Диана Рымарь
Разводить(ся) надо уметь
Глава 14. Незабываемый поцелуй
Игорь
«Она меня не узнала!»
Я не могу в это поверить! Просто не узнала! Говорила как с совершенно незнакомым человеком, плюс довольно-таки официально.
– Что, Снежок, изменился Тюлень? – Наблюдаю за тем, как она исчезает за дверями кухни ресторана.
Достаю телефон, захожу в одну из соцсетей, чтобы найти одноклассников, нахожу профиль одного из них. Этот чудила слил в сеть, кажется, все фото, какие у него были с момента рождения. Фотографии с выпускного в девятом классе тоже есть. Нахожу общее фото, увеличиваю изображение Снежаны. Она не сильно изменилась: та же идеальная кожа, овал лица, пухлые губы, белая кожа, прямо как у Снежной королевы. Многое в ней осталось от той юной красавицы, не только кукольное личико. Та же манера держаться – смелая и в то же время элегантная. Даже походка та же, хотя без сомнения кое-что в ней изменилось. Фигура! Теперь она стопроцентная женщина с весьма аппетитными формами. Всё при ней: и грудь, и попа, и узкая талия.
Снежана – моя ровесница, но выглядит отлично, хотя многие женщины к ее возрасту уже обзаводятся десятью-пятнадцатью лишними килограммами. Я почему-то так и думал, что она будет красивой всегда, не только в ранней юности.
Я ее узнаю из тысячи, из сотни тысяч других женщин. Почувствую ее. А то, что меня не узнала, – не мудрено, хоть и очень обидно.
В отличие от нее я теперь внешне абсолютно другой человек, да и внутренне тоже. От четырнадцатилетнего рохли, каким она меня знала, не осталось ничего. Я его уничтожил! Каждую частицу себя перебрал, стер старое, нарисовал новое. В этом отчасти ее заслуга или… вина. Тут уж как посмотреть, а я железобетонно голосую за второй вариант.
Как же я ее любил когда-то! Я готов был ради нее хоть куда: хоть в огонь, хоть в воду, хоть в логово дракона, хоть в спортзал на физкультуру. Мог смотреть на нее часами, в школу ходил только ради того, чтобы увидеть ее. Все насмешки, тычки и тумаки, какие там получал, мне были нипочем, ведь она никогда надо мной не смеялась. Конечно, вряд ли вообще меня замечала, но не смеялась. А о моих чувствах к ней и вовсе вряд ли догадывалась.
Как-то так однажды вышло, что в последней четверти умница Снежана запорола целых две контрольных по геометрии, причем подряд, а я всегда хорошо соображал по этому предмету. Я набрался даже не знаю чего: то ли смелости, то ли наглости, то ли отчаяния, а может, слепой надежды… В общем, всего понемногу… и подошел к ней, предложил помощь. Подготовил целую презентацию, объяснил ей, что знания по геометрии – это как цепочка. Если какое-то из звеньев слабое, то она порвется. Предложил найти это звено, понять, в какой теме она не разобралась, а дальше всё пошло бы само собой, ведь Снежок – умница. Она очень удивилась, поблагодарила и неожиданно согласилась со мной заниматься.
Я был на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что я всесилен. Приколотите стул к Земле, и я ее переверну – вот сколько силы я в себе тогда ощущал! Впервые в моей тогдашней никчемной жизни случилось что-то по-настоящему удивительное.
Обычно мы занимались у нее дома, а после могли даже поболтать или посмотреть кино. Это казалось мне верхом счастья, круче просто и быть не могло. Очень скоро я начал это воспринимать так, будто мы встречаемся. Ну… как парень с девушкой, будто я ей интересен в этом смысле. Я, страшила из нищей семьи, и она, королева, богиня… из семьи состоятельной. На тот момент мои родители вкалывали за три копейки наемными работниками на рынке, а ее мать работала дантистом в престижной клинике и, надо полагать, неплохо зарабатывала. Я судил о заработке по ремонту в их трехкомнатной квартире, кроме того, Снежана ходила в красивых платьях, часто меняла сережки, кулоны. Да, я замечал в ней всё, даже такую мелочь, как украшения или новый цвет лака для ногтей.
Несмотря на то, что мы стали общаться после занятий, в самой школе она вела себя со мной почти так же, как и раньше. Разве что улыбалась чаще, заговаривала, но и только. А мне хотелось большего, хотелось, чтобы все знали, какие у нас с ней отношения, хотелось во всеуслышание заявить свои права на эту красавицу. Дело в том, что я был далеко не единственным, кому она нравилась, вокруг нее вечно вились эти спортсмены из разряда «голова – два уха, а между ними прямая извилина».
Однажды мне представилась отличная возможность.
Это была школьная вечеринка по случаю Дня Победы. Концерт в актовом зале с местными «звездами», которые пели, плясали, играли на музыкальных инструментах, а затем учителя устроили для старших классов дискотеку. После череды быстрых композиций, которые я честно отстоял у стенки, наблюдая за тем, как Снежок веселится с подругами, заиграла медленная мелодия. Мне очень хотелось пригласить мою красавицу на танец, и я решился. Когда шел к ней, так сильно нервничал, что у меня взмокла спина, а на лбу выступила испарина, но даже это меня не остановило. А когда я к ней подошел, она замялась. Целых пять или даже десять бесконечно долгих секунд я стоял и ждал ответа, бомбардируемый насмешливыми взглядами ее подруг. В конце концов она пошла со мной танцевать, и следующие три минуты я был самым счастливым человеком на планете Земля. Зато следующие несколько лет жутко жалел, что вообще пошел на ту вечеринку.
Через несколько минут после того самого медленного танца на мой телефон пришло сообщение от Снежаны: «Жду тебя в кабинете математики, я стащила ключ!»
Я подумал – символично, мы же с ней занимались геометрией. Пошел, нет, полетел, если это слово вообще можно применить к подростку моей комплекции.
Снежана оказалась в классе, она сказала, что хочет со мной поцеловаться, но стесняется. Попросила сесть на стул у окна, а потом закрыть глаза. В ту минуту я нервничал даже больше, чем когда приглашал ее на танец. В ушах стучало так сильно, что я еле расслышал, что она вообще от меня хотела. Возможно, именно поэтому, когда закрыл глаза, не услышал, как вместо Снежаны ко мне подошли двое из наших тупоголовых спортсменов. Должно быть, прятались в шкафу.
Я сидел там, как остолоп, с закрытыми глазами и выпяченными для поцелуя губами, когда любимая девочка сказала мне: «Целуй». И я поцеловал… задницу одного из этих двух придурков. Он подсунул мне ее, пока я был в уязвимом положении, а Снежана в тот момент стояла в метре от меня. Но самое паршивое было даже не это! Второй придурок сделал фото!
На следующий день это фото распечатали и пустили по рукам. Надо мной ржала вся школа. А Снежок… она даже не извинилась! Потом укатила в столицу, а я остался учиться в том же классе с теми же уродами, только с искалеченной душой.
Надо мной смеялись вплоть до окончания учебного года, благо это продолжалось всего несколько недель. К сентябрю история практически забылась. Конечно, о ней иногда вспоминали, но к тому моменту я успел нарастить такой толстый панцирь, что никаким насмешкам было уже не пробиться.
Я годами любил и ненавидел эту сучку. Это чувство сжигало меня изнутри и в то же время мотивировало. Отпустило, только когда я встретил Риту, потом была Наташа и, наконец, Марина… В моей жизни было не так уж много женщин, но каждая стремилась отрезать от моей души кусок побольше, помясистее. Мне вообще на тварей везет. Я – прямо магнит, и бывшая жена тому живое меркантильное доказательство.
Только черта лысого у кого-то из бывших вышло задеть меня за живое. Спасибо всё тому же панцирю.
И теперь после стольких лет эта сучка будет готовить для меня десерт! Снежная королева школы для меня… Тюленя! Пусть попашет, постарается. Что-то мне подсказывает, что с пломбиром она облажается. А когда она его принесет, я уволю ее с треском, с позором.
Пришло время! Пора платить по счетам, дорогая Снежана!
Пусть с моей стороны это по-детски, к тому же мелочно, пусть. Она заслужила! Так унизить человека, который до потери пульса в тебя влюблен… На это способна только настоящая сука.
Закрываю ноутбук, иду в свой кабинет, принимаюсь за рутинную работу. В то же время не прекращаю смотреть на часы.
Время сладкой мести вот-вот настанет.
Глава 15. Капут китайцам в Африке
Снежана
Лечу на кухню на всех парах. Не думаю, что время сейчас работает на меня, хоть Большой Босс и сказал, что никуда не спешит. Уверена, если задержусь, он взъестся – почувствовала я в его взгляде что-то такое нехорошее. Словно Игорь Викторович только и ждет, к чему придраться в следующий раз. А учитывая, что он владелец ресторана, то вполне может знать, сколько времени нужно профессионалу на приготовление того или иного блюда.
«Не позволю ему найти в моей работе недочеты!»
Захожу на кухню, мысленно продумываю, что и как буду делать. Передо мной маячит еще одна проблема – серпентарий… Эти гадины обязательно захотят испортить мне дело! Небось уже руки потирают, ожидая, когда Большой Босс меня уволит.
Однако ни одна из поварих в мою сторону даже не смотрит, зато мое появление замечает сушеф, Александр. Когда официант принес заказ от Игоря Викторовича, сушеф был в отъезде. Видно, недавно вернулся и сразу принялся наводить порядок.
– Где ты ходила? – спрашивает он строго, подойдя ко мне.
«Но-но, не разочаровывайте меня, господин Большеголов, неужели вы в стае гремучих змей?»
– Ходила к боссу! – признаюсь.
– К боссу? – Брови Александра проделывают огромное расстояние по его плоскому лицу и почти встречаются на переносице.
– К боссу! Мне доверили сделать для него десерт, но, видимо, Софья забыла предупредить, что у Игоря Викторовича диабет, вот я и посыпала его кексы сахарной пудрой…
– Обалдеть! – Сушеф замолкает на секунду, а потом сочувствует: – Уволил?
– Нет, – качаю головой.
– Повезло! Хоть не сильно орал? Он может…
– Капут китайцам в Африке, вы, лентяи, совсем от рук отбились! – громко восклицает один из младших поваров, парнишка лет девятнадцати. Он вдруг вскарабкивается на стул и начинает громко раздавать люлей всем подряд: – Вот ты, София, руки из одного места…
Я недоуменно на него смотрю, а вся кухня принимается хихикать.
– Ну прям вылитый Игорь Викторович! – подмечает кто-то.
Видно, что эта сцена разыгрывается на кухне не в первый раз.
«Ах, это он типа шефа изобразил…» – наконец до меня доходит.
– Женька, прекращай! – обрывает того на полукрике сушеф.
Поваренок уходит, а кухня продолжает посмеиваться, но я веселости коллег не разделяю. Иду к своему месту, изрядно выбитая из колеи.
Кое-как собираюсь с мыслями, достаю нужную посуду, на автомате спрашиваю у Дарьи:
– У нас есть нежирная сметана?
– А что? – спрашивает она.
– Босс попросил приготовить ему пломбир…
– А-а-а, должна быть, – пожимает она плечами.
Пока достаю миксер и устанавливаю его на специальной платформе, ко мне вдруг подходил Алла, та самая повариха с грудью четвертого размера.
– Снежана, ты просила сметану…
«Ну да, я ж клиническая идиотка – взять ее у тебя…»
Но держу свои мысли при себе, с улыбкой беру протянутый мне продукт. Подождав, когда Алла вернется на свое рабочее место, проверяю срок годности, однако с этим всё в порядке.
«Странно…»
Открываю сметану и украдкой пробую. Белая субстанция отчетливо горчит, сразу понимаю – она подпорчена. Скорее всего, ее забыли убрать в холодильник… Ну что же, очередная гадость обнаружена, теперь сделаю вид, что ничего не заметила.
– Спасибо, Алла!
Берусь за работу. Добавляю эту сметану в чашу для взбивания, причем делаю это так, чтобы повариха могла проследить. Та довольно ухмыляется и отворачивается. Я же иду к морозилке, набираю разных замороженных ягод, потом с этим всем иду к холодильнику и аккуратно выуживаю свежую сметану, маскирую сверху пакетом молока. Возвращаюсь, нагруженная, к своему столу и принимаюсь творить.
Я приготовлю два вида мороженого. Одно для Большого Босса, другое для вида, чтобы серпентарий убедился, я – лохушка, а убрать меня с дороги – раз плюнуть.
Руки принимаются за работу, а вот голова… забита воспоминаниями. Они бурлят во мне, как вода в гейзере. Я будто уже не я, точнее не совсем я. Словно проваливаюсь в свои четырнадцать лет, когда сижу на кухне в маминой старой квартире и учу геометрию с другом-одноклассником.
– Капут китайцам в Африке… – любил он повторять, когда что-то шло не так.
– Почему Африка и при чем тут китайцы? – как-то спросила я.
Он улыбнулся, сказал, что так часто говорил его дедушка.
Кстати, одноклассника тоже звали Игорь, фамилия, кажется, Тюлиньков. Помню только его прозвище – Тюлень. Знаю, он его ненавидел, хоть и не показывал этого.
Игорь запомнился мне милым, немного грустным, а еще умным и очень рассудительным, с ним по-настоящему хотелось общаться. Он нравился мне, хотя в классе считался критически непопулярным из-за своего веса. Однако я никогда плохо к толстякам не относилась. У меня бабушка была очень пухлая, царствие ей небесное. Она всегда говорила, что хорошего человека должно быть много.
Знаю, Игорю я тоже очень нравилась. Кто знает, может быть, мы с ним даже начали бы встречаться, не будь я такой доверчивой дурочкой…
Я с детства была ростом выше среднего и, как многие высокие девушки, рано начала расцветать. Грудь, попа, женственная походка – вся эта прелесть у меня стала проявляться довольно рано, и к девятому классу я успела обзавестись группой поклонников. Особенно я нравилась Пашке Моргунову. Этот козел дразнил меня с первого по третий классы, к пятому присмирел, а позже начал оказывать недвусмысленные знаки внимания. Только я его воспринимала исключительно как задиру, от которого стоит держаться подальше. Его многие не любили. Главная причина тому – его активная тупость и агрессивность. Однако сам он считал себя чуть ли не суперменом.
Отчего-то Моргунов очень нравился моему Светику, и однажды она уговорила меня погулять с ним и его другом. Мы пошли в парк «Солнечный остров». На тот момент еще многие купались в реке Кубань, хотя сейчас практически никто этого не делает. Река не из чистых. Случилось это в начале мая. Выдался очень жаркий день, аномально жаркий – температура больше тридцати градусов. Пашка предложил немного поплавать.
У реки есть такое место, где вода очень теплая из-за того, что тепловая электростанция сбрасывает туда воду после переработки. Сейчас я бы в жизни не стала даже ноги мочить в такой воде, но тогда ума у нас была целая палата, правда, на всех одна. В общем, решили искупаться.
Купальники мы со Светиком, конечно, не захватили, зато были в спортивных костюмах и решили плавать в майках. Мы переоделись, вдоволь набултыхались в воде, но всё же замерзли, ибо не лето, и поспешили на берег. Там имелись такие специальные кабинки для переодевания, как на морских пляжах. Наверное, они до сих пор там есть, я давно не гуляла в том парке. Я пошла переодеваться в одну, Светик в другую. И вдруг в мою кабинку влетел Пашка. Нахально так влетел, будто так и надо, причем с фотоаппаратом! К тому моменту я успела натянуть джинсы, а вот наверх – ничего, даже лифчик… Пашке удалось сделать несколько фото, где я полуголая пытаюсь прикрыть свое добро руками, и целый один снимок, где я это добро прикрыть еще не успела.
Паршивец сделал несколько быстрых кадров и дал деру. Я кое-как натянула одежду и бросилась его догонять. Позже подключилась и Светик. Мы напали на него вдвоем, а потом на него насел и товарищ, который гулял с нами. Я потребовала удалить фото. Он долго ломался, в конце концов что-то там понажимал и стал тыкать фотоаппаратом мне в лицо, твердя как заведенный: «Я удалил! Если хочешь, проверь! Хочешь?»
Стоило проверить, да, знаю. Но я подумала – не предлагал бы проверить, если бы что-то осталось. К тому же я чувствовала себя жутко неловко, очень хотелось домой. Мы со Светой ушли. Однако на следующий день Пашка выловил меня после школы, показал фото, где я полуголая, и сказал, что уже распечатал несколько копий, а если я кому-то пожалуюсь, он раздаст снимки в школе.
С того дня я оказалась у Моргунова на крючке. Я очень-очень хотела, чтобы он избавился от фото, ради этого пошла бы на многое, но он предложил откровенную мерзость: «Дай я тебя потрогаю, где захочу, и при тебе удалю фото, отдам тебе всё, что распечатал!» При этом так сверкнул глазами, что мне стало плохо. Я отказалась наотрез, и после этого он вообще не отставал. Каждый день подходил и придумывал гнусность за гнусностью, которыми я смогла бы выкупить фото.
Мне было жутко стыдно за собственную глупость и наивность, а еще страшно, что люди подумают, будто я нарочно позировала или даже состою с Моргуновым в интимной связи. Если бы кто-то так подумал, я бы просто умерла, настолько мерзко себя чувствовала, представляя эту картину.
Каждый день я боялась, что Пашке надоест со мной играть, и он покажет фото другим или соврет обо мне. И самое паршивое – я никому не могла довериться из-за того же страха и стыда, даже ближайшей подруге. Я молчала… Решила, что будет лучше, если никто не узнает, как мне паршиво. Так я избегу позора. Всеми силами старалась не показывать, что у меня на душе, вела себя с друзьями так же, как и раньше, а ночами ревела в подушку.
И вот на школьном вечере в честь Дня Победы Моргунов внезапно заявил: «Хочешь, чтобы я всё удалил? Сделаешь одну вещь и забудешь про меня! А если не согласишься, я всем раздам твою фотку и расскажу, что я тебя чпокал! Матери твоей тоже фотку с рассказом вышлю!»
Деморализовав меня угрозами, он изложил свой план: я заманиваю Игоря в класс, изображаю, что хочу с ним поцеловаться, и позволяю Моргунову над ним подшутить. Он сказал, что поднесет к губам Тюлинькова кактус с учительского стола. Кактус! Это должен был быть всего лишь кактус, а не задница этого морального урода!
После того злосчастного вечера всё изменилось. Стыд и вина паяльником жгли меня изнутри. До сих пор периодически жгут. Я знала, что Моргунов ненавидит Тюлинькова, но не думала, что настолько. А после случившегося уже Игорь возненавидел меня. Я кожей чувствовала его отношение.
Сейчас, будучи взрослой, я понимаю, как стоило поступить – честно и откровенно рассказать о своей проблеме маме, а она уж смогла бы заставить Моргунова удалить злосчастное фото, действовала бы через его родителей. Но тогда сам факт того, что мама может подумать, будто я позволила какому-то мальчику то, что она запрещала… Мне это казалось концом света. Конечно же, я должна была извиниться перед Игорем после всего, набраться смелости и подойти, объясниться. Но жгучий стыд и страх не дали. В общем, я смалодушничала, проще говоря, струсила.
«Жалкая, ничтожная трусиха…»
Я очень постаралась забыть эту историю. В этом мне помогло время, ведь прошло четырнадцать лет… Однако воспоминания иногда всё еще тычут меня острыми вилами, заставляют мучиться.
И эта фраза: «Капут китайцам в Африке…»
За всю свою жизнь я ее слышала только от Тюлинькова, а тут какой-то Игорь Викторович и тоже с этой же фразой! Я бы даже подумала, что тот Игорь и Большой Босс – одно и то же лицо, не будь эти лица такими разными…
Наверное, это выражение не такое уж редкое здесь на Кубани.
С трудом отряхнувшись от жгучего чувства вины, смотрю на время.
Хоть голову и заняла, а руки всё время продолжали трудиться. Пломбир помещен в морозилку уже час назад, а за это время я еще успела сделать тесто для бисквитов и эклеров.
Вытаскиваю застывший пломбир, аккуратно раскладываю на специальном блюде.
И тут у меня за спиной возникает Алла:
– Снежана, смотри, вон еще несколько брикетиков!
– О, я вижу! – улыбаюсь. Я специально положила в морозилку мороженое таким образом, чтобы не было видно, сколько там порций, а теперь надобности в конспирации больше нет. – Я просто подумала, что шефу не очень понравится пломбир из испорченной сметаны… Но ты можешь съесть, если такое любишь!
И, мысленно себе поаплодировав, ухожу с подносом из кухни.
Глава 16. Пломбир
Снежана
Иду по коридору к кабинету Большого Босса, на лице улыбка, в глазах позитив, а внутри… Там до сих пор всё сжимается от гадких воспоминаний. Всё-таки эффект от пережитого в юности самый стойкий, пробивается даже через столько лет.
Как же я ненавидела Пашку Моргунова, один бог знает! И ведь я была не одинока, многие его не любили, но и боялись тоже. Никому не хотелось оказаться объектом его насмешек. Он, как сейчас выражаются, был троллем восьмидесятого уровня. Перед ним лебезили, стелились, некоторые восхищались или даже мечтали о нем, ведь спортсмен, атлетически сложен, да к тому же блондин. Не парень, а мечта… когда рот не открывает и подлянок не устраивает.
Пашка Моргунов был одним из лидеров класса. Для меня, хорошей девочки, которая не пьет, не курит и не ругается матом, сплетня, пущенная таким козлом, стала бы погибелью, тем более сопровожденная фотографией-доказательством. И рассказывай потом, что ты не такая… Пусть поверили бы не все, но большая часть с удовольствием смаковала бы сплетню. Заклеймили бы давалкой. Но в тот момент даже не «школьная слава» пугала меня больше всего, а то, что Пашка может сказать моей маме… Она женщина строгих правил. Меня никогда не била, но умела быть очень строгой. И тему секса считала для меня закрытой вплоть до совершеннолетия. Не раз, не два и не тридцать два дала мне это понять.
У меня внутри до сих пор всё сжимается в комочек от мерзкого чувства, что меня вываляли в грязи, заставили совершить страшную подлость. И ведь у меня с Пашкой ровным счетом ничего не было, хотя он об этом сильно мечтал. Господи, как же хорошо, что у меня с ним ничего не было…
Мой организм очень остро отреагировал на напоминание о ситуации. Это лишний раз говорит о том, что эту ситуацию я так и не отпустила. Очень хочу вырвать ее из сердца, забыть, в то же время понимаю – это вряд ли случится.
«Что, если для Тюлинькова это до сих пор так же болезненно, как и для меня?»
Может быть, настало время его найти? Извиниться, объясниться… Теперь мы уже взрослые люди, сможем спокойно поговорить.
«Да на кой черт ему мои извинения… Может быть, он и думать про это забыл… И тут я, раскаявшаяся такая, появляюсь в рыцарских доспехах – успокаивать обиженных, вымаливать прощения за старые грехи, а по факту… лишь бередить старые раны…»
Зачем? Нужно ли это ему так же, как и мне? Ведь это я чувствую вину, а не он. Вот кому стоит надавать подзатыльников, так это Пашке Моргунову. Всё из-за него, скота редкостного.
Вижу табличку на двери Большого Босса:
«Директор
Алпатов Игорь Викторович».
Про себя отмечаю – Алпатов, не Тюлиньков! Глупо было даже представить, что эти два настолько разных человека вдруг окажутся одним лицом.
«Всё же интересно, как там поживает Тюлиньков…»
С этими мыслями стучу в дверь, слышу резкое:
– Войдите.
Осторожно захожу.
Про себя аж присвистываю, оценив шикарную отделку кабинета. Пару дней назад мы со Светиком смотрели вечером передачу про Трампа после того, как он стал президентом Америки. В передаче несколько кадров сделали в кабинете президента. Так вот: место службы Игоря Викторовича ничем не уступает! Разве только чуть меньше в размерах. Полированный паркет, ковер, в котором тонут ноги, стены покрыты витиеватыми узорами, дорогая антикварная мебель… В общем, царская роскошь! Я даже на секунду испугалась, что могу уронить поднос, и прощай, пушистая напольная красота. К счастью, этого не случилось.
– Проходите, Снежана… – тянет Большой Босс, хищно меня оглядывая.
«Проголодался, что ли?»
Спешу поставить блюдо на его шикарный лакированный стол.
– Что это?
Он приподнимает левую бровь, когда я начинаю раскладывать перед ним тарелочки.
– Сейчас я всё объясню! Потерпите немного… Я приготовила четыре вида мороженого, поместила их в разные емкости, чтобы они не соприкасались, и Вы смогли бы оценить достоинства каждого.
– Может, вы еще и четыре разных ложки принесли?
– Конечно! – Пожимаю плечами, достаю из кармана фартука четыре маленьких ложечки, завернутые в специальный чехол для приборов, аккуратно их раскладываю. – Это клубничный пломбир, попробуйте!
Большой Босс смотрит на меня с таким недоверием, словно прямо сейчас собираюсь его отравить. В какой-то момент даже кажется – не станет пробовать! Просто пошлет подальше. Но нет, всё же берет ложку, отправляет в рот крохотный кусочек.
– Вы как-то интересно пробуете… – подмечаю.
– В смысле? – Его левая бровь снова взлетает.
– Разве такой малюсенький кусочек раскроет всё богатство вкуса? Вы берите смелее!
Прямо кожей чувствую, как он хочет послать меня подальше. Почему? Мне искренне непонятно и как-то даже обидно.
«Так, дорогая, включаем обаяние на максимум!» – приказываю себе и начинаю ему улыбаться ровно той же улыбкой, как и сегодня утром. Результат оказывается примерно таким же. Большой Босс сначала замирает, потом начинает чаще дышать и как-то немного смягчается, что ли. По крайней мере зверское выражение лица пропадает.
– Ну? Наберите полную ложечку! – предлагаю всё с той же улыбкой.
И он набирает, отправляет в рот, медленно вытаскивает ложку и внимательно на меня смотрит.
– Есть еще черничное, малиновое и… кофейное! – продолжаю рекламировать свои творения. – Вы сегодня утром заказывали черный несладкий кофе, я сделала мороженое с подобным вкусом, оно совсем несладкое – мой эксперимент. Окажете честь попробовать?
Он хмурится, но честь всё же оказывает. Пробует каждый вид мороженого, в конце говорит:
– Хорошо, Снежана, вы отлично справились. Возвращайтесь к работе…
– Спасибо! – стараюсь, чтобы мой голос звучал обыденно, но мне всё равно кажется, что проверещала это практически на ультразвуке.
Тянусь к подносу, чтобы забрать, но Игорь Викторович качает головой.
– Это оставьте, я попрошу убрать официанта. Вы свободны.
Игорь
Наблюдаю за тем, как Снежок движется к выходу, и отправляю в рот новую порцию кофейного пломбира. К слову, он удивительный – ничего лишнего, насыщенный вкус кофе со сливками. Если бы автором этого творения был кто-то другой, я, пожалуй, внес бы его в меню.
Снежана совсем меня не узнала. Видимо, моя мечта действительно сбылась: я полностью изменился. У нее даже мысли не проскочило, что я – Тюлень. И не проскочит… Я ведь даже фамилию сменил!
К слову, этот факт взбесил моих родителей настолько, что они несколько лет со мной не разговаривали. Даже сейчас всё общение сводится к паре-тройке звонков в год, приуроченных к дням рождения и большим праздникам.
Лично я не понимаю, как можно довести своего ребенка до такого состояния, чтобы у него в молодости стали появляться серьезные проблемы со здоровьем? Как?! Но именно это они со мной сделали.
После того как я решил изменить свою жизнь, похудеть и заняться спортом, стал учиться готовить себе еду, они на меня так окрысились, будто я – конченый псих. Еще бы, жрали всё подряд, делали что хотели, а точнее ни черта, а тут какой-то сопляк посмел учить их жизни. Я пытался заставить их что-то сделать, о чем-то задуматься, но всё было бесполезно, они не хотели.
Здоровый образ жизни – это вам не лапша быстрого приготовления на завтрак, обед и ужин, да еще и с майонезом. Нормальный суп еще сварить надо, а для того, чтобы его сварить, требуется сходить за «человеческими» продуктами в магазин. В нашей обшарпанной двушке таких отродясь не водилось. Даже картошка была в основном в виде чипсов или жаренная в таком количестве масла, что возникал вопрос: это жаренная в масле картошка или жареное масло с картошкой?
Лень родителей меня просто убивала… Лучше будут пихать в себя горсти таблеток, а после работы лежать на диване и питаться мусором, который их убивает, чем поднимут свои толстые задницы и займутся уже своей жизнью! Это к вопросу ответственности.
Если бы у меня был ребенок, я бы сделал всё возможное для того, чтобы он нормально питался, рос здоровым. Уделял бы ему внимание… И это уже про любовь, которой я от своих родителей никогда не чувствовал!
В моем стремлении похудеть и вести здоровый образ жизни меня поддерживала только бабушка. Очень часто повторяла: «Ты не Тюлиньков, ты Алпатов, я по породе вижу!» Алпатов – девичья фамилия моей матери. Однажды я решил: а почему бы мне им не стать? И отрезал от себя всё, что связывало меня с тюленьей жизнью.
И вот он – результат. Снежок даже после длительной беседы не видит во мне рохлю, с которым была знакома в школе.
Общаясь с ней сегодня, я сделал очень интересное для себя открытие: я не хочу ее увольнять. Я ее просто хочу! Можно прямо на этом самом столе, куда она поставила поднос с мороженым.
До безумия хотел ее в школе… Даже после того, что она со мной сделала. Ненавидел себя за это чувство и отчаянно ее желал. Но то, что не получилось у Тюленя, вполне может выйти у Игоря Викторовича Алпатова.
«А поматрошу-ка я тебя, моя дорогая, а потом… брошу, как водится. Тоже весьма достойная месть, только с пользой, по крайней мере лично для меня. Это собьет с тебя спесь… Научит жизни!»
