Диана Рымарь
Держись от меня… поближе!
Часть 1. Щекотливое положение
Глава 1. Вечер встречи выпускников
– Привет, вошка! – произнес Глеб Жаров, заметив ее.
Адель стояла возле арки, украшенной надписью: «Восемь лет со дня выпуска». Переминалась с ноги на ногу, будто решая, стоит ли заходить. Услышав его приветствие, резко повернулась, полоснула его полным ненависти взглядом, не удостоила и словом и скрылась в зале ресторана.
Сам не понял, зачем назвал ее школьным прозвищем, ведь прекрасно знал – она его ненавидела. И прозвище, и самого Глеба… Уж он для этого постарался. Старался годами и имел на это очень весомый повод: ему нравилось ее бесить.
Негодование, злость, обида – хоть какие-то эмоции в его сторону.
Жаров ловил кайф от того, как она вздрагивала при его появлении, как с опаской высматривала его в толпе, словно ей всегда нужно было знать, где он находился. Постоянно держалась начеку и фырчала, стоило ему подойти. Она боялась его, трепетала перед ним. В такие моменты Жарову хотелось сжать ее в объятиях, да так крепко, чтобы вздохнуть не могла, впиться в ее губы, почувствовать вкус… Но он никогда не показывал к ней подобного интереса, ведь стопроцентно отпихнула бы, засмеялась в лицо. Он не мог допустить подобного.
«Что она вообще тут делает?» – думал он, следуя за ней.
Глеб ходил на вечер встречи выпускников каждый год, а вот Адель Сафронова посетила его впервые. Любимец класса, большой человек, он наслаждался этими встречами. Плюс добился после школы немалого – у него свое бюро переводов Super Lingva, причем весьма успешное. Было чем прихвастнуть перед офис-менеджерами, продавцами и консультантами и получить свою минутку славы.
Жаров ждал появления Адель каждый вечер встреч выпускников, особенно в первые годы после окончания школы. Однако прошло два, три, пять лет, а она всё не появлялась. Впрочем, неудивительно, ведь друзей у нее в школе не было. Тут тоже постарался он. Начинал издеваться над каждой девчонкой, кто с ней общался, и оставлял в покое, как только они прекращали дружить. Парней и подавно возле Сафроновой не водилось – кому охота почувствовать на себе силу главного «кулака» класса. Глеб с десяти лет занимался боксом и отлично умел разъяснить непонятливым товарищам, что его мнение важнее прочих.
Адель попала в его школу в девятом классе, и к середине года он сделал так, что умница и отличница сидела в гордом одиночестве на задворках.
Приятно было иногда присесть к ней за парту и начать неспешный диалог из разряда «Кто ж с тобой гулять будет! Ты же мелкая, тощая… Заморыш!».
Тогда почти обнимал, почти трогал за колено. А так хотелось рукой под юбку, чтобы взвизгнула от неожиданности!
Сафронова дрожала от его близости, почти не дышала. Он видел на ее руках мурашки, а у самого внутри всё закипало, жгло, распирало, так хотелось ее внимания. Хоть пара минут рядом, хоть запах ее почувствовать… Жаров потом неделями вспоминал такие вот посиделки, смаковал каждую проведенную рядом секунду, каждый вздох Адель, каждый поворот головы.
Как же ярко горели ее глаза, когда на него смотрела! Прямо как сегодня.
Глеб должен еще хоть немного насладиться этим взглядом, он еще не насмотрелся.
Поэтому тут же поспешил в зал ресторана вслед за любимой школьной игрушкой.
Из года в год их класс собирался в одном и том же месте – грузинском ресторане в центре. Здесь уютно, почти по-домашнему. Большие деревянные столы, стулья, стены, обитые всё тем же деревом, улыбчивые официанты – словом, приятная атмосфера. Жаров и так любил тут бывать, но появление Адель украсило место чрезвычайно.
Глеб с порога наблюдал за тем, как Адель пробиралась сквозь столики к месту, где сидели одноклассники. Стремился поймать еще хотя бы один взгляд, пусть даже брошенный вскользь, но Сафронова так больше и не повернулась.
Он заметил, как она изменилась со времен школы. Раньше была немного худовата, зато теперь – цветущая женщина. Она как раз из той породы, которая всегда будет смотреться молодо. Девчонка небольшого роста, всё у нее на месте – ноги стройные, попка круглая, грудь в порядке, на плечи спадают длинные каштановые волосы. Одета не в свои обычные джинсы с кофтой, а в платье, призывно облегающее все нужные места, даже каблуки надела! Он ее на шпильках видел, кажется, всего один раз – на выпускном, с которого она сбежала сразу после церемонии вручения аттестатов.
«Да, каблуки напялила, а вот ходить на них не научилась», – подметил он про себя, наблюдая, как неуклюже она шла.
Не успела Адель подойти к столу, как к ней подлетела активистка класса, Катерина Зайцева, пухлая хохотушка. Она-то, собственно, эти вечера встреч каждый год и устраивала.
Зайцева подхватила Сафронову под руку и увела к столику девчонок, как будто они – лучшие подруги. Глебу оставалось только наблюдать издалека, не подходить же к ней, в самом-то деле!
«Как ты жила все эти годы, Воробышек?» – хотел бы он спросить.
Да, да, на людях – Вошка, а про себя – Воробушек… И ни разу за все три года совместной учебы не ошибся!
Ему не нравилось ее имя. В классе сплошные Лены, Кати, Маши – и тут вдруг Адель. Оно не шло ей, такое имя подошло бы какой-нибудь сильной, яркой, открытой девушке, а это всё не о его Воробушке, отнюдь. Хотя стержень в ней всё-таки имелся, ведь не перешла в другой класс, не сбежала от него, хотя и жаловалась не раз. Даже его матери докладывали, за что он получал дома подзатыльники – стандартный метод воспитания в его семье. А на следующий день еще больше донимал Воробушка, чтобы ей тоже жизнь медом не казалась.
Стало дико любопытно, вспоминала ли она о нем вообще. Раньше он очень старался за день достать ее так, чтобы ночью обязательно о нем думала. Вечные придирки, подколки, критика внешности… Хотя как раз ее внешность очень ему нравилась.
Мелкая брюнетка может кому-то и может показаться обычной, не стоящей внимания, но для него привлекательней девушки не было. Глаза у нее совершенно необычные. Издалека смотришь, кажутся карими, а на деле темно-синие – удивительные глаза.
Глеб давно вырос, и в свои двадцать шесть успел познать немало женщин. Разных – от блондинок до черненьких. Да, да, была у него как-то раз африканочка, сладкая птичка из южных стран. Женщины вообще любили Жарова, да и разве можно его не любить? Сто девяносто сантиметров сплошной привлекательности. В плечах широк, атлетически сложен, нос орлиный, да, но это его не особенно портило. Кареглазые брюнеты – вечный тренд у женского населения.
Кстати, девушка у него, конечно же, имелась и в настоящее время – Анжела Герц, между прочим, модель нижнего белья. Сексуальная и ненасытная! Иногда ему казалось, что она круглые сутки только и делает, что ждет его звонка.
В личной жизни у Жарова всё хорошо, но второй Адель ему встретить так и не удалось. Не попалось девушки, которая волновала бы так же сильно.
Эх, если бы она хоть раз… хоть один гребаный раз поговорила с ним по-доброму, за руку взяла, он бы, может, над ней и не издевался. Однако пока он не начал ее травить, Адель вообще его не замечала.
Сидела отличница за первой партой, улыбалась всем подряд, но не ему. Не ему! Посмела его не заметить!
И она платила за эту свою ошибку каждый божий день от звонка до звонка… Жаль, что срок ее заключения в школе так быстро закончился.
Глава 2. Вошка
«Зачем я сюда пришла? Кому что пыталась доказать?» – ругалась про себя Адель.
И вроде бы все вокруг дружелюбные, улыбаются, ресторан такой красивый, с теплыми нотками в интерьере. Девочки неожиданно сразу приняли ее в стаю, чего раньше не случалось. Усадили за стол, налили бокал шампанского, принялись щебетать о том, кто что делал все эти годы. Но настроение Адель успело скатиться в ноль еще до входа в зал после того, как услышала проклятое «Вошка».
Она сидела за столом, делала вид, что пьет шампанское, улыбалась бывшим одноклассницам. Самой же хотелось взять вилку, перелезть через стол и воткнуть ее Жарову прямо в руку или ногу… Да куда угодно, любая часть тела сгодилась бы. Лишь бы согнулся от боли и прекратил ухмыляться, периодически на нее поглядывая.
«Что смотришь, придурок!» – хотелось ей закричать, высказать наболевшее, может, даже ругнуться матом… Да-да, ей, интеллигентке до мозга костей, которая за всю взрослую жизнь слова никому плохого не сказала, хотелось взять и выругаться прямо здесь, при всех.
А ведь она специально для этого вечера приобрела платье, сходила в парикмахерскую, шпильки эти дурацкие купила, помаду новую. Хотела зайти сюда и наконец почувствовать себя не грязной Вошкой, а уважаемой личностью. Ей это очень нужно, буквально жизненно необходимо.
Хотела доказать самой себе, что изменилась, что стала сильной, что может держать удар. Но, как показало столкновение у дверей, не очень-то этот удар ей по силам. Страшно, что, если дашь сдачи, прилетит еще сильнее и больнее, хотя и понятно, что страх этот ирреален, ведь она уже не в школе. Максимум, что Жаров может сделать, – это покричать, а физически на нее уже никак не сможет воздействовать… Ну, если не хочет в суд сходить и в тюрьме посидеть или хотя бы штраф заплатить, ведь безнаказанным она физическое насилие не оставит уж точно.
«Встреться со своим страхом, сумей выстоять и отпусти его…» – вещал любимый блогер, гуру психологии, на чей инстаграм Адель подписалась.
Мудрая фраза! Очень мудрая… Она бы отпустила… его руку, если бы держала Жарова на крыше какого-нибудь небоскреба, удерживая от падения. Отпустила бы с удовольствием! И с улыбкой наблюдала бы, как он падал. Платочком бы еще вслед помахала.
Прошло восемь лет, а она по-прежнему для него Вошка.
«Ну какой же урод!»
– А вот мои двойняшки! – заявила Катерина и стала совать однокласснице под нос свой телефон, на экране которого виднелось фото с малышами.
Только у Адель перед глазами всплыла совсем другая картина…
* * *
– Вошка, Вошка!
– Вшивая дрянь! Принесла заразу в школу!
Одноклассники орали на нее как оглашенные, заманили за школу и принялись травить, а Адель не знала что делать и куда бежать. До смерти боялась, что будут бить… И во главе толпы из дюжины человек, конечно же, Жаров. Стоял, шире всех ухмылялся и громче всех обвинял, что она притащила вшей в школу.
– У меня не было вшей! – пыталась она за себя заступиться.
Тогда он подошел, сорвал с ее бритой головы платок и замахал им как флагом, крича свою обличительную речь:
– А это что? Почему ты лысая? Родаки пожалели денег на шампунь от вшей? Нищеброды! Хотя они сделали тебе одолжение, ведь волосы у тебя были стремные!
– Вошка, Вошка… – продолжали кричать откуда-то сзади.
– У меня не было вшей… – шептала Адель, размазывая слезы по щекам.
Да только разве этим лбам что-нибудь докажешь?
У Адель и правда не было педикулеза, просто на выходные в гости приехала двоюродная сестра, возомнившая себя парикмахером. Она предложила сделать модную ассиметричную стрижку и подбрить волосы с одной стороны. Но сделала это как-то совсем неаккуратно, так что прическа выглядела устрашающе.
– Проще всё сбрить… – объявила мама и помогла сестре окончательно изуродовать бедную девочку.
– Они отрастут, Аделечка, не переживай, – увещевала она, когда дочь расплакалась, глядя в зеркало на свою лысую голову.
Смотрелось жутко, поэтому папа выдал им денег на внеочередной шопинг, и они пошли покупать для Адель косынку. Выбрали нежную, шелковую, как раз под цвет глаз – темно-синюю. Но когда Сафронова пришла в школу в этой самой косынке, оказалось, что в школе засекли несколько случаев педикулеза.
Одноклассники сложили два плюс два, получили пять и накинулись на нее с обвинениями. Потом обманом заманили за школу и решили ее проучить, как Жаров это назвал.
Если бы не проходящий мимо учитель истории, возможно, история окончилась бы совсем плохо. Адель отделалась испугом.
Помнила, как решила: больше в школу не пойдет, и точка! Неделю прогуливала, а потом узнали родители. Они не ругались, нет. В их семье вообще редко повышали голос. Но объяснили, что в школу ходить обязательно нужно, что это основа основ, и прогуливать – путь ленивцев и слабаков. Вот тогда Адель и рассказала им, что ее уже несколько месяцев травил одноклассник.
Ее вежливая и скромная мама, профессор кафедры лингвистики, в очках с толстыми линзами, пришла в школу возмущаться. Надо отдать ей должное, возмущалась долго и даже громко, да только толку – ноль. После того похода еще и классный руководитель невзлюбила Адель.
Жаров продолжал издевательства, а Адель жаловалась, но очень быстро поняла, что родители ровным счетом ничего не могли сделать. И чем больше она плакалась, тем сильнее Глеб ее травил, поэтому она замолчала.
Она не хотела ухудшать ситуацию, расстраивать родителей. И те поверили, что всё наладилось, что Адель оставили в покое…
Только Глеб и не думал останавливаться, клевал ее до самого выпускного, даже в кошмарных снах к ней являлся. И похоже, отношение к ней так и не изменил, хотя оба давно выросли.
Глава 3. Любопытный Жаров
Жаров затаился и вслушивался в то, что говорилось на другом конце длинного стола. Кажется, впитывал звуки даже кожей на затылке, ведь пришлось отвернуться – нельзя же пялиться на Воробушка полчаса подряд. Обменивался со школьными приятелями лишь невразумительными репликами и слушал, слушал…
Адель окружало пять одноклассниц, и каждую спрашивали, что интересного происходит в жизни. Те рассказывали до зубного скрежета нудно и долго. Глеб начал про себя материться и терять надежду, что очередь когда-нибудь дойдет и до Сафроновой, но это всё же случилось.
– А у тебя что интересного в жизни? – наконец спросили Адель.
Та немного помялась с ответом, а потом выдала совершенно неожиданное:
– Из самого интересного – меня вот недавно напечатали в небольшом издательстве. Я написала книгу о том, как изучать иностранные языки, сидя дома.
– Серьезно? – У Катерины, кажется, отвалилась челюсть.
Да и Глеб здорово удивился.
«Врет поди-ка! Где она и где писательство…»
Однако Сафронова немного покопалась в сумке и достала томик с ярко-желтой обложкой.
– Вот! «Иностранный язык для домоседов»! – гордо презентовала свой труд она. – Там схемы изучения языка, лайфхаки и немножко моей биографии, курьезные случаи, юмор…Хотите, кому-нибудь подарю экземплярчик…
«Мне подари! Я хочу!» – чуть не закричал Жаров.
Стало до дрожи любопытно взглянуть, что же там она накалякала. Но, уж конечно, просить подарить ему книгу он не станет, еще чего! И вообще, похоже, в этом издательстве работают одни идиоты. Кто в здравом уме издает книги писателей, которые даже высшее образование не получили?
«Да-да, Воробушек, мне известно, что ты бросила универ после третьего курса! Даже знаю почему…» – ехидно подумал Жаров.
После окончания школы Глеб старался держаться от Адель подальше, но не всегда получалось. Почему-то, когда пришло время выбирать профессию, решил податься именно в переводчики, прямо как Воробушек, хотя знал: это не его дорога.
Он и на факультативы по английскому ходил после школы в основном только для того, чтобы и там цеплять Воробушка. Глеб – парень умный, но языки давались ему не слишком хорошо, чего не скажешь об Адель. Она шпарила на английском со скоростью пулеметной очереди. Всё равно с упорством носорога Жаров пошел поступать именно на факультет перевода и переводоведения, причем в тот же самый университет, что и Сафронова. И тут его ждал провал нешуточных размеров – для поступления не хватило баллов.
Ох, как мать его за это ела… Кретин, дуболом, идиот – это самое мягкое, что он слышал за позорный провал. Но Глеб из тех парней, у которых всегда есть план «Б». Имелся на примете университет попроще, куда он и пошел – тоже на переводческое отделение. Думал, мама оценит, но нет, ни слова не сказала. Впрочем, ее не интересовали его достижения. Она была слишком занята собой и работой, а на него обращала внимание, только если косячил. Надо признать, косячил Жаров часто.
Хотя учились в разных вузах, о Воробушке Глеб периодически слышал – докладывали знакомые. Да и сам честно и откровенно следил за ее страничками в соцсетях. Пару раз пытался гулять в компаниях, где общалась Адель, но как только появлялся, Сафронова исчезала, чем немало его расстраивала, и тем больше удивился, увидев ее сегодня здесь.
В конце третьего курса он узнал от знакомого, что Воробушек крутит роман с каким-то папиком. Вот это удар ниже пояса! Жаров даже поначалу не поверил. Сложно представить девчонку, у которой и кавалеров, в общем-то, не было, со взрослым мужиком. Кстати, к тому, чтобы у нее и в университете не было парня, тоже он руку приложил, старался по мере сил.
После известия о папике Глеб взял без спроса машину матери и устроил засаду возле дома Адель, наблюдал за тем, когда она приходила и уходила. Лично убедился: информатор не врал, зря только нос приятелю разбил, доказывая, что тот не прав.
Адель вышла из квартиры к какому-то высокому, поджарому говнюку на модной тачке. Между прочим, тому явно за тридцать. Он ее поцеловал, посадил в машину и увез. Жаров тогда до двух ночи просидел возле ее подъезда, всё ждал, что она вернется. Однако она не вернулась, из чего он сделал вывод, что Сафронова спала с этим великовозрастным козлом. Той ночью Глеб сломал палец – врезал кулаком в стену, когда представил Воробушка пыхтящей под этим мужиком. Небось, уже не раз пыхтела, если так спокойно села в его машину!
После этого происшествия Жаров решил для себя: больше за Сафроновой следить не будет. У нее своя жизнь, у него своя. Лишь иногда заглядывал на ее странички в соцсетях, но она там больше вообще никак не активничала, да и в университет не вернулась – это он знал точно. Решил: вышла замуж за того папика и плюнула на учебу. Совершенно очевидно, что повелась на деньги, и больше ее в жизни ничего не интересовало, как и всех остальных баб.
А тут оказывается, что эта невежда книжки пишет! Вот точно в издательстве работают одни идиоты и печатают всякую ерунду.
– Я возьму книгу! – тут же заявила Катерина.
«Я, я… Тоже мне, пигалица! И тут пролезла вперед!» – ругнулся он про себя, краем глаза наблюдая, как заветная книга исчезает в бауле Зайцевой.
– И что, правда можно выучить язык дома? – не унималась она.
– Запросто! – кивнула Адель.
– Но как же без учителя? Да и для произношения нужен носитель языка…
– Ой, вот как раз с этим в наше время проблем никаких нет! Есть куча форумов, где можно списаться с носителями, которые с радостью пообщаются по скайпу. Это даже не стоит ни копейки! – воодушевленно щебетала Сафронова.
– А им-то это зачем? – всплеснула руками Катерина.
– Как это зачем? Некоторые русский изучают… Обмен опытом!
– М-да, чем люди только ни занимаются… – покачали головой одноклассницы.
– Кстати, а твои родители всё еще работают в универе? – спросила Катерина у Адель. – Дело в том, что у меня сестра школу в этом году заканчивает… Всей семьей думаем, в какой университет приткнуть…
«Вот и причина, по которой Зайцева уцепилась за Сафронову. Просто хочет устроить сестру! Интересно, Воробушек догадается или решит, что вдруг стала всем интересной?» – тут же сделал вывод Жаров.
Он украдкой посмотрел на Адель, но та, даже если и поняла намерения Катерины, виду не подала. Лишь тихо ответила:
– Мои родители умерли…
– Как? – тут же заохали девушки.
– Помните, пять лет назад случилась авиакатастрофа рейса Москва – Анталия? Об этом еще гудели во всех новостях.
– Что-то такое припоминаю… – всплеснула руками Катерина.
– Мои родители летели тем рейсом… – вздохнула Адель.
Одноклассницы принялись ей сочувствовать.
– Да ничего, – махнула рукой Сафронова, – это было давно…
В этот момент Жаров всё же рискнул посмотреть на своего Воробушка в открытую. Заметил, как погрустнело ее и без того не слишком веселое личико. Она сидела там такая маленькая и трогательная, улыбалась одними губами, а глаза грустные. Захотелось самому подойти к ней, посочувствовать. Только разве ей нужно его сочувствие? Вот уж вряд ли.
Чтобы избежать соблазна, ушел покурить на улицу, заодно взялся за телефон и без проблем нашел книгу Сафроновой в интернет-магазине, заказал экземпляр для себя.
«Значит, немного биографии? С юмором? Посмотрим, какой у тебя юмор, Воробушек…»
Честно говоря, ничего подобного о ней узнать не ожидал. Адель никогда не казалась ему способной на что-то стоящее. Слишком скромная и закрытая. Где она и где юмор… на разных планетах!
Тут забренчал телефон.
– Привет, милый… Я вся изнемогаю, приедешь? – спросила Анжела.
– Давай не сегодня! Приду пьяный, с больной головой, на черта оно тебе надо?
– Я тебя любого хочу… – замурлыкала она.
– Завтра! – отрезал Жаров и отключился.
Почему-то не хотелось разбавлять вечер сексом с Анжелой после того, как встретил Воробушка.
Глеб поспешил обратно в зал, и каково же было его разочарование, когда Адель там не нашел.
– А где Сафронова? – решился он спросить у Катерины.
– Ей позвонили, и она срочно ушла…
В этот момент Жарову очень захотелось стукнуть себя ладонью по лбу. Покурил, называется…
Курилка располагалась в стороне от входа; получается, пока он там болтал с Анжелой, упустил Адель. Стало жутко обидно, ведь и близко не насмотрелся, может, к концу вечера и заговорил бы с ней даже, а птичка раз – и улетела. Разве честно? И когда теперь снова появится – непонятно.
«Хоть курить бросай, ей богу…» – промелькнула мысль.
