Дин Спейс
Чтобы помнить
Я услышал, как в прихожую ворвались двойняшки, тут же перехваченные бдительным дворецким, обеззаразившим салфетками их руки, немного задержавшись почему-то у Маринки. Автогорничная спустила с потолка длинные манипуляторы и вымыла лапы стоически перенесшему это издевательство Артуру. Он встряхнулся и бодро проследовал к своей кормушке, где его ждал заслуженный кусок мясного брикета. Саша же подбежал ко мне и уткнулся в пояс, обхватив ногу, просительно и молчаливо глядя снизу прямо в глаза.
– Пап, не верь ему! – возопила подошедшая Маришка. Она явно что-то прятала за спиной. Я терпеливо ждал, не говоря ни слова, только таинственно и заговорщицки глянул на секунду прямо в сашкины хитрющие глаза. Как же они похожи на твои, Нин! Та же яркая зелень весеннего луга. А маринкины глазки разрезом хоть и твои, но карие.
Через пару секунд колебания дочка не выдержала и вытащила из-за спины ящерку, зажатую в ладошке. Та была очень обалделой, все пыталась вырваться и сбежать, но Маринка ловко перехватывала ее то под светлое пузико, то накрывала спинку ладошкой. Ее руки были исцарапаны ящеркиными коготками, но упорства дочке было не занимать, я даже знаю в кого она такая.
– Я взяла ее поиграть, а вот Сашка, – тут Мариша от возмущения заранее всхлипнула. – Он сказал, что ты заругаешь, и заставишь просить прощения у всей ее семьи на том болоте.
Тут Маринка поняла, что ляпнула. Ведь им категорически запретили играть у дальнего заболоченного озера, где тонули даже коровы. Было пару лет назад, ох, и шуму на всю округу подняли роботы-сельхозники, даже в новостях показали.
Дети тут же виновато повесили головы. Я молчал, а они гадали, что им скажу. Даже ящерка вроде успокоилась, либо просто смирилась с незавидной судьбой домашней игрушки.
– Ладно, поступим так… На болото, молодые люди, вы уже точно не пойдете. Да, и не спорьте! – увидел я, как они дернулись что-то сказать. – Тем более, что Артура я вам точно больше не отдам. А без него не отпущу!
Пес услышал свое имя и радостно гавкнул так, что звякнули наши призы в стеклянной горке.
– Вот… А пойдет туда, как ни странно, наш дорогой секретарь, – я повернулся к нему. – Знаешь тот большой плоский камень на берегу озерца? Одна нога здесь, другая там!
По гостиной будто пронесся вздох, робота с нами уже не было, как и ящерки в руке у Маринки. Она еще секунду ошарашено глядела на свою пустую ладошку. Прошла буквально половина минуты, и вот секретарь возник передо мной с докладом, что «животное на месте». Я представил обалделый вид ящерки на камне и захохотал, а дети вслед за мной, не понимая, что меня так развеселило, но за компанию с папкой.
– Что у нас тут происходит? – вдруг раздался твой голос прямо за мной, со стороны лестницы. Я сразу обернулся. По ступеням спускалась если не богиня, то небесное существо, без сомнения. Приталенное длинное платье цвета морской волны с бежевой полосой лифа, открытые точеные плечи, отливающие золотом в лучах заходящего солнца из окон второго света нашего дома, босоножки, украшенные бутончиками мелких цветков, брошь того же стиля.
Ты тогда задержалась к ужину, и я понял, почему. Рядом с твоей спальней был выход в оранжерею, и ты пару минут выбирала украшение для волос. Большой бутон альстромерии был вплетен в твою греческую косу, которая слегка небрежными рыжими прядями спускалась на открытую спину.
Дети тут же кинулись к тебе, наперебой рассказывая про пойманную ящерку, и как дворецкий отнес ее на желтый камушек у озера, и прочее, и прочее. А я смотрел на тебя, молча подергивая льняной шнурок рубахи. Ты, конечно же, чувствовала мой взор, но ни словечком, ни жестом не ответила.
И только слегка подтолкнув малышей к накрытому столу, сверкнула зеленой молнией откровенного взгляда, что обжег меня. Опять проснулся братец в штанах, как всегда, не вовремя. «Потерпи, дорогой!» – только и мог думать тогда я, пока мы усаживались на места, в то время как автогорничные расставляли блюда и тарелки, подливали соки детям и напитки нам с тобой.
За столом мы не смотрели друг на друга, а только отвечали на хохот и радость детей, рассказывали им истории, похожие на сказки, я про Дальний Космос, ты про свою работу. А когда все наелись, и глаза детей стали слипаться от сытости и усталости, ты кинула недвусмысленный взгляд на секретаря. Он сразу оказался возле детей, мягко положил свои руки им на плечики, и заговорщицки прошептал на ушки нечто вроде: «Пойдем со мной, тако-о-е покажу!»
Детишки подбежали по очереди, чмокнули нас с тобой в щеки, и улетели вслед за дворецким на верхние этажи в свои спальни. За пару лет это стало почти ритуалом, вечерним детским волшебством. Секретарь очень помогал нам с процессом засыпания малышей. Не удивительно, в каждого робота ведь вшивали знания о психологии людей, так что иногда их предупредительность граничила с какой-то магией.
И пока боты-горничные, спустив руки с потолочных блоков, быстро и незаметно убирали со стола, ты медленно и величаво встала, как царица. Поманив меня пальчиком, направилась в малую гостиную, где нас никто не мог потревожить, даже Артур, который уже посапывал на своем лежаке у стены.
***
В сравнительно небольшой, смежной с огромным залом комнате, которую мы называли малой гостиной, был включен покрытый цветочными изразцами высокий инфракрасный камин, идеально симулирующий настоящий с дровами. Волны тепла наполняли помещение, таинственные отсветы от огня выхватывали полосатую и пушистую якобы шкуру на полу, удобные массивные резные кресла, отодвинутые к стенам, небольшой секретер и шкафик со старинными бумажными книгами, которые опять вернулись в моду после десятилетий забвения.
На низком столике в том же средневековом стиле стояла кованая, с узорами, чаша, полная спелых фруктов. Их насыщенные ароматы кружили мне голову. Треск дров наполнял покоем, будил в нас нечто древнее, что пришло от предков, тысячи лет глядевших в глубине пещер в живые языки пламени бесчисленных костров.
За высоким окном угадывался темный лес, колеблемый ветром, а за ним узкий серп Луны. На фоне темного спутника Земли ежеминутно возникали искорки стартующих или садящихся кораблей, отражающих свет звезд и зашедшего Солнца.
Но на эти привычные красоты я не обращал внимания. Потому что, сбросив у входа босоножки, ты остановилась будто в раздумье перед светящимся камином. И его красные отблески окутали тебя, а твои волосы, казалось, пламенели собственным насыщенным огнем. Ты слегка повернула голову, в отведенной чуть в сторону руке горела на просвет оранжевым та самая альстромерия из греческой косы.
– Поможешь с платьем? – это было приглашение, не вопрос. Осторожно подошел к тебе, любуясь тонким носиком на слегка повернутом ко мне веснушчатом лице, а твои глаза были закрыты, ресницы дрожали в ожидании. Сначала положил руки на талию, затем правая рука будто сама стала нащупывать магнитные застежки. Вдыхая твой нежный аромат, стал осторожно прикасаться губами к длинной шее, потихоньку переходя поцелуями на плечико.
