от неё.
– От меня же будет пахнуть рыбой, – пробормотал он. Хотя он соврал, от неё почему-то не несло рыбой, от неё пахло морем – и только. – Все зрители будут от меня шарахаться.
– Так ты идешь в кино? – с восторгом спросила она.
– В театр, – нехотя ответил он.
– Тогда мне надо поизящней одеться.
Она как-то смешно растопырила плавники, а через пару шагов Марк услышал, как мимо проходящий парень присвистнул и даже обернулся, с восторгом глядя на рыбину.
И какие еще она там фокусы откалывает со своей внешностью? Марку стало интересно, как же её видят другие. А потом он вдруг со смехом подумал: – «Наверное, тот парень позавидовал, что у меня такая подружка».
Они подошли к проезжей части дороги, из-за поворота вынырнул, звякнув, трамвайчик, и Марк решил, что это хороший шанс сбежать от навязчивой «подружки». Пока ставрида подмигивала еще одному молодому человеку, с восторгом говоря Марку, что почаще бы ей вылезать из моря, ведь это так приятно – быть популярной, он заскочил на подножку трамвая. Марк оглянулся, рыбина стояла посреди ожидающих следующий трамвай людей, растерянно провожая его своим рыбьим взглядом. Но не тащиться же ему было с ней в театр.
Он перестал думать о ней уже на следующей остановке, а когда трамвай остановился на театральной площади, он был сосредоточен лишь на одном: как ему пробраться незамеченным вглубь театра. Может, даже удастся проскользнуть в гримерку Клеверса? Не зря же он сегодня взял пистолет – вдруг будет подходящая возможность? И тут он неожиданно осознал, что в глубине души надеется, что все же такой возможности ему не представится, по крайней мере сегодня.
К его удивлению, народу возле театра толпилось неимоверно много, люди с восторгом говорили о предстоящем зрелище и прославившемся во всех странах иллюзионисте.
Когда Марк подошел к кассе, билетерша сообщила ему, что все билеты проданы уже давно, даже на галерку мест нет.
– Это же великий Клеверс, мастер иллюзий! Да и представления он дает редко всего пару раз в год. На него за месяц надо билеты брать, – сказала она поучающе-строго.
Марк глупо стоял у входа, глядя, как люди просачиваются внутрь. Очередь все редела, улица пустела, вот-вот должен был прозвучать звонок. И он прозвучал, и швейцар у входа, с ухмылкой глянув на Марка, уже взялся закрывать двери, но тут раздался голосок:
– Стойте! – Плавник подхватил Марка под руку, таща к двери. – Вот наши билеты.
Марк не знал то ли радоваться, то ли огорчаться, что ставрида была так навязчива. Да, он попал наконец в театр – но вместе с рыбиной! Это противоречие не давало ему успокоиться.
Идя по фойе, рыба по пути беспрестанно трещала – мол, сначала она хотела вернуться обратно, в море, а потом подумала, зачем пропадать такому чудесному вечеру, тем более она же видит, Марку одному скучно, и даже печально. Очень уж у него кислое лицо, будто весь день только одни лимоны ест. А на ней, кстати, шелковое платье цвета лимона и золотое колье, она такое на театральной афише только что видела. А на какое представление они идут?
Марк продолжал злиться, и, когда они со ставридой пробирались на свое место, он даже не замечал, что отдавливает ноги зрителям.
Места оказались в одном их первых рядов, если бы он платил за них, у него бы на билеты ушла половина зарплаты. Рядом сидели господа в костюмах и их разряженные дамы, и Марк неловко себя чувствовал в своей простенькой рубашонке и пиджаке неопределенного коричневого цвета. Ладно хоть его спутница напустила на себя магический туман.
Когда он со своей рыбиной уселся в кресла, со сцены уже ушел конферансье под бодрые хлопки зрителей.
Марк, наверное, больше всех в зале ждал выхода фокусника, с таким нетерпением ждал, что даже забыл про свою необычную спутницу.
Не терпелось увидеть ненавистную ему физиономию, которую вскоре ему предстояло наградить по-особенному – пулей в голову. Марку вдруг стало важно, каким предстанет перед ним Клеверс. Таков ли он, каким его описывала Элен, или все же первое впечатление в ту встречу с Клеверсом в кафе было правдивей, он не настолько злобный тип, и это будет видно даже отсюда, с третьего ряда? «А вдруг я увижу одухотворенного артиста с небывалыми способностями, и это остановит мою руку?»
Шоу началось. Тяжелый занавес раздвинулся, открывая невероятной красоты декорации, изображавшие внутренние покои во дворце восточного падишаха. Арабский низкий столик, множество шелковых занавесей, фонарики, цветы. Заиграла восточная музыка, и с двух сторон стали выплывать прекрасные девушки в шароварах и полупрозрачных накидках.
Наконец, когда девушки уплыли, и осталась лишь одна блондинка с весьма современным каре, центральные газовые занавески распахнулась и на сцену вышел Альберт Клеверс. Зрители радостно зааплодировали. Клеверс был в чалме, длинной накидке-плаще, а верхнюю часть его лица закрывала маска.
В кафе, сидя рядом за столом, он представал обыкновенным, начавшим стареть богатым мужчиной, теперь же, на сцене, он выглядел моложавым, мистическим и загадочным, он казался выше ростом и во взгляде его подведенных будто черным углем глаз скрывалась тайна. Марк подумал, что улыбка и прищур у Клеверса выдают двуличного человека, а осанка и манера держаться говорят о высокомерии и пресыщенности, которые были порождены славой и деньгами. Но, возможно, все это Марк выдумал, ведь он не был ни физиономистом, ни психологом, чтобы читать по внешности тайны души. А может, Марк потому видел Клеверса таким, что знал, что этот богатый, известный человек задумал убить свою жену?
Клеверс совершил мелкие пассы, и в руках его вдруг появились голуби, которых он тут же выпустил в зал.
– Так будут фокусы! – с презрением протянула рыба и стала насмехаться над наивным, глупым зрителем, которого просто дурят. Это же и младенцу понятно, кролика не из шляпы достают, он находится под столом. А девушку вовсе не распиливают, в ящике их просто две.
На неё шикали зрители, кто-то даже сказал, что будет вынужден пожаловаться.
А Марку с каждой минутой становилось все скучнее и тягостнее сидеть в узком неудобном кресле и вынуждать себя таращиться на сцену. И дело было не в номерах фокусника, во время которых маэстро то пугал публику, то восхищал появляющимися из ниоткуда предметами. Марк понимал, что сидит он здесь зря. Прошло всего минут десять, а он уже не мог дождаться антракта, чтобы пробраться за кулисы.
Вдруг зловеще застучал барабан, и Клеверс сообщил, что сейчас совершит невероятный фокус, доселе еще нигде не демонстрировавшийся и который никто из фокусников всего мира не сможет повторить. Клеверс предложил своей ассистентке забраться в неказистый зеленый, с железными углами, чемодан, захлопнул крышку и после пассов и усилившегося барабанного боя распахнул крышку и поднял чемодан за ручку, показывая всем его пустое нутро. Но не успели зрители в полную силу удивиться, как фокусник указал в центр зрительного зала – а там уже сидела его ассистентка!
Публика зашлась аплодисментами, и Клеверс, давая в полной мере зрителю восхититься собой, сдернул с лица маску. И тут произошло нечто странное.
Клеверс скользнул глазами по головам зрителей и вдруг остановил свой взгляд на спутнице Марка. Широкая улыбка фокусника застыла, и Марку показалось, будто он, как и Марк, видит не магический мираж, а огромную рыбину, восседающую в зрительском кресле. А может, фокусник очаровался красотой, которой прикрывалась ставрида?
Клеверса отвлекла ассистентка, и тут же Марк боковым зрением заметил, что кресло по правую руку от него опустело. Рыбина исчезла. Клеверс еще кидал озабоченные взгляды в сторону Марка, будто вопрошая, что же было рядом с ним, но потом фокусы его окончательно отвлекли. Правда, он стал рассеянным и то заговаривался, то ронял предметы.
Опоздавший зритель зашел в зал, и Марк заметил в чуть приоткрывшуюся дверь блеск чешуи, будто рыбина расхаживала по коридору. Ему бы плюнуть на эту рыбу и с облегчением вздохнуть, что она исчезла, но ему стало любопытно, что же произошло. И он потихоньку вышел из зала.
– Вы как будто с Клеверсом знакомы? – спросил он её.
– Знакомы? – хохотнула нервно она. – Нет.
– Тогда чего ты испарилась?
– Да ты посмотри. Разве это фокусы? Обман какой-то.
– Что?.. – не понял Марк. – Фокусы и есть обман. Поэтому и называются – иллюзия.
– Да? Хм. Ну, у них не все фокусы – иллюзия. Некоторые – настоящая…
Позади него вдруг раздались голоса, шорканье, возня, и Марк обернулся.
Из двери, что вела в служебные помещения театра, охранник и парень в клетчатом костюме выталкивали здоровенную даму. Когда даму чуть оттеснили в сторону и молодого человека стало видно, Марк признал в нем Яна, с которым Клеверс пил в кафе. Видимо, как предположил тогда Марк, он не был другом Клеверса, он работал на него.
Марк чертыхнулся. И зачем он вообще пошел на представление? И Клеверс, и Ян его увидели. Да и внутрь не пробраться. Ему надо было выбрать другую тактику.
– И заберите букет обратно, мистер Клеверс ненавидит полевые цветы, – Ян вручил даме огромную охапку ромашек, колокольчиков и прочих простодушных васильков и повел ее к выходу из театра.
– Но я лично знакома с Альбертом! – кудахтала взволнованно дама. – Он выгонит вас вон, когда узнает, как вы со мной поступили!
– Конечно, конечно, – успокоил её Ян, выталкивая за дверь.
Устало выдохнув, он отряхнул руки от лепестков и сделал выговор охраннику, чтобы тот впредь был внимательнее и следил, кто проходит во внутренние помещения театра.
Ян заметил Марка и, подойдя к нему, с удивлением спросил:
– Марк? Что ты здесь делаешь?
– Пришли на представление, а моей спутнице плохо стало. Мы выйдем на воздух.
Ян внимательно посмотрел на рыбу и вдруг приосанился, улыбнулся:
– Позвольте представиться. Главный помощник самого великого и известного в мире иллюзиониста Альберта Клеверса – Ян Милевич, для друзей просто Ян.
Ставрида не спешила представляться.
– Так как ваше имя? – Ян с надеждой глядел на нее.
– Какие милые усики. Как у сомика! – хохотнула вдруг рыба.– Только для сомика вы худоваты, – опять хихикнула она. – А вы любите плавать? Ночью.
Ян ошалел и, казалось, позабыл обо всем. Он смотрел на ставриду так, будто перед ним стояла самая прекрасная из кинодив. Может, так оно и было.
– А-а… – он пытался что-то сказать и, открывая и закрывая рот, стал и вправду похож на какую-то рыбу.
– Мне уже пора идти, – кокетливо сказала ставрида.
Она развернулась и, взяв Марка под ручку, заскользила к выходу из театра. Марк с сожалением обернулся, все надеясь хоть как-то задержаться в фойе, но увидел, что Ян так и остался стоять, мечтательно глядя вслед рыбе.
– Ишь как он тобой очаровался, – сказал Марк, когда они оказались снаружи.
– Девушки его слабость. Но чем бегать за ними, лучше бы предложил что-нибудь интересное своему боссу. У этого сомика есть искра неординарности. А то у них все зайчики да платочки.
– А что ты хотела сказать про фокусы там, в фойе? Что они настоящие? – спросил Марк.
– Не все. Сначала был просто обман. Иллюзия, как ты говоришь. А вот потом…
– Что?
– Магия.
– Магия? – усмехнулся Марк. – Ты так говоришь, будто магия существует.
– Магия один из главных элементов природы.
– До встречи с тобой я бы в такое не поверил, но сейчас… Черт его знает, чего только не может существовать, – сказал Марк. – А как ты поняла или увидела, что это не фокус, а магия?
– Я могу видеть истинную суть вещей, мой взор не затуманить ни ложным словам, ни заклинаниям.
– Хорошая особенность, – без энтузиазма сказал Марк. Он заметил, что швейцар, стоявший около театра, с подозрением глядит на них, будто подслушивает.
Марк прошел дальше по улице и остановился, думая, что же теперь ему делать. Возвращаться в театр обратно было уже нельзя. Но и уходить ни с чем не хотелось.
– А хочешь, и ты будешь видеть истину? – спросила его рыба.
– Что это значит? – Марк отвечал ей машинально, размышляя о своем.
Мимо прогуливались празднично одетые люди, и они с рыбой отошли к вазонам, в которых ярко оранжевели бархатные цветы.
– Видеть ложь и правду. Это особая магия, – сказала она.
– Наверно, от этого жизнь станет грустной. Ведь вся вежливость – это ложь. Но, в общем, неплохое умение. А что, всякий может такому научиться?
– Ты не всякий. Так что если хочешь…
Марк промолчал, ему не хотелось ни учиться у рыбы чему-нибудь, ни даже говорить с ней о магии. Вот если бы на её месте был человек…
– Ма-арк, старина… – раздался рядом оклик.
Марк повернулся, перед ним стоял Алекс, держа под ручку Полину. Алекс обескуражено таращился на рыбу. Марк испугался, что изумление друга вызвано тем, что ставридина магия исчезла и тот тоже видит перед собой огромную рыбу. Мало того что все в кафе считают Марка чуть ли не дурачком, а теперь, узнав, что он гуляет с рыбой, так и вообще проходу давать не будут. Но в следующее мгновение Марк заметил зависть во взгляде Алекса и понял, что тот все же видит не рыбу, а красотку, и в изумление его привело то, что она находится рядом с Марком.
– Ты не представишь меня своей знакомой? – проворковал Алекс и даже приосанился – он уже освободился от руки Полины и старался держаться от неё подальше.
Полина, метнув взгляд на рыбу, нахмурилась и отвернулась. Марку стало её жаль. «Хотя, – с обидой подумал он, – ты сама выбрала себе такого кавалера. Если бы продолжала гулять со мной, я бы ни на каких красоток внимания не обращал». Сейчас Марк совсем забыл об Элен, отношение к ней были неземные, а потому он о ней не смел думать как о возлюбленной, это было помешательство на богине.
– Ну, – замялся Марк, не зная, что ответить Алексу. – Э…
– Я здесь инкогнито, поэтому без имен, – перебила его мычание ставрида.
– Хох, забавненько, – ухмыльнулся Алекс. – Держу пари вы из актрис. Из театральных. Они всегда наводят тень на плетень.
– Даже если мое инкогнито вас интригует, это не повод для фамильярностей.
В руках у ставриды вдруг возник лорнет, и она сквозь него долго и с прищуром смотрела на Алекса, потом с презрением фыркнула и встала в горделивую позу.
Полина все это время краснела, бледнела, хмурилась, топталась на месте, явно желая сбежать. Наконец она дернула Алекса за рукав:
– Мы же опаздываем. – И с ненавистью глянула на Марка, будто это он бы виноват, что его дама нравится её парню.
– Да, нам пора. – Алекс еще раз посмотрел на рыбу, но уже менее восторженно. А потом обратился к Марку: – А мне сначала показалось, Марк, что это твоя подруга-блондинка, та, что вчера приходила в кафе… Но, кажется, та была помиловидней. – Он довольно усмехнулся и двинулся прочь.
Когда они ушли, рыба сказала ему вслед:
– Неприятный тип. – А потом уже веселей добавила: – Ну, а мы чем сейчас займемся, куда пойдем?
Она вопросительно глянула на Марка. Он ответил:
– Сейчас мне надо побыть одному, подумать.
– Так свидание уже окончено? – разочарованно произнесла она.
– Разве это было свидание?
Она даже отшатнулась. Круглые черные глаза с болью и печалью смотрели на Марка.
– Завтра, – вдруг сказал он, неожиданно для себя самого, – мы можем увидеться завтра. Ну, или послезавтра.
Она чуть улыбнулась, но улыбка была все еще печальной.
– Ты думаешь, я совсем тебе не подхожу, – сказала она, – но ты ошибаешься, между нами гораздо больше общего, чем, например, между тобой и той брюнеткой, – она кивнула вслед Полине.
Рыба вдруг исчезла, растворилась в воздухе как мираж, и Марк опять засомневался, а не была ли она галлюцинацией? Хотя с этой рыбой сегодня кто только не говорил… Но сейчас надо было думать не о ставриде, надо было решить, как подобраться к мужу Элен.
Марк прошел мимо театра до переулка и заглянул в темноту. Далеко, посредине здания театра виднелся черный ход. Если нужно было бы застать в этом темном переулке фокусника – например, когда он будет садиться в машину – то можно спрятаться вон за теми мусорными бочками.
