С моих губ сорвался смешок. Она что, решила, что я в ней нуждаюсь, и ожидала, что я преклоню колени?
– Скажи мне, Ирина, – без уважения обратилась я, – осведомлены ли ваши источники обо всех благах, которыми меня одарили, потому что я – жена принца Сентерии?
Я заметила, что мать прикусила щеку.
– Приехать сюда – лишь мой выбор. Я могла бы остаться в Сентерии.
– И почему ты этого не сделала?
– Потому что у меня, в отличие от тебя, есть достоинство. Я не стану наслаждаться богатством, которым меня одарили при расставании.
С трудом контролируя ярость, я изо всех сил старалась говорить спокойно:
– Почему? Почему ты солгала мне и прогнала? Почему ты отправила меня в Сентерию на верную смерть?
Мама встала и открыла окно. Некоторое время она молчала, позволив ветру развевать ее волосы.
– Тебе не нужно этого знать, Китана. Чем больше ты знаешь, тем ближе к смерти.
Ее загадочные речи меня раздражали. Я вскочила с места, собираясь настоять на своем, но мать окликнула стражу. Слова застряли у меня в горле. Видимо, встреча окончена, независимо от моих желаний. Я думала, что разговор с Ириной многое прояснит, но на деле у меня возникло еще больше вопросов. Кроме того, я так и не смогла излить свою ненависть.
По знакомым коридорам я направилась в свою комнату, размышляя о реакции матери. Она явно сердилась, когда говорила о моей измене мужу, но не смогла скрыть своего удивления, когда я спросила, почему она меня отослала.
Я остановилась перед большим окном и выглянула наружу. В саду моего когда-то родного дома, где отныне я чувствовала себя чужой, смеялись и гуляли служанки. Некоторые девушки исподтишка поглядывали на тренирующихся стражников. Я с улыбкой наблюдала за ними. Неожиданно я заметила в кустах девочку, которая застенчиво склонила голову перед мальчиком. Его щеки раскраснелись, пока он что-то с жаром ей говорил. Они выглядели очень мило, но с моих губ исчезла улыбка, а сердце больно кольнуло.
Я покинула дворец только вчера, но уже сильно скучала по Винсенту.
Его отсутствие тяжким грузом легло на плечи, легкие словно сжимали тиски. По щеке скатилась одинокая слезинка. У меня закружилась голова, и я ухватилась за подоконник. Собираясь с силами, на несколько секунд я прикрыла глаза, и в памяти сразу всплыл образ черноволосого юноши, его улыбка и жизнерадостный смех. Я никак не могла унять боль от разлуки. Всхлипнув, я вытерла мокрую щеку тыльной стороной ладони.
– Принцесса, – внезапно раздался знакомый голос. Амелия быстро шагнула ко мне и взяла под руку, помогая сохранить равновесие.
– Вы в порядке?
Я утвердительно кивнула, но девушка не переставала с материнской заботой суетиться рядом.
– Вы уже несколько дней ничего толком не ели, давайте я вам что-нибудь принесу.
Я повернулась к Амелии, крепко сжав ее руки:
– Куда тебя увела та служанка?
Девушка пожала плечами, как ни в чем не бывало:
– Показала мне комнату, где я буду ночевать, рассказала о ежедневных обязанностях, представила слугам и ознакомила с правилами дворца.
Я с облегчением кивнула, взяла ее под руку и отправилась в свою комнату. Перед глазами плыло. Мне казалось, что я застыла на месте, хотя я понимала, что иду вперед.
Глаза болели. С трудом я нашла свою комнату. Амелия уложила меня в постель. Вечером я собиралась пойти на прием, и перед этим не помешало бы вздремнуть. Я зарылась лицом в подушки и закрыла глаза. Я думала, что не смогу уснуть, но малоприятное путешествие на неуютном корабле утомило меня, и уже через несколько минут меня сморил сон.
Несколько часов спустя меня разбудила одна из моих бывших служанок. Я открыла глаза, чувствуя, что головокружение прошло, силы начали возвращаться, но когда я попыталась встать, то чуть не потеряла сознание.
Я проснулась незадолго до начала мероприятия и первое, что я сделала – быстро приняла ванну. Горничные вымыли меня особым мылом, которое производилось только в Зиракове, завили волосы горячими утюжками, нанесли неброский, но стильный макияж. Убедившись, что мое лицо прекрасно, служанки помогли мне надеть белое платье. Оно и раньше было эффектным, но теперь, когда я набрала вес, зона декольте стала глубже и намного заметнее. Кроме того, платье сильно сковывало движения. Я взглянула на отражение в зеркале и почувствовала себя бездушной куклой, призванной лишь радовать глаз улыбкой. Я поджала губы, пытаясь прогнать эти мысли. С тех пор как моя мать отослала меня в Сентерию, я все время боролась за выживание теми или иными способами. Сегодняшний день – один из многих, когда я вновь поступаю так, как велит голос разума.
Я направлялась к банкетному залу, в котором уже звучала музыка, когда меня догнала Амелия в оранжевой униформе Зираковых. Волосы девушки были собраны в пучок на затылке. Ее глаза на удивление лучились счастьем.
– Сегодня вечером я буду присутствовать в зале, – сообщила девушка, поравнявшись со мной. – Я буду рядом, если вам нужна будет помощь.
Ее безграничная преданность глубоко меня тронула. Я ничего не ответила, но выразительно посмотрела девушке в глаза. Она понимающе улыбнулась.
Армин ожидал нас наверху лестницы, где гости не могли нас увидеть. Он с улыбкой посмотрел на меня и протянул руку.
– Я решил, что ты будешь нервничать, если пойдешь одна.
Я с благодарностью приняла его руку. Через белую резную дверь, отделанную золотом, мы прошли в зал, где уже были гости, около семидесяти человек. Массивная сверкающая люстра свисала с потолка. Круглые столы покрывали белые скатерти, а стены цвета охры богато украшали картины. При виде нас состоятельные гости тотчас умолкли. Воцарилась глубокая тишина. Все вокруг смотрели на меня так, что я невольно вспомнила первые дни в Сентерии. Армин улыбался гостям, не обращая внимания на устремленные на меня презрительные взгляды. Брат рассказывал обо всех оскорблениях, которые «я терпеливо сносила», и о жестоком обращении с принцессой Зираковых. Поначалу я не могла найти в себе силы его поддержать, но затем вспомнила о своей обиде на Винсента и легко оклеветала любимого супруга.
Проведенные с придворными считаные минуты казались мне бесконечными часами. Наконец мы подошли к отведенному для нас столику, и я с облегчением выдохнула. Я тоскливо улыбнулась, встретившись взглядом с отцом. Мой отец, Лерой, величественно занял свое место подле моей матери. Он облачился в яркую бордовую тунику и черные брюки. Его каштановые волосы не утратили былой красоты.
Я шагнула было к отцу, но его взгляд меня остановил. От неожиданности я схватила Армина за руку. Отец смотрел на меня с ненавистью, как на одного из своих врагов. Видимо, он не забыл о моей роли в нападении на Южные земли. Мать не сказала ни слова о том, что это она отправила меня в Сентерию, и вела себя как ни в чем не бывало. Меня это злило. Измена – тяжкое преступление, но как назвать предательство родителей по отношению к детям? Я гордо подняла голову, делая вид, что мне безразлична эта нарочитая отстраненность, и опустилась на стул рядом с Армином. Пока мы сидели за столом, я несколько раз пыталась поймать взгляд отца, но он, казалось, в мою сторону вообще не смотрел. Через несколько минут он, явно раздраженный, покинул зал, не сказав ни слова. После его ухода я почувствовала на своем колене руку Армина.
– Я поговорю с ним, – пообещал брат и вышел вслед за отцом.
Я осталась с Арло, Леной и моей мамой Ириной. Посмотрев на них, я почувствовала себя одинокой. Да, мы сидели за общим столом, одинаково ярко одетые, но в глубине души я знала, что все изменилось. Лена играла с жемчужным ожерельем на шее, отбросив волосы назад. Ее красивое красное платье гармонировало с тоном кожи. Не в силах вынести гнетущего молчания, сестра обратилась к Арло:
– Потанцуем?
Арло залпом опустошил бокал с вином, словно уже принял приглашение.
– Хорошо, – ответил брат. Сразу после этого он встал, с нежностью взял сестру под локоть, и, смеясь, они прошли к танцевальной площадке. Их счастливый вид меня рассердил. Я стиснула зубы и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони.
– Ревнуешь? – понимающе обратилась мать.
– Что? – переспросила я.
– Они так близки.
– Дело не в их близости и не в отношении ко мне, – ответила я, прищурившись, – а в том, что они веселы, несмотря на то что они со мной сделали.
– Думаешь, они рады, что у вас плохие отношения?
– Не прикидывайся глупой, – отрезала я, – тебе не идет.
Мать слегка приподняла подбородок.
– Они заботятся о тебе, Китана.
– Неужели? – язвительно спросила я. – Поэтому мой отъезд их ничуть не огорчил? Поэтому они годами плохо обращались со мной?
Меня сводило с ума, что мать защищает этих двоих, да еще и утверждает, что они меня ценят.
– Почему я приняла твое предложение, моя королева? – продолжила я. – Не беспокойся, я тебе расскажу. Все от того, что я была уверена, если я не взойду на престол, Арло и Лена меня убьют. У меня не было выбора. И ты прекрасно об этом знала, поэтому и сказала, что путь к трону мне закрыт, если я не поеду. Мне пришлось уехать, чтобы остаться в живых.
Ирина глубоко вздохнула.
– Что теперь происходит, мама?
– О чем ты говоришь? – нахмурилась мать.
– Я вернулась. Твоя дочь, которую ты приговорила к смерти, вернулась в королевство Зираков. Не навредит ли это вашей репутации?
Я встретилась взглядом с ее пронзительными глазами.
– Да, это вредит репутации.
– Тогда тебе нужно меня убить.
– Да, – согласилась она, – это именно то, что необходимо сделать.
Я похолодела. Дыхание перехватило.
– Когда ты собираешься это сделать?
– Никогда.
Пока я колебалась, порадоваться мне или, напротив, усомниться в ее словах, одна из служанок склонилась к моему уху.
– Госпожа, принц Армин ожидает вас в зале для гостей.
– Что случилось? – я вздернула бровь.
– Он ничего не сказал, лишь велел привести вас.
Я встала, решив не терять времени даром. Взглянув напоследок на мать, я увидела на ее лице бурю необъяснимых эмоций. Но я не стала задерживаться и направилась к выходу. Каждый мой шаг притягивал внимание окружающих. Кто-то смотрел на меня с жалостью, ведь меня оскорбил вражеский принц, во взглядах прочих читалось явное отвращение к представительнице фамилии Сентерии. Раньше ненависть людей причиняла мне боль, теперь же я не испытывала никаких эмоций. Меня не волновало мнение окружающих до тех пор, пока они не покушались на мою жизнь.
Я проследовала за слугой в гостевую комнату, ожидая увидеть брата, но, к моему удивлению, оказалась совершенно одна. Небольшая, по сравнению с остальными комнатами, гостиная была обставлена диванами, покрытыми белыми дорогими тканями. Стены украшали портреты моих родителей, которые вышли из-под кисти, несомненно, настоящего мастера. Картины выглядели столь живыми, что, казалось, отец и мать вот-вот заговорят. Я внимательно пригляделась к изображению отца. Даже на этом портрете его взгляд был дружелюбнее.
Я прошла вглубь комнаты и устроилась на одном из диванчиков у камина. Погода в Зиракове стояла значительно теплее, чем в Сентерии, но ночи были холодными. Потрескивающее пламя в камине нарушало тишину. Я протянула руки к огню, пытаясь согреть онемевшие пальцы. Я смотрела на языки пламени, стараясь не думать об уютных вечерах у камина в компании Винсента. Несмотря на мои усилия, воспоминания всплывали в памяти, и я уже собралась им предаться, как услышала, что отворилась дверь, от чего я облегченно вздохнула. Я встала и обернулась к брату, горя желанием расспросить его о разговоре с отцом, но передо мной стоял некто иной. Мужчина закрыл дверь и удивленно посмотрел на меня. Видимо, он никак не ожидал застать меня здесь. Молодому человеку навскидку было лет тридцать. На нем были черные брюки, в которых он казался немного выше. Темно-синий пиджак облегал его слегка крупноватое тело. Светло-каштановые волосы и карие глаза сочетались с пшеничной кожей. Я не могла бы назвать мужчину красивым, но что-то в его внешности и позе определенно привлекало внимание. Прищурившись, я внимательно разглядывала незнакомца, пытаясь вспомнить, был ли он среди гостей.
Наши мысли были похожи. Молодой человек опередил меня вопросом:
– Кто вы?
– Китана… – Я замешкалась, не зная, какую фамилию назвать, Сентерия или Зиракова. – Я сестра принца Армина. А вы кто?
Мужчина вздернул бровь. Он беспокойно дернулся, словно ему стало не по себе, как только я представилась. Уже без прежнего уважения он прошел вперед и сел напротив меня.
– Значит, вы – та самая особа, ради которой всех пригласили. Ваше прибытие празднуют подхалимы, несмотря на то что вы предали свою королеву и вышли замуж за принца вражеской страны. Приятно познакомиться, Китана Сентерия.
Мужчина с вызовом смотрел мне в глаза. Я даже заметила, как уголки его губ дрогнули в презрительной усмешке. Я поняла, что мужчина смотрит на меня свысока, и до боли стиснула зубы. Несмотря на это, я скрыла злость за улыбкой, села и непринужденно откинулась на спинку диванчика.
– Вы можете думать обо мне все, что угодно. Меня не волнует мнение людей, которых я даже не знаю, иначе до этого момента я не дожила бы.
Напрасно я надеялась, что моя дерзость его оскорбит.
– Мое имя Леонардо, – ответил он. Я прищурилась. Его реакция на мое оскорбление меня озадачила, и я несколько раз открыла и закрыла рот, не зная, что и сказать.
– Удивлены? – спросил мужчина, словно прочитав мои мысли. – Меня не волнует мнение женщины, которая предала свою страну и семью.
Мужчина изображал уважение, что сильно сбивало с толку. Я только что встретила этого человека, но от его демонстративного поведения мне стало не по себе. Я почувствовала острую необходимость защититься от его нападок, хоть понимала, насколько это бессмысленно.
– Сколько вам лет?
– Двадцать девять.
– Вы прожили целых двадцать девять лет, но так и не поняли, что не стоит судить людей, не зная, через что им пришлось пройти. Мне вас жаль.
Мужчина удивленно вскинул брови, с его губ сорвался недобрый смешок. Мне показалось, что он сбросил свою маску.
– Вам меня жаль? Вас должны казнить и вы меня жалеете?
– Да, мне вас жаль, – спокойно повторила я. – Вы смотрите на жизнь зашоренным взглядом, не видите истины. Вы до конца своих дней не сможете узреть правду.
Я вскинула подбородок.
Мужчина передо мной казался совершенно сбит с толку и потерял свою спесь.
– Я знаю, что вы сделали, – наконец сказал он, вернув самообладание. – Вы предали свою мать, и…
– Ложь, – прервала я. – Я никогда не предавала свою мать.
Я почувствовала удовлетворение от того, что выбила из колеи этого самоуверенного наглеца.
Мужчина уже открыл было рот, чтобы мне возразить, но, видимо, я показалась ему достаточно искренней, и он промолчал. Всего лишь одна сказанная фраза выставила его дураком и лишила смелости. Наконец он решил заговорить, но дверь внезапно открылась.
В комнату вошел Армин, при появлении которого мы с моим новым другом Леонардо встали.
Я слегка опустила голову и улыбнулась, Леонардо же отвесил поклон. Мне все еще было непривычно такое приветствие Армина.
– Леонардо, – тепло улыбнулся мужчине Армин. Мне это не понравилось. Мужчина поднял голову, и его лицо также озарила искренняя улыбка.
– Приятно видеть тебя, – сказал Армин, затем с любопытством добавил: – А почему ты здесь?
Леонардо озадаченно посмотрел на своего принца:
– Мне сказали, что ты меня звал.
– Я никого не звал, – нахмурился Армин.
Я прищурилась, внимательно глядя на брата. Он ничуть не изменился за время нашей разлуки и все еще ужасно лгал. Наши взгляды встретились, и Армин быстро повернулся к Леонардо:
– Раз уж ты здесь, позволь мне представить мою сестру Китану.
Я уже собиралась доложить брату, что мы успели пообщаться, но тот не дал мне и слова вставить:
– Китана, познакомься с Леонардо. Он самый молодой и перспективный художник в нашем дворце.
Брат повернулся и указал на портреты, которыми ранее я восхищалась. Теперь же я смотрела на них с отвращением.
– Он написал все эти картины.
После похвалы брата Леонардо расправил плечи и бросил на меня самодовольный взгляд.
– Вы очень добры, господин, – произнес он, – я стараюсь оправдать ожидания, которые возлагают на ничтожество вроде меня.
Художник вскинул брови. Я криво улыбнулась. Мой бедный добрый брат шутил с мужчиной, даже не догадываясь, что тот имеет в виду меня.
Остаток вечера я провела за беседой с Армином и Леонардо. Я быстро поняла, что Леонардо очень умен. При иных обстоятельствах мы могли бы стать друзьями, но его враждебное ко мне отношение уничтожало на корню все мои добрые порывы.
Наконец Леонардо покинул нас, а мы с братом направились к моей комнате по коридору. Теперь я могла отбросить притворство.
– Зачем ты позвал Леонардо? – спросила я.
– От тебя ничто не скроешь, – вздохнул брат.
Выражение моего лица осталось бесстрастным. Я не позволила брату отшутиться.
– Леонардо – уважаемый человек. Я решил, что, если ты с ним подружишься, это облегчит нашу задачу.
– Он чересчур высокомерен.
Брат понимающе вздохнул.
– Он очень привязан к Зиракову, и, возможно, из-за этого вы и поссорились, но, поверь, он хороший человек.
Мы подошли к моей комнате, пока говорили.
– Забыла спросить. О чем вы говорили с отцом?
Я заметила нерешительность во взгляде брата. Он явно колебался, стоит ли говорить.
– Думаю, тебе лучше не знать, – наконец произнес он.
После его слов я осознала, что он был прав. Я кивнула и ушла к себе.
Внутри оказалось очень тепло, но кромешная тьма напомнила о моем одиночестве. Я еще больше затосковала по Винсенту. Я не забыла, что он меня отослал, как вдруг осознала, что сильно беспокоюсь о нем. Слова Кассандры все еще звучали в моей голове. Мысль о том, что Винсент оказался один среди падальщиков, причиняла мне боль.
«Не ты ушла», – шептал голос в моей голове, но вместо облегчения я чувствовала ком в горле. Мне стало трудно дышать. Я стянула с себя богатое платье, и горькие слезы заструились по моим щекам. Я плакала и ненавидела себя за проявление слабости, но не могла остановиться. Я вздрогнула, но не от холода. Натянув на себя белую ночную рубашку, я бросилась на кровать. Схватив одну из подушек, я закрыла глаза, безуспешно пытаясь прогнать счастливые воспоминания. Я пыталась подумать о чем-то еще, но безрезультатно. Я провалилась в мир снов с мыслями о Винсенте.
Во сне я оказалась в нашей с Винсентом спальне во дворце Сентерии. Совершенно счастливая я сидела одна. Внезапно распахнулась дверь, и в комнату вошел Винсент, одетый не в привычный черный костюм, а в белую рубашку и светлые брюки.
– Ты предала меня, – крикнул он. Мое сердце пронзила боль.
– Я никогда не предавала тебя.
– На что ты надеялась? – Его глаза источали ненависть, а в голосе слышалось презрение. – Что я стану гордиться тобой, хотя ты просто подлая дрянь, подосланная своей матерью?
В горле саднило, а сердце колотилось как сумасшедшее.
– Я надеялась, что ты поймешь меня, – с мольбой в голосе ответила я. – Почему ты не на моей стороне, когда я так в тебе нуждаюсь?
Муж смотрел на меня с отвращением.
– На твоей стороне? – повторил он, словно даже мысль об этой возможности была совершенно нелепа. – Да меня от тебя тошнит. Теперь, избавившись от тебя, я смогу, наконец, взять в жены Викторию.
Меня затрясло, все вокруг словно замерло.
– Нет, – в отчаянии выдохнула я, обращаясь то ли к нему, то ли к себе. – Нет… – повторила я.
– Я рад твоему отъезду. Не возвращайся.
Он развернулся и открыл дверь, чтобы выйти.
Позабыв о гордости, я шагнула вперед и опустилась на колени. Я обвила руками его ногу и взмолилась в слезах:
– Не покидай меня. Ты мне так нужен.
Выражение его лица не смягчилось. Муж стряхнул меня и вышел из комнаты, оставив рыдать на полу.
Я проснулась в холодном поту, захлебываясь слезами. Моя грудь судорожно вздымалась, дыхание было прерывистым. Я пыталась убедить себя, что это – лишь сон. Наконец я смогла успокоиться. Душа болела, а тело пробирала дрожь. Я сжалась в калачик и обвила себя руками.
«Мне так больно, Винсент», – подумала я, прежде чем провалиться в предрассветный сон.
Percival Schuttenbach – The Nightingale
Наступило утро третьего дня, как я очутилась в Зиракове, и четвертого, что я просыпалась вдали от Винсента. Я чувствовала себя настолько измотанной, что не могла открыть глаза. Меня беспокоила непрекращающаяся боль в животе. Я знала, что от еды мне станет легче, но у меня не было сил даже подняться в постели, чтобы съесть завтрак, который мне принесли.
Моя верная помощница Амелия услышала, что я уже несколько часов не встаю с кровати, и, отложив работу, принесла мне целебный чай. Я с отвращением уставилась на зелено-коричневое варево с плавающими сверху листиками. Аромат дивного напитка вызывал тошноту. Я поставила горячую чашку на прикроватный столик.
– Я не стану это пить.
Девушка взяла чашку и, видимо, возложила на себя роль строгой матери, заставляющей ребенка делать то, что он не хочет.
– Простите, принцесса, но, думаю, мне придется настоять. Вы толком ничего не едите, так что выпейте хотя бы чай, который я принесла. Иначе такими темпами вы заболеете.
Я скорчила недовольную гримасу. Я категорически не хотела соглашаться с девушкой, но понимала, что она права. Мои любовные терзания и пренебрежение к собственному здоровью не вернут Винсента и не сделают меня счастливой. Я обхватила чашку руками и, стараясь не вдыхать аромат напитка, сделала несколько глотков. Обычно вкус меда и корицы не вызывал отвращения, но сейчас я чувствовала, что жидкость подступает к горлу.
Я тяжело дышала, допивая свой чай, и думала, что выгляжу крайне неуклюже, но Амелия чуть ли не плакала от радости. Девушка забрала чашку из моих рук и поставила ее на поднос.
Я откинулась на подушки. Желудок сжался, меня ощутимо тошнило.
– Вы так убиваетесь, что ваше тело наконец взбунтовалось.
Амелия присела на край кровати и откинула мои волосы, чтобы проверить, нет ли у меня жара.
– Это тебе карты подсказали? – криво улыбнулась я.
– Не смейтесь надо мной, принцесса, – попросила девушка. – Я серьезно.
Волшебный чай Амелии помог мне куда быстрее, чем я ожидала. За считаные минуты тошнота отступила. Я без труда открыла глаза. От усталости, которую я чувствовала после пробуждения, не осталось и следа. На смену пришел сильный голод. Я встала с кровати и направилась в ванную. После я накинулась на еду так, словно оголодала. Завтрак показался мне самым вкусным из тех, что я когда-либо ела в жизни. Я наслаждалась едой, когда в мои покои вошла служанка и сообщила, что Лена ожидает меня в саду. Наши с Леной отношения не отличались теплотой, и я неприятно удивилась грядущей встрече с сестрой. Служанка присела в реверансе и покинула комнату. После ее ухода я облегченно вздохнула, мне не хотелось срываться на ней.
Я отодвинула поднос с едой, быстро встала и прошла к шкафу. Я выбрала черное платье с эффектным вырезом на груди. Его подол был искусно расшит серебряными нитями. Я накинула черный плащ и распустила свои рыжие волосы. Покинув комнату, я направилась в сад. Около места, где меня ожидала Лена, слышался лязг металла. Звук становился все громче. Меня снедало любопытство. Я машинально нахмурилась. Во мне проснулась озорная девчонка, и я ускорила шаги от нетерпения.
Наконец, выйдя в сад, я увидела, что моя сестра занимается фехтованием с крупным стражником. На Лене была белая рубашка, которая, казалось, ей велика как минимум размера на два. Льняные широкие брюки Лена перетянула ремнем на талии. Она собрала темно-каштановые волосы в хвост на затылке, но несколько прядей выбились и ниспадали на мокрый от пота лоб. Девушка беспощадно атаковала мужчину перед собой, искусно орудуя мечом. Стражник в кроваво-красной рубахе ретиво отвечал на выпады принцессы Зиракова. Они сражались с такой самоотдачей, что я невольно залюбовалась, с нетерпением ожидая исхода битвы.
Лена совершила отвлекающий маневр мечом и попыталась ударить мужчину кулаком, но тот ее опередил. Стражник с силой толкнул Лену локтем, и сестра со стоном упала на землю. Я в изумлении смотрела, как на губах Лены выступает кровь. Мужчина направил меч на девушку и начал медленно считать.
– Один.
На счет «три» Лена проиграет.
– Два.
Стражник шагнул ближе. Лена внезапно пнула мужчину в пах. Удар оказался несильным, но весьма эффективным. Мужчина повалился на землю. Не теряя времени, Лена быстро прыгнула на него сверху, прижала к земле и сосчитала до трех.
Убедившись в победе, Лена бросилась на землю, притянула колени и глубоко прерывисто задышала.
Одна из служанок принесла принцессе стакан воды. Я опомнилась и подошла к сестре.
Стражник наконец оклемался. Мужчина поздоровался со мной и покинул нас, все еще тяжело дыша.
– Это было впечатляюще, – признала я.
– Спасибо, – ответила Лена и продолжила жадно пить.
– Зачем ты меня позвала? – спросила я, переходя сразу к делу. – Что-то случилось?
Лена посмотрела на меня, щурясь от солнца.
– А должно было?
– Ты права, – рассмеялась я, – мы же часто болтали по душам.
Лена неодобрительно покачала головой:
– Ты такая глупая, Китана.
– Куда мне до тебя, Лена.
Я чувствовала, как во мне закипает ярость. Лена внезапно села.
– Интересно, – произнесла сестра, задумчиво прикусив губу. – Ты когда-нибудь задумывалась, почему мать тебя отослала?
Что-то в ее тоне задело меня, хотя я и не понимала, что именно.
– Ты знаешь? – спросила я.
– Не отвечай вопросом на вопрос.
– Не знаю, – ответила я, понимая, что иначе дело не сдвинется с мертвой точки. – Понятия не имею, почему она солгала и отослала меня, почему не сдержала своего обещания, а еще не понимаю, почему ты сейчас так загадочно себя ведешь. Ирина мне ничего не объяснила.
Лена прищурилась и одарила меня презрительным взглядом.
– Прекрати, – прорычала я. – Мне надоело, что вокруг все что-то скрывают, а потом заставляют меня чувствовать себя глупой, потому что я ничего не знаю.
– Что-то происходит, – многозначительно произнесла Лена. – Но я не могу тебе объяснить, потому что сама не понимаю всего.
Лена бросила мне меч, и я поймала его за рукоять.
– Все, что я знаю – ты должна как можно лучше уметь защищаться.
– Я уже почувствовала…
Лена сделала внезапный выпад, не дав мне договорить. Я взмахнула мечом, защищаясь. Два клинка столкнулись в воздухе, привлекая всеобщее внимание. В полном смятении я отступила на шаг, едва успев парировать удар Лены.
– И это все? – провоцировала меня Лена.
Сестра легко двигалась в брюках, мне же приходилось одной рукой поддерживать юбку.
– Это нечестно!
– Твой враг не станет играть по правилам, Китана.
Ее тон все больше беспокоил меня. Я наконец атаковала в ответ, заставив ее отступить.
– Кто мой враг, Лена?
Вместо ответа сестра нанесла стремительный удар. Я запуталась в подоле юбки и оступилась. Лена воспользовалась тем, что я упала, и направила на меня меч. Острием сестра приподняла мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть ей в лицо. Почти шепотом она начала считать:
– Один, два, три.
Меня трясло от злости, но Лену это, похоже, совершенно не волновало.
– Никогда не понимала, почему королева так усердно тебя тренировала, – заявила она. – Зачем она тратила силы на такую слабую девчонку.
В ярости я безжалостно разрезала подол платья, на пошив которого ушло много времени, значительно его укоротив. Сестра внимательно наблюдала за мной. Юбка стала выше колен.
– Решила перестать быть бесполезной, Китана?
– Я всегда подавала большие надежды, Лена, – возразила я, – и именно поэтому вы меня ненавидели.
– Мы? – спросила сестра.
– Ты и Арло, – объяснила я. – Вы всего лишь отвратительные насекомые.
Больше не беспокоясь о юбке, я наконец бросилась вперед. Теперь уже Лена неуклюже отступила, пытаясь отразить удары моего меча. Я думала, что атака успокоит меня, но огонь внутри разгорался только сильнее.
– Ты настолько глупа, – заявила Лена, – что не смогла бы удержаться на плаву ни здесь, ни в Сентерии.
– Я не хотела отправляться туда, но вернуться – мой выбор.
Во время разговора крайне сложно парировать удары, но я чувствовала неописуемое упоение, источая яд.
– Ты изменила своему мужу, и он выставил тебя из дворца.
Глаза горели, я смотрела уверенно.
– Вернуться – мой выбор.
Я не знала, пытаюсь я убедить ее или саму себя. Да, я сама захотела вернуться, но разве меня не обстоятельства вынудили? Я очевидно лукавила.
– Винсент отослал тебя, – заявила Лена, сумев наконец перейти в атаку. – Я уверена, что сейчас он весело проводит время с другими женщинами.
Я вспомнила сон, в котором Винсент сказал, что женится на Виктории. Кровь застыла в жилах.
– Нет! – крикнула я. – Никогда!
– Что ему помешает? – продолжала провоцировать Лена. – Прекрасные воспоминания о неверной жене?
Мы приблизились друг к другу, и я пнула сестру в колено. Она застонала, но устояла, затем атаковала вновь.
– Почему ты радуешься, заставляя меня страдать?
Внезапно я поняла, что плачу, на мгновение растерялась, но не прекратила атаку. Лена тоже выглядела удивленной, но все же продолжила разговор.
– Прошло уже несколько дней с момента твоего возвращения, но ты все еще сидишь в своей комнате. Ты застряла в прошлом. Винсент – причина, по которой ты вернулась, Китана. Если ты надеешься, что вы сможете быть вместе, то отбрось свои эти пустые мечты.
Я даже не осознавала, что надежда еще теплилась во мне, пока Лена не озвучила это. Я опустила руки, правда накрыла меня с головой. Лена бросилась было в атаку, но удивленно остановилась, когда я бросила меч на землю.
– Он меня любил, – произнесла я. – Но что я наделала? Скрыла от него связь с его братом до нашей свадьбы, заставила почувствовать себя глупым и преданным.
Я ходила туда-сюда, не прекращая говорить. Чувство вины снедало меня.
– Он заботился обо мне, – продолжила я уже на повышенных тонах. Я посмотрела на Лену так, словно собиралась плюнуть в нее. – Он любил меня так, как никто из вас никогда не любил. Рядом с ним я впервые почувствовала себя в безопасности, хотя он и вражеский принц. Я знала, что он не причинит мне вреда.
Я насмешливо посмотрела на Лену.
– Единственная причина, по которой я решила вернуться, – понимание, что я не смогу там стать королевой, если останусь.
Я нахмурилась, с трудом подбирая слова.
– Как ты думаешь, почему я так отчаянно стремилась стать королевой в Зиракове, Лена? – спросила я и подняла руку, прежде чем она успела ответить. – Подожди, я тебе расскажу. Если бы на престол взошла ты или Арло, меня бы приказали убить. Я ни капли в этом не сомневалась.
Лена выглядела удивленной. Сестра несколько раз открыла и закрыла рот, подбирая слова.
– Ты говоришь ерунду, – наконец произнесла она. – Возьми себя в руки.