Диана Рымарь
Моя нежная Эля
Беру одежду и выхожу из ванной.
Когда Эля показывается в комнате, закутанная в пушистый розовый халат, я уже успеваю полностью одеться и даже по второму кругу осмотреть квартиру.
– Так, – обращаюсь к ней. – За этот месяц за квартиру ты, считай, не должна. С вещами решим как-нибудь потом.
Она ничего не отвечает мне, просто смотрит взглядом испуганного олененка.
– Ну я пошел, пока, – говорю ей и направляюсь к выходу.
– Пока, – доносится мне в спину.
Закрываю за собой дверь и спускаюсь.
Вечер оказался отличный.
Сожалений ноль, я великолепно потрахался, при этом потратил минимум времени, что очень ценно. Каждый день бы так. Еще успею вечером просмотреть документы и завтра выспавшийся поеду на работу. В общем, красота да и только. А старая техника из квартиры – да хрен с ней. Потом как-нибудь бабушке все объясню.
Однако, пока еду домой, в душе начинает скрести противное чувство, будто я сделал что-то по-настоящему скотское. Чем дальше я уезжаю от квартиры красавицы Эли, тем неприятнее мне становится.
С чего вдруг это чувство вины перед Элей? Откуда оно взялось?
Глава 4. Раненый олененок
Эля
Когда Остап уходит, я спешу к двери и запираю ее на два замка, задвигаю задвижку тоже. Но даже это не помогает мне почувствовать себя в безопасности.
Мне дико неуютно и ужасно некомфортно.
Спешу обратно в ванную. Включаю душ, ополаскиваю ванную, потом достаю чистящие средства, щетку и начинаю остервенело тереть белую поверхность.
Хочу смыть остатки всего, что здесь творилось.
Потом становлюсь под душ сама и тру себя мочалкой до красноты. Однако даже после этого мне все равно кажется, что я грязная, запачканная. Очень мерзкое чувство.
Через час водных процедур я наконец выхожу из ванной, завернутая в чистое полотенце. Иду к дивану и вдруг чувствую, как в стопу впивается что-то острое.
– Ай! – громко визжу.
Кое-как допрыгиваю до дивана, осматриваю ногу и вижу кусочек стекла, торчащий из кожи. Это осколок плафона люстры.
Осторожно вытаскиваю стекло из стопы, вижу капельки крови.
– Мама, – тихо стону и чувствую, как на глазах появляются первые слезы.
Мама – именно тот человек, кому хочу сейчас позвонить.
Взять и выплеснуть всю ту жуть, что случилась со мной сегодня. Только как я ей расскажу обо всем? Да она поседеет, если узнает про натуру. Станет ругаться, обвинит, что я не позвонила ей сразу. Как будто она могла бы что-то исправить…
Мама у меня воспитатель в детском саду, и зарплата у нее двадцать тысяч, плюс кредит, который она платит. Плюс Светка, моя младшая сестра. Она учится в выпускном классе, и на репетиторов уходит приличная сумма в месяц. Мама не смогла бы помочь мне деньгами при всем желании, я уже почти девять месяцев на самообеспечении, потому что у нее нет возможности меня поддерживать. Так зачем ее тревожить моими проблемами? Только расстрою.
Размазываю по щекам слезы и решаю – нет, не буду ей звонить.
Все, что со мной сегодня случилось, уже случилось, и этого не исправить.
Надо как-то собраться и жить дальше.
Оглядываю разоренную квартиру, вздыхаю – надо бы прибрать, а сил нет.
Осторожно ложусь на самый край дивана. Полежу чуточку, а потом уж наведу чистоту.
Чувствую, как между ног пульсирует после всего того, что со мной проделал Остап.
Морщусь, вспоминая ту резкую боль, какую испытала, когда он вошел в меня в первый раз. Потом больно уже не было, но дискомфорт от резких вторжений присутствует до сих пор.
Самое обидное, я ведь рассталась с прошлым парнем именно потому, что он мне поставил жесткое условие: или сплю с ним, или он меня бросает. Я подумала – на фиг мне такой парень, которому нужен только секс. А ведь так и было, раз он не посчитал нужным поухаживать за мной, подождать, пока отношения перейдут на новый уровень естественным путем.
И вот так глупо лишиться невинности из-за чертового ограбления…
Зачем я вообще согласилась на эту натуру? Хотя тут как раз очень даже понятно зачем. Да я в шоке была от всего случившегося, сильно растерялась, а еще очень испугалась. Этот внучок хозяйки всю душу бы из меня вытряс за деньги и украденные вещи. Он так на меня смотрел, будто хотел прибить на месте. В тот момент потеря невинности показалась мне меньшим из зол.
Ладно, лишиться девственности – не такое уж и горе. Я ведь не собиралась хранить себя до гроба или до свадьбы. Ничего такого у меня в планах не было. Просто не встретилось подходящего человека, кому бы я захотела отдать невинность.
А Остап подходящий, что ли?
Дохранилась, добереглась… Дура!
Может, мне бы не было сейчас так плохо, если бы я досталась Остапу не девочкой. Ведь каждая вправе сама выбрать своего первого мужчину, так? Да и не первого тоже.
Причем познакомься я с Остапом при других обстоятельствах, он бы мне очень даже понравился. Взрослый, серьезный, сильный физически. Лицо опять же по-мужски красивое, большие карие глаза, широкие скулы, полные губы. Чисто внешне он очень даже ничего. Но какой козлище! К тому же совсем не ласковый. Все, что его интересовало во время контакта, так это как бы поглубже засадить в меня свое хозяйство. Единственное из приятного было то, как он меня поцеловал там в ванной, прежде чем наклонить и снова начать терроризировать меня своим органом. А орган там ого-го!
Интересно, это он только со мной так грубо и по-хозяйски? Или со всеми? Впрочем, нет, не интересно. Не хочу о нем думать.
Снова оглядываю разгромленную квартиру и понимаю – я не хочу здесь больше жить. Мне тут уже никогда не будет уютно, я не буду чувствовать себя в безопасности. Имей я такую возможность, этой ночью собрала бы вещи и ушла. Но мне, к сожалению, совсем некуда. Разве что домой, в родной городок… Но завтра зачет, а потом начало сессии.
Кстати, поиски новой квартиры – целое дело. К тому же на это нужны деньги. За первый месяц заплати авансом, и за последний тоже. Плюс коммуналка…
Если мне удастся найти квартиру за те же тринадцать тысяч, что я платила за эту, в сумме понадобится двадцать шесть тысяч. Сразу вынь да положь. А где мне их взять? Причем взять надо сейчас, иначе я буду должна хозяйке этой квартиры за новый месяц тоже.
Достаю телефон, снова ложусь на диван и продолжаю думать серьезные думы, как жить дальше.
Первым делом лезу в приложение онлайн-банка, проверяю баланс. Правда, зачем это делаю – непонятно, ибо ничего нового не вижу. Там гордых три тысячи. Мне на еду. Как я смогу заработать на новую квартиру в кратчайшие сроки? Моих подработок явно не хватит, к тому же на носу сессия, к которой нужно готовиться.
Вдруг замечаю, что баланс изменился, откуда-то пришло семь тысяч.
С круглыми глазами открываю данные отправителя. Долго смотрю на фамилию и инициалы: Рублев О. В.
Рублев! Хозяйку квартиры зовут Светлана Леопольдовна Рублева. А он Остап, наверное тоже Рублев. Да, это он прислал деньги.
За каким чертом ему это понадобилось?
Очень скоро вспоминаю, как говорила Остапу про те семь тысяч, что у меня украли из книжки, – моя зарплата за последнюю неделю ударной работы эльфом в развлекательном центре.
Он типа вернул то, что у меня украли?
Эти тысячи очень пригодились бы мне для съема новой квартиры. Но как же сильно смахивает на оплату того, что он со мной делал сначала в комнате, а потом в ванной! Кстати, а вдруг он хочет повторить подвиг и вот таким образом дает задаток? Чтобы я точно не мяукнула и слова против, когда он захочет снова засунуть в меня свой огурец-переросток?
Ну а что? Раз за квартиру с ним переспала, почему бы и дальше не пользоваться моими услугами. Наверное, он рассудил именно так.
Чувствую себя откровенно мерзко. Я как будто кусок мяса.
Тут меня пробирает такая злость на этого типа, что я буквально ею захлебываюсь.
Приехал король, наорал, полицию не вызвал, не разобрался, зато чуть не повесил на меня долг с энным количеством нулей, а потом еще предложил свою проклятую натуру!
Видел же, что я в критической ситуации, что мне негде взять эти деньги.
Нет бы как-то по-человечески… Мог бы дать мне отсрочку в несколько месяцев. Я бы за лето заработала эти деньги или хотя бы часть, потихоньку вернула.
Понимаю, что я ему никто и относиться ко мне по-человечески он совершенно не обязан. Но это-то и показывает натуру мужчины, раз он считает для себя нормальным вот так поиметь девушку, как будто она какая-то вещь, и уйти.
С психу стучу ладонью по дивану, а потом беру и перевожу ему эти деньги обратно.
Следом отправляю сообщение: «Я вам не проститутка, ясно?»
Как-нибудь проживу без этих семи тысяч. Руки-ноги есть, заработаю.
И никаких больше оплат натурой в моей жизни не будет!
Глава 5. С – совесть
Остап
Отправляю девчонке те несчастные семь тысяч, что у нее украли, и сразу чувствую себя лучше. А то даже есть не хотелось, что для меня нонсенс.
Весь вечер меня ело поедом неприятное ощущение, будто я накосячил не по-детски. Главное – непонятно, откуда взялось это говенное чувство.
Я ведь ничего ужасного с Элей не делал. Взял то, что мне предложили. Ладно, не совсем предложили, скорее выжал…
Вот такой у меня характер, ничего не поделаешь.
Если чувствую, что кто-то пытается со мной хитрить или нажиться на мне, моментально включается режим «Суперпресс». Я не из тех, кого можно кинуть на деньги, пунктик у меня такой. Поэтому мои партнеры по бизнесу четко и в срок выполняют договоренности, а сотрудники вкалывают за свои зарплаты и премии аки трудолюбивые пчелы.
Но Эля не мой сотрудник, конечно.
И должницей в полной мере я назвать ее не могу. Если до того, как я ее трахнул, у меня и были сомнения по поводу ограбления, то теперь их практически нет.
Ну не стала бы девственница соглашаться на натуру, если сама вывезла из квартиры вещи, так? Она же понимала, что с нее за это стребуют. Призналась бы или отдала деньги. Но не девственность!
Вообще непонятно, как она умудрилась сохранить свою целку практически до конца первого курса, на дворе ведь май. Никто не лез, что ли? Быть того не может, чтобы с ее внешностью никто не позарился. Значит, берегла себя.
А мне отдалась, что доказывает – денег у нее и вправду не было. Соответственно ограбление не инсценировано.
Получается, не должница, жертва обстоятельств.
Ну и что с того?
Мне надо было прощать ей долг с лету, и все? Мне вот в жизни никто никогда никаких долгов не прощал, и неважно, какие были обстоятельства. Почему я должен был входить в ее положение? Абсолютно не должен.
Это она мне была должна, я ей – нет.
Однако от подобных рассуждений легче мне так и не стало. Паскудное чувство, что обидел девушку, грызло.
Я крутил ситуацию в голове всю дорогу до дома.
Потом дошло, в чем дело: из квартиры ведь были украдены не только мои вещи, но и ее деньги тоже. Считай, девчонка пострадала тоже, а я ничего с этим не сделал. Вот я и решил поправить ситуацию. Мне эти семь тысяч вообще никакой погоды не делают, тем более что за хороший секс не грех и отблагодарить.
После того как отправляю деньги, настроение резко идет на взлет. Даже появляется аппетит.
Достаю из холодильника купленный по дороге ужин.
У меня сегодня в меню говядина с картошкой – слоновья порция, прямо как я люблю. Салат из свежих овощей, брускетты с ветчиной и сыром. На десерт блинный торт с клубникой.
Грею еду прямо в контейнере, ставлю на стол. Достаю тарелку.
Телефон что-то пиликает, пока я завариваю чай.
Активирую экран, открываю ватсап.
«Я вам не проститутка, ясно?» – гласит сообщение от Эли.
Есть еще и уведомление от банка о пополнении счета на семь гребаных тысяч.
– Ну и что это за цирк? – громко возмущаюсь.
В каком месте я назвал ее проституткой?
Ясно же, что раз еще с утра была девочкой, значит за деньги не спит.
Обиделась?
Дико некомфортное чувство возвращается сразу.
Беру телефон, набираю номер Эли. И плевать, что почти ночь.
– Эля, зачем вернула деньги? – спрашиваю напрямик. – У тебя их украли, я вернул. Что плохого?
– Я не проститутка! Мне ваших денег не надо! – шипит она возмущенно.
– Когда я тебя назвал проституткой? – хмыкаю невесело. – Успокойся, никакой проституткой я тебя не считаю. Давай, ты не будешь выпендриваться и возьмешь деньги.
– Не возьму! – заявляет она упрямо.
– Хоть одну разумную причину мне назови.
– Мне не надо ваших денег, – заявляет она. – Если уж на то пошло, то наличка – это малое из того, что у меня пропало!
А вот это для меня новая информация.
– Понятно, – бурчу недовольно. – Список мне пришли, перечисли все, что пропало.
– Зачем? – удивляется она.
– За надом, не задавай глупых вопросов.
На этом отключаюсь.
Но телефон из рук не выпускаю, пялюсь на экран.
Куплю ей все, что у нее украли, и дело с концом. От меня не убудет. Вот прям завтра дам задание секретарю, и она мне все закажет по списку. Или даже возьму Элю и сам отвезу в торговый центр.
Отчего-то перспектива поводить ее по магазинам прельщает меня значительно больше, хотя шопинг с бабами терпеть не могу. Ловлю себя на мысли, что очень хочу еще раз встретиться с Эльфом.
Через пару минут на меня начинают сыпаться сообщения от Эли.
Она перечисляет какие-то женские штучки типа босоножек, плойки и прочего. Следом идет ноутбук.
Ноутбук?!
А девочка завралась.
Пишу ей сразу: «Ты же говорила, что тебе не дали на него кредит, откуда ноут?»
Мне прилетает весьма однозначный ответ: «Я заработала на него, долго копила».
Она присылает фото чека. Покупка совершена в прошлом месяце. Дешевый, но, видно, не для нее.
Дальше на меня снова сыплется мелочь типа духов и косметики.
А потом Эля меня огорошивает новой информацией: «Еще золота немного. Цепочка, колечко, но главное – сережки. Они достались маме от бабушки, а она подарила их мне. Они недорогие, но для меня особенные, бабушка у меня была очень хорошая».
Блядь…
Все, что шло до этого, решалось с помощью карты за один вечер шопинга. А вот сережки от почившей родственницы как достать? Их в ювелирном не купишь.
Бабушка, память.
Эти два слова мне очень понятны. Моя Леопольдовна еще жива, конечно. Но случись с ней что, я бы очень переживал. К тому же в жизни не хотел бы лишиться чего-то памятного от нее. Бабушка у меня – высший класс.
Эля на этом не останавливается, добивает меня новым сообщением: «Остальное – просто вещи, заработаю как-то. А вот сережки… Мне бы только их вернуть, остальное не важно. То есть важно, конечно, но не так».
«Фото есть?» – спрашиваю.
«Есть».
Эля почти сразу присылает селфи крупным планом. С фото на меня смотрит самая обалденная на свете девушка с самыми голубыми в мире глазами и длиннющими черными ресницами. Эльф чистой воды, и неважно, что на этом снимке у нее нет эльфийских ушек. Серьги замечаю не сразу, все затмевает хорошенькое девичье личико.
Меня захлестывает не пойми откуда взявшимися эмоциями. Слепое, мать его так, восхищение.
Это же надо быть такой красоткой! Хоть распечатывай фото и вешай над кроватью, чтобы каждое утро и каждый вечер любоваться.
И я эту небесную красоту грубо поимел у стенки…
Чувство вины пробирает аж до костей.
Что имеем в сухом остатке?
Красотка, студентка-первокурсница, работящая, целеустремленная, невинная к тому же. Жила себе спокойно, за квартиру платила исправно, это я уже выяснил у бабушки. Ограбили, унесли все нажитое, еще и памятную вещицу, доставшуюся от любимой почившей родственницы. А тут еще я, герой-любовник со спермотоксикозом.
Чего я вообще полез к ней с этой натурой? Почему сразу не вызвал полицию? Поленился… Оно неудивительно, ведь для меня ценных вещей в той квартире не было. Зато были для Эли.
Шевелю извилинами, соображая, как лучше поступить. Неожиданно вспоминаю, как пару лет назад пересекся с одноклассником, Филькой Гречкиным. Тот важный стал, занял приличный пост в полиции. Кстати, отделение, в котором он работает, находится как раз недалеко от квартиры, которую сдает бабушка. По идее, тот же район.
Недолго думая звоню Гречкину.
– Извини, что поздно. Тут ситуация… В общем, у меня квартиру ограбили, можешь прислать кого-то толкового?
Гречкин тут же отзывается на просьбу, обещает выслать наряд.
Эх, полночи прокатаюсь. Ну и хрен с ним.
Пишу Эле: «Ты прибраться еще не успела?»
«Нет, вот только начинаю», – отвечает она.
«Не прибирайся, сейчас приеду с полицией. Будем искать воров».
Она молчит секунд тридцать, а потом пишет: «Спасибо».
И смайл со сложенными вместе ладонями.
Почему-то ее «Спасибо» и этот смайл трогают меня до глубины души. Честно, я даже не знал, что эта глубина у меня вообще есть.
Глава 6. Заботливый
Остап
Я стучу в квартиру Эли с двумя полицейскими за плечами. Парни молодые, но, как утверждает мой одноклассник, знающие.
Девушка открывать не спешит, и тогда пишу ей: «Это Остап».
Глазка-то в двери нет.
Через несколько секунд слышится звук отпираемого замка и на пороге появляется…
Эльф…
Ну чистой воды Эльф!
Нет, на ней больше нет острых эльфийских ушей, но она сама будто сошла с экрана фэнтезийного фильма, такой мне кажется красивой и нереальной.
Глаза огромные, чуть влажные. Плакала, что ли? Волосы волнами струятся по плечам. Одета в простую белую футболку, джинсы, но как ей это идет. Ей, кажется, пойдет любая одежда, так уникально она сложена.
На добрых несколько секунд залипаю, разглядывая ее.
Что совсем неприятно, залипаю не я один!
Двое полицейских, которых я привел с собой, залипают тоже. Смотрят на нее, как на диковинку.
– Кхм-кхм, – я громко покашливаю, чтобы привести их в чувство.
– Здравствуйте, проходите, – лепечет Эля.
Запускает нас в квартиру.
Здесь творится все тот же бедлам, разве что с пола сметен мусор.
– Капитан Прокопенко, – представляется первый полицейский. – Вы потерпевшая?
– Я, – кивает она.
Пока второй оперативник снимает с мебели отпечатки пальцев и проводит осмотр, Прокопенко принимается опрашивать Элю. Очень усердствует с вопросами, кажется, пытается вызнать всю ее подноготную. Тщательно конспектирует в планшете данные, аж ручка дымится.
Все это время изображаю из себя статую, точнее подпираю спиной стенку.
И слежу…
Этот Прокопенко мне не нравится. Ушлый какой-то тип. Еще внешность мерзкая, слащавый блондин, каких обычно обожают бабы.
Неожиданно он спрашивает Элю:
– Почему не вызвали полицию раньше? Пропало столько вещей, надо было сразу.
Эля мнется, отвечает смущенно:
– Я хотела, но внук хозяйки сказал, незачем…
Прокопенко устремляет взгляд на меня.
Отвечаю недовольным тоном:
– Если бы кто-то открыл рот и озвучил, сколько украли вещей, я бы вызвал сразу. Но когда я сюда приехал в первый раз, мне указали только на пропажу старой техники, которая не стоила большой возни.
Прокопенко кивает, закрывает планшет и оглядывает комнату критическим взглядом, спрашивает у Эльфа:
– Вам есть где переночевать?
– А что такое? – тут же беспокоится она.
– По вашим же словам, дверь была не вскрыта. Опять же, ключи имелись не только у вас. Возможно, воры сделали слепок. Есть вероятность, что захотят вернуться. На вашем месте я бы сменил замок, но это завтра, а пока что я бы не рекомендовал оставаться здесь на ночь, а то мало ли…
Такое внимание со стороны полиции к Эльфу мне уж совсем не нравится.
Резко перебиваю товарища полицейского:
– Ей есть где переночевать. Ищите воров, о девушке я позабочусь сам.
Прокопенко хмурится, смерив меня взглядом.
Готов поспорить, он имел виды на Элю. Только кто ж ему позволит подкатывать к этой девушке. Точно не я.
Наконец провожаю полицейских из квартиры.
Осматриваю дверь и замок, который по-хорошему давно пора заменить. Дверь бы не мешало тоже – на что-то понадежнее.
Нет, тут я ее точно не оставлю. Вдруг эти долбонавты и вправду решат вернуться. Чего доброго, изнасилуют! На Элю же невозможно смотреть без стояка в штанах.
Слышу, как она подходит сзади.
Я не очень люблю возить девок к себе, предпочитаю встречаться на нейтральной территории, чтобы было пространство для маневров. Но она ведь не совсем девушка даже – Эльф.
Оборачиваюсь к ней и командую:
– Собирайся.
– Куда? – удивляется она.
Оно бы, конечно, можно было отправить ее в гостиницу, но… Нет.
– Переночуешь сегодня у меня, – говорю не терпящим возражений тоном.
* * *
Эля
Смотрю на этого здоровенного детину, который, между прочим, еще несколько часов назад загибал меня в ванной, как ему хотелось.
Я к нему домой? Ну не-е-ет.
– Это зачем? – пытаюсь возмутиться. – Это совершенно ни к чему.
– Ты не слышала полицейского? – Остап впечатывает в меня недовольный взгляд. – У воров могут быть ключи от квартиры. Может, твоя подруга сама им дала ключи, ты не учитываешь такой вариант? Очень хочешь встрять в очередные неприятности?
В неприятности я встрять не хочу совершенно, но и ехать к этому любителю натуры тоже.
– У двери есть щеколда, – показываю на железную штучку на деревянной поверхности.
Остап поджимает губы, снова поворачивается к двери. Дергает щеколду пальцами и заявляет:
– Хочешь, я тебе покажу, как можно ее выломать за две минуты? Я сам ее ставил, потом выбивал – была ситуация, сам же чинил. Она больше для вида.
Стою, хлопаю ресницами, не знаю, что возразить. Выдаю свой единственный аргумент:
– Если вдруг что, я сразу позвоню в полицию, можете не беспокоиться…
– А если ты будешь спать и не услышишь, как кто-то ковыряется в двери? – не успокаивается он.
– Если станут выбивать дверь, я точно услышу, – заявляю уверенно. – К тому же спать не собираюсь, у меня завтра зачет, в планах учеба, так что позвоню в любом случае. Они приедут через пять минут!
– Эль, – тянет Остап, критически меня разглядывая. – Тебе показать, что с тобой можно успеть сделать за пять минут?
Оторопело качаю головой, теряюсь, не знаю, что на это ответить.
– Так, Эля, – он недовольно пыхтит. – Я усталый, голодный и злой. Ты правда хочешь продолжать со мной спорить?
С опаской на него поглядываю.
Спорить с ним? Пф-ф-ф, совершенно нет. А вот вытолкать его отсюда – очень даже. Только ведь не вытолкается, к сожалению, по крайней мере выглядит он очень решительным.
К тому же после всех этих разговоров мне вправду становится страшно оставаться тут на ночь.
– Ладно, – нехотя киваю.
С понурым видом иду в комнату, пихаю в рюкзак учебники. Хорошо, что воры хоть ими не заинтересовались.
Остап нетерпеливо на меня поглядывает, следит за тем, как я собираю необходимое.
Как только застегиваю рюкзак, он тут же требует:
– Поехали, поздно.
Словно во сне бреду за ним вниз, выхожу из подъезда и ежусь. Ночь прохладная, даже несмотря на то что днем была жара.
Остап подводит меня к автомобилю.
Ну и машина у него.
Это ж целый корабль.
Огромный черный джип, на каких ездят дико важные бизнесмены, ну или бандиты. Надеюсь, Остап не из последних.
Всю дорогу до его дома усиленно изображаю из себя невидимку.
Но Остап даже не пытается со мной заговорить, просто иногда поглядывает на меня, переключает радиостанции, крутит руль.
Полчаса – и мы уже у его дома.
Здоровенная, модная многоэтажка. Тут этажей двадцать, не меньше. Элитная, неподалеку от центральной улицы.
Квартира у Остапа оказывается не менее модной, чем само здание.
Еще с порога замечаю стильные вещицы типа большой мраморной тарелки для ключей на аккуратной темно-синей обувнице. Взгляд цепляется за большие настенные часы, сделанные из маленьких, аккуратно выставленных по кругу зеркальных полосок. Все продуманное и на первый взгляд функциональное. Здесь явно постарался грамотный дизайнер.
– Проходи, располагайся, – приглашает он меня. – Сейчас будем ужинать.
При слове «ужинать» мой желудок сжимается, непрозрачно намекая, что уже давно пора бы запихнуть в него что-нибудь вкусное. Про еду я и думать забыла, было совершенно не до того. Но и есть во вражеском доме вроде как не положено. Впрочем, не будет же он меня травить.
Аккуратно кладу рюкзак с учебниками на диван в гостиной. Оглядываюсь и замечаю три двери, ведущие в разные комнаты.
Остап ведет меня в ту, что оказывается кухней.
Невольно подвисаю, осматриваясь. Тут все как во сне! Новая плита, большой стол, сделанный под мрамор, такая же столешница. Стены бело-серые, кухонный гарнитур ровно такого же оттенка.
– Красиво здесь, – не удерживаюсь от замечания.
Остап смотрит на меня снисходительно.
Проходит к раковине, моет руки. Потом начинает доставать из холодильника контейнеры с едой.
– Думаю, тут хватит на двоих, – говорит он.
Смотрю на гигантский контейнер с мясом и картошкой. Да тут не только на двоих, тут с избытком на троих или даже четверых.
Оставляю эти мысли при себе, скромненько усаживаюсь в углу, слежу за тем, как он разогревает в микроволновке еду.
Вскоре по комнате разливается аромат мяса.
Остап пытается положить в мою тарелку половину содержимого контейнера.
Тихо пищу:
– Мне столько не надо.
Откладываю большую часть обратно, беру тарелку и снова устраиваюсь в уголке.
Он пожимает плечами и выкладывает себе все, что осталось. Неужели влезет? Впрочем, это не мое дело.
Накалываю вилкой кусочек мяса, кладу в рот. Вкусная говядинка! Отправляю в рот еще кусочек.
Оглядываюсь на Остапа и мои глаза круглеют. Скоро понимаю, почему он накупил столько еды. Ест со скоростью света! Он вообще жует или так заглатывает?
Я еще не успела съесть и половины, хотя тоже голодная, а он уже умял все.
– Десерт будешь? – спрашивает Остап, убирая тарелку в раковину.
– Можно и без десерта, – скромно ковыряю вилкой мясо.
Он как-то странно смотрит на меня, с прищуром, и вдруг выдает:
– Тебе точно надо десерт, а то совсем тощая.
Я вся подбираюсь, выпрямляю спину, смотрю на него, хлопаю ресницами.
Тощая я, видите ли.
Это по каким, интересно, меркам? Попа у меня в наличии, грудь тоже имеется, и вообще…
Для натуры я, значит, не тощая, а так тощая. Логично, блин!
Остап моей реакции не замечает. Достает из холодильника новый контейнер приличных размеров. Там чуть ли не полторта, украшенного клубникой. И половину из этого он собирается положить мне.
– Мне маленький кусочек, – прошу тихонько.
– Отрезай сколько надо, – он тут же вручает мне нож.
Аккуратно кладу себе на тарелку маленький кусочек, возвращаюсь в свой уголок.
Остап смотрит на меня с недоумением, но ничего не говорит. Выкладывает себе весьма приличную порцию, принимается есть.
И снова я не успеваю слопать даже половину, как он приговаривает свой кусок торта.
Встает, убирает со стола контейнеры, грязные тарелки.
– Могу помыть посуду, – скромно предлагаю.
Он смотрит на меня как на дурочку.
– У меня для этого есть посудомойка, потом заправлю, – говорит снисходительным тоном.
Ну да, ну да, я из простых смертных, куда мне до него. Ни посудомойки у меня нет, ни денег на нее.
– Я спать. – Он потягивается. – Диван в гостиной весь твой, можешь заниматься там. Точно спать не собираешься? А то могу выдать белье.
– Не-а, – качаю головой. – У меня зачет.
Остап кивает и уходит.
Я остаюсь наедине со вкуснейшим кусочком блинного торта.
Накалываю вилкой ломтик клубники с верхушки, кладу в рот. Сладкая, просто прелесть.
Эх, живут же люди.
Посудомойки у них, еда из ресторана, трехкомнатные квартиры в центре…
При этом еще натуру требуют за тринадцать тысяч рублей арендной платы. На фига ему та аренда, если такой состоятельный? Девушки у него нет, что ли, чтобы удовлетворяла? Если даже и нет, разве для такого мужчины проблема ее найти? Он ведь на внешность ничего себе.
Правда, если учесть, какой он угрюмый, с противоположным полом у него явные проблемы. С девушками же еще надо как-то общаться, правда? А этого товарищ Рублев явно не умеет. Или он такой высокомерный бука только со мной? Ну правильно, я ж не потенциальная девушка, а так, случайно под руку попалась. Зачем со мной церемониться?
Ладно, мне, вообще-то, не до разбора личности Остапа Рублева, надо еще повторить билеты. К завтрашнему зачету по теории экономики я готовилась заранее, но у меня такое ощущение, что ничего не помню.
Убираю свою тарелку. Потом аккуратно вытираю стол, должна же я хоть как-то прибрать.
Иду в гостиную, достаю из рюкзака учебники, устраиваюсь на диване.
Синенький, красивый, а какой удобный, зараза! Хотелось бы мне такой же, чтобы с мягкими подушечками, приятной на ощупь обивкой. На такой ляжешь – и глаза, небось, закрываются сами.
На секундочку позволяю себе расслабиться, и тут мою голову простреливает мысль: вдруг товарищ Рублев снова потребует у меня натуру? За свою чудесную помощь с полицией, например, или за ужин…
Но вроде же не говорил ничего такого.
Не говорил, да. Но может, подразумевал? С него станется!
Мамочки…
Спокойно, Эля, что-то ты себя накрутила. Если бы хотел пристать, уже пристал бы. Или нет?
В любом случае доверия у меня к этому типу ноль.
Пусть он только посмеет полезть ко мне со своей натурой, я ему… А что я ему? Здоровенный жлоб, у которого совести нет совсем, зато имеются знакомства в полиции.
Хочу понять, что он там делает в спальне.
Поднимаюсь с дивана, на цыпочках подхожу к двери, за которой он исчез. Выставляю вперед ухо и слышу молодецкий всхрап.
Спит! Ура!
Значит, по крайней мере ночью мне ничего не угрожает.
А вдруг он проснется?
Мне ни в коем случае нельзя засыпать, нужно быть настороже.
Возвращаюсь к дивану, обкладываюсь учебниками, пытаюсь учить. Мягкая подушка очень отвлекает от этого важного дела, но я креплюсь.
Час креплюсь, два, усиленно занимаюсь.
А потом всего на секундочку прикрываю глаза и…
И просыпаюсь оттого, что меня сгребают здоровенные мужские ручищи. Остап поднимает меня с дивана и куда-то несет!
