Диана Рымарь
Жена на два дня
Глава 15. Женщина Давида Охикяна
Шестьдесят девять дней до свадьбы.
Игорь Шмаков показался Давиду во всех отношениях отвратительным человеком.
Престарелый лысый толстяк с похожим на сливу шнобелем сидел со своей семьей в третьесортной забегаловке и методично поедал картошку фри. Ласково смотрел на жену, жующую гамбургер, и на семнадцатилетнюю приемную дочь, скромно потягивающую колу через трубочку.
Игорь Шмаков поначалу даже не понял, почему вошедшие в зал кафе полицейские направились к его столику, и состроил недоуменное выражение лица, когда его попросили встать.
А потом, когда ему предъявили обвинение, вдруг побледнел, позеленел и зло уставился на свою приемную дочь.
– Это ты виновата! – зашипел на нее, потянулся вперед.
Однако полицейские не дали ему добраться до малышки. Не церемонились, моментально скрутили безумцу руки.
А потом Игоря Шмакова увезли.
Не в полицейский участок.
Давид наблюдал всю эту сцену с дальнего столика у окна. Поехал следом в сопровождении четырех телохранителей.
* * *
Этой ночью Давид почти не спал – этой ночью он злился. Закрывал глаза и представлял маленькую Яну, трясущуюся от страха, рыдающую от унижения. Этот хмырь, Игорь Шмаков, посмел посягнуть на самое сокровенное. Напугал его бедную девочку до такой степени, что у нее на всю жизнь остался след…
Интересно, когда это Давид стал думать о Яне как о своей девочке? Это произошло плавно, естественно, пусть и чересчур быстро.
Давно он не пытался строить с кем-нибудь отношения. Это было ненужно, ведь все самое интересное ему отдавали тут же, как говорится, не отходя от кассы. Он снимал сливки, а остальное его не интересовало. Однако же все, что касается Яны, теперь казалось ему первоклассными сливками. Девушка слишком ему нравилась, слишком волновала и совершенно точно должна была принадлежать только ему.
Уж конечно, Давид Охикян не оставит безнаказанным посягательство на ее честь.
Игорь Шмаков сломал Яне психику, а Давид сломает что-нибудь Игорю Шмакову. Все по-честному, по справедливости. Закон бумеранга никто не отменял.
У человека больше двухсот костей, есть над чем поработать.
Вчерашним вечером Давид позвонил знакомому генералу, обрисовал ситуацию, попросил содействия.
И вот уже на следующий день Игоря Шмакова привезли в одно из пустующих складских помещений фирмы «Уалду», которая занималась поставкой коровьих туш.
Огромное холодильное помещение со множеством свисавших с потолка цепей и крюков как нельзя лучше подходило для задуманного. Отличное место чтобы сломать даже самого крепкого человека.
Впрочем, Игорь Шмаков на поверку не оказался крепким.
Лучше бы пил кальций, кости наверняка были бы менее ломкими.
* * *
Яна не знала, чего ожидать, когда выходила из дома на следующий день после неудачного свидания с Охикяном.
Он не писал ей и не звонил, не сказал, решит ли ее проблему с работой. Просто отвез домой. Помог выбраться из машины, проводил до подъезда, а потом целую минуту сжимал ее руку, смотрел в глаза. В свете фонаря Давид показался Яне очень строгим и, будто бы… голодным? Словно и не слопал за ужином целый стейк.
Яна испугалась, что Давид будет приставать, но он даже не попытался ее поцеловать, просто смотрел. А потом ушел. Даже не попрощался, по крайней мере вслух.
Она всю ночь вертелась в постели, почти не спала, все думала о Давиде. Не могла понять этого человека, его мотивов, намерений.
А еще Яна волновалась о том, что принесет новый день.
Однако утро началось хорошо. Ее как обычно встретил у подъезда телохранитель. Привычно предложил подвезти и… отчего-то именно сегодня Яна согласилась.
Подумала – Ян все равно поедет за ней на работу, так отчего же не отправиться вместе с ним?
Лали оказалась уже на месте.
– Вау, Яна, ты пришла! – обрадовалась она. – Знала бы, не неслась бы в магазин полунакрашенной.
Это подруга сильно преувеличила. Ее лицо украшал идеальный макияж, впрочем как обычно.
Яна и сама сегодня собиралась на работу с особой тщательностью. Подскочила рано, долго сидела у зеркала, рисуя идеальную форму бровей, тщательно нанося на веки тени, завивая ресницы. Заплела волосы в косу набок, взглянула в зеркало и очень порадовалась результату. Из одежды выбрала синее вязаное платье, оно очень подходило к ее глазам, оттеняло цвет радужки. В общем, достойно подготовилась к новому дню и возможным будущим встречам.
Через полчаса в книжном появился первый нежданный визитер.
Гроза сотрудников – Ворчун собственной персоной – явился, красуясь в ярко-сиреневом свитере.
– Яна, не знаю, как тебе это удалось, – начал он с придыханием, – но газета дала опровержение. Они написали новую статью о нашем магазине! Зачитываю, девочки…
Он провел пальцем по экрану планшета и принялся с выражением читать.
– А отзывы-то… Какие отзывы!
Следующие пятнадцать минут Яна и Лали продолжали слушать восторженные вопли Ворчуна. Оказалось, людям нравилось все – расположение магазина, ассортимент, идеально вежливые сотрудники.
– Вот что значит, иметь кучу благодарных покупателей, – проговорил Ворчун.
Он будто бы даже прослезился, по крайней мере показательно приложил к левому глазу здоровенный белый платок.
После его ухода Яна и Лали вздохнули с облегчением.
День пошел своим чередом.
А ближе к вечеру в дверях «Буквожуя» вдруг появился он…
– Гена, цветы, – приказал Давид Охикян.
Телохранитель передал ему охапку чайных роз. С ними-то Давид и направился к Яне.
Как только она его увидела, сердце пустилось вскачь, а ладони повлажнели от волнения. Ждала ли она его появления? Чего греха таить, ждала. Правда, была совсем не уверена, что придет. Да и нужно ли ей вообще, чтобы он приходил? Все же он совсем не тот, кто ей нужен, да и вообще…
Но, несмотря на все волнения и сомнения, Яна тут же поспешила к нему навстречу.
– Давид? Что ты тут делаешь?
– Хочу пригласить тебя на свидание. Без ресторанов, без всего… – начал он, будто оправдываясь. – Просто выпьем кофе, ладно? Я ведь должен тебе десерт. Никуда тебя не повезу, не бойся. Где-то здесь наверняка есть приличная кофейня, как думаешь?
– Есть одна, – Яна не смогла сдержать улыбки. – Просто кофе и все? Да?
– Да! – кивнул он.
Яна обернулась к Лали.
Подруга помахала обеими руками в сторону двери:
– Иди, иди, я все сама закрою…
И Яна двинулась вперед.
Одной рукой она держала сладко пахнущие розы, другой обвивала локоть самого загадочного мужчины, какого только встречала.
Отличное кафе как раз находилось неподалеку – за углом.
Яна с Давидом сели за единственный свободный столик в глубине зала. Однако вскоре начали происходить странности – посетители кафе один за другим удалялись, причем в спешке. Когда кафе совсем опустело, в помещение вернулись охранники Охикяна, устроились за пару столиков от хозяина.
Впрочем, Яна не придала этому значения, очарованно смотря в черные глаза Давида.
Она наслаждалась вкусным капучино и улыбкой кавалера вплоть до того момента, пока не приметила, что правый кулак Давида немного опух. Внешнюю сторону пальцев покрывали синяки и покраснения, а на костяшках среднего пальца и мизинца красовалась свежая бордовая корка. Разбил в кровь!
– Ой, а что у тебя с рукой? – Яна прикрыла рот ладонью.
Давид приподнял левую бровь, а потом посмотрел на собственную руку, будто только что увидел повреждения.
– А, это? Не обращай внимания, Яночка, просто перестарался с грушей, – поспешил он ее успокоить. – Понимаешь, день на работе выдался нервный, а в таких случаях я обычно выпускаю пар в спортзале.
– Хороший способ снять стресс, – вымученно улыбнулась она. – Только травматичный.
– Просто попалась очень вредная груша, – усмехнулся Давид.
На секунду Яне показалось, что он говорил вовсе не о груше, а о человеке.
Она с опаской посмотрела на Давида. Он был на полголовы выше ее и отличался атлетическим телосложением – широкие плечи, мускулистые, явно очень сильные руки. Она, конечно, его без одежды не видела. Вживую. А вот в интернете нашла множество его фотографий в майке и шортах, сделанных на яхте, пляже и бог знает где еще. Нашлось даже несколько изображений с голым торсом. Этот мужчина определенно провел в спортзале не меньше тысячи часов, иначе такую мускулатуру не разовьешь. Мощный и сильный, он внушал трепет.
Реши Давид кого-то избить, результат для противника мог быть самым плачевным. И если это была не груша…
Впрочем, Яна почти сразу забыла свои темные мысли.
– Знаешь, милая, – заговорил Давид проникновенным голосом, – я долго думал над той историей, которую ты мне рассказала вчера. Про приемного отца…
– Да? – Яна невольно сжалась, покраснела.
Захотелось провалиться сквозь землю из-за вчерашней откровенности. Некоторыми вещами не делятся – история про приемного отца была как раз из разряда подобных. Яна не знала, как решилась ее рассказать.
– Я взял на себя смелость узнать о его судьбе… – зашел Давид издалека. – Тебе нечего бояться и не за что себя винить. Он давно гниет в тюрьме, где ему и место.
– Ого! – охнула Яна.
– Девочка, которая попала в ту семью после тебя, пожаловалась в полицию. Мерзавца арестовали и посадили, так что он никому ничего плохого не успел сделать. Ты зря все эти годы себя мучила из-за судьбы той приемной малышки, зря беспокоилась, что он за тобой вернется. Ты никогда не встретишь этого человека. Он сполна получил по заслугам, поверь мне.
В эту самую минуту Яна почувствовала невероятное облегчение. С шеи спало тяжелое ярмо, так давно давившее на нее, что она даже успела привыкнуть к его весу.
Яна широко улыбнулась Давиду, с придыханием проговорила:
– Спасибо тебе! Спасибо, что узнал о его судьбе! Это даже поважнее того, что благодаря тебе написали опровержение про наш книжный. За что тебе тоже огромное спасибо! Ты очень добрый, Давид… Ты чуткий!
– Да, наверное… – кивнул он. – А пойдем гулять?
– Куда? Может, в кино? – предложила Яна.
– Знаешь, тысячу лет не был в кино… – согласился Давид. – Куда поедем? Что ты любишь?
– В этом торговом центре есть замечательный кинотеатр, – проговорила Яна все с той же улыбкой. – Он большой, и звук там отличный. Сегодня вечером как раз показывают исторический фильм…
– Отлично, – кивнул Давид.
Яна увидела, как он жестом подозвал телохранителя, что-то шепнул ему на ухо.
Через полчаса они пошли в кино.
Вторая странность за вечер – Давид проводил ее на последний ряд, где располагались диваны. И этот ряд оказался абсолютно пустым, хотя пользовался наибольшим спросом. Впрочем, ряд впереди тоже оказался пуст. Остальные же ряды в кинозале были забиты под завязку, что неудивительно – в пятницу вечером здесь всегда многолюдно.
Яне понравилось начало фильма про римских гладиаторов.
Однако очень скоро сосредоточиться на том, что происходило на экране, стало практически невозможно.
Давид взял Яну за руку. Его ладонь была настолько горячей, что казалось, обожжет кожу. А потом Яна почувствовала на своей щеке его дыхание.
– Ты очень вкусно пахнешь, – прошептал Давид ей на ухо. – Сирень?
– Ага… – кивнула она, удивившись тому, как точно он угадал основную ноту ее духов.
А потом мужская рука легла на ее колено. Ладно бы просто легла, но поползла вверх.
Яна схватила Давида за запястье, предостерегая от проникновения под платье:
– Давид, не надо… Мы же в кино…
– Стесняешься? – спросил он с прищуром.
Яна с радостью ухватилась за спасительную отговорку и тут же заявила:
– Конечно стесняюсь.
Он вроде бы отстал. По крайней мере отпустил ее колено, откинулся на спинку кресла. Даже ненадолго уткнулся в телефон, впрочем скоро убрал его обратно в карман пиджака.
Примерно через десять минут случилась третья странность за вечер.
Экран погас, а из динамиков раздалось сообщение:
– Уважаемые зрители, по техническим причинам мы не можем продолжить показ фильма, просим покинуть зал. Вам возместят стоимость билетов в двукратном размере. Спешите получить подарки от спонсора…
Яна тоже попыталась встать, но Давид удержал ее, крепко обняв за плечи:
– Сиди, малышка. Это объявление не для нас.
Все еще не понимая, что происходит, Яна круглыми глазами наблюдала за тем, как помещение опустело со скоростью звука.
Она громко сглотнула, повернулась к Давиду и спросила:
– Это ты устроил? Зачем?
В ту же секунду его объятие стало как никогда жестким.
Давид навис над ней и прошептал в губы:
– Больше не могу ждать, Яна. Я тебя сейчас возьму.
Глава 16. Страсти в кинозале
Давид почти сразу понял – перегнул палку. Напугал и сильно.
Глаза Яны увеличились в размере, она часто-часто задышала, подскочила с места.
Давид тоже встал с кресла, с тяжелым вздохом поинтересовался:
– Будем играть в догонялки?
Яна умудрилась еще шире распахнуть глаза, а потом начала пятиться к лестнице.
– Стой, малышка, не бойся… – протянул Давид.
Но куда там, даже в туфлях на шпильках Яна умудрилась резво броситься в сторону. Он догнал ее уже на ступеньках.
– Да стой ты! – зарычал Давид в ухо, хватая Яну за талию. – Ты что думаешь, я тебя сейчас начну насиловать, что ли? Не обижу, не думай…
В этот момент в зале погас свет, из динамиков полилась мелодичная гитарная баллада, а по экрану поплыли розовые и сиреневые сердца. Видимо, так в представлении местных работников кинозала выглядела романтика.
На секунду это отвлекло Яну, а Давиду хватило этой секунды, чтобы сграбастать девушку и прижать спиной к стене.
– Мы так не договаривались! – заявила Яна ему в лицо. – Мы не должны…
Давид не обратил внимания на ее слова, прижал ее к стене плотнее, обвел пальцами подбородок и наклонился к дрожащим губам.
В первый раз он поцеловал ее очень нежно. С удовольствием втянул ее нижнюю губу в рот. Провел языком, попробовал девочку на вкус, почувствовал аромат капучино, которое она недавно пила.
Яна уперла ладони ему в грудь, но Давид продолжал целовать ее. Сунул язык между ее губ, а потом почувствовал, как она провела ладонями по его плечам и обняла за шею. В тот момент, когда она это сделала, он почувствовал себя так, словно заключил невероятно удачную сделку – минимум на несколько миллионов, не рублей, разумеется.
Целовать Яну оказалось восхитительным, невероятно сладким занятием. Но от этих поцелуев был весьма ощутимый побочный эффект. Давид очень скоро почувствовал, как член запульсировал от желания, ведь уже давно был готов к вторжению. Контролировать себя стало все сложнее и сложнее.
Воображение тут же нарисовало картину: он поворачивает Яну к стене и, не слушая стонов девчонки, срывает с нее белье. Потом заставляет ее оттопырить попку, руками фиксирует в нужном положении и с силой имеет, не заботясь о ее ощущениях. Но она же не течная сука, чтобы поступать с ней так. С ней хотелось по-другому.
Пока Давид целовал Яну, рука сама потянулась под ее платье. Он прошелся ладонью по бедру малышки, повел рукой вверх. Услышал тихий стон. А девочка-то попалась чувствительная! Он поддел чашку бюстгальтера, сунул пальцы под кружевную ткань и накрыл пухлую грудь. Горошина соска приятно защекотала кожу, а мягкое полушарие заполнило ладонь.
Эту девчонку будто для него и делали, так идеально ладонь и грудь подошли друг другу. Только Яна, кажется, была с этим несогласна.
Она схватила Давида за запястье, разорвала контакт губ и зашептала:
– Давид, пожалуйста…
– Что ты, малышка? – спросил он, борясь с желанием еще сильнее к ней прижаться.
– Так не надо… – проговорила она, пытаясь отвести его руку и одновременно опустить подол задранного выше талии платья.
Давид с сожалением отпустил грудь, вернул руку ей на бедро, немного опуская подол.
– Не хочешь, чтобы я тебя раздевал? – спросил он глухо.
– Не-а… – простонала она ему в губы.
А голубые глаза уже с поволокой, да и в голосе милашки столько желания, что у Давида по всему телу пробежала сладкая судорога.
Ведь хотела, а отнекивалась. Что за женщина?
– Желание дамы – закон, раздевать не буду, – прорычал он.
А потом снова стал целовать ее в губы. Целовал страстно, с нажимом, упоенно исследовал языком ее нежный рот. Потом прошелся губами по ее щеке, шее, втянул в рот мочку уха, почувствовал кончиком языка ее маленькую сережку-жемчужину.
Яна томно дышала, продолжала то обнимать его за шею, то упираться ладонями ему в грудь. Будто не определилась, нравится ей или нет. А потом вдруг опустила руки, просунула их ему под пиджак и обняла за торс, прижимаясь к нему грудью. Ее прикосновения обжигали, хотя она гладила его через рубашку.
Давид принял ее смелое движение за знак, тем более что ждать дольше оказался просто не в силах. Подхватил девчонку за попку и прижал к стене, заставляя обвить его торс ногами. Придерживая Яну одной рукой под ягодицы, он провел пальцами ей между ног и снова услышал стон.
Потом он нащупал тонкий капрон ее колготок, крепко зацепил пальцами и с силой дернул, разрывая.
– О-о… – простонала Яна, тут же напряглась в его руках.
Ну а что? Сама виновата. Снимать запретила, но про то, чтобы что-то рвать, речи ведь не было, так? Давид Охикян всегда отвечал за свои слова.
Во избежание новых запретов он снова занял ее рот поцелуем.
Дальше действовал быстро. Расстегнул ремень, спустил брюки, наконец высвободил давно налитый желанием член. Снова рванул колготки Яны, делая дыру больше, а потом отодвинул ее трусики, провел пальцем по влажным губам, еще недавно прятавшимся в черном кружеве.
Перед тем как войти в сладкую девочку Давид на секунду оторвался от ее рта. Поместил Яну так, чтобы она четко почувствовала головку члена между ног, а потом всмотрелся в ее глаза.
Не знал, остановился бы, увидь он в них страх или нежелание.
Но глаза девчонки были пьяными от получаемого удовольствия, и никакого сопротивления он в них не увидел и в помине.
Она попыталась сказать что-то не слишком членораздельное, но Давид уже получил свой ответ. Больше не медля, резко двинул бедрами вперед, протиснулся в Яну с одного толчка, вырвал из ее губ новый стон.
– Вот так, малышка… – проговорил, входя в нее до отказа. – Ты моя! Запомни…
Сам процесс оказался космически приятен.
Давид с удовольствием впечатывал Яну в стену. Он входил в нее резко, с напором, не давал отдышаться, ловил ртом ее стоны. Продолжал ритмичные движения, крепко сжимая девчонку за попку. Растягивал своим внушительным мужским достоинством, по полной насладился узким, бархатным пространством между ее ног.
С удовольствием кончил в нее, не заботясь ни о чем.
У него были с собой презервативы, но такой бурный и спонтанный секс к защите не располагал. К тому же Давиду еще на днях прислали копию последнего осмотра Яны у гинеколога. Эта красотка чище некоторых девственниц, хоть и не была ею. Давид не имел привычки совать член в девочку, досконально ее не проверив.
Когда наконец опустил Яну ногами на пол, она чуть не упала.
– К-колени п-подгибаются… – отчего-то начала заикаться она.
Давид немного придержал ее, прислонил к стене.
Пока надевал брюки, внимательно следил за Яной. Выглядела девчонка неважно – волосы встрепаны, щеки красные, глаза лихорадочно блестели.
– Ты в порядке? – спросил Давид озабоченно.
– Я? Д-да… просто давно не было… – ответила она, рвано дыша.
Такой ответ ему более чем понравился. Впрочем, она его этим не удивила. К этой малышке не так-то просто забраться в трусы, учитывая, через что ему пришлось пройти, чтобы оказаться в ее щелке.
Он дождался, пока Яна стянет с ног то, что осталось от колготок, поправит платье. Она спрятала разодранную вещь в сумку, снова обула ботильоны.
– Пойдем? – спросил Давид.
Тут заметил, что ее глаза подозрительно заблестели. Так расстроилась из-за порванных колготок? Вряд ли.
Сразу забеспокоился:
– Почему ты собралась плакать? Я сделал тебе больно?
Яна замерла, часто-часто задышала, но потом покачала головой:
– Нет…
– Тогда в чем дело? – Он навис над ней, хмуря брови.
– Нам не нужно было этого делать, Давид! – с обидой в голосе проговорила она.
– Почему? – удивился он. – Тебе не понравилось?
Спросил для проформы, ведь ответ знал и сам. Когда девочкам не нравится, они не кончают, а Яна весьма ощутимо кончила. Давид четко почувствовал, как она сжала его внутри. Уж кто-кто, а он умел различить оргазменную судорогу, ведь не мальчик.
А зачем жалеть о сексе, который завершился обоюдным оргазмом?
Вдруг Яна заявила совсем уж нелепую вещь:
– Теперь ты будешь думать обо мне непонятно что!
Давид поджал губы, соображая, что бы такого на это ответить, а потом сказал правду:
– Почему непонятно? Очень даже понятно! Я теперь буду думать о тебе, как о самой очаровательной, страстной и привлекательной девушке, которую только встречал. Так пойдет?
Яна не ответила ему, уперла взгляд в пол, но по крайней мере задышала ровнее.
– Извини, что так набросился, просто ты чересчур сладкая… Не удержался, – проговорил Давид с чувством.
На это Яна уже кивнула, будто приняла его неловкие извинения, начала спускаться к выходу.
Давид же задержался, любуясь тем, как обалденно виляла попка его новой любовницы. Еще бы – с такой тонкой талией.
Правильно он ее оценил с самого начала. Богиня! Что ноги, что грудь, что все остальное – прелесть.
Давид довольно зацокал языком и двинулся следом. Наконец-то он присвоил Яну, теперь она во всех смыслах его женщина.
