На Свена накинулись любопытные сразу же за завтраком. Все увидели след от зубов госпожи на шее.
– Да, – самодовольно ответил Свен, внутренне содрогаясь от своего вранья. – Ей было так хорошо, что она пометила меня.
– Что-то ты не выглядишь счастливым, – Мирт всегда был наблюдательным.
– Я устал. Заездила, – продолжал врать Свен. – Всю ночь не спал. Глаз не сомкнул. – Чистая правда, между прочим!
– О–о–о, – с завистью взвыли наложники.
– Нечего завидовать, неописуемое счастье, если в самый пик над тобой нависает Дестон?
– Вы были втроем!? Ничего себе!
– Я же говорил, что они любовники!
– И как он тебе?
– Он тебя брал? Или ты его? – раздалось одновременно.
– Нет, еще чего не хватало! – Свен даже возмутился – Он пришел утром, помешал нам. Сообщил о побеге. Райм?
– Да, странное дело. Ракс утром выгонял всех на пробежку. А его не оказалось в комнате. Никто не видел, но стражники не выпустили бы его из крыла. Постель даже не смята, – сказал Барн. – В комнате порядок.
– Ракс рвет и мечет, Дестон был тут ни свет, ни заря, все обнюхивал, обещал всех выпороть за компанию, – пожаловался Озарэн.
– Хорошо, если выпорют. Могут всех казнить. Знали и не сказали, – тихо сказал Мирт. – Содействие побегу раба – преступление простив власти, смертная казнь.
– Но мы же не знали!!!
– А ты докажи, что ты не знал!
– Я спал как убитый, ничего не слышал,– сказал Эрв. – Индри, Мальм?
– Мы спали,– кивнули братья.
– Не могут нас казнить, мы очень ценные! – возмутился Озэрен. – Меня сама госпожа лично купила!
– Ты уж особенно ценный,– съязвил Мирт. – Нас кормили-поили-учили за счет короны, мы отлично обученные, настоящие элитные наложники, а ты вот кто?
– Вы что, думаете, что лучше меня в постели? – возмутился Озэрен.– Подумаешь, хитрое дело! Да у меня баб была куча!!!
Раздались дружные смешки.
– Даже не спорь, – Индри положил ему руку на плечо. – Не в количестве баб дело. Это как раз тебе минус, кстати. Если из той кучи ни одна не захотела с тобой остаться – ты чертовски плох в постели!
– Я сам не хотел,– упирался Оз. – Зачем тратить время на одну, когда их так много?
Происшествие, однако, было неприятным и непонятным. Спрятаться в гареме было негде, потайных ходов там не было. Наружу Райм не выходил, стражники били себя в грудь и клялись. Вынести или вывести здорового мужика без сопротивления очень трудно. Если шел сам, то как его не заметила стража? И главное, куда он ушел? Прилегающую территорию и дворец продолжали активно обыскивать. Отряд стражи придирчиво допрашивал слуг и служанок, Дестон наведался в конюшню, лично проверил караулы. В казарме допросил сменившихся ночных стражников. И пришел в покои госпожи практически ни с чем.
– Какие новости? – госпожа милостиво протянула руку, которую Дестон тут же поцеловал.
– Не нравится мне это дело. Уверен, это похищение, – Дестон уселся за стол, накрытый к завтраку на балконе. – Новый раб не мог бы сбежать, не заручившись поддержкой, если и собирался, то позже, тут он никого еще не знал, кроме второго новенького. Он был слаб, лекарь сказал, что с неделю ему надо восстанавливать силы, чтоб возлечь с госпожой, – Дестон снова склонился к руке хозяйки. – Лекарства ему прислал. Восстанавливающие и укрепляющие.
– Все бы тебе возлечь, – фыркнула Сильвия.– Кого ты подозреваешь?
– Всех, моя несравненная. Но единственный экипаж, отъехавший ночью, был экипаж высокородной госпожи Танар. Больше никто не въезжал и не выезжал. А в кувшинах с водой в гареме была примесь белой листвянки. Я исследовал остатки. Снотворное. Так что рабы спали крепко.
–Так-так! Повар, его помощники или прислужницы?
– Или кто-то из наложников. Госпожа, если бы хотели вас просто обокрасть, то любой раб из питомника дороже этого в сто раз, дело, конечно, ваше, кого покупать, но… Разве что дешевого раба перепродать проще, породу же видно сразу. Кому-то именно этот жалкий чужеземец оказался нужен. Как он себя назвал? Вы уверены, что это его настоящее имя? В купчей что написано?
– Бумаги в кабинете, пойдем, – госпожа встала, и Дестон тут же обнял ее за талию, поправил локон. Сильвия улыбнулась, легко поцеловала его в висок, и они прошли в кабинет.
– Я почти уверен, что он не так прост, наверняка назвал вымышленное имя. Написано «Алиас Райм». Надо прижать Раваиля, только он мог сказать, кому продал раба, – сказал Дестон, наклоняясь над свитком купчей.
– Торговец может быть не причем, могли следить за рабом, за мной или за питомником, – заметила Сильвия. – Мне надо съездить во дворец, сегодня встреча посольства Станверии, именно мы договаривались с этими ужасными варварами, помнишь? Меня там чуть не украли.
– Я помню, милая, – Дестон потянулся с поцелуем, жадно приник к губам госпожи и сжал ее в своих объятиях.
Сильвия охотно отвечала на поцелуи и неохотно их прервала: – Ты поедешь со мной, надо будет узнать новости у твоих шпионов.
– Да, милая, – Мужчина наклонился к ее плечу, снова обнял, разворачивая к себе. Нетерпеливо обхватил ее лицо ладонями и снова прижался к губам.
– Ну, что ты, Дестон, что с тобой?
– Сильвия, я с ума схожу от ревности, – прошептал он в ее губы, властно прижимаясь, и глубоко проникая языком в ее рот. – Я сам не ожидал такого! Я боюсь тебя потерять.
– Я люблю тебя, ты же знаешь, – выдохнула Сильвия, отвечая на поцелуй.– У меня никого здесь нет, кроме тебя!
– Я хотел убить этого мерзавца, которого ты обнимала утром!
– Кого? Наложника? – Она фыркнула. – Нашел, к кому ревновать. Я думала, ты давно привык к здешним нравам. Нельзя пренебрегать подарком Повелительницы, уже поползли нехорошие слухи. Императрица недовольна. Поверь, мне тоже нелегко. Предпочитаю спать с тем, кого люблю.
– Слухи кто-то намеренно распускает, ведь точно знать могут только те, кто вхож в твою спальню. Или, что более вероятно, в гарем, мне кажется, Ракс что-то скрывает. Скользкий тип, я его терпеть не могу. Я придумаю, как вернуть расположение Императрицы.
– Нечего придумывать, – вздохнула Сильвия. – Беременность, и падающие с ног от усталости, довольные наложники. Только это доставит повелительнице истинную радость и утешит ее сердце.
Лицо Дестона потемнело: – Прости, любимая. Я тоже думал, что привык. Считал, что готов принять это. Но когда видишь тебя в чужих объятиях своими глазами… – он заскрипел зубами. – Не могу сдержаться. Я надеюсь, с этим рабом у тебя все получится.
Сильвия сморщилась: – Да все равно, с каким. У всех домов есть наследницы, у Оттавии Сариан даже две дочери. Я сама виновата, что дала недругам такой шанс. Я тянула, как могла, с этим. Но я так надеялась вернуться домой. Я так мечтала об этом!
– Знаю, милая, знаю, – мужчина обнял ее.
Начиналась регистрация на рейс, и длинный лохматый хвост пассажиров втягивался в двери зала паспортного контроля. Соня подтянула ближе свой видавший виды коричневый чемодан, еще раз проверила документы в сумке. Порадовалась, что приехала быстро, может, повезет с посадочным талоном и место достанется не в хвосте. К сожалению, подружка отказалась в самый последний момент, у нее ребенок заболел ветрянкой и поездка накрылась. Именно подружка выбирала и тур, и отель, сама Соня там еще не была. Что может быть приятнее, из зимы оказаться в лете! Тут пронизывающий ветер и мороз, а она через семь часов будет купаться в теплом море!
Трещала упаковочная пленка, народ постепенно рассасывался к стойкам регистрации. Парень сзади что-то рассовывал по кармашкам своей спортивной сумки и случайно задел Соню локтем. Безразлично извинился. Соня кивнула, искоса посмотрела – живой, спортивный, чернявый. Странно, что один, парни обычно едут или с девушкой или с друзьями. Впрочем, чему удивляться, она ведь тоже едет одна.
Антон выпрямился. Чуть не забыл в последний с момент переложить из кармана куртки нож в сумку, отняли бы, заразы аэропортовские! Нож был швейцарский, очень дорогой, и расставаться с ним Антону ужасно не хотелось. Будем надеяться, что из сумки он не пропадет. Антон подвинулся вслед за темноволосой девушкой ближе к стойке. Критически оценил фигуру в джинсах сзади. Круглая попа, плотные бедра, жидкие волосы затянуты в хвост. Сам же себя одернул – нечего пялиться, он едет отдыхать, и там он найдет смуглокожих, гладких, согласных на все, сговорчивых девушек. Он еще ни разу не ездил сам, но друзья много рассказывали и очень советовали. Главное не забыть посмотреть девушке на кадык! Денег ему должно хватить, и Антон собирался разлечься на всю катушку.
В очереди перед кабинками таможенного контроля Антон снова оказался перед той же самой девушкой. И от скуки вступил в разговор.
Выяснил, что девушку зовут Соня, что она едет тоже первый раз. Сам он представился по фамилии, она у него была красивая – Дестон. Ударение на первый слог. Свое имя он ненавидел с детских лет, и не мог простить родителям, что они его назвали созвучно с плохим словом, которым его постоянно дразнили в детстве.
– А какой у вас отель?
– Сансет Бич Резорт, – ответила Соня. – Подружка выбирала, говорит, очень хороший. Четыре звезды.
–О, и я туда же!
Соня понятливо кивнула, конечно, ушлый парень, сразу ищет себе подружку-раскладушку на отдых, не успели еще даже в самолет сесть. Вообще-то ей не нравятся темные, да и рост она предпочитает повыше. Глаза у парня наглые, буро-зеленые, на носу смешные конопушки. Ой, засмотрелась-то… не собирается она никаких романов заводить, еще от развода не отошла. Все мужики одинаковые, только о сексе и думают. А она – о доме! Ну, и о работе еще. Не смогла стать домашней курицей – строй карьеру, зарабатывай деньги, пиши диссертацию.
Одновременно освободились две кабинки, и ребята шагнули в соседние. Одновременно вышли под дежурное «Счастливого пути!».
– Нам пора раздеваться, могу помочь, я умею, – с нарочитой хрипотцой сказал Антон, подойдя к зоне личного досмотра. Соня хмыкнула. Сняла куртку, шарф, кофту, сложила в корзинку, поставила ее на ленту транспортера.
Девушка Антону совсем не понравилась, но режим ловеласа включался автоматически, позволял получить максимум приятностей и значительно упрощал жизнь. Это он еще со школы понял, когда ему безотказно давала списать неприступная отличница. Поэтому Антон начинал показывать мужской интерес абсолютно всем встречным женщинам – продавщицам, регистраторам, менеджерам; с него не убудет от улыбки и комплимента, а его всегда встречают приветливо и обслужат без задержек.
Соня и Антон шагнули к двум рядом стоящим рамкам, за которыми служащие споро сканировали пассажиров.
– Проходите! – махнули им.
Они прошли, и тут же неожиданно вспыхнул яркий свет. Соня взвизгнула. И зажмурилась.
А когда открыла глаза – обомлела. Она стояла ни широкой и пологой лестнице перед красивым дворцом из белого камня, с блестящим сине-зеленым куполом. Вокруг дворца располагался ухоженный парк, над головой синело небо. Палило солнце. Визуальное потрясение добавило потрясение звуковое – такого заковыристого мата Соня давно не слышала.
Чуть позади нее стоял Антон с перекошенным лицом. Стоял он в джинсах, футболке и серых носках на беломраморной лестнице.
– Что ты сделала!? – заорал он.– Где мои вещи!?
– Какие вещи, придурок? – огрызнулась Соня. – Мне плохо, у меня глюки!
– Ты это видишь? – Антон протянул руку к дворцу. Потер глаза.
– Дворец. Небо. Солнышко. – честно перечислила Соня. – Тут жарко.
– У нас одинаковые галлюцинации? – усомнился Антон, но тут же постарался взять себя в руки. – Так, успокоились, я про это читал, мы попали в другой мир, щас шагнем обратно и вернемся, у меня отпуск!
– Меньше бы читал всякой муры, жертва фантастики!
Но за спиной рамки не оказалось. Была ухоженная подъездная дорога ко дворцу, обсаженная цветущими кустами.
– Куда шагать будем? – ядовито спросила Соня.
– Екарный бабай, куда ж мы попали!? Может, все-таки глюки?
– Я ничего такого не употребляю! – гордо ответила Соня.
– Там же в двух шагах была рамка… – Антон сделал два шага назад. Потом вперед. Пошарил руками вокруг. – Это точно не ты?
– Дурак!?!?
– Я в шоке, если честно!
– Я тоже, – покладисто согласилась Соня. – И что делать?
Она с удивлением ощутила, что страха не было. Было предвкушение чего–то приятного… как перед отпуском и купанием в ласковом чужедальнем море.
– Ну, в книжках дорогу ищут, контакты налаживают, оружие достают, с нечистью сражаются. Нам срочно нужен маг! И меч!
– Дорога есть, а оружие откуда взять? – заинтересованно спросила Соня. Она хоть в обуви была, из-за тонкой подошвы ее не заставили разуться при личном досмотре. – Мы же без ничего вообще! Могу предложить зубочистки, у меня в сумке есть… О, черт, сумки нет! А вот и нечисть!
Антон повернулся.
Из резных узорчатых полукруглых дверей вышел человек и бегом припустил к ним.
– Госпожа Сильвия, – он склонился перед Соней. – Приветствую вас в Радужном дворце дома Мессерти. Наконец-то вы здесь!
Соня во все глаза смотрела на высокого, крупного мужчину средних лет, в красных шелковых шароварах и расшитом золотом халате. На ногах у него были невысокие сапожки из мягкой кожи, с золотыми пряжками. Почему-то Соня была уверена, что именно с золотыми, а не с латунными. Шею мужчины украшало очень даже драгоценное ожерелье, от камней которого во все стороны брызгали солнечные зайчики. На руках блестели витые браслеты, пальцы были унизаны перстнями. Длинные черные волосы с легкой сединой скрепляла украшенная блестящими камнями заколка.
«Охренеть, алмазный фонд и изумрудная палата», – подумала Соня. – «Столько драгметаллов на одном мужике!»
– Пойдемте, госпожа, – мужчина повел рукой в сторону дворца. – Мы вас ждали раньше, лишь вчера пришло сообщение, что на вас напали в пути разбойники. Вы поэтому так одеты? Хорошо, что вы не пострадали!
Соня плохо слушала, не успевала крутить головой по сторонам, так поразила ее роскошь дворца. Их вели через огромные залы, широкие галереи, неожиданные ажурные лестницы расходились в разные стороны, дважды они поднялись на этаж. Судя по ошалелой физиономии, ее нежданный напарник видел то же, что и она – мозаичные полы, резные легкие колонны, расписанные яркими красками стены. Мерно журчали во внутренних двориках фонтанчики. Снаружи галереи оплетали вьющиеся розы, спускающие свои плети на балкончики и террасу.
– Скорей, скорей, – их спутник завел Соню и Антона в круглую комнату, где кроме огромного дивана и столика посреди изумительного ковра ничего не было.
– Мы куда-то торопимся? – ехидно спросил Антон. Он был разозлен откровенным игнорированием его персоны. Разодетый вельможа смотрел только на Соню и обращался исключительно к ней, причем называл «госпожа Сильвия». Себя назвал лир Ракс.
– К сожалению, госпожа умерла, не дождавшись вашего приезда. Но все остальные родственники здесь. Ждут оглашения завещания госпожи представителем Палаты Законов.
– И что нам делать? – расслабленно спросила Соня. Она чувствовала умиротворение и полный эстетический восторг от дворца. Это точно не Сансет Бич Резорт!
– Переодеться, перекусить, и проследовать в Синий зал приемов. Могу честно признаться, что вам там не будут рады. Возглавить дом Мессерти мечтают очень многие. Вас не собирались даже приглашать, поскольку есть наследницы более близкого родства, но госпожа неделю назад лично приказала мне вас вызвать. Я позову служанок, – мужчина вышел, поклонившись.
– Так речь идет о наследстве? – Соня подняла брови. О, если ей отвалится хотя бы такое ожерелье, как у вельможи на шее, она будет счастлива! Только вельможа может носить такое богатство на шее каждый день! Ей в таком даже и выйти некуда. Разве что на губернаторский новогодний бал? И от пары колец не отказалась бы. Не сказать, что Соня мало зарабатывала, но баловать себя драгоценностями не могла. Обходилась серебром и бижутерией. И отпуском раз в год в солнечной стране, где их соотечественникам давно не улыбались.
– Ты не можешь ничего наследовать, – прошипел Антон. – Ты не Сильвия. Нашлась наследница!
– Ладно, не мешай мечтать,– Соня махнула рукой. – Тут так красиво! Не хочется просыпаться!
– Думаешь, мы спим? Вдвоем один сон не видят!
Перепалка не успела разгореться, потому что в комнату набежало полдесятка прислужниц в прозрачных одеждах до пола, они принесли кучу одежды, а еще две сгрузили подносы с едой на столик.
– На кой такое длинное платье, если оно все прозрачное? – недоумевал Антон, глядя, как Соню сноровисто раздели и потом одели. Она даже не успела пискнуть, чтоб Антон отвернулся или вышел! Ему же предложили широкие белые шаровары и просторную рубашку до колен, расшитую по вороту серебряной ниткой. Решив, что раз тут никто не стесняется, то и ему нечего, Антон решительно взялся за пряжу ремня джинсов.
– Тебе идет, особенно с носочками Адидас, – похвалила Соня.
Антон снял носки, пошевелил пальцами ног. – Хоть бы тапки какие принесли!
Сонины длинные волосы расчесали, на голову нацепили узкий обруч со свисающими подвесками. Короткие шортики и что–то вроде бюстье, поверх которого развевалось широкое прозрачное, вышитое бисером платье, составило весь наряд. Сонины сандалии со стразами прекрасно подходили к облику сказочной принцессы.
– Шифон настоящий, – определила Соня, помяв ткань. – Не полиэстер. Дорогая тряпка.
– А как пожрать? Диван далеко, столик посредине. – Антона интересовали более практические вещи.
– Давай сядем на подушки,– предложила Соня. – С дивана возьмем.
На минутку Антон забеспокоился, что еду могли отравить, но голод заглушил опасения. Им подали тонкие ломтики мяса, плавающие в сладком сиропе, какие-то шарики, обсыпанные неизвестными семечками, тонкие брусочки то ли репы, то ли кабачков в остром соусе…
– Это есть невозможно, – решительно сказал Антон.
– Привыкай, борща тут не получишь! Знаешь, очень похоже на китайскую еду, я такое в Пекине ела, очень вкусно!
– Мясо с сиропом – извращение! – заявил Антон, впрочем, активно уписывая мясо.
Вошел лир Ракс. С поклоном сообщил, что прибыл представитель Палаты Законов.
– Госпожа, вы восхитительны в цветах дома! Ваш спутник подождет вас или?
– Спутник идет с госпожой, – Антон решительно встал с подушки. – Только обуви нет. – Он пошевелил голыми пальцами. Однако лир Ракс даже голову в его сторону не повернул.
– Госпожа Сильвия, это ваш наложник? – прямо спросил лир Ракс, когда они вышли из комнаты.
–Кто? Что!? Нет! – одновременно воскликнули они и посмотрели друг на друга. Сильвия покраснела.
– Мы родственники! – соврал Антон.
– Очень дальние, – процедила Соня. – Троюродные.
– Простите, госпожа. Вам по возрасту должны были уже набрать полный гарем, а в горном Суттане, конечно, нет такого выбора, как в столице, вот я и подумал… Не сочтите за оскорбление, – лир Ракс склонил голову.
– Гарем? – еле выдавила Соня.
– Наложник!? – возмутился Антон. – Да за кого вы меня принимаете? Я свободный человек!
– Позвольте узнать ваше имя, господин?
– Дестон, – буркнул Антон.
– А вы кто? Управляющий дворцом? – спросила Соня.
– Я был наложником покойной госпожи Мессерти, – с неподдельной печалью ответил лир Ракс. За его спиной Антон и Соня ошарашенно переглянулись. – Теперь мою судьбу решит наследница дома.
Они вошли в просторный двухэтажный зал, вместо потолка которого был расписной купол. Галерея второго этажа была обнесена балюстрадой с изящными резными столбиками. Стены и опорные колонны до середины были выложены мелкими плиточками – голубые узоры на синем фоне. Синие диваны и широкие кресла полукругом стояли напротив массивного стола.
На диванах восседали с десяток дам разного возраста и комплекции. Все они были в синих нарядах, напоминающих наряд Сони, но гораздо более щедро украшенных вышивкой и драгоценными камнями.
На столе раскладывал бумаги осанистый полный человек в блестящем полосатом парчовом халате. Слева и справа от него сидели две немолодые женщины с надменными и властными лицами. Левая была в белой непрозрачной хламиде, обрамленной золотой тесьмой с красными кисточками. Та, что справа – в красной мантии.
– Слева – Преподобная Мать, справа – Великая Блюстительница, мужчина – Глашатай Закона, – прошептал лир Ракс, усаживая гостей на укромный диванчик, наполовину закрытый от зала свисающим с потолка шелковым занавесом.
Потом, ежеминутно кланяясь сидящим дамам, лир Ракс пробрался к столу и зашептался с распорядителями церемонии. Потом склонился еще раз и отошел в угол, где на подушках, не замеченные ранее Соней, сидели группой мужчины, не уступающие по роскоши наряда лиру Раксу.
– Слышал про наложниц, а тут значит, мужиков в гаремах держат !?!? – возмущенно зашипел Дестон. – Смотри, аж пятнадцать рыл!
– Это, наверное, доходная должность, вон как разодеты! Видные мужики, кстати, – сказала шепотом Соня. – Ни одного жирного нет. И молодые есть, и старые. Вон тому дядьке лет шестьдесят уже, наверно. Какой с него толк в гареме? Интересно, тут сколько живут?
– А тетки-то на них смотрят, как на свою добычу, смотри. Какие морды хищные! Прям облизываются!
Глашатай Закона откашлялся. Воцарилась тишина.
Глашатай начал свою речь, долго благодарил богов за оказанное ему доверие, потом Императрицу, потом, кажется, стал излагать историю рода Мессерти, приближенного к короне, почтенного и уважаемого, с самых первых представителей. Слушать внимательно не получалось, Соня стала клевать носом, а Антон, кажется, отключился на третьей минуте монотонного изложения. Сидел ровно, но с совершенно стеклянными глазами. Соня моргнула. В зале зашелестели.
Глашатай взял свиток, продемонстрировал всем присутствующим свисающие на разноцветных лентах резные печати. Торжественно развязал ленточки. Громко хрустнули печати.
– Наследницей рода Мессерти провозглашается госпожа Сильвия Мессерти из Суттана!
Как будто прорвалась плотина – дамы в синих одеяниях, до сих пор боявшиеся проронить хоть слово, хором возмущенно заголосили, кое-кто вскочил со своих мест, размахивая руками.
– Боги одобрили это решение! – сказала звучным голосом Преподобная Мать. Ее голос, будто колоколом, накрыл возмущенных женщин. Сразу стало тише.
– Императрица утвердила решение, – сказала Блюстительница. Встала, поправив роскошное красное одеяние, и позвала:
– Иди к нам, дитя.
Наступила тишина. Все оглядывались, пока за занавеской не увидели Соню. Антон толкнул ее в бок.
– Эй, отомри! Они все на тебя уставились! Тетка тебе машет ручкой!
– Госпожа Сильвия Мессерти, – позвал Глашатай Закона.
– А я тут при чем? Я же не могу, да как же я… – задергалась Соня. – Я боюсь!
– Иди давай, тебя все ждут! Вперед! – Антон выпихнул ее вперед.
На нетвердых ногах Соня приблизилась к столу. Страшно было, как на экзамене, даже хуже. Там она знала хоть, какой предмет сдает!
– Здрасьте, – выдавила Соня. – Я вот…
Дама с красном приветливо улыбнулась.
– Мы понимаем твое смущение. Подпиши вот здесь, – дама указала на угол свитка.
– Подписать? А можно, я прочитаю? – глубоко укоренившееся недоверие к любого рода документам, где надо было ставить подпись, взыграло раньше, чем Соня сообразила, что это могут воспринять, как оскорбление.
Дамы в зале снова зашумели.
– Читать сначала научись!
– Наглая девчонка!
– Кончено, она не верит своим глазам, – раздались ядовитые высказывания.
– Из самого дальнего угла страны и вдруг наследница!
– Можно, я возьму? – решительно сказала Соня и протянула руку к свитку. Глашатай Закона переглянулся со своими соседками и вручил ей свиток. Соня всмотрелась в мелкие петлястые узоры, покрывающие свиток. К ее ужасу, они никак не складывались в понятные слова.
– Я не могу это прочитать, – призналась она.
– Неудивительно, он написан храмовым письмом, – улыбнулась снисходительно Преподобная Мать. – Я уж подумала, что ты правда его знаешь. Ему учат только в Храме. За разглашение этих знаний положена смерть.
– Простите, если можно, прочитайте еще раз, боюсь, я невнимательно слушала,– призналась Соня.– Я так потрясена. До сих пор не могу в себя придти.
Дамы покивали сочувственно, и Глашатай Закона прочитал свиток еще раз. Это был список имущества, и насколько поняла Соня, чуть ли не в каждом городе у семейства был дом или поместье, в каждой провинции имение или замок, пашни, виноградники, леса, водоемы и прочие угодья. С каждым новым названием сзади раздавались возмущенные придушенные возгласы очередной обделенной дамы.
– Простите, а удостоверение личности требуется? У меня же все вещи пропали, – спохватилась Соня. Конечно, это все прекрасно, ошеломительно и очень завлекательно, но она не будет претендовать на чужое! И вообще, она не Сильвия. Она Софья. Ошибку надо разъяснить как можно скорее.
– Родовые регалии примут вас после подписи.
– Подпись, то есть, не важна? – слабым голосом уточнила Соня, подавленная масштабом чужого наследства, поистине королевского.
– В сущности, нет, соблюдение протокола это просто дань традиции, главное – принятие родовых регалий, – терпеливо объяснил Глашатай.
Ей указали нужную строчку и дали палочку, напоминающую карандаш. Она поставила свою подпись. Софья Уварова. Русскими буквами. Уж не обессудьте, господа присяжные заседатели! Чужим именем она не будет подписываться, и выдавать себя за другое лицо – не будет. Хотите вручить богатство ей? Вручайте. Она примет, так и быть. Не дура, чтоб отказываться от такого!
– Что это за язык?– озадаченно спросил глашатай, разглядывая подпись.
– Скоропись суттан, полагаю, – с умным видом над свитком наклонилась Преподобная Мать. – Вы удивляете нас, девочка. Я считала, что это письмо утрачено. Им еще кто-то владеет?
– Да, мой троюродный брат, Дестон. Пишет и читает, – сдала «братца» Соня, указывая на притаившегося за занавеской Антона.
– Поразительно!
Соня пожала плечами. Глашатай взял из ее рук подписанный свиток, и неожиданно кольнул чем–то острым в ладошку. Соня вскрикнула, капля крови сорвалась и упала на свиток. Его тут же окружило синеватое сияние. Преподобная Мать схватила девушку неожиданно сильно за руку и поднесла к ранке крупный перстень. Соне показалось, что капелька крови впиталась в прозрачный камень перстня, он стал ярко-розовым и засветился мягким голубым сиянием.
– Регалии рода признали наследницу! – стоя провозгласил Глашатай Закона.
– Наследница рода – Сильвия Мессерти! – громко произнесла Преподобная мать.
– Ныне Глава рода Мессерти – лира Сильвия! – заключила это торжественное трио Великая Блюстительница.
Соня не могла придти в себя от изумления. Генетическая экспертиза признала ее родство с какими-то аристократами!? Злобное разочарованное шипение долетело, казалось, до купола Синего зала.
– Осталось решить еще ряд вопросов, – Блюстительница пригласила Соню сесть и вернулась на свое место. – Первый вопрос – погребение.
– Все, согласно традициям и установленным правилам, – тут Соня не сомневалась. Если помершая бабулька была такая богатая и знатная, то подобное мероприятие положено проводить с помпой.
Трио чиновников одобрительно закивали. Перо Глашатая Закона заскользило по бумаге.
– Второй вопрос – как поступить при погребении с движимым имуществом покойной? Прикажете похоронить вместе с госпожой?
Соня недоуменно нахмурила брови. Движимое имущество? Они что, мебель или сокровища собрались захоронить? Или стада какие-нибудь имеют в виду? Лошади, коровы, овцы? Ну, вроде да, положено снабжать покойника всем, чем он пользовался при жизни. Фараонам чего только не складывали, викингам тоже. Посуду, ткани, еду, украшения. Тут какая-то восточная деспотия, значит, так тоже положено и будет правильно.
– Согласно традициям, – неуверенно сказала Соня.
Родственницы издали дружное негодующее шипение. Она заметила краем глаза движение и увидела, что лир Ракс, сидевший рядом с остальными мужчинами, закрыл лицо руками. Остальные сидели с очень тоскливыми лицами. Ой, что-то она не то сказала!
– Извините, я не вполне знакома с местными обрядами, уточните, пожалуйста, какое точно имущество вы имели в виду? – спросила Соня, покраснев.
– Традиция предписывает умерщвление наложников и захоронение их с госпожой, – охотно пояснила Блюстительница. Соня похолодела и чуть не свалилась с диванной подушки. Она что, подписала сейчас этим мужикам смертный приговор? Милая традиция, нечего сказать! Круглыми глазами Соня уставилась на чиновницу. Та слегка улыбнулась.
– Однако, по закону Империи разрешено несколько отступлений от традиционного погребения. Наложники могут быть оставлены для нужд новой главы дома. Или розданы кровным родственницам в качестве погребальных даров. Как вы поступите?
Соне показалось, что сзади от теток раздались сладострастные причмокивания, а мужики еще плотнее сбились в кучку с неприступным и мрачным видом.
– Эти… прекрасные мужчины верно служили моей… бабушке, – неуверенно начала Соня. – Преданные слуги дома не заслужили смерти. Поскольку они являются имуществом рода, я должна распорядиться ими… разумно, как рачительная хозяйка. Я не вижу в их смерти большой пользы. Жестоко лишать их жизни.
– Вы оставите гарем себе? – доброжелательно спросила Блюстительница.
– Нет, конечно же, нет! – испуганно воскликнула Соня, чуть не задохнувшись от абсурдности такого предположения. – Они мне не очень подходят… – а потом прикусила язык. Как бы не отдавать мужиков хищным гарпиям и себе не брать? Жалко мужиков, но вот по прямому назначению она их точно не будет использовать.
– Думаю, такие опытные и знающие мужчины могли бы мне помочь во многом во дворце! Они нужны мне здесь, но не в качестве наложников! Они помогут мне войти в курс дела, освоиться. Я предложу им другое занятие, по вкусу каждому, ведь дворец такой огромный, дело для всех найдется. Госпоже Мессерти будут нести посмертные жертвы не только я, но и все они, так я уважу память моей почившей бабушки. – Соня посмотрела на группу наложников. Они оживленно закивали.
– Если же кто-то сам захочет покинуть этот дом и переехать к… родственницам – то я отпущу их.
Наложники так же дружно отрицательно помотали головами.
– Вопросы решены? – с надеждой спросила Соня, утирая пот.
– Еще один. Ваши родственницы, проживающие сейчас в домах и поместьях, принадлежащих роду, будут продолжать безвозмездно пользоваться этим имуществом, как позволяла ваша бабушка? Что скажет новая Глава дома? – интерес Блюстительницы был неподдельным, она недобро покосилась в сторону родственниц.
– Эти дамы… плохо относились ко мне. Забыли о моем существовании. Не помогали. Не пригласили даже на похороны. Если бы не прямое завещание моей бабушки и расторопность лира Ракса, я бы не попала сюда. – Сильвия внимательно смотрела на реакцию чиновницы и кажется, угадывала, та удовлетворенно кивала после каждой фразы.