Диана Рымарь
Притворись, что любишь 3
Глава 17. Букет красных роз
– Я поднимаю бокал за мою дочь – умницу и красавицу! Цвети и дальше, моя Флора! Недаром твое имя означает «цветущая»… Радуй нас своей красотой, обаянием, будь умницей!
Ключевой вывод всех тостов Натана в ее честь – будь умницей, ну, еще цвети.
«А ведь пиарщик! Продам эскимосу снег, заболтаю любого до нервной икоты… На мне у него будто заканчиваются слова», – подметила про себя Апельсинка.
Правда, своей жене он тоже всегда говорил один и тот же тост: «Спасибо, что ты со мной». Лаконично и с чувством. Будто эти слова по-прежнему имели для него особое значение.
Скудность папиных тостов, впрочем, замечала лишь Флора. Остальные гости млели от откровенности Натана Альбертовича.
Сегодня гостей в ресторане собралось немало – вся семья Карц во главе с дедушкой. Ювелир до мозга костей, он решил поздравить внучку с совершеннолетием, презентовав ей колье с сапфирами. Ужасно красивое и жутко дорогое – такое не наденешь в будни, да и вообще почти никуда не наденешь.
На именинах присутствовала не только семья, но и подруги Флоры, коих насчитывалось почти десять человек. Были здесь и Трубачёвы, к сожалению неполным составом.
Флора и не надеялась, что Рус явится, ведь сразу сказал, что занят, при этом даже подарил подарок, о котором она мечтала многие годы, тот, что в Wish List не запишешь и в открытый доступ не выложишь. Юная соблазнительница до сих пор млела от удовольствия, вспоминая то, что произошло между ними в родительской кухне и ванной. Знала, что еще не раз станет перебирать то, что случилось, кадр за кадром, как в кино, еще много-много ночей подряд – вплоть до того времени, пока не переберется в Питер.
Но всё же сердце подспудно грыз червь, имя которому – обида.
«Ведь мы занимались любовью! Разве после этого нельзя отменить какие-то там дела и прийти на день рождения?»
В ее мозгу прочно поселилась очевидная и от этого еще более неприятная мысль – это только для Флоры секс – большое дело, для Руса он как раз был делом обычным. И неважно с кем: с ней или одной из его бесконечных девчонок, может быть, даже с той блондинкой, про которую говорила сестра.
Очень сложно изображать веселье, когда на душе скребут кошки, тигры, львы и все остальные звери, у кого только есть когти. Однако портить гостям настроение своей кислой миной Флора не хотела, ведь родители так расстарались в ее честь.
Подруги тем временем не унывали:
– Возьми и просто спроси, вдруг отец отпустит с нами!
– Рыжик, тебе уже восемнадцать, твой папа не может запретить!
И всё в таком духе. Им страсть как хотелось в клуб, могли бы пойти и сами, но поставили себе цель утащить туда именинницу. Жаль, Флоре было не до клубов, хотелось домой, под одеяло, и дальше вспоминать всё то, что нежданно-негаданно случилось с ней днем.
Она сидела за шумным столом, пыталась вместить в себя кусочек груши.
Сначала даже не сообразила, что это он, точнее, что он реальный. Ведь Флора столько раз за сегодня представила, как он входит в зал, что сначала подумала – глюк, любимый просто ей привиделся. Но розы… Их в ее воображении раньше не наблюдалось. Рус большой парень, высокий, крепкий, но даже в его руках этот букет ей казался огромным.
Все гости разом повернулись, заахали, заохали. Мама Руслана, Кира, расцвела улыбкой.
– Сыночек, ты всё же пришел поздравить нашу именинницу, какой ты молодец!
– Конечно, я должен был ее поздравить! Правда, я всего на минутку…
Трубачёв-младший подошел к обомлевшей имениннице, вручил цветы и приобнял за плечи, поздравляя.
– Прочитай записку, – услышала Флора его тихий шепот.
Он поздоровался со всеми и ушел, оставив Апельсинку буквально пригвожденной к стулу. К ней тут же подбежала официантка, забрала букет, чтобы поставить к остальным, ведь сегодняшний вечер официально можно было назвать вечером роз. Юная мечтательница еле успела выхватить карточку, прикрепленную к одному из бутонов.
Спрятала под столом, открыла конвертик с замиранием сердца. Там всего три слова, но какие! «Жду тебя внизу!»
Ее сердце тут же станцевало танго с этими розами.
– Пап! – почти сразу попросила она. – Девочки предлагают в клуб, там концерт, можно?
– Можно! – тут же ответила за отца ее мать.
– Подожди, какой клуб? – нахмурился глава семейства.
– Отличный!
– Бомбовский!
– Мы не будем пить алкоголь!
– Дядя Натан, отпустите Флору, пожалуйста!
Это уже отвечали подруги, да так старались, что Натану стало неловко.
– Ладно! – нехотя ответил он. – Флора, времени тебе до одиннадцати!
На самом деле юная мечтательница и не думала, что Рус зовет ее надолго. Видимо, хочет поговорить, так что много времени ей и не нужно. Однако папины ограничения уже порядком надоели.
– Э-э-э… дорогой родитель, сейчас полдесятого! Ты хочешь, чтобы я пришла, осмотрелась и ушла?
– Пусть погуляет до двух! – Мама снова попыталась отстоять ее право на личную жизнь.
– До часу! – вынес окончательный вердикт отец.
Глава 18. Любовное гнездышко
Он ждал ее всего несколько минут, но по ощущениям – часов пятьдесят, не меньше.
Внимательно наблюдал, как она со стайкой подружек выходит из ресторана, потом что-то старательно им объясняет, машет рукой и идет в сторону парковки, где стояла его машина.
Трубачёв выскочил из джипа, встретил Флору, помог сесть на переднее сиденье, вернулся в салон.
– Почему твои подруги ушли? – спросил настороженно.
– Они идут в клуб! – улыбнулась Флора. – Я сказала девочкам, что буду чуточку позже…
– Тебя отпустили в клуб?!
– Ага! Папу зажали в тиски, ему пришлось отступить. Сегодня мне можно гулять аж до часа ночи!
Рус не верил своей удаче.
– То есть в ресторан тебе возвращаться не нужно? – Дождавшись ее кивка, он задал новый вопрос: – Ты очень хочешь в клуб, Апельсинка?
– У тебя другое предложение?
– Есть одно место, которое я хочу показать…
Он без зазрения совести положил руку на ее колено, выразительно посмотрел и, дождавшись очередного кивка, завел машину.
– Пристегни ремень, Флора!
Он мог отвезти ее куда угодно: в парк, кафе, тот же клуб. Но душа просила совсем другого, точнее, просила совсем не душа.
Трубачёв припарковал машину у элитной новостройки неподалеку от центра города. Огромное девятнадцатиэтажное здание с просторными квартирами смотрело на улицу множеством широких окон.
– Куда ты меня привез? – улыбнулась ему Апельсинка.
– Сейчас покажу…
Он помог ей выйти из машины, взял под руку и повел к нужному подъезду. Поднялся с ней на девятнадцатый этаж, пригласил в одну из квартир.
– Это отцовский подарок на прошлый день рождения…
– Она твоя? – охнула Флора.
Он искренне наслаждался произведенным эффектом.
– Родительская квартира по сравнению с этой – спичечный коробок! – продолжила восхищаться Апельсинка.
Надо признать, было чем.
Шесть комнат, в каждой из которых можно хоть вечеринку закатывать, настолько они большие. Дизайнер явно постарался: место уютное, в то же время чисто мужское, о чем говорила строгость развешанных по стенам картин, серо-коричневые тона отделки, а также обилие острых углов. Рус часто представлял, как будет здесь жить по возвращении в Краснодар.
Но вот с кем он здесь будет жить? Не один же, в самом-то деле…
– А зачем ты меня сюда привез? – вдруг спросила Флора.
Временами ее наивность поражала. Однако Апельсинка заслужила ответа.
– Мне понравилось то, что мы делали сегодня днем… – заявил он, буравя ее серьезным взглядом.
Ему не просто понравилось, у него аж скулы сводило от желания продолжить то, что так бесцеремонно прервала Анна. К тому же, раз крепость пала, Рус не видел ни одной причины, почему он не может больше в нее входить.
Да, Флора стала его гораздо раньше, чем планировал, ну уж как получилось. Теперь ему не хотелось думать ни о ком другом, тем более тащить в постель, и вряд ли захочется в ближайшее время. Недаром столько лет мечтал о младшей Карц. Пусть это лето будет апельсиновым, а осенью… Впрочем, до осени еще надо дожить.
– Мне тоже понравилось… – призналась юная соблазнительница и тут же покраснела.
Ее щеки в буквальном смысле сравнялись цветом с ее облегающим красным платьем.
– Вот и отлично! – кивнул Рус. – Теперь я живу здесь. Дам тебе ключи, сможешь приходить, когда захочешь…
– Зачем? – удивилась Флора.
Трубачев громко усмехнулся:
– Мне, конечно, понравилось делать это на кухне у дяди Натана, но хотелось бы заниматься с тобой любовью не боясь, что посередине процесса явятся твои предки… Натан Альбертович выдерет мне ноги или еще какие-нибудь части тела, если застукает. Так что здесь, Апельсинка!
– Ты хочешь, чтобы мы занялись любовью? – спросила она, прикусив губу.
– Я хочу делать это периодически. Мы подходим друг другу, не вижу причин, почему должны отказывать себе в удовольствии…
– Если родители узнают, они нас прибьют…
– Им не обязательно знать… Давай поделим это лето на двоих – только ты и я…
– В смысле не встречаться ни с кем другим? – спросила она и в ожидании ответа еще сильнее прикусила губу.
– Да, Флора!
– А ты? Ну… в смысле… твои блондинки…
– А у меня будешь только ты! Согласна?
Она не ответила, просто кивнула, но для Руса это было сродни выстрелу из пистолета во время старта. Ситуация разъяснена, согласие получено, больше не нужно ждать…
Он резко придвинул Флору к стене, повернул к себе спиной и потянул вниз молнию. Раздеть малышку оказалось совсем просто: один вжик – и можно стаскивать платье с плеч, что он и сделал. И вот его награда: спина и попка, прикрытая лишь несколькими ниточками, которые язык не поворачивался назвать трусиками.
– Упрись руками в стену! – скомандовал он.
Апельсинка подчинилась и громко охнула, когда он прошелся руками по ее попе, талии, потянулся к застежке бюстгальтера, а расстегнув, тут же накрыл груди ладонями.
– Обалдеть, какая же ты… Улетная девочка…
«Один сплошной кайф… Попробую с ней по-всякому…» – добавил он уже про себя.
Развернул ее к себе лицом, впился в губы, раздвинул их и начал нешуточную войну с ее языком. Руки как очумевшие блуждали по так сильно желаемому им телу. Но как только Рус собрался стащить с девчонки псевдотрусики, она вцепилась в его руки.
– Рус, Рус, подожди…
– В чем дело?
– У меня там всё болит…
– В смысле болит?
– Лучше сегодня не… ну… не… не входить… – наконец осмелилась сказать она.
Что-то такое Трубачёв предполагал, недаром советуют после первого полового акта несколько дней подождать.
– Ладно! Обойдемся без проникновений…
С этими словами он положил ее нежную ручку на свой член, всё еще томящийся в джинсах, ставших невероятно тесными.
– Есть другие способы получить удовольствие, Флора… И доставить удовольствие тоже! Я покажу!
Глава 19. Мне правда можно?
«Что, я вот прям серьезно сейчас возьму и зайду в его квартиру? За этим самым? Мне правда можно?!» – сумасшедшая мысль сверлила ее мозг на протяжении дороги от дома до квартиры Руса.
Флоре вот уже несколько дней казалось, что она попала в какую-то параллельную реальность, где сбываются самые тайные, самые порочные мечты. Еще недавно Трубачёв был для нее так же недостижим, как Марс или, допустим, Сатурн, а сейчас… Сейчас у нее в галерее есть изображение абсолютно голого Руса во всей красе. Больше того, у него в телефоне имелись такие же фото юной соблазнительницы. Поначалу она дико смущалась и не хотела отправлять ему подобные снимки, но он выпросил, смог ее убедить, что без этого ну совершенно никак не может.
А сегодня утром написал: «Апельсинка, если не улизнешь ко мне в ближайший час, я заберусь через пожарную лестницу к тебе в спальню, забаррикадирую дверь, чтобы твои предки не смогли войти, и сделаю с тобой такое…»
От одного лишь многозначительного «такое» тело Флоры начинало сладко ныть и молить о новом свидании со златовласым богом секса, как она мысленно его окрестила. Сравнивать ей, конечно, не с чем, но вчерашняя скромница была уверена – он идеален в постели.
После того безумного дня, когда Рус вручил ей ключи от своей квартиры, он уехал с отцом из города на несколько дней, вернулся только сегодня ночью и уже утром прислал ей сообщение.
Конечно же, Флора не могла ему отказать. И без разницы, что в этот день она с Аней собиралась по магазинам, тем более всё равно, что ей нужно было штудировать учебник русского языка. Ведь учить можно и ночью… а вот с Русом ночью не побудешь, ведь она никак не сможет сбежать из дома.
Всё существо Флоры пульсировало лишь одним желанием – поскорее оказаться в объятиях Трубачёва. Дайте малышке Карц волю, и она вообще из его объятий не вылезала бы, теперь это ее самое любимое место на всей земле – как можно ближе к его сердцу… И не только сердцу!
– Привет! Я заждался! – прорычал Рус, запирая за ней дверь.
Не дал даже разуться, просто подхватил на руки и понес в одному ему известном направлении. Флора не возражала. Пусть делает, что хочет, ей понравится всё…
* * *
Они занимались сексом уже три недели.
Тайно виделись у него в квартире, как правило, утром или днем. Час, два или три, если повезет, а потом Флора спешила по своим девчачьим делам. И вот сегодня тоже скоро должна будет уйти, а ему совсем не хотелось ее отпускать.
После затяжного родео она уснула прямо у него в руках, в его же постели – умаял девушку… Через полчаса ей нужно уходить, но будить ее совершенно не хотелось. Руслан искренне наслаждался ее близостью. С Апельсинкой он чувствовал себя по-особому, как будто он самый желанный, самый умный и достойный уважения. Она каждый раз смотрела на него с таким восхищением, что пробирало до костей.
А еще он чувствовал себя рядом с ней очень сильным, будто она его этой силой питала. Прямо как Кольцо Всевластия из романа «Властелин колец».
«Моя прелесть…»
Раньше она была для него недостижимой мечтой, эфемерной красавицей, которой он разрешал себе лишь любоваться… Наблюдал издали, не смея сделать даже шага в ее сторону. А теперь шаг делать и не нужно. Реальная Флора уже у него в руках.
Обладать ею оказалось во сто крат приятнее, чем он думал. Ее вкус, ее аромат, ее податливое нежное тело… К тому же малышка оказалась на редкость талантлива в сексуальном плане. Она ему доверяла, искренне его хотела. Идеальная любовница, не имеющая ничего общего с тем безгрешным ангелом, каким он представлял ее раньше. Но он и сам не безгрешен, поэтому такая Флора ему очень даже по душе.
Единственное, что его дико бесило, – это вечный цейтнот. Как любить девчонку вдумчиво, с чувством, с толком, с расстановкой, если знаешь, что через пару часов она уйдет? Флора никогда не могла остаться на достаточное время, ему вечно было мало.
Не хотелось делить ее ни с семьей, ни с подругами, ни с учебой.
Он мечтал о возможности увезти ее на какой-нибудь безлюдный тропический остров. Чтобы только он и она…
И как никогда остро понимал, что отец был тысячу раз прав, когда говорил ему: «Вы вытреплете друг другу нервы». И ладно бы только нервы, но ему без нее будет физически паршиво! Сейчас лето, всё прекрасно, он может видеть Флору день через день, а что будет осенью? Быстрые свидания раз в пару недель? И это в лучшем случае. У Флоры первый курс, у него последний…
Апельсинка не говорила, куда собирается поступать, но вряд ли в Питер! Отец ее туда ни за что не отпустит! Даже самого Руса отпустили с большим скрипом.
«Надо было подождать еще год!»
После того как он окончательно перебрался бы в родной город, можно было начать ухаживать за Апельсинкой открыто.
«Стоило подождать!»
Но если он еще мог подождать, то Флора нет. Она ясно дала это понять в свой день рождения. К тому же Рус даже представить не мог, что бы делал, если бы кто-то другой стал первым у Флоры, если бы малышка Карц полюбила кого-то еще.
«Лучше об этом не думать, просто насладиться летом, а осенью будь что будет…»
В это время Флора заворочалась, начала просыпаться, а Рус почувствовал, что он снова в полной боевой готовности.
– Апельсинка, я снова тебя хочу… – шепнул он ей на ухо.
– И я!
Глава 20. Паршивая идея
Это была паршивая, паршивейшая, супернаипаршивейшая идея – не говорить родителям, что они встречались.
Он даже попрощаться по-человечески с ней не смог!
«Ну как так?!» – стучал в его голове один и тот же вопрос.
Всё началось с отпуска, в который родители взяли Флору чуть ли не силком.
«Перед учебой нужно обязательно съездить на море! Насытиться свежим воздухом, понежиться под солнцем…» – убеждали они ее несколько дней подряд.
И Флора, конечно же, поехала. Там она умудрилась заработать солнечный удар, а домой вернулась… с ветрянкой. Ветрянка, мать ее так! В восемнадцать лет!
Всякое, конечно, бывает, но этот карантин и невозможность выманить девушку из дома просто убивали Руса. Ему-то ветрянка не страшна – переболел ею в детстве, как и большинство людей, поэтому мог наплевать на осторожность и навестить больную. Но Флора запретила – не хотела, видите ли, показываться больной. А к тому времени, когда она по всем параметрам должна была выздороветь, Трубачёву пришло время уезжать.
Питерская квартира встретила затхлостью и тоской, хотя еще пару месяцев назад Рус ужасно хотел сюда вернуться. Студенческие годы – время веселья, и он немало здесь повеселился.
После того как поступил в университет, отец подарил ему квартиру рядом с вузом. На тот момент тоже не поскупился – выбрал просторную трешку, потратился на шикарную отделку, мебель.
«Будет твоя берлога, после учебы захочешь – продашь, захочешь – оставишь на случай поездок в Питер…» – говорил ему отец, вручая ключи.
В тот момент студента счастливее Руса вряд ли получилось бы найти. Своя трешка возле университета! Гуляй – не хочу… И он гулял – много, с размахом. А теперь вот настало время, когда возвращаться сюда не очень-то и хотелось.
Рус ни в какую не желал покидать Краснодар. Ну и что, что учеба начинается уже завтра… Очень хотел увидеть Флору еще хотя бы раз. Один раз! Ну неужели это так много? Одно объятие, один поцелуй… Можно даже без секса!
Однако отец сам забронировал для него билет и явился вместе с матерью в аэропорт, чтобы проводить. Руслан пытался сказать, что сейчас ехать никак не может, но Трубачёву-старшему не объяснишь, по какой причине хотел пропустить первую неделю учебы. Для отца не существовало ни одной уважительной причины, чтобы сделать подобное. Да и настоящую причину Рус озвучить не мог, а попытайся он настоять, санкции последовали бы незамедлительно.
Пришлось лететь…
* * *
Наконец-то пятница! Скоро выходные, неделя лекций позади, а значит, у Руса два свободных дня. И он, черт подери, знал, как хочет провести это время.
Стоило закрыть глаза, и в мозгу всплывал образ самой красивой и самой рыжей девушки в мире. Его Флора – это живое солнце! Настолько яркая и желанная, что быть вдали от нее кажется зря прожитым временем. Нет, он так не мог, он больше не мог…
Прямо на лекции Трубачёв достал телефон и начал подыскивать подходящий рейс домой. Всего три часа лета, и он будет в родном городе.
Хотел сначала сделать сюрприз, а потом подумал – вдруг Флора надумает куда-то улизнуть или еще что. В их положении каждые пятнадцать минут на вес золота. Лучше уж предупредить.
Написал ей сообщение: «Апельсинка, прилетаю ночным рейсом, приходи утром! Если не придешь, явлюсь к вам на завтрак, так и знай!»
«Рус, не улетай в Краснодар!» – почти сразу ответила она.
Он несколько раз перечитал сообщение, но так и не понял, что могло заставить Флору ответить именно так.
«Ты разве еще не выздоровела?» – решил уточнить он.
«Выздоровела!»
«Тогда в чем дело?! Ты не хочешь меня видеть?»
«Я позже всё объясню!»
Он даже не стал отвечать на это сообщение. Что тут объяснять? Здесь объяснения излишни.
Похоже, апельсиновое лето официально кончилось. Видимо, со стороны Флоры это была недолгосрочная акция. Накувыркалась с ним и вперед – покорять университет. Рус знал, что Апельсинка поступила туда, куда хотела, причем на бюджетное отделение. Дядя Натан хвастал об этом родителям, а он подслушал.
«Ну правильно, у нее, считай, начинается новая жизнь! Зачем ей я?»
Похоже, девочка с гнильцой, и совершенно не такая, какой он ее видел или хотел видеть…
– Эй, – пихнул его в бок сидящий неподалеку Жорик, – сегодня зависаем у тебя?
– Зависаем? – Руслан даже сначала не понял, о чем говорит приятель.
– Ты же всегда устраиваешь вечеринку в начале года! Забыл?
Рус и правда частенько устраивал у себя вечеринки. Только не приурочивал их к началу, середине или концу учебного года. Приглашал друзей, когда хотелось развлечься.
«Собственно, почему нет?» – злобно усмехнулся он про себя.
– Санёк приведет свеженьких первокурсниц… – шепнул Жорик заговорщическим тоном.
А вот это как раз та традиция, которой они следовали каждый год.
