Не скажу, что я была уродиной или характер был скверный, но не интересовала я мужчин, никаких, никогда. Вот и подходило к концу мое двадцать пятое лето, а я так и ходила в девках – одинокой сиротой. А как увидела у калитки моей избы вестников, мне и в голову не пришло, что пришли за мной. Видно совсем никого не осталось, а меня не жалко, никому я не нужна. Корзинку из рук выронила, бросилась бежать, но наученные вестники уже послали наших мужиков со всех сторон меня караулить, далеко не убежала.
Сняли с меня бабы всю одежду, я сначала сопротивлялась, а потом стало все равно, ходила как кукла, голая в прозрачном кимоно с золотым поясом, драгоценными серьгами в ушах и распущенными черными косами. Грудь моя просвечивала, ноги, живот голый, я вся от стыда краснела. Стояла двенадцатой, плакала. Повели нас по красным бархатным коврам на корабль и отплыли мы в темное царство Драконов. Двенадцать девиц – оплата за мирную жизнь поселений людей в мире магии где жизнь человека ничто, каждые десять лет точно в срок, выбирали самых красивых, почему я попала, не знаю, так сильно ненавидели, хотели избавиться от меня, да что я им сделала.
Двадцать ночей мы плыли по водам Черной реки к страшным таинственным землям. Сошли с корабля, почувствовала я босыми ногами теплую шершавую кожу берега, сердце забилось в моей груди, тепло разлилось по телу. Привели нас в большую залу, залитую светом и музыкой, запахом дыма и роз. Встречать нас вышли правители, двенадцать Драконов, высоких страстных мужчин, подавляющих своей красотой. Выбирали себе дев они по старшинству: сначала самый сильный Дракон скользнул по нам взглядом, принюхался, облизнулся. Девицы все были красивые, высокие стройные, с пухлыми красными губами, глазами словно звезды, груди сквозь ткань просвечивали большие упругие, стояла среди них я как черная толстая утка среди лебедей. В деревне ни один мужик не взглянул на меня, а из драконов кто посмотрит. Так и случилось, осталась я одна стоять в центре залы, последняя для самого слабого. Взглянул Дракон на меня с презрением и обидой. Отвели меня в комнаты, только не пришел он ко мне ни этой ночью, ни последующие. Я не радовалась и не грустила, только рос во мне страх мерзкой плесенью, страх вечного проклятья ненужности.