Диана Рымарь
Притворись, что любишь 3
Глава 32. Без нее невозможно
«Апельсинка должна быть! Она просто обязана быть в моей жизни! Ну как я без нее… Без нее невозможно!» – вертел он в голове одну и ту же мысль во время полета из Краснодара в Питер.
Смотрел в окно и продолжал вспоминать их совместную жизнь. Ведь она, жизнь эта, была хорошей, полной радости, общения и хорошего секса, а сколько в ней было любви – его и Флориной. Их общее большое чувство… такое чувство только слепец не заметил бы, а Рус себя слепцом не считал. И всё это разрушить из-за откровенной фигни?! Нет, спасибо, он не полный кретин, чтобы позволить этому случиться.
«Я всё улажу, разрулю…»
В конце концов, с чего он решил, что Флора могла сделать аборт? Не так уж сильно они поругались. Немного расставили границы – не более. После такого любящая девушка уж точно на аборт не побежит. Или побежит? Беременна ли она вообще? Может быть, просто ходила в клинику на плановую проверку, или еще что. Да и откуда взяться ребенку, если девчонка на противозачаточных…
– Чего гадать, скоро всё узнаю, – проворчал он, подъезжая к дому, где располагалась его квартира.
Посмотрел вверх – свет в квартире не горит, хотя время близилось к полуночи. Странно, потому что Апельсинка обычно в такое время еще бодрствовала, то есть они оба бодрствовали – как правило, занимались любовью.
«Ну, легла пораньше, разве криминал?»
Так даже лучше. Сонная Флора – легкая добыча. Он разденется, нырнет к ней в постель и помирится с ней старым дедовским способом. После нескольких оргазмов у девчонки не останется выбора, кроме как забыть историю с клубом и задержку Руса в Краснодаре, и они вместе решат, как жить дальше, обсудят вопрос с ребенком.
Руслан зашел максимально тихо. Внимательно прислушался, но в квартире царила тишина.
«Определенно спит!» – тут же решил он.
Флора, как правило, во время сна не издавала никаких звуков. Он ни разу не слышал, чтобы она храпела. Любил наблюдать за тем, как она подпирает ладонью щеку, словно так слаще спится. Наверное, и сейчас лежит в такой же позе.
Он разулся и принялся красться к спальне прямо как ягуар во время охоты – аккуратно и совершенно бесшумно. Уже перед дверью стащил с себя рубашку, джинсы, остро почувствовал, как растет возбуждение. Осторожно зашел – продвигался медленно, боясь что-нибудь зацепить, ведь глаза еще не привыкли к темноте. Кое-как добрел до кровати, коснулся одеяла и…
«Всё, дальше можно не красться…» – понял почти сразу, почувствовав пушистую поверхность покрывала, купленного Апельсинкой месяц назад. Кровать заправлена, а значит, девчонки в ней нет.
Рус включил свет и уставился на идеально прибранную постель.
– Флора! – взревел он.
Где ей еще быть в двенадцать часов ночи, кроме как не в спальне?
На всякий случай обошел квартиру, но всё впустую.
Он позвонил ей, но Флора, как и сегодня утром, проигнорировала звонок.
– Это что же такое делается… – зарычал он. – Свинтила гулять мне назло? Типа я не узнаю? А я вот взял да узнал! Ну держись теперь, дорогуша…
Зря раздевался… И возбуждался тоже зря.
Рус наскоро принял душ, достал из шкафа чистые джинсы, рубашку и вдруг обнаружил на некоторых полках подозрительную пустоту. Одежда Флоры исчезла! Не вся, но весомая ее часть.
Трубачёв почувствовал себя так, словно ему только что двинули по темечку битой.
«Так, это что вообще такое? Это как? Это зачем?! Она решила разъехаться? Из-за одного идиотского похода в клуб?! Ничего себе…»
Рус стоял, смотрел на пустые полки и решительно не понимал, как в один момент весь его счастливый мир встал с ног на голову.
Да он за ноги эту девчонку обратно притащит, не будь он Трубачёв! Вот возьмет, поедет к ней и притащит. Как в древние времена: схватит, перебросит через плечо и в берлогу. Ишь чего выдумала, вещи она собрала! Флора – его женщина. Его и никого более!
В этот самый момент он вдруг вспомнил последние сказанные Флоре слова: «Я тебе собачка на привязи, что ли? Обязан сообщать, куда иду?»
Кажется, именно после этого она швырнула трубку.
Так сильно обиделась? Ну… если ей настолько претит, что он сходил в клуб, так он туда может больше и не ходить – ему абсолютно не принципиально. Или, допустим, ходить исключительно вместе с Флорой. И вообще, если малышке Карц так важно знать, где он, он будет ей сообщать!
Да, он как-то нехорошо среагировал на ее претензию. Ему бы тоже дико не понравилось, если бы она ушла куда-то с друзьями, а ему и слова не сказала. Руслан без сомнения был бы в бешенстве, увидь он в сети фото с вечеринки, о которой она умолчала.
Трубачёв всё про себя знал – он из породы «Ревнивикус Жуткус», прямо как его отец, тот ведь до сих пор ревновал мать к каждому столбу. Причем мама это как-то слишком спокойно воспринимала, ей даже нравилось быть всё время в фокусе его внимания. Вот и Флоре нравилось, когда Рус выспрашивал, где она и что с ней, могла хоть каждый час сообщать ему, что делала. Однако он упустил одну важную деталь: его девочка той же породы «Ревнивикус Жуткус», поэтому неудивительно, что надула губы.
Положение серьезнее, чем он думал, надо срочно его исправлять.
И Рус, несмотря на позднее время, направился прямиком в квартиру, где Флора жила, пока они не съехались. Судя по всему, рыжая беглянка там, больше негде.
Шел с намерением во что бы то ни стало забрать домой. Там ей самое место.
Когда оказался у нужного подъезда, отметил, что свет в ее квартире очень даже есть. Еще заметил, что на балконе толпится несколько парней с сигаретами, и это его уже совсем не обрадовало.
Несколько месяцев назад Флора оставила у Руса в машине запасную связку ключей – так, на всякий пожарный. Он захватил их, помчался к подъезду, птицей взлетел на нужный этаж, даже лифтом не воспользовался.
Впрочем, ключ не понадобился – входная дверь оказалась открыта. А в квартире дым коромыслом! Нашел целующуюся парочку в коридоре, кто-то играл на гитаре на кухне, кто-то шушукался у окна. На столе целая батарея дешевого алкоголя и студенческой закуски – чипсов, орешков и прочей ерунды.
Молодежь изрядно подвыпившая, явно первокурсники. Не встретил ни одной знакомой физиономии. Главное – Флоры нигде нет, как и ее соседки!
«Что за хрень…» – Руслан не постеснялся заглянуть в спальню сначала к Апельсинке, а потом уже и к ее соседке Алёне. Вторая нашлась скрученной на диване, а возле нее сидел Денис, ее парень, тот самый, кому он когда-то врезал, не разобравшись.
– Что происходит? – пробасил Трубачёв так громко, что стены почти содрогнулись.
– Тише ты… – окликнул его Денис. – Алёне плохо, перепила, еле угомонил…
– А что там за беспредел? – Рус махнул рукой в сторону двери.
– Вечеринка, – пожал Денис плечами.
– Где Флора?
– Не знаю, уехала на какой-то там отрыв, я краем уха слышал, не вникал…
– Что-о-о?! – У Руса челюсть отвисла буквально до пола.
– Просил же, не ори! Алёну разбудишь!
– Конечно разбужу! Пусть она объяснит мне…
– Ничего она тебе сейчас не объяснит! Ее опять стошнит, и всё… Подожди немного…
– Вот же… – прошипел Рус, но шуметь не стал.
Правда ведь, ничего не добьется.
Вышел из спальни и пробасил зычно:
– Вечеринка закончена, все по домам!
Молодые люди, как ни странно, послушались, даже спорить не стали. Видно, побоялись его злобного вида.
– Я ей покажу отрыв! Я ей такой отрыв покажу, что отрывать будет нечего! Обалдела в край… Как ее теперь искать?!
Достал телефон, набрал любимый номер – снова безрезультатно. От этого радиомолчания ему уже хотелось биться головой об стену.
Через полминуты вспомнил, что устанавливал на телефон приложение с поиском по геолокации. Выдохнул с облегчением и даже воспрянул духом… пока не обнаружил, где именно находится телефон Апельсинки.
Какой-то отель на окраине Питера.
«Что она там забыла?!»
И снова заскрипел зубами, причем сам этого даже не заметил. Пока добрался до места, успел передумать всё на свете, но всё же решил не пороть горячку, пока не поговорит с младшей Карц, а то так и с ума сойти недолго.
На поверку место оказалось даже не отелем, а цепочкой маленьких домиков в живописном районе. Руслан еле дозвался администратора, которым оказался седой мужчина лет пятидесяти с большой лысиной на макушке. Тот сначала совершенно не хотел выдавать Трубачёву информацию, но уступил, когда при помощи нового гостя стал на некоторую сумму богаче.
– Ваша девушка, говорите? – сощурил глаза администратор. – Ну держите!
С этими словами он передал Руслану карту-ключ, рассказал, куда идти.
– Только не устраивайте проблем, иначе вызову полицию… – напутствовал он взвинченного до предела парня.
При этих его словах сердце Руса ухнуло куда-то вниз.
– Она не одна? – спросил он сдавленно.
– Понятия не имею… – администратор пожал плечами.
В этот момент Руслан был практически уверен – врет. Слишком уж сильно забегали глаза, слишком уж показательно покачал головой. Да еще и проблем попросил не устраивать, полицией пригрозил…
«Не одна… Ну конечно, не одна… На кой черт ей сюда одной ехать! Отрыв в одиночку не устраивается! Кто он? С кем она?»
Когда Руслан вышел на аллейку, которая вела к нужному домику, время будто остановилось. Трубачёв словно наблюдал за собой со стороны. Вот делает шаг, еще один, и еще…
«А стоит ли вообще туда идти?» – малодушно подумал он.
Пока не поймал Флору на горяченьком, можно тешить себя надеждой, что ты у нее один, но когда увидишь измену своими глазами – обратной дороги не будет. И Апельсинки в его жизни тоже больше не будет…
«Очнись, придурок, ее и так уже нет!» – закричал он мысленно.
Лучше знать.
С этими мыслями он поплелся к домику Флоры. Тот, как назло, находился в самом конце, а Руслану каждый шаг казался подвигом. Прошла вечность, прежде чем он подошел к помещению с нужным номером. Увидел, что свет горит. Флора еще не спала, несмотря на глубокую ночь. Если бы он снимал такой номер с девушкой, пожалуй, тоже сейчас не спал бы…
«Нехороший знак, ох какой нехороший!»
У него была карта-ключ, можно просто зайти и… Нет, не можно! Если он застанет Флору кувыркающейся с мужиком, прибьет же! Ничто его не остановит. Пусть хотя бы оденется, что ли.
Решил позвонить. Услышал, как телефон Апельсинки заиграл мелодию, которую она на него поставила, а позже до него донеслось, как девушка чертыхнулась, сбросила звонок.
– Маленькая дрянь!
Прекратил мучить телефон и постучал в окно:
– Открывай, Апельсинка… – попросил сдавленно.
В этот момент она показалась в окне: волосы всклокочены, лицо испуганное, но по крайней мере одетая.
– Ты что тут делаешь? – взвизгнула она, округлив глаза.
– Открывай, говорю, разбираться будем…
Он больше не узнавал свой голос – тот стал совершенно неродным, будто гул из трубы.
– Подожди немножко! – вдруг попросила она, и в домике послышалась какая-то возня.
Рус подождал. Ровно полминуты, прежде чем открыл дверь своим ключом.
Вошел в импровизированную прихожую, скрестил руки на груди и уставился на дверь спальни.
Флора показалась через пару минут. Волосы еще более всклокоченные, глаза как пятирублевые монеты.
– Что ты тут делаешь? – спросила она с укоризной.
– К тебе тот же вопрос… – прохрипел он.
– Ну ты же передо мной не отчитываешься, куда и зачем ходишь, почему я должна…
Он подошел совсем близко, навис над ней и зло зашипел:
– С кем ты трахаешься, Флора? С кем ты мне изменяешь?
А в следующую секунду ее ладонь врезалась в его щеку.
Пощечина вышла звонкая, от души. Флора ударила и отпрянула, как будто сама испугалась того, что сделала.
– Охренел? – пропищала она, нервно сглотнув.
Никогда… Никогда раньше она не смела перед ним ругнуться и уж тем более поднять на него руку. Поцеловать – это пожалуйста, это каждый день, а вот ударить…
У Руса аж красные круги перед глазами запрыгали от сильнейшей, почти не контролируемой вспышки ярости. Первым порывом было отвесить оплеуху в ответ, но в ту же секунду в голове запульсировало:
«Это же Флора… Она же маленькая, слабая, ведь пораню, а я должен ее защищать!»
Неимоверным усилием воли ему удалось сдержать гнев. Сработала старая, вложенная в него с детства программа.
Он схватил малышку Карц за плечи, отодвинул в сторону и шагнул в спальню с единственным желанием – отыграться на том, кого там найдет… Но спальня была пуста.
– Где он? – взревел Руслан.
– Кто?
– Не прикидывайся! Я слышал возню! Я знаю, что ты здесь «отрываешься»…
С этими словами Рус ринулся искать по углам, потом забежал в ванную, но везде было пусто. Тогда он заглянул в шкаф, поспешил к кровати.
– Пожалуйста, не заглядывай под нее… – вдруг взмолилась Флора, встала у него на пути и принялась заламывать руки.
Трубачёв резким движением отстранил девушку и наклонился к самому полу, готовый хоть за ногу, хоть за руку вытащить на свет божий того, кого она без сомнения там спрятала.
Однако под кроватью не было мужчины, лишь куча альбомных листов.
«Спрятала… рисунки?!»
Руслан аккуратно достал находку.
– Флора, что это? – оторопел он.
– Ты не должен этого видеть… – пробубнила она, пытаясь отнять листы.
Но он не дал их ей. Воспользовался преимуществом роста и стал разглядывать их на весу. Лесной пейзаж и его лицо сбоку, морской пейзаж и его с Флорой целующийся силуэт. Желтый осенний листок клена, прикрывающий половину его лица. Всюду он или они вместе, на каждом рисунке!
– Флора, я не понимаю… – прохрипел он сдавленно.
– А что тут непонятного?! Ты унизил меня! Показал, что скорее выберешь должность, чем будешь следовать нашему с тобой плану! Потом еще в клуб пошел, с прошлыми подругами танцевал… Ты думал, я Полину не узнаю, что ли? Считай, носом ткнул, что я тебе сто лет в обед не сдалась… Я уехала сюда, чтобы немного отвлечься, а всё, что я могу делать, – это рисовать тебя! Несмотря на то, какой ты жуткий гад, я только о тебе и думаю! Я не хотела, чтобы ты видел мои рисунки, поэтому я их спрятала! Это мое личное, внутреннее… мой творческий отрыв…
– Какой отрыв? – перебил он ее.
– Творческий! В отличие от твоих отрывов в клубах, у меня отрывы творческие!
– А-а-а… – протянул он, широко раскрыв рот.
– Вот тебе и «а-а-а»! – рассвирепела Апельсинка. – И после всего ты еще прискакал сюда обвинять меня непонятно в чем, как будто я не доказала тебе, что мне можно верить! Ты просто невозможен! Ты упертый, ревнивый, сумасбродный… ты… ты…
Из всей ее пламенной речи Руслан сделал лишь один вывод: даже если он застукает Флору голой в одной комнате с семью мужиками, можно смело верить, что она там случайно и по доброй воле ни за что ему не изменит, потому что и в самом деле очень любит.
– Давай поженимся, Апельсинка! – вдруг предложил он.
– Э-э-э… что?! – судя по ее виду, она просто не поверила своим ушам.
Трубачёв подошел к ней почти вплотную, опустился на колени, сжал ее в объятиях:
– Пожалуйста, выходи за меня! Кольца, правда, нет, но я завтра исправлюсь!
Флора опустилась на колени рядом с Русом, сжала в своих руках его ладонь и ответила:
– Я всю жизнь хочу быть только с тобой! Ты не шутишь?
– Я никогда в жизни не был так серьезен!
Руслан заметил, как заблестели ее глаза.
– Только плакать не надо, ладно?
– Ничего не могу обещать! – ответила Флора, одновременно смеясь и всхлипывая. – Родители будут в шоке…
– Мне плевать! Я больше не позволю им стоять между нами! Ни родителям, ни обстоятельствам, ни расстоянию… Мы больше не расстанемся, я тебе обещаю!
Флора прильнула к нему, обняла, положила голову на грудь и замерла. В этот самый момент Руслан почувствовал, как неимоверное напряжение последних часов наконец покинуло его тело, уступив место дикому, слепящему счастью.
Судьба подарила ему апельсиновое лето, потом апельсиновый год… А теперь у него будет апельсиновая жизнь. Целая жизнь с его апельсиновой девочкой!
– Кстати, малышка, ты не беременна? – наконец догадался спросить он.
– Нет, с чего ты взял? – покачала она головой.
– Ну, значит, будешь…
Эпилог
«До чего же красивое…»
Флора вот уже который раз разглядывала свое колечко и всё никак не могла наглядеться. Руслан купил его сегодня утром, когда они возвращались из домика, где малышка Карц творчески отрывалась.
Ночью после того, как выяснили отношения, долго занимались любовью, потом немного поспали, позавтракали в местном кафе и поехали домой. По дороге Трубачёв остановился возле ювелирного и сказал ей сакраментальную фразу:
– Пойдем выберем тебе самое красивое кольцо!
И выбрали! Белое золото, бриллиант изумрудной огранки в целый карат величиной. Он блестел и переливался на солнце так ярко, что у Флоры слезились глаза, хотя она и понимала, что слезятся они не только поэтому.
Рус поцеловал ее и ушел в университет грызть гранит науки, а Апельсинка осталась в его квартире. Не могла она сегодня идти на учебу, не могла, и всё тут. Все мысли только о новом положении, о предстоящей свадьбе, переезде. Как в таком состоянии учиться?
– Я теперь невеста! – бормотала она, хлопоча на кухне.
«Руслан придет с учебы, и я накормлю его чем-нибудь вкусным, мясом по-французски например! А еще блинчиками! Мама любила повторять: блины – всегда выгодное блюдо. Можно подать и с вареньем, и с красной икрой. И красиво, и сытно. А к блинчикам еще лучше сварить компот, нет, кисель! А может, лучше пирог с вишней? Но духовка ведь уже занята мясом… Есть мультиварка!»
Флора металась по кухне несколько часов к ряду, готовя и убирая.
В конце концов, она теперь Русу не абы кто, а будущая жена. Он должен знать, что она способна не только наедать щеки в кафе за его счет, но и сама что-нибудь сделать. Раньше-то они себя приготовлением пищи особенно не утруждали, в основном заказывали еду.
«Подумать только, еще вчера вечером я с ним мысленно прощалась, а сегодня жду его с учебы с кольцом на пальце! Удивительный мир!»
Звук открывающейся двери раздался как раз вовремя.
Пирог остывал на столе, мясо пропитало ароматом всю кухню, гостиную, прихожую, подъезду, наверняка, тоже досталось. Даже блинчики уже почти все были пожарены, теста осталось всего на парочку. Кисель тоже загустел до нужной кондиции.
Апельсинка бросилась в прихожую с поварешкой наперевес и застыла, увидев перед собой совершенно не Руса.
– Привет, Флорочка! – проговорил дядя Кирилл, проходя в прихожую.
В этот самый момент ей захотелось превратиться в маленького-маленького микробика, тогда она смогла бы спрятаться под этой самой поварешкой, которую держала в руках.
Вдруг следом показалась тетя Кира.
«Дела всё хуже и хуже!» – заистерила про себя малышка Карц.
– Флорочка! Что ты тут делаешь? – спросила тетя Кира.
На этом бы сюрпризам и закончиться, хватит уже, и так чуть до инфаркта не довели… Но нет! Теперь в дверях показались ее родители. Апельсинка еле удержалась, чтобы не шлепнуть себя ладонью по лбу.
– Доченька! – Ждана раскрыла руки и тут же стиснула ее в объятиях. – Не понимаю, ты как тут оказалась? Будь добра, объясни!
Она бы с радостью! Если бы знала как, ей богу, объяснила бы.
«Рус, где ты? Появись!» – взмолилась Апельсинка, но вселенная ее не услышала. Тогда Флора просто попятилась в гостиную, а взрослые всё продолжали наступать с немым вопросом на лицах.
– Я это… Просто готовила ужин… – тихо проблеяла она.
– А почему ты готовила его здесь, а не у себя! – насупился отец.
– Просто у меня дома дым коромыслом, трубу прорвало… там сейчас нельзя быть! – сказала первое, что пришло на ум. Глупо, конечно, но это всё же лучше, чем оглохнуть от их криков в гордом одиночестве. Пусть Руслан тоже глохнет!
– Доченька, ну а что же ты не позвонила? – тут же забеспокоился отец. – Мы бы помогли…
– Так зачем? – Флора окончательно вошла в роль и продолжила самозабвенно врать: – Мы вызвали мастера, Алёна к подружке подалась, а я сюда… Рус оказался очень гостеприимным.
Натан кивнул и проговорил:
– Как хорошо, что мы с матерью сначала сюда заглянули, а то явились бы сейчас в твою квартиру сюрпризом… Какой Рус молодец! Спасибо ему, что приютил! Ты сказала ему спасибо, Флора?
– О, я сказала… – кивнула она.
– Даже ужин в благодарность приготовила, да? – усмехнулся дядя Кирилл. – Хорошую девочку ты вырастил, Карц! Кстати, пахнет обалденно, даже есть захотелось… Может, и на нас еды хватит?
– Хватит! – закивала маленькая врунья. – Проходите в гостиную, я уже тут немножко освоилась, сейчас мигом накрою на стол, а вы отдыхайте, с дороги ведь!
«Еда – отличный способ отвлечь внимание!» – мелькнуло в ее голове.
Флора как ужаленная принялась бегать между кухней и гостиной, а потом тетя Кира и мама предложили ей помощь. Втроем они быстро справились и уже через несколько минут наслаждались мясом по-французски.
«Как бы мне предупредить Руса…» – Апельсинка всё пыталась уличить момент, чтобы сбегать в спальню за телефоном, который стоял там на подзарядке. Но спокойно зайти в спальню Трубачёва-младшего при родителях казалось ей верхом неприличия.
«Эх, стоило сразу им признаться! Ведь договорились с Русланом больше не таиться!» – умом-то она это понимала… но сердцем… сердце просто сбежало в пятки и возвращаться отказалось наотрез! А как можно признаться в сокровенном, если сердце в пятках?
Рус появился в тот момент, когда Флора разливала гостям кисель. Зашел и в буквальном смысле остолбенел:
– Э-э-э… Привет! А что вы тут делаете? – спросил он, подошел и поздоровался за руку с отцом и дядей Натаном. Потом поцеловал в щеку Киру. – Мамуля!
– Сыночек, отец рассказал мне, что у тебя девушка, вот мы и приехали познакомиться… – тут же выдала она.
– Серьезно? – усмехнулся Трубачёв-младший. – Ну и как знакомство?
– Что ты имеешь в виду? – спросил дядя Кирилл.
Руслан обвел гостей взглядом, потом уставился на Флору с немым вопросом. В этот момент она осторожно встала со своего места и стала аккуратно пробираться к выходу. Он тут же угадал ее маневр и преградил путь, во всеуслышание заявив:
– Вообще-то вы с ней уже восемнадцать лет как знакомы!
Флора зажмурилась, ожидая бурной реакции. Но родители опять не поняли намека! Даже такого жирного…
– Это кто-то из Краснодара? – спросила Кира.
Вдруг Апельсинка почувствовала, как Руслан обнял ее за плечи, а потом показательно поцеловал в щеку и пробасил:
– Ищи ближе, мам! Кто-то из этой комнаты!
Вдруг раздался стук падающего стула. Это отец Флоры так быстро вскочил на ноги и закричал на Руслана во всю силу своих богатырских легких:
– Ах ты паршивец! У нее в квартире трубу прорвало, девочка попросила у тебя приюта, а ты сразу этим воспользовался…
– Какую трубу? Мы с ней уже почти год вместе! – громко ответил Руслан и посмотрел на Флору, а та снова вжала голову в плечи.
– Как это… год вместе?! – прорычал Натан. – Так вы что же, получается, всё время врали? Флора, а что это за кольцо у тебя на пальце?! Немедленно отвечай!
Тут она наконец решила подать голос:
– Папа, Руслан сделал мне предложение, и я его приняла…
– А вы… А меня сначала не надо было спросить?! Да я никогда не позволю…
В этот самый момент возле него материализовалась Ждана и больно ткнула локтем под ребро:
– Успокойся, Натан… Ну неужели ты правда не видел, что она с детства в него влюблена… Флорочка, так ты теперь вернешься вместе с Русом домой? Я так рада! Я так боялась, что ты после учебы останешься жить в Питере…
Почувствовав материнскую поддержку, малышка Карц наконец-то выдохнула.
– Да, мамочка, поеду… я хочу перевестись в Краснодар!
– И бросить питерский университет? – взревел отец. – Да я ни за что не позволю, да я его собственными руками… я ее собственными руками… Лгунья!
Он хотел было броситься к Флоре, но жена буквально на нем повисла, не пуская, а Трубачёв-старший преградил ему путь, готовый удержать друга.
Флора прикрыла глаза, боясь даже предположить, чем закончится эта драма, но потом услышала уверенный голос Руса:
– Дядя Натан, я готов ответить на любую вашу претензию, но на Флору орать не позволю! Впрочем, трогать тоже, извините!
Отец Апельсинки аж задохнулся, позеленел, а жена продолжала его держать, всё шептала:
– Успокойся, Натан, успокойся…
Карц поднял указательный палец.
– Если только посмеешь обидеть мою дочку…
– То есть прямо сейчас вы мне морду бить не будете? – уточнил на всякий случай Руслан.
Натан несколько раз шумно вздохнул. Всмотрелся в испуганное лицо дочери и жены и наконец расслабил плечи.
– Так и быть, прямо сейчас не буду… Подожду, посмотрю…
Кирилл тоже расслабил плечи, видно поняв, что сыну с будущей невесткой ничего не угрожает. Подошел к другу, крепко обнял:
– Ну что, породнимся, Карц? Подарил бог родственничка!
В этот момент Флора четко заметила, что если папа был явно в шоке, отец Руслана такому повороту событий оказался рад.
– А ты хотел, чтобы он бросил свою питерскую девушку! – фыркнула на мужа Кира.
– Так я ж не знал, что это наша родная Флора! – пожал плечами Кирилл. – Против Флоры лично я ничего не имею. Она молоденькая, конечно, но раз уж такое дело, пусть женятся! И зря ты бесишься, Карц! Мой сын для твоей дочки – отличная партия! Раз решил жениться, будет сдувать пылинки. Я воспитывал его так, что жена – это святое.
В этот момент Флора почувствовала, что Руслан сжал ее руку, посмотрела на него и заметила, как он кивнул в такт словам отца.
– Так и будет, Апельсинка… – прошептал он ей на ухо.
