Дин Спейс
Реликт
Доктор Готт, нам не нужна Ваша драгоценная «Пандора», нам не нужна чистая планета, кристально ясная голубизна неба, чистые реки и озёра!
Его длинные пальцы опять направили пистолет на меня, страшноватое лицо выражало угрюмую решимость.
– Очень советую добровольно отдать мне все наработки!
– А я Вам очень советую выпить отличный улун! Считайте это последней просьбой старика. Ведь Вы всё равно убьёте меня, так?
Ал’ан поколебался, взял чашку и сделал пару глотков. Если б он мог морщиться, то изобразил бы это на своём рептильном лице, а так недовольно пощёлкал «чемоданом» с зубами.
– Предпочитаю настойку из подземных грибов и личинок, это наш вроде как алкоголь. Но спасибо! А теперь…
Я осторожно поставил чашку и глянул в желтоватые, застывшие глаза рептила.
– А теперь, дорогой Ал’ан, я расскажу несколько другую историю.
Представьте себе Ордовик на границе с Силуром задолго до Пермских событий… В тёплых мелких морях кишела странная жизнь, непохожая почти ни на что на нынешней Земле. Куда там до мелких грызунов, они и то ближе Вам, чуть ли не один вид по сравнению с теми, с синей кровью, почти без нервной системы, без деления на мальчиков и девочек. Они радовались жизни, даже когда их настигала последняя тень, обволакивая своими жвалами. Каждое существо было как клетка единого большого организма.
Не знаю, есть ли у Вас в теле бактериофаги, но у людей точно есть клетки, которые убивают другие клетки, поддерживая чистоту популяции, избавляясь от старых и немощных, питаясь ими. И это проявление самой Любви. Да, они так любят друг друга ради единого целого! Примерно то же самое было и в тех древних тёплых морях.
Я смотрел с улыбкой на рептила, а он не мог пошевелиться, рука с Береттой бессильно лежала на подлокотнике.
– Да, мой молодой друг! – это я тоже произнёс с некоторой издёвкой. – В то время все вместе синекровые существа обладали единым на всех простеньким сознанием, которое только стало пробуждаться, осознавать самоё себя, распределённое по всем тем трилобитам, костистым рыбам, ракоскорпионам и огромным предкам кальмаров и осьминогов. Поедая друг друга, они усваивали и чужой опыт, то есть съедаемого, и так сознание планетарного живого организма росло и множилось!
И вдруг… Вспышка! Страшная, убивающая всё и вся, от которой закипели прибрежные воды, спекая детёнышей трилобитов, убивая на метры вглубь морей живое. Сознание планеты, почувствовав, что умирает, нашло единственный выход – вселилось в самый большой и сильный организм того времени!
Внезапно, как та вспышка в небесах, в огромном ракоскорпионе, останков которого нынешние учёные и не видели никогда, вспыхнуло самоосознание! Он жил, он был сущностью, он был почти разумен!
За бесчисленные миллионы лет он научился мимикрировать под любое живое существо его размера, выделять нужные токсины для любого организма, в том числе, конечно, и для рептилий, – моя улыбка становилась всё шире. – Но он так и не научился обходиться без чистых тёплых морей, для чего, например, он селится у того же тёплого Гольфстрима, окунуться изредка, знаете ли! И от скуки и научного интереса он очень долго экспериментировал, выводя динозавров, млекопитающих и многие другие виды. Тем более, что он бессмертен!
