Диана Рымарь
Большой секрет Анаит
Глава 10. Экскурсия в новую жизнь
Анаит очень ждала путешествия в Краснодар.
Уехать куда-нибудь из городка, посмотреть мир. Ну или хотя бы маленький кусочек этого мира.
Картинная галерея, Краеведческий музей, улица Красная – все это казалось ей жутко интересным, захватывающим. Классный руководитель, Клара Мифодиевна, обещала незабываемую поездку. И Анаит удалось упросить отца позволить ей поехать.
Послушалась Карину, попросила о поездке во время семейного ужина, на который был приглашен дядя Ваграм. Отец с елейной улыбкой согласился оплатить путешествие. Даже выдал ей немного денег на развлечения, чего раньше вообще никогда не случалось.
Теплым мартовским днем они всем классом отправились в Краснодар.
Но даже не достопримечательности были для Анаит самой важной целью. Главное – тайная экскурсия в Кубанский университет, куда она планировала поступать этим летом. Ведь скоро Анаит закончит одиннадцатый класс, нужно куда-то устраиваться.
Отец, конечно, зарубил идею на корню, отказался ее туда отвезти. Она до сих пор помнила его возмущенную речь: «Где ты и где университет? У тебя же мозги с горошину, Анаит. Забудь».
Она так и не понимала, отчего он считал ее круглой дурой. Даже пятерки в дневнике не могли убедить его в обратном. Как бы ни старалась, сколько бы рефератов ни сделала, родитель твердил одно и то же – мозги с горошину.
Впрочем, той же ночью к ней пришла Карина и твердо сказала: «Пробуй, поступай! Поумнее прочих будешь! А поступишь, отец враз возгордится».
И она решилась.
Поговорила с классной руководительницей, и та отпустила ее на несколько часов, взяв обещание, что Анаит вернется на вокзал без опозданий и поедет домой с одноклассниками.
Она съездила в университет.
Только ступила ножкой на каменные ступеньки перед главным корпусом, и сразу влюбилась в это светлое место. Люди вокруг красивые, модные, главное – свободные. Само здание будто дышало наукой, обещало лучшую жизнь. Если Анаит поступит, сможет жить в общежитии неподалеку. А там-то никто не будет на нее кричать и ругаться. Она станет сама себе хозяйка, и как же это будет прекрасно! Ни одним даже самым веселым эмоджи не выразить.
Она взяла памятку для поступающих, узнала процедуру принятия на первый курс. Решила пробиваться на экономический, хотя конкурс там был по пять человек на место.
По дороге на вокзал, заскочила по просьбе Карины на Вишняковский рынок.
Домработница увещевала ее: «Там целых два ряда тканей. Возьми трикотажа разного, на какой упадет взгляд. Сошью нам с тобой на лето сарафаны. Здесь сроду нормальной ткани не купишь».
Нарисовала подробную карту, как добраться от университета до рынка, а потом на вокзал. Оказывается, Карина за свои пятьдесят лет успела пожить и в Краснодаре тоже, торговала на том рынке, куда отправляла Анаит. Соответственно все там знала.
Вооружившись картой, нарисованной на тетрадном листке, Анаит отправилась искать требуемое.
Нашла магазин, где трикотажа было столько, что разбегались глаза. И зеленый, и красный, и голубой. Хотелось того, этого и чего-нибудь с переподвыподвертом.
Сама не заметила, как истратила все деньги, которые дала домработница и выделил отец. Осталось точнехонько на трамвай до вокзала и пирожок. За целый день так набегалась, что живот прилип к спине и урчал громче любого оркестра. Хорошо, билеты обратно были куплены заранее.
Выходила из рынка счастливая.
Счастье длилось ровно до того момента, пока не обнаружила две пренеприятнейшие вещи. Хотела написать Карине, похвалиться покупками. Достала телефон и с досадой констатировала – разряжен. А еще обнаружила, что пропал кошелек.
И враз прекрасный солнечный день превратился в пасмурный.
Природа будто посмеялась над ней – небо тут же заполонили тучи, и начал накрапывать мелкий холодный дождь.
– Матушка родная, как же быть… – шептала она себе под нос, пытаясь сообразить, где могла оставить кошелек.
Само по себе черное матерчатое портмоне ценности никакой не представляло. Наличности там тоже кот наплакал. Обидно, конечно, но не смертельно. Без пирожка могла обойтись, как-то дотерпеть до дома. И до вокзала чисто теоретически способна дойти пешком. Но в кошельке лежал билет на автобус! Сунула в отдел с наличкой, чтобы не помялся. Как же добраться до родного городка без билета? Кто возьмет ее зайцем?
У Анаит моментально вспотели руки, а по спине пробежал холодок.
«Вдруг где-то просто выронила…» – заскреблась в душе надежда.
Побежала искать. Может быть, забыла кошелек в одном из магазинов, где смотрела ткани.
Пока бегала, поняла – зря теряет время. Продавцы только фыркали на нее – не брали мы твой кошелек. Как будто она их обвиняла.
Анаит шла все дальше и дальше, стремясь обойти все места. Очень скоро поняла, что забрела на незнакомую территорию и заблудилась. Вишняковский рынок оказался настоящим лабиринтом, выйти из которого не так-то просто.
Вокруг было полно народу, но все оказались какими-то неприветливыми, спешили, бурчали на нее недовольно, когда она пыталась объяснить свою проблему.
Один мужчина оглядел ее ненавидящим взглядом и обозвал:
– Попрошайка! Не стыдно тебе? Здоровая деваха! Иди работай! Нечего клянчить!
А ведь она даже не просила денег, просто обронила, что потеряла кошелек. Хотела узнать, как пробраться на вокзал путем покороче, если не на трамвае.
Прохожий словом «попрошайка» будто в живот ее пихнул.
Анаит не раз слышала это обращение в свой адрес. Двоюродные сестры говорили о ней так после смерти бабушки.
«Долго с нами будет жить эта попрошайка?» – спрашивали у тети.
Это слово мигом разбередило так и не зажившую рану, оживило неприятные воспоминания. И Анаит побрела прочь. Не знала, куда шла, стесняясь обратиться к прохожим. Вдруг опять посчитают попрошайкой?
Семенила куда глаза глядят и чувствовала себя крошечной букашкой, недостойной доброго слова.
В этот самый момент она увидела впереди троих одноклассников. Обрадовалась бы даже, будь это кто угодно, кроме Соболя и его приспешников. Но по иронии судьбы это были именно они.
Ни за что бы к ним не обратилась, но просить помощи больше не у кого.
Посмеются и пошлют подальше? Скорей всего, так и будет. Но она должна попробовать.
Глава 11. Вкус Анаит
При виде Анаит приятели Соболя в момент оживились. Аж на месте от нетерпения подпрыгивали, пока она шла к ним крохотными неуверенными шажками.
Да что там, самому Соболю тоже хотелось подпрыгнуть, но он сдержался. Не царское это дело – перед девчонками подпрыгивать. Ясно было, что у малышки что-то стряслось, иначе ни за что не решилась бы к нему подойти.
– Это кто к нам идет! А ну! А ну! Тебе че надо, Красопета Уродовна? – сказал Герка, и сам же рассмеялся тупой шутке.
Соболь только успел метнуть взгляд в своего прыщавого приятеля, как тут и второй приятель подключился.
Долговязый Антон-жлоб выпятил вперед щуплую грудь и завел шарманку:
– Тебе кто разрешал подходить, цаца?
Вот такие у него друзья, что поделаешь. Авторитет обязывает.
Соболь поначалу запыхтел, потом сумел придать лицу невозмутимости и процедил сквозь зубы не слишком громко, но так, чтобы приятели точно услышали:
– Скрылись.
– Че? – не понял прыщавый Герка.
Антон и вовсе принялся перечислять их дальнейшие планы:
– Соболь, ты че? Нам надо срочняками в обувные ряды, а потом…
И пока Антон говорил, Соболь заметил, как Анаит сделала шажок назад.
Отпугнули.
А все же ему было очень интересно, зачем она шла? Он должен выяснить, что случилось.
– Сказал, скрылись, – Соболь добавил голосу твердости. – До автобуса добираемся каждый сам.
Приятели переглянулись и правда скрылись, не сказав больше ни слова.
А Соболь с удовольствием обнаружил, что Анаит прекратила пятиться. Хотя было видно – дрожала при его приближении, как это обычно с ней случалось.
– Че носом хлюпаешь? – спросил он, подойдя.
И горемыка начала рассказывать про свои неприятности. Это ж надо умудриться положить билет на автобус в кошелек. Беспечная девица.
Соболь так и не понял, потеряла она его или украли, но сразу предложил:
– Пошли искать.
А потом в конец обнаглел, еще и за руку ее взял, а она… не отдернула кисть! Наоборот, вцепилась в него, как в нечто спасательное, и шла по пятам. О, что за удивительное чувство это было – ощущать Анаит рядом. Ни с чем не сравнимо.
Оно-то ему, конечно, триста лет не надо – бегать за чужими кошельками.
Соболь вообще-то сюда по делу приехал – искать новые кроссовки по хорошей цене. Хорошей – значит низкой, и лучше всего кожаные. А то купил тряпичные кеды в прошлом году и износил вхлам уже через пару месяцев.
Специально шабашил по максимуму перед поездкой в Краснодар. Думал прикупить себе что-то фирменное, чтобы завидовали.
Целых шесть компьютеров «вылечил», чтобы накопить достаточно на какой-никакой шопинг.
«Вылечить» – в его понимании значило переустановить крякнутую винду*, погонять вирусов, установить нужные и тоже непременно крякнутые программы.
С год назад помог классной руководительнице починить компьютер, с тех пор заработал славу компьютерного лекаря. А после того как научился подбирать новые ключи к антивирусникам, дело пошло еще лучше.
Практически организовал свой бизнес.
Качественный, совершенно нелегальный бизнес.
Деньги в основном отдавал маме – то ей за коммуналку заплатить надо, то еды купить, то еще что. Само собой, усовершенствовал домашний компьютер. Но вот на одежду вечно не хватало. Приходилось выкручиваться, и тут такой шанс – покопаться в обувных рядах на рынке.
Соболь определенно не стал бы тратить время на любую другую одноклассницу.
Но это ведь была Анаит!
Девчонка совершенно особенная. Например, она влегкую сможет заработать состояние на призывниках! Причем ей даже совершенно ничего не придется для этого делать. Всего-то пройтись взад-вперед, показать себя, и ребятам обеспечена тахикардия. Считай, схиляли, откосили от армии.
Вот и Соболь также… Наслаждался всеми прелестями тахикардии, пока шел за ручку с самой недоступной девочкой в классе.
А кроссовки… Купит дома. Ну и что, что там дороже и фуфло.
Вдвоем они обошли почти два ряда, а потом Соболь отметил:
– Нам надо ехать, иначе опоздаем на автобус.
– Точно… – охнула Анаит. – Может быть, меня пустят без билета, ведь он выкуплен. Ну потеряла, как-то объясню.
– Дельная мысль, мы ж всем классом едем. Пошли.
И он повел ее к выходу из рынка, который успел за последние пару часов неплохо изучить.
Бежали на трамвай со всех ног. Успели, сели, заплатили и… он сломался.
Потом бежали на вокзал, благо было не слишком далеко.
И тоже неудача. Приехали слишком поздно, автобус уже уехал.
Соболь даже понять не успел, как это случилось. Вот Анаит стояла абсолютно нормальная, хоть ее и потрясывало от напряжения. Отвернулся всего на секунду, а когда вновь всмотрелся в милое личико, по щекам катились крупные слезы. Как у девчонок это получалось? Секунда, и оп…
– Анаит, ну что ты? Ща, погодь, порешаем.
И он снова схватил ее за руку, повел за собой. Остановились у касс.
– Сейчас купим новый билет, я проверял, есть еще один рейс…
– У меня ведь нет денег! – перебила она его.
«Клевые кроссовки минус стоимость билетов на трамвай и автобус равно не очень клевые кроссовки», – мысленно подсчитал он со вздохом.
– Да не парься, Анаит, я куплю! – пожал он плечами.
– Правда? – захлопала влажными ресницами она.
Миндалины глаз увеличились в размере.
Соболь аж подвис от такого удивительного зрелища. Вроде бы и видел ее за полтора года всякую, а вот в таком искреннем горе и надежде ни разу. И до чего красивы в ней эти правдивые эмоции, что не налюбоваться ими никогда.
– Да, конечно, легко.
– Я тебе потом отдам, – закивала Анаит. – Только не сразу, ладно?
– Не парься вообще, – хмыкнул Соболь.
И, чувствуя себя на миллион долларов и ни центом меньше, пошел покупать билеты. Возвращался к своей потеряшке героем.
Соболь обернулся за пять минут.
– Все, купил билеты, успокойся.
– Ага, спасибо! – искренне произнесла Анаит.
Но ее в огромных карих глазах не слишком убавилось грусти и страха. Малышка по-прежнему продолжала теребить сумку.
– Что такое, Ани? – спросил он.
Впервые назвал ее так – Ани. Ее подруга так называла, когда думала, что их никто не слышит, но он подслушал. Очень понравилось это простое и в то же время непривычное языку сочетание звуков.
– Папа будет ругать, – наконец ответила она, громко всхлипнув.
Соболь увидел, как затряслась ее нижняя губа.
– Погодь, и это порешаем, – он снова выставил вперед ладонь. – Классухе напишу, она предупредит твоего отца. – Достал телефон и ужаснулся количеству пропущенных звонков от классного руководителя. – Походу, она и тебе и мне наяривала полчаса.
Зачем только поставил мобильный на беззвучный режим… Пока писал классному руководителю, Анаит вроде как немного повеселела. Но потом опять загрустила.
– Все равно будет ругать… – покачала головой.
«Что ж там за батяня такой?» – недоумевал Соболь.
Анаит ведь отличница, гулять вообще не ходила, с виду послушная, зачем ее кошмарить дома? Вот если бы была оторва, тогда да, повод весомый.
– Ты так боишься отца? Брось…
– Ты бы тоже боялся, окажись ты в берлоге с бешеным медведем, – ответила Анаит.
И… засмеялась.
Легонько так хихикнула. Даже будто сама этого звука постеснялась. Но успела этим самым звуком наполнить грудь Соболя радостью. Сколько же всего было спрятано в этой девушке? И как он всего этого не замечал?
– Медведь – это серьезно, – кивнул Соболь. – Но тут уж ничего поделать не могу. Ладно, приглашаю в кафе, пойдешь?
– В кафе? – удивилась Анаит. – Зачем?
– Нам два часа ждать, – пожал плечами Соболь. – Так-то холодает. Март все-таки, не июнь. Пойдем, угощу тебя кофе.
«Не очень клевые кроссовки минус стоимость двух капучино, а каким-нибудь фуфлом из пакетиков я ее поить не буду, так что… Может, вместо кроссовок лучше кеды? Дешевле же. Кожзам вполне ничего», – снова мысленно подсчитал наличность он.
– Я буду всего одну самую маленькую чашечку растворимого кофе и можно без сахара. И все, – заявила Анаит, когда зашли в первое приличное кафе, располагающееся неподалеку от вокзала.
Одноклассница немало удивила его своей скромностью.
Сидела перед ним с дорогой замшевой сумочкой, а внутри телефон почти за тридцатку, пусть и старой модели. И в драных кедах он ее на физкультуре никогда не видел. А вот те на – подайте ей самую дешевую бурду без сахара, она с удовольствием ею подавится. Да у нее живот урчал громче, чем в кафе играла музыка.
Впрочем, Соболь не какой-то там нищеброд, чтобы опозорить себя и повестись на такие разговоры.
– Не, Ани, – покачал он головой. – Здесь такое не подают.
А потом подозвал официантку, заказал два больших фраппучино, бургеры с говядиной и пирожные. А кеды… Да кому они нужны эти кеды из кожзама?
Два часа пролетели как один миг.
Ани после еды сделалась какая-то абсолютно счастливая, без конца улыбалась Соболю, благодарила. А он плыл на облаке под названием «абсолютное счастье», рассказывал ей смешные истории, спрашивал, где успела побывать. Так узнал про жизнь с бабушкой и причину переезда в его родной городок. Очень проникся.
– Это паршиво – терять близких, – сказал ей, пожав плечами.
Потом следовали еще два счастливых часа поездки домой.
Уже мысленно представляя, как бросит завтра Алку, с которой тусил в последние несколько месяцев, Соболь предложил проводить Ани домой.
Однако, как только они приехали в родной городок, девчонку будто подменили.
– Мне надо бежать, – безапелляционно заявила она.
Ее будто даже затрясло от нервов.
– Хорошо, я тебя провожу, – кивнул Соболь.
– Провожать не надо, – покачала головой она.
– Ани, уже темно, – пожал он плечами. – Одну не отпущу, это без вариантов.
– Тогда до самого дома не провожай, ладно? До поворота на мою улицу, – сдалась она. – Побежали!
Снова эти двое взялись за руки и снова поспешили вперед.
Соболь выполнил свое обещание. Остановился на повороте у ее улицы.
– Спасибо тебе за все, – тихо прошептала Ани. – Ты очень выручил! Мне надо бежать, прости…
– Сейчас побежишь, – пожал он плечами.
Сам не понял, как на такое решился, но на пару секунд привлек ее к себе, прикоснулся губами к губам, быстро сунул язык ей в рот, чтобы попробовать вкус. Не стал дожидаться, когда Ани начнет вырываться. Отстранился сам.
– О-о… – простонала она.
Ни слова больше не сказала и убежала.
А он еще долго стоял на том же месте, вспоминал сладкий вкус ее губ.
Вот оно, оказывается, как бывает, когда по любви. А в том, что он в нее втрескался по уши, Соболь уже год как не сомневался.
*Крякнутая винда – взломанная программа Виндоуз.
Глава 12. Тяжелые санки
Анаит уходила от Соболя на дрожащих ногах.
Вроде надо было спешить, бежать, а она передвигалась по двору как улитка. Мышцы дрожали, как будто она целый день помогала копать картошку или таскала с рынка продукты. Слабость наполнила каждую клеточку ее тела. И вызвана она была отнюдь не страхом, а томлением. Воспоминанием подаренной ласки, такой неожиданной и приятной.
Ей бы речь для отца репетировать, к тумакам готовиться, а Анаит закатывала глаза после только что пережитого.
Губам до сих пор было вкусно.
И непонятно – как же может быть так вкусно от того, что твои губы облизал чужой человек? Ведь Соболь ей абсолютно чужой! Больше того, старый враг. А как сладко целовался, что Анаит, наверное, еще с полчаса повторяла бы эти языковые эксперименты.
Говорят, первый поцелуй самый запоминающийся. Но она надеялась, может быть, второй и третий будут такими же? Если будут.
«Матушка родная, пусть мне будет суждено узнать!» – взывала она к давно почившей родительнице.
В дом зашла как в тумане.
Уже в прихожей услышала ор отца:
– Немедленно иди сюда, дрянь такая…
Э, нет, она не дрянь. Будь она дрянью, разве стал бы Соболь угощать ее такими сладкими пирожными? Или помогать?
Наверное, впервые на крики отца в ее голове нашелся какой-то антидот, и от этого стало неожиданно приятно.
Анаит зашла в гостиную и застала родителя сидящим на диване. Он откинулся на спинку, широко расставил ноги, разложил руки в разные стороны. При этом буравил непутевую дочь таким злобным взглядом, что поневоле захотелось сбежать обратно в Краснодар. А лучше к Соболю.
– Звонит мне твоя классная и что говорит? – начал он резко. – Анаит уехала в университет и не вернулась… Какой-такой университет тебе? Я же сразу сказал – мозги у тебя с горошину!
А вот эту информацию Анаит совсем не была готова выдавать отцу. Если так и не убедит его разрешить поступать, то сбежит поступать без его помощи. Ко времени окончания школы она уже будет восемнадцатилетняя, вполне самостоятельная.
Решилась на ложь:
– Папа, все не так! Просто Карина попросила купить ткани, рассказала про рынок, и ты денег дал, вот я поехала туда. А классной сказала про университет, чтобы отпустила. Ведь просто так не стала бы пускать. А там у меня украли кошелек и…
– Доказательства где? – отец выкрикнул это так, будто ни секунды не сомневался в том, что она лжет.
Но Анаит подошла к дивану, протянула родителю пакет, в котором действительно лежало несколько отрезков весьма приличного трикотажа.
Отец взял, засунул нос в покупки, поцокал языком и вернул кулек Анаит.
– Карина! – заорал так, что дочь вздрогнула.
Из кухни тут же показалась испуганная домработница. Видно, подслушивала у двери, как обычно это делала.
– Виновата, Ашот Аветович, – заломила руки она. – Кто ж знал, что случится такое несчастье с кошельком…
В эту самую минуту родитель начал багроветь.
– Ну вы обе как с цепи сорвались, ей-богу! – Потом он повернулся к Анаит и начал орать с повышенным энтузиазмом: – Ты понимаешь, что ты всех на уши поставила? Я Багиша в Краснодар за тобой отправил! В полицию позвонил! Даже дядя Ваграм и тот подключился к поискам! Сколько нервов ты нам стоила! А ей все нипочем, тряпочки к груди прижимает…
Только тут Анаит поняла, что действительно прижимала к груди пакет.
– А ну как тебя бы изнасиловал кто? Или похитил? Ты понимаешь, что ночь на дворе, а ты где-то там…
Странное дело, обычно она им поперек горла, а тут на тебе, распереживались.
Наверное, отец еще долго на нее орал бы, да только тут в дверях показался дядя Ваграм и на выдохе прогремел:
– Слава богу, нашлась!
Выглядел гость при этом странно – волосы на голове всклокочены, даже борода врастопырку.
Подбежал, осмотрел Анаит со всех сторон.
– В порядке? Что с ней случилось? – обратился к отцу.
Тот шустро подскочил с дивана, засуетился, принялся объяснять другу ситуацию. Удивительно, но озвучил именно версию Анаит про ткань, а не то, что сказала классная руководительница.
– Платьев хотела… – Дядя Ваграм отчего-то выдохнул с облегчением. – Так это нормально… Это запросто. Этот недогляд легко устраним, правда, Ашот?
Отец икнул, а Анаит внутренне вздрогнула.
– Я все, уже не хочу платьев, – тихонько всхлипнула.
Испугалась, что родитель опять начнет орать о том, как дорого она ему обходится.
Однако ни отец, ни дядя Ваграм больше никак не прокомментировали ее потребности в одежде.
– Карина, отведи Анаит на кухню, накорми, а потом пусть идет спать, – наконец скомандовал отец.
***
Следующим утром Анаит даже не заметила, с каким недовольным видом ее провожали взглядом отец и брат.
Шла в школу с особенным томлением в груди. Что-то ее там ждало? Как теперь смотреть в глаза Соболю? И нужно ли вообще в эти глаза смотреть?
После вчерашнего поцелуя губы до сих пор оставались чувствительными. Разве такое бывает? А желание повторить поцелуй росло в груди.
Поцеловаться с самим Соболем.
Ужас какой, а? Это ж С-О-Б-О-Л-Ь! Враг номер один, причем старинный. Не он ли столько раз заставлял ее плакать ночами в подушку? Изводил ее и в школе, и по дороге домой.
«Фу…» – мысленно фыркнула она.
Самой стало неловко за собственные мысли и желания.
Ну да, если совсем честно, он с самого начала ей немножечко нравился. Красивый парень, хоть и подлый. Но это разве причина позволять ему… впрочем, она ничего пока позволять и не собиралась. А на первый поцелуй он разрешения не спросил. Вдруг это он так – поцеловал ее шутки ради.
Кстати, такое вполне в стиле Соболя. Возьмет и посмеется, еще и на всю школу ославит, придумает новый мерзкий стих. Ему будто бы делать больше нечего, кроме как искать рифмы к ее имени.
Слава богу, доказать он ничего не сможет, ведь вчера их никто не видел.
Или она слишком плохо о нем подумала? Может быть, это начало чего-то нового в их отношениях? Чего-то сладкого-сладкого… Хотя разве отец позволит ей встречаться с русским парнем? Да он раньше засунет ее в мешок, напихает туда кошек, завяжет веревкой потуже и кинет в реку. Она и спросить разрешения не осмелится.
Анаит постаралась выкинуть Соболя из головы.
Кстати, еще надо не забыть извиниться перед классной руководительницей, ведь ей наверняка пришлось вчера много чего выслушать от отца. Но алгебра шла лишь третьим уроком, а до этого русский язык и физкультура.
На первом уроке Соболь так и не показался. Сорок минут прошли спокойно. А на перемене перед физкультурой к Анаит пристала любимая и единственная подружка Варя.
– Хочешь жирную сплетню? – ее аж распирало от желания поделиться. – Соболь бросил Аллу!
«Точно! У него же еще и девушка есть! – вспомнила Анаит. – Или… была?»
Алла слыла у них в классе главной примадонной. Высокая блондинка с шикарной грудью и невероятно стройными ногами, она выгодно отличалась от одноклассниц. Прекрасно осознавала силу своей красоты и давно научилась ею пользоваться. Вот уже два месяца гордо именовала себя единственной девушкой Соболя. Что ж, недолго музыка играла. Впрочем, у этого парня всегда так.
Варя увлекла Анаит к окну в коридоре, прижалась к ее уху и продолжила свой увлекательный рассказ:
– Девчонки написали, она сейчас сидит в раздевалке, сопли на кулак наматывает. Прикинь, она его вчера к себе позвала, ну типа шуры-муры, а он сказал: «Прощай, бейба, ты меня недостойна…»
– Прям так и сказал? – охнула Анаит.
Не вязалась такая речь со вчерашним Соболем. Уважительным и обходительным.
– Ну, может, и не так, – хихикнула Варя. – Но наподобие.
– Пойдем переодеваться, – вздохнула Анаит. – А то опоздаем. Опять физрук будет стыдить.
И они пошли в раздевалку. Ну и что, что там кто-то плачет. Переодеться-то все равно можно.
Однако, Анаит очень скоро пожалела, что вообще пошла на физкультуру.
Поначалу скромно устроилась с Варей в противоположном углу от Аллы, окруженной сочувствующими одноклассницами. Но примадонна вдруг выставила вперед руку и ткнула пальцем прямо в Анаит, когда та успела скинуть платье, а вот натянуть форму еще не умудрилась. Так и стояла в одном нижнем белье с майкой в руках.
– Соболь бросил меня из-за этой курицы! – заверещала Алла. – Что он в ней нашел? Ни кожи ни рожи, страшко… Девчонки, она теперь для нас враг!
Анаит так и хотелось стукнуть себя ладонью по лбу.
«Целовалась с Соболем? Целовалась! – потешалась над ней ее же собственная совесть. – А поговорку помнишь? Любишь кататься, люби и саночки возить».
Это, конечно, да. Но…
За что же ей такие тяжелые санки?
