Диана Уинн Джонс
Волшебное наследство
Diana Wynne Jones
PINHOE EGG
Text copyright © Diana Wynne Jones 2006
All rights reserved
This edition is published by arrangement
with Laura Cecil and The Van Lear Agency LLC
© А. Бродоцкая, перевод, 2015
© В. Аникин, иллюстрация на обложке, 2015
© И. Горбунова, иллюстрации, 2015
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Издательство АЗБУКА®
* * *
Посвящается Грир Джилман
Глава первая
В самом начале летних каникул, когда Крестоманси с женой и детьми были еще на юге Франции, Марианна Пинхоу и ее брат Джо брели нога за ногу в гору по главной улице Ульверскота. Их потребовала к себе Бабка Пинхоу. Бабка была старшей по колдовству среди ульверскотских Пинхоу и вообще среди всех Пинхоу на свете, от Боубриджа до Хоптона и от Апхельма до Хельма-сент-Мэри. Ослушаться Бабкиного приказа было никак нельзя.
– Вот интересно, чего потребовалось старой перечнице на этот раз, – пробурчал Джо, когда они шли мимо церкви. – Наверняка опять какая-нибудь дурь в голову ударила.
– Тише ты, – одернула его Марианна.
Дальше по улице преподобный Пинхоу опрыскивал розы в своем палисаднике. До Марианны доносился едкий запах зелья и шипение опрыскивателя. Бабкины приказы и вправду в последнее время становились все больше и больше похожи на капризы и чудачества, но взрослые Пинхоу не приветствовали, когда об этом говорили вслух.
Джо опустил голову и сильно насупился.
– Чепуха какая-то, – проворчал он, когда они поравнялись с домом викария. – Я-то ей зачем понадобился?
Марианна усмехнулась. Пинхоу считали, что Джо «не оправдал надежд». Одна только Марианна знала, сколько сил он потратил, чтобы их не оправдать, – ну, еще, наверное, мама что-то подозревала. Джо обожал всякие машины и механизмы. Традиционное колдовство или ворожба на манер семейства Пинхоу – или семейства Фэрли из дальнего Хельма-сент-Мэри, или, если уж на то пошло, Кливсов из Андерхельма по ту сторону от Ульверскота – его попросту бесили. Во всем, что касалось подобного рода волшебства, Джо прилежно проявлял полное отсутствие способностей. И его оставляли в покое.
– Что она тебя позвала – это понятно, – продолжал Джо, когда они преодолели последний подъем к Лесной усадьбе, где жила Бабка. – Ты же у нас следующая Бабка, то-сё.
Марианна вздохнула и покривилась. А все потому, что за последние два поколения в Бабкиной ветви семейства Пинхоу не родилось ни одной девочки, кроме Марианны. Все знали, что Марианне предстоит пойти по Бабкиным стопам. У Марианны было два двоюродных дедушки, шестеро дядьев, десять двоюродных братьев – и обязанность каждую неделю получать от Бабки наставления в колдовстве, которым ей предстояло заниматься. Без этого всего Марианне жилось бы гораздо проще.
– Ничего, переживу, – проговорила она. – Да и ты тоже, по-моему.
Они свернули на заросшую травой подъездную дорожку к Лесной усадьбе. Ворота так и стояли сломанные с тех самых пор, как умер Старый Дед, – Марианна была тогда совсем маленькая. После него Дедом стал Гарри Пинхоу, отец Джо и Марианны, поскольку он был старшим сыном Старого Деда. Только вот все звали его просто папой или Гарри, а не Дедом, и Марианна считала, что это многое говорит о его характере.
Они прошли два шага по дорожке и принюхались. У ворот сильно пахло диким зверем.
– Лиса? – в недоумении нахмурился Джо. – Или кот?
Марианна помотала головой. Запах был очень сильный, но гораздо приятнее, чем от лисы или кота. Такой травяной и пушистый аромат, совсем как у знаменитой маминой присыпки для ног.
Джо засмеялся:
– Ну, точно не Фундук. Его же того, чик-чик.
Они поднялись по трем истертым ступенькам и толкнули облезлую входную дверь. Открыть на стук было все равно некому. Бабка решила, что будет жить одна в большом древнем доме – только старая мисс Каллоу должна была приходить два раза в неделю прибираться. Видимо, в этом деле мисс Каллоу не то чтобы мастерица, подумала Марианна, когда они вошли в просторную переднюю. В оконце, проделанное на полдороге вверх по грязной дубовой лестнице, падал солнечный луч. В луче танцевал густой рой пылинок, и толстый слой белесой пыли устилал стеклянные колпаки, закрывавшие расставленные по столикам звериные чучела. Эти чучела Марианна терпеть не могла. Все звери свирепо скалились. Даже сквозь пыль было видно алые пасти, острые белые зубы и злобные стеклянные глаза. Стараясь не смотреть на зверей, Марианна вместе с Джо пересекла переднюю, застеленную шершавыми кокосовыми циновками, и постучала в дверь гостиной.
– Входите уже, – отозвалась Бабка. – Я вас все утро прождала.
– Да ладно! – пробурчал Джо.
Марианна от души понадеялась, что Бабка не расслышала, – хотя на самом-то деле Джо был прав. Они отправились к Бабке сразу же, как только за ними прибежала тетя Джой с почты.
Бабка сидела в вытертом кресле, закутанная, как всегда, во много-много слоев черной одежды; на костлявых коленях у нее возлежал черный кот Фундук, а у кресла стояла наготове палка, без которой она не могла ходить. Что сказал Джо, Бабка, похоже, не слышала.
– Сейчас же, кажется, каникулы, – заметила она. – Сколько вам положено? Полтора месяца?
– Даже немного больше, – призналась Марианна.
Она поглядела в скуластое, квадратное, породистое Бабкино лицо, на котором годы оставили заметный след, и невольно задумалась, как будет выглядеть она сама, когда доживет до старости. Все говорили, что когда-то у Бабки были такие же густые каштановые волосы, как у Марианны, и глаза были такие же большие и карие, какие видела Марианна в зеркале, когда разглядывала себя и огорчалась из-за своей внешности. Правда, квадратным у Марианны был разве что необычайно высокий лоб. Это Марианну очень утешало.
– Хорошо, – сказала Бабка. – Так вот, слушайте, какой у меня план. Нельзя, чтобы вы целых два месяца валяли дурака. Сначала Джо, как старший. Мы нашли тебе работу – место с проживанием. Будешь рассыльным у Большой Шишки Сам-знаешь-где.
Джо в ужасе вытаращился на нее:
– Что, в замке Крестоманси?!
– Тихо! – оборвала его Бабка. – Это имя здесь произносить нельзя. Ты же не хочешь, чтобы нас заметили! До Хельма-сент-Мэри всего десять миль!
– Вообще-то, у меня были свои планы на каникулы, – проговорил Джо.
– Плохо, – заявила Бабка. – Пустые и глупые планы. Ты прекрасно знаешь, Джозеф Пинхоу, что не оправдал наших надежд, а теперь тебе представилась возможность принести пользу. Отправишься в замок, будешь нашими глазами и ушами, и если там выдадут себя, хоть чем-то покажут, что знают о существовании нас, Пинхоу, – а если уж на то пошло, то и Фэрли и Кливсов, – сразу подашь мне весточку через Джосса Каллоу.
– Еще бы в замке не знали, что мы существуем! – презрительно скривился Джо. – Не думают же они, будто в Ульверскоте никто не жи…
Он осекся: Бабка ткнула в его сторону костлявым пальцем.
– Джо Пинхоу, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! В замке не знают, что все мы колдуем, и не должны об этом узнать! Если узнают – сразу придут, установят свои правила и порядки, не дадут оттачивать ремесло. Уже двести лет, с тех самых пор, как в замке поселили Важную Шишку, мы не позволяем им ничего про нас выведать, а я хочу, чтобы мы на этом не остановились и дали им достойный отпор.
И ты, Джо, будешь мне помогать!
– Не буду! – отрезал Джо. – Почему Джосс Каллоу не может? Он-то уже там!
– Он снаружи! – ответила Бабка. – А ты окажешься внутри! Там все тайны и секреты!
– Не буду я… – начал было Джо.
– Нет, будешь! – рыкнула Бабка. – Джосс тебя уже устроил, порекомендовал этой грымзе Веникс, которую там зовут экономкой, и ты пойдешь и будешь там работать, пока не начнутся занятия. – Она схватила палку и нацелила Джо в грудь. – Это приказ!
Марианна ощутила колдовской толчок и услышала, как Джо охнул от того, что сделала с ним трость. Джо посмотрел себе на грудь, а потом на палку, злой и ошарашенный.
– Ты не имеешь права!.. – сказал он.
– Ничего, переживешь, – отрезала Бабка. – Теперь ты, Марианна. Я хочу, чтобы ты была у меня каждый день с завтрака до ужина. Мне нужна помощь по дому, нужно, чтобы кто-то выполнял поручения, а остальным мы скажем, что ты пошла ко мне в ученицы. Не желаю, чтобы все думали, будто я не могу сама себя обслуживать.
Марианна прямо увидела, как у нее отбирают и комкают каникулы, совсем как у Джо, и стала лихорадочно искать любой предлог, чтобы увильнуть.
– Я обещала помогать маме с травами, – сказала она. – Был невиданный урожай…
– Значит, придется Сесили все варить и настаивать самой, как обычно, – сказала Бабка. – Марианна, я хочу, чтобы ты была здесь. Или придется палкой?
– Ой, нет! Не надо! – испугалась Марианна.
И осеклась: на подъездной дорожке послышался топот копыт и скрип колес. Марианна и Джо, не дожидаясь Бабкиной отрывистой команды «Пойдите посмотрите, кто это там!», ринулись к окну. Фундук спрыгнул с Бабкиных колен и пришел к финишу первым. Глянул в мутное стекло и удрал, распушив хвост.
У крыльца остановилась изящная плетеная коляска, запряженная холеным пегим пони. Правил коляской Дед Фэрли, который Марианне никогда не нравился. Дед был в лучшем твидовом костюме и полотняном кепи и казался даже мрачнее обычного. За его спиной в плетеной коляске восседала Бабка Нора Фэрли. Глаза у Бабки Норы были как длинные щелки, а рот – как короткая щелка, и от этого вид у нее был мрачный даже в самые радостные минуты. Но сегодня она была еще мрачнее обычного.
– Кто там? – напряженным голосом спросила Бабка.
– Дед Фэрли. Разнаряженный в пух и прах, – ответил Джо. – И Бабка Нора. К тебе делегация на высшем уровне, Бабка. Нора в той самой жуткой шляпе с маками.
– А сердитые-то какие, – добавила Марианна.
Из коляски выскочил кто-то из младших Фэрли и побежал к пони. Младший Фэрли тоже щеголял в костюме. Вот Дед Фэрли передает младшему родственнику хлыст и поводья, закостенело слезает на землю и стоит, приглаживая седоватые усы, и ждет Бабку Нору: когда та поднялась с сиденья и стала спускаться, коляска просела и заскрипела. Бабка Нора была женщина крупная. Бедный пони, подумала Марианна, тяжко ему пришлось даже с такой легкой колясочкой.
– Пойдите откройте им. Проведите сюда и ждите в передней, – распорядилась Бабка. – Хочу, чтобы, когда я буду с ними говорить, рядом был хоть кто-то из Пинхоу.
Марианне стало ясно, что визит застал врасплох не только их с Джо, но и саму Бабку.
Они с Джо промчались мимо чучел – Джо насупился и напустил на себя самый-самый надутый, самый-самый упрямый вид, прямо ослиный. Зазвенел старый треснутый дверной колокольчик, и тут же Дед Фэрли сам распахнул дверь, не дожидаясь, пока ему откроют.
– Мы приехали из самого Хельма-сент-Мэри, и что я вижу? – Он сердито уставился на них. – Недорослей, которым даже дверь открыть недосуг! Дома ваша Бабка? Или притворяется, будто ее нет?
– Она в гостиной, – вежливо ответила Марианна. – Давайте я вас провожу.
Однако Дед Фэрли грубо отпихнул ее и зашагал в гостиную, а Бабка Нора протолкнулась в дверь и поспешила следом, притиснув Джо могучим корпусом к ближайшему чучелу. За ней с кислой миной вплыла ее дочь Доротея, бросив на ходу Марианне:
– Прояви гостеприимство, дитя мое. Им срочно потребуется чай с печеньем. Принеси, да поживее.
– Красотища! – возмутился Джо, скорчив рожу вслед Доротее, когда та громко захлопнула за собой дверь в комнату. – Пошли домой, а?
Из-за двери сразу же послышался разговор на повышенных тонах.
– Нет, давай подождем, – сказала Марианна. – Мне интересно, чего это они так разозлились.
– Мне тоже, – признался Джо.
Он лукаво улыбнулся Марианне и тихонько наложил на дверь гостиной маленькое хитрое заклятие – дверь тут же приоткрылась на дюйм, не больше. В щель загремел голос Деда Фэрли:
– Не смей отпираться, гнусная старушенция! Это ты нас выдала!
– Ничего подобного! – прямо-таки провизжала Бабка, но голос ее потонул в воплях Норы и Доротеи.
Марианна двинулась в кухню за чаем, а Джо оставила подслушивать. В кухне оказался Фундук – он сидел посреди огромного старого стола и алчно буравил взглядом консервную банку с кошачьим кормом. Марианна вздохнула. Бабка всегда говорила, что у Фундука в мозгу всего две извилины и обе думают только о еде, однако было очень похоже, что она в очередной раз забыла его покормить. Марианна открыла банку и вывалила корм в кошачью миску. Фундук так заплясал от благодарности, что Марианна невольно задумалась, давно ли Бабка вспоминала, что кошкам тоже надо есть. Печенья не нашлось нигде, ни в одном шкафчике. Может, Бабка уже и саму себя кормить забывает?..
Пока чайник грелся, посвистывая, Марианна вернулась в переднюю. В гостиной вроде бы перестали орать и теперь разговаривали чуть поспокойнее. До нее донесся голос Доротеи:
– Я прямо наткнулась на него! Счастье, что он на меня не набросился!
– Жалко, что он тебя не сожрал, – заявила Бабка.
Тут все разорались еще пуще, а Джо прыснул в кулак. Он стоял у стеклянного колпака со скрюченным оскаленным хорьком и глядел на него примерно так же, как Фундук – на банку кошачьего корма.
– Ты разобрался, из-за чего весь сыр-бор? – шепнула Марианна.
– Пока нет. – Джо пожал плечами. – Они утверждают, что Бабка что-то натворила, а она отпирается.
В этот момент гвалт в комнате унялся, и они расслышали, как Дед Фэрли говорит:
– Мы, Фэрли и Пинхоу, дали священный обет никогда не говорить о Кливсах! А ты, Эдит Пинхоу, его нарушила!
– Глупости! – послышался голос Бабки. – А ты, Джед Фэрли, дурак набитый!
– Отрицая свою вину, – продолжал Дед Фэрли, – ты доказываешь, что утратила всякое представление о долге, о правде и о лжи – и в работе, и в жизни!
– Да что за чушь ты… – начала Бабка.
Но тут ее перебил голос Норы:
– Да, Эдит, так и есть! Мы для того и приехали. Ты уже не та. Ты сдаешь. Ты начала совершать ошибки.
– Мы считаем, тебе пора на покой, – авторитетно заявила Доротея.
– Пока ты не наделала бед! – подхватил Дед Фэрли.
Похоже, он хотел что-то добавить, но никто так и не узнал, что именно, поскольку его голос потонул в оглушительном Бабкином визге.
– Какая чепуха, какая наглость, какое оскорбление! – вопила она. – А ну все вон отсюда! Сию же минуту вон из моего дома!
Эти слова она подкрепила мощной волной волшебства, так что Джо и Марианна еле устояли на ногах, хотя Бабка целилась вовсе не в них. А Фэрли, похоже, получили прямо в лоб. Шатаясь и спотыкаясь, они выскочили из комнаты и побежали к выходу. У дверей им удалось развернуться. Дед Фэрли, которого Джо и Марианна еще никогда не видели таким злющим, погрозил кулаком и проревел:
– Говорю я тебе, Эдит, наша взяла!
Марианна готова была поспорить, что сквозь волну Бабкиного волшебства пробился ответный укол каких-то чар Деда Фэрли.
Однако проверить она не успела – все трое Фэрли ринулись к своей коляске, запрыгнули в нее и умчались так поспешно, словно за ними гнался сам Крестоманси.
Бабка в гостиной все вопила и вопила. Марианна бросилась к ней и обнаружила, что старуха раскачивается в кресле, оглушительно визжит и не может уняться. Волосы у нее растрепались, по подбородку текла слюна.
– Джо! Помоги мне ее успокоить! – закричала Марианна.
Джо подошел к Бабке вплотную и рявкнул на нее:
– Не собираюсь я в замок Крестоманси! Что хочешь говори!
Потом он утверждал, что просто не придумал ничего лучше, чтобы уж наверняка привлечь Бабкино внимание и как-то переключить ее.
Помогло: визжать Бабка перестала. И свирепо уставилась на Джо – бешеная, дрожащая, запыхавшаяся.
– Палтусовы бошки торчат из каждой чашки! – сказала она.
– Бабка! – взмолилась Марианна. – Возьми себя в руки!
– Белена, – ответила Бабка. – Все маникюрши на променаде. Так пенистее всего!
Марианна повернулась к Джо:
– Беги за мамой. Быстрее. По-моему, она сошла с ума.
К вечеру диагноз Марианны признали официальным.
Похоже, слухи о том, что с Бабкой неладно, распространились даже раньше, чем Джо успел добежать до Дрокового коттеджа и позвать маму. Папа с дядей Ричардом выскочили из плотницкого сарайчика за коттеджем и помчались по улице, дядя Артур рысцой поспешил в гору из «Герба Пинхоу», прикатил на велосипеде дядя Чарльз, а вскоре подоспел на телеге с фермы дядя Седрик, потом с грохотом подъехал строительный фургон дяди Симеона и прибежал с огорода за полями дядя Исаак со своей женой тетей Диной и стадом увязавшихся следом овечек. Вскоре после этого появились и оба двоюродных дедушки – дедушка Эдгар, торговец недвижимостью, прикатил по подъездной дорожке в своем экипаже, запряженном двойкой, а дедушка Лестер, адвокат, примчался на роскошном автомобиле из самого Хоптона, бросив свою контору на произвол судьбы.
От них ненамного отстали тетушки и двоюродные бабушки. Задержались они лишь затем, чтобы наделать бутербродов, – все, кроме тети Дины, которая сначала вернулась в Лощину и загнала овец в хлев, а уже потом тоже наделала бутербродов. Это, наверное, такой семейный обычай Пинхоу, думала Марианна: едва замаячит на горизонте беда, как все тетушки кидаются делать бутерброды. Даже мама и та прибежала с корзинкой, благоухавшей свежим хлебом, яйцами и кресс-салатом. Вскоре огромный стол в кухне Лесной усадьбы уже был уставлен бутербродами всех видов и размеров. Марианна и Джо деятельно носили чайники с чаем и тарелки с бутербродами торжественному собранию в гостиной, где приходилось заново рассказывать всем подоспевшим, как было дело.
Марианне это надоело до смерти. Каждый раз, когда она доходила до того момента, где Дед Фэрли тряс кулаком и кричал, приходилось объяснять:
– По-моему, Дед Фэрли наслал тогда на Бабку какое-то заклятие. Я его почувствовала.
И каждый раз дядюшка или тетушка отвечали:
– Нет-нет, Джед Фэрли на такое не способен!
После чего поворачивались к Джо и спрашивали, почувствовал ли и он тоже, что Дед Фэрли наслал на Бабку чары. Джо приходилось мотать головой и отвечать, что нет, не почувствовал.
– Просто от Деда столько всего шло, – оправдывался он, – я мог и пропустить.
Однако дядюшки и тетушки отмахивались от Джо, как и от Марианны. И сразу бежали к Бабке. Мама прибыла первой – она единственная из всех дам семейства Пинхоу додумалась приготовить бутерброды при помощи колдовства, а не нарезать вручную, – и обнаружила Бабку в таком состоянии, что, недолго думая, наслала на старушку сонные чары. Так что Бабка почти все время прохрапела на потертом диванчике.
– Она так голосила, что весь дом трясся, – объясняла мама каждому вновь прибывшему. – Мне показалось, так будет лучше всего.
– Разбудила бы ты ее, Сесили, – говорили в ответ дядюшки либо тетушки. – Наверное, она уже успокоилась.
Тогда мама снимала чары, и Бабка вскрикивала и резко садилась.
– Павлиний пирог, говорю я вам! – вопила она. – Скажите мне что-нибудь, чего я не знаю. Позовите пожарных. Шары летят! – И прочую дребедень в том же духе.
Через некоторое время дядюшки либо тетушки признавали:
– Пожалуй, ты права, лучше ей поспать. Что-то она совсем не в себе.
Тогда мама снова насылала чары, и до прибытия очередного Пинхоу воцарялась торжественная тишина.
Эта процедура повторилась со всеми – за исключением одного лишь дяди Чарльза. Дядю Чарльза Марианна просто обожала. Во-первых, если не считать дяди Симеона, он был ее единственный худой дядюшка. Большинство дядюшек из семейства Пинхоу с возрастом приобретали определенную солидность, хотя и толстяками, пожалуй, не были. А еще у дяди Чарльза, в отличие от всех прочих, в лице была этакая смешинка. В семье считали, что он «не оправдал надежд», совсем как Джо. Зная Джо, Марианна подозревала, что и дядя Чарльз очень старался не оправдать надежд, хотя, по ее мнению, слегка перегнул палку, когда женился на тете Джой с почты.
Дядя Чарльз примчался в старом комбинезоне, заляпанном краской – по профессии он был маляр, – и посмотрел на Бабку, которая, приоткрыв рот, храпела на диванчике.
– Не надо беспокоить ее ради меня, – сказал он. – Ну что, спятила-таки старушка? Что случилось-то?
Марианна еще раз все рассказала, и тогда дядя Чарльз потер замазанной в краске рукой щетину на подбородке и проговорил:
– Что-то не верится, что такое с ней сотворил Джед Фэрли, хотя он мне тоже не нравится. А из-за чего вышла ссора?
Пришлось Марианне и Джо признаться, что они понятия не имеют, честно-честно.
– Что-то вроде того, что она проболталась про их священный обет и из-за этого кто-то налетел на их Доротею. Кажется, – сказала Марианна. – А Бабка говорила, что она ничего такого не делала.
Дядя Чарльз приподнял брови и вытаращил глаза:
– Да ну?
– Ладно, Чарльз, неважно, – нетерпеливо вмешался дядя Артур. – Главное – что бедная старая Бабка больше не дееспособна.
– Перетрудилась, бедняжка, – сказал папа Марианны. – Наверняка все опять из-за этой Доротеи, вот честное слово. Своими руками удавил бы!..
– Надо было еще в колыбели задушить, – согласился дядя Исаак. – А теперь уже ничего не поделаешь.
Дядя Чарльз посмотрел на Марианну – одновременно и насмешливо, и сочувственно:
– Ей когда-нибудь приходило в голову, что надо назначить тебя следующей Бабкой, Марианна? Выходит, теперь ты главная.
– Надеюсь, нет! – фыркнула Марианна.
– Ой, Чарльз, не говори глупостей! – сказали все.
А папа добавил:
– Не допущу, чтобы моя малышка погрязла в этом болоте, даже шутить так не смей! Давайте подождем Эдгара и Лестера. Послушаем, что они скажут. Они же братья Бабки, не кто-нибудь.
И вот приехал сначала дедушка Эдгар, а потом дедушка Лестер, и Марианне пришлось еще дважды повторить свой рассказ, а Бабку дважды будили, и она кричала «Нас захватили дикобразы!» дедушке Эдгару и «А я предупреждала, что этот сыр с придурью!» дедушке Лестеру. Но оба двоюродных дедушки, похоже, совершенно растерялись и не знали, как теперь быть. Они нерешительно теребили усы и в конце концов отослали Джо с Марианной в кухню, чтобы не мешали серьезным взрослым разговорам.
– Не нравится мне Эдгар, – сказал Джо, мрачно жуя оставшиеся бутерброды. – Очень уж покомандовать любит. И зачем он нахлобучил эту твидовую шляпу?
Марианна отвлеклась на Фундука. Тот выскочил из-под огромного стола и потребовал есть.
– Наверное, торговцам недвижимостью полагается так одеваться, – сказала она. – Вот Лестер – он же носит черное пальто и брюки в полоску, потому что адвокат. Джо, что-то я не могу найти еще кошачьего корма.
Джо виновато поглядел на последний бутерброд двоюродной бабушки Сью. Ее бутерброды были толстые, сочные и вкусные, и он съел все – остался только один.
– С сардинками, – вздохнул он. – Ну, отдай ему. Или… – Он приподнял салфетку над последней нетронутой тарелкой. Там лежали плоские сухие бутерброды, почти наверняка работа тети Джой. – Или есть еще эти. Коты едят вареную колбасу?
– Иногда приходится, – ответила Марианна.
Она сгрузила бутерброды в миску Фундуку, и Фундук так набросился на них, словно его неделю не кормили. А может, и правда не кормили, подумала Марианна. В последнее время Бабка вечно все забывала.
– Слушай, – проговорил Джо, глядя, как Фундук наворачивает бутерброды. – Я же не говорю, что ты не почувствовала, как Дед Фэрли наслал чары, у тебя с волшебством гораздо лучше, чем у меня, – просто это мало что меняет. По-моему, Бабка уже давно не та.
Марианна подумала и решила, что Джо, вероятно, прав. А он вдруг заискивающе спросил:
– Не сделаешь мне одолжение, раз уж мы все равно тут?
– А что? – спросила Марианна.
Фундук попятился от миски с остатками бутербродов тети Джой и сделал вид, будто их закапывает. Марианна привыкла, что Джо всегда сначала норовит подольститься к ней, прежде чем попросить об одолжении. «Но он прав: Бабка давно уже не та», – подумала она.
– Мне нужно то чучело хорька, – сказал Джо. – Если я его заберу, можешь сделать так, чтобы казалось, будто оно на месте?
Марианна предпочла не спрашивать, зачем Джо понадобилась такая пакость. Ох уж эти мальчишки!
– Джо! Это же Бабкин хорек! – сказала она.
– Ей он точно не понадобится, – ответил Джо. – А тебе иллюзии удаются гораздо лучше, чем мне. Марианна, ну пожалуйста! Пока они там болтают…
Марианна вздохнула, но вышла в переднюю следом за Джо; из гостиной доносились серьезные приглушенные голоса. Марианна и Джо тихо-тихо разглядывали хорька под стеклянным колпаком. Марианне этот хорек всегда отчетливо напоминал желтую змею с шерстью и лапками. Брр! Но когда создаешь иллюзию, самое главное – чтобы она была похожа на то, что видят все. А видят они разинутую клыкастую пасть и злобные глазки-бусинки. Колпак так запылился, что больше ничего, пожалуй, и не различишь. Нужно только передать общие очертания.
– Ну, сможешь? – напряженным шепотом спросил Джо.
Марианна кивнула:
– Наверное, да.
Она осторожно сняла стеклянный колпак и поставила рядом с чучелом барсука. На ощупь хорек был как твердое полено, покрытое шерстью. Опять брр! Марианна поежилась и протянула чучело брату. Накрыла опустевший пятачок искусственной травы колпаком, протянула к нему руки и как можно точнее описала в воздухе контуры хорька. И думала при этом: «Изогнутый, желтый, змеевидный, вертлявый… Горящие глазки, мерзкие маленькие ушки, ощеренная ярко-розовая пасть, полная острых белых зубов… Еще брр!» Марианна отняла руки – и увидела под колпаком хорька, именно такого, какого надумала: из-под слоя пыли на стекле проступало что-то размытое и ощеренное.
– Шикарно! – восхитился Джо. – Просто блеск! – И метнулся в кухню, бережно держа на руках настоящее чучело.
Марианна заметила в пыли на колпаке отпечатки своих ладоней – целых четыре. Подула на них, мысленно требуя, чтобы они исчезли. Отпечатки понемногу сглаживались, но тут дверь в гостиную распахнулась с державным грохотом, и оттуда решительно вышел дедушка Эдгар. Марианна поспешно прекратила колдовать: он бы точно заметил. И только сделала невинные круглые глаза и уставилась на твидовую шляпу дедушки Эдгара – ну точь-в-точь твидовый цветочный горшок, нахлобученный на голову. Шляпа повернулась к ней.
– Мы решили, что твоей бабушке нужна сиделка, – объявил дедушка Эдгар. – Я все организую.
Судя по всему, кто-то снова разбудил Бабку. Из гостиной гулко раскатился ее вопль:
– А я всегда говорила: нет ничего лучше тушеной хорьчатины!
Ой, неужели Бабка теперь читает мысли?! Марианна затаила дыхание, кивнула и улыбнулась дедушке Эдгару. Тут-то Джо и вышел из кухни, и в руках у него была корзинка из-под бутербродов тети Элен – похоже, он перепутал ее с маминой, – накрытая салфеткой, чтобы не было видно хорька.
– Куда это ты? – поинтересовался дедушка Эдгар.
Джо тут же ссутулился и насупился.
– Домой, – ответил он. – Заберу вот кота. Его Марианна к себе возьмет.
К сожалению, эту версию загубил на корню сам Фундук: он выскочил из кухни и стал тереться о ноги Марианны.
– Только он удирает все время, – глазом не моргнув, заявил Джо.
Марианна глубоко вздохнула, отчего у нее закружилась голова: нельзя так долго не дышать.
– Джо, я его сама заберу, когда пойду домой. А ты иди, отдашь маме корзинку.
– Да-да, – сказал дедушка Эдгар. – Тебе надо собрать вещи, Джозеф. Ты ведь с завтрашнего дня работаешь в замке.
У Джо отвисла челюсть, он вытаращился на дедушку Эдгара. Марианна тоже вытаращилась. Они-то думали, что раз Бабка выжила из ума, то и планы ее уже не считаются.
– Кто вам сказал?!. – выдавил Джо.
– Бабка, еще вчера, – ответил дедушка Эдгар. – Тебя там уже ждут. Ну, ступай.
И он зашагал к выходу, подталкивая Джо перед собой.
