Диана Рымарь
Большой секрет Анаит
Глава 7. Димка Соболь
Наше время
– Ани, привет, – повторил Дима, разведя руки.
Очень старался, чтобы его голос звучал приветливо. Ведь он – рубаха парень, очень добрый и обаятельный, а вовсе не двинутый на Анаит псих. Нет, нет. Об этой его ипостаси ей лучше не знать.
Дима вгляделся в ее лицо, не понимая, почему не отвечала. Не узнала? Но он же по глазам видел – узнала, еще как. Вон как задергалось левое веко, будто ее ударило током. Определенно узнала.
Он наслаждался реакцией своего секретаря, ее нервным дыханием, бледным видом. Жадно поедал взглядом ее миловидное лицо, за десять лет нисколько не подурневшее. Наоборот, Анаит умудрилась стать краше. Хотя куда краше? В школе только на нее и пялился. Впрочем, даже годы спустя не вышло забыть.
Что-то особенное было в этой девчонке. Ее будто не на этой планете сделали, впихнули какой-то секретный элемент, настроенный на привлечение Димы Соболева. Снабдили самым соблазнительным на свете ароматом, самыми сахарными губами и выжигающими душу глазами.
Вдруг Дима приметил, как рука Анаит метнулась к какой-то золоченой рамке, опустила фотографию вниз.
– Ты что-то прячешь? – спросил он, приподняв левую бровь.
– Нет! – взвизгнула Анаит, округлив глаза.
Слишком явное отрицание. Что же там за фото такое? Он должен знать.
Дима поспешил к столу, потянулся к рамке, но Анаит перехватила ее и спрятала в сумку. Прятала так быстро, будто это как минимум корпоративный секрет, как максимум – правительственный.
– Что ты скрываешь? – усмехнулся Дима.
– Там просто котик в неприличной позе… коллеги подшутили… – нервно хихикнула Анаит, чем окончательно ввела его в замешательство.
Какой котик? Какие коллеги? Она же только-только устроилась на восьмой этаж, секретарем в его приемную, рановато для шуток любого рода.
Нахалка тем временем подхватила свою сумочку, вышла из-за стола и как ни в чем не бывало обронила:
– Ну… я пойду?
И не моргнув глазом пошла к выходу.
– Куда ты собралась? – не понял Дима.
Он демонстративно загородил собой выход.
– Боже, Дима, ну неужели ты и вправду думаешь, что я буду на тебя работать? – пожала она плечами.
– Еще как будешь, – уверенно кивнул он. – Ани, милая, я тебя никуда не отпущу.
Сказал и сполна насладился бурной реакцией. В этой девчонке будто смешались огонь и лед. Она то краснела, стоя перед ним с сумкой наизготовку, то бледнела, пыхтела как вскипающий чайник. И чем больше эмоций отражалось на ее лице, тем сильнее распалялся он сам.
Шутка ли – первая встреча лицом к лицу за десять лет. И какая встреча!
Дима миллион раз представлял себе, как это произойдет, и все равно в реальности оказалось в разы слаще. В груди кололо, в голове шумело, губы горели.
Он слишком долго о ней мечтал, и теперь так просто ни за что не отпустит Анаит.
«Так… я в офисе, надо держать себя в руках…» – напомнил он себе.
Дорогого стоило оставаться на расстоянии.
А так хотелось схватить эту маленькую дрянь за шкирку и оттащить в свой кабинет.
Там, кстати, обалденная звукоизоляция. Видно, его предшественник постарался.
В своем кабинете он бы содрал с Анаит этот ее офисный наряд а-ля «хорошая девочка» и с удовольствием взял то, зачем вообще ее нанял. Взял столько раз, насколько хватило бы сил.
***
Двенадцать лет назад
Димка Соболь хозяйским взглядом осматривал школьный двор.
Ничего не могло укрыться от его глаз. Ни мелкота, которая начала не по понятиям борзеть, ни старшаки, которые отчего-то решили, что могли срубать бабло у пятиклашек.
Школа – его вотчина, что бы там ни считали учителя. Сами приняли его в десятый класс, сами виноваты, сами будут расплачиваться.
«У тебя светлая голова, Дима», – говорила ему классный руководитель. «Учись, не дури, прекращай прогуливать».
Десятый класс – это уже серьезно, это уже почти по-взрослому. И дурить Димка не собирался. Он никогда не дурил, а то, что учителя считали дуростью, в корне не совпадало с его точкой зрения.
Впрочем, ему действительно надоело устраивать разборки с одноклассниками, тем более драки на школьном дворе. Разобьет кому-нибудь нос, а потом родительница-истеричка написывает его мамке на телефон. Мамка на дыбы и ну орать: «пошел бы работать, пошел бы работать». Того гляди, документы заберет, а Дима планировал закончить учебу.
Ладно, так уж и быть, он как-нибудь потерпит, побудет на уроках пай-мальчиком. На каникулах рассчитается со всеми обидчиками.
Нет, его мамка – не быдло какое-то. Она нормальная, когда не орет и не гоняется за ним со шваброй. Ну, почти нормальная. Просто ей тяжело одной его тащить на зарплату уборщицы. На те копейки, что она получала, и одной-то не разгуляться, а тут взрослый сын. Само собой, ей хотелось финансовой помощи.
А отца у Димки не было. Он его даже не знал. Как-то спросил мамку, кто он, родительница ответила – заезжий профессор. Вот в кого у Соболя такие крутые мозги. Влегкую шарил в алгебре, геометрии. Вообще проблем с этими предметами не имел, хотя многие считали его неспособным к обучению в принципе. Парню будто с рождения это все в мозг вложили. Даже не прогуливал эти предметы почти никогда, нравилось.
Спасибо бате за интеллект, как говорится. Мать-то и девятого класса не окончила.
А все-таки не такой уж умный был этот профессор, раз бросил мамку беременной. Разве умные люди так поступают? Вот Димка бы свое чадо никогда не бросил, в лепешку бы расшибся, обеспечил, но не позволил расти безотцовщиной, познать нужду.
Хотелось найти этого профессоришку и плюнуть в рожу. Сказать, что у Димки без него все в жизни супер. И на ученого дебила в пиджаке и очках он никогда похожим не будет. Галстук-удавка не для него. Он – вольный орел, чуждый всяких там кабинетов. И работу найдет себе самую лучшую, главное, чтобы деньги платили. Очень уж их ему не хватало.
Поэтому решил в последние школьные годы постараться. Может быть, выгорит куда-то всунуться на бюджет. С образованием всяко проще пробиться в жизни.
Однако в любимом развлечении себе отказывать не собирался. Ему срочно требовалась новая подружка на поводок. Скучно без девчонки под боком.
Каждый год, начиная с седьмого класса, он выбирал себе новую пассию.
От девчонки не требовалось ничего особенного. Она должна была быть красивой, не затасканной, не целованной его друзьями. Должна ему нравиться, угождать, слушаться, ходить на свидания, когда ему удобно. Он будет выбирать, где ей сидеть, с кем дружить, как себя вести, что говорить.
Список того, что должна делать его девушка, у Димки был длинный. Аж тридцать пунктов. Все как один важные.
Однако в этом году новую милашку найти оказалось не так-то просто.
Хотелось свежей крови. Каких-то ярких эмоций, волнений. Одноклассницы давно приелись, а из параллельных классов никто не привлекал внимания. Все были либо попользованные друзьями, либо недостаточно красивые, либо он уже с ними тусил.
Где взяться свежей крови в маленьком городке.
И вдруг он заметил ее.
Шла по школьному двору немного встрепанная невысокая малышка. Ноги у нее супер. И грудь почти как у взрослой девушки. Ух! Димка аж залип, разглядывая, как слегка подпрыгивали в облегающей блузке мячики, пока девчонка шла к школе.
Пошел ей наперерез, всмотрелся в лицо.
Ништя-я-яцкое личико. Она напомнила ему героиню из мультфильма: огромные глазищи, длинные ресницы и пышные косы по плечам. Еще этот прикид – белый верх, черный низ и белые же гольфы до середины икр.
Да, это определенно она – его новая жертва.
Можно было поздороваться, пообщаться. Но Димка так не любил. У него свой способ незабываемого знакомства.
Прошел мимо, толкнув малышку плечом.
Естественно, толкнул специально – чтобы точно его заметила.
– Ой… – взвизгнула она, потирая плечо и оглядываясь ему вслед. – Совсем уже…
Голос звонкий, окрашенный обидой. Понравился. И голос, и девушка.
Однако Димка прошел мимо, даже не обернувшись. Ничем не выказал интереса. Не извинился за то, что пихнул. Еще чего, вдруг заподозрит, что приглянулась ему, потом начнет колотить понты. Оно ему надо? Нет, все будет по его правилам.
Но как же повезло этой малышке. В этом году она будет девчонкой самого Соболя!
Глава 8. Первый школьный день
Анаит потерла ушибленное плечо.
Из чего сделан тот парень, который чуть ее не сбил? Из камня, что ли? Похоже на то. По крайней мере рука у него точно каменная. И вроде бы никакой в нем выдающейся мышечной массы, а стукнул в плечо так, что, скорей всего, будет синяк. Кожа у нее больно нежная, ко всяким тычкам чувствительная.
Анаит шла к учительской и чуть не плакала.
Впрочем, вовсе не ушиб плеча так сильно ее расстроил.
До сих пор тряслись колени от того, что пережила в машине у Багиша. Неужели он и правда хотел ее поцеловать? Как парень целует девушку… Или ей показалось? Он же брат!
Показалось или не показалось? Точно сказать она не могла, ведь совершенно никакого опыта в любовных делах не имела. Больше того, даже ее подружки из прошлой школы вряд ли помогли бы советом. Все как одна были тихие, скромные, подобно Анаит.
А все же, кажется, хотел поцеловать. И потрогал за коленку, причем так, как брат сестру за коленку точно трогать не должен. Лучше бы он ее ущипнул как в детстве, честное слово.
Или, может быть, смеялся над ней? Способ подшутить над нелюбимой сестрой?
Главное – отцу не пожалуешься.
Во-первых, он может решить, что Анаит все придумала. Во-вторых, с какими глазами она ему скажет, что Багиш к ней приставал? Это ж такой позор… А не скажет, значит, поощряет? Как же все сложно.
Кстати, возможно, это такой способ у Багиша выжить Анаит из дома. Или сама сбежит, или пожалуется отцу, а ее потом выгонят за «вранье». Такой у братца план? Она бы не удивилась.
После всего пережитого Анаит хотелось не в новый класс идти, а забиться в какой-нибудь уголок и просидеть там до совершеннолетия. Чтобы никто-никто не увидел и не обидел.
«Успокойся… все когда-нибудь проходит, и это тоже пройдет», – пыталась она приободрить себя.
Дурочка так радовалась, что отец ее забрал. Чуть ли не до потолка прыгала, когда за ней приехали.
Все на новом месте оказалось не так, как надо. И дело, к сожалению, не только в брате.
Анаит почти сразу поняла, что отцу она в тягость. Зачем забирал?
Чего только стоил их вчерашний поход за одеждой.
«Мне не надо!» – твердила Анаит чуть не плача, когда отец с каменным лицом просматривал ценники в магазине женской одежды.
Однако ее увещевания никак на родителя не действовали.
Он совал ей в руки новые вещи, при этом не забывал приговаривать: «Как же ты дорого мне обходишься! Дешевле отправить тебя в интернат».
Вот с такой веселой присказкой Анаит была одета к новому учебному году. Стала несчастливой обладательницей нескольких юбок и блузок, модной сумки и целой одной пары новых кожаных туфель. Самых первых в жизни, если не считать те, что были у нее в детстве. Раньше-то носила что попроще, а в основном донашивала за двоюродными сестрами.
Новые вещи стоили дорого, сидели на ней красиво, но радости никакой не принесли.
Анаит для себя решила – раз отцу с ней так тяжело, она очень постарается облегчить его груз. Будет помогать по дому и в огороде. Продолжит хорошо учиться, станет послушной и незаметной. Доучится как-то, дотерпит. А потом главное – поступить на бюджет и уехать подальше от всего этого. Может быть, если у нее все получится, отец ею даже станет гордиться. Ох, как приятно бы ей это было… Хоть на денек, хоть на часок походить у него в любимицах.
Вопреки ожиданиям классная руководительница у нее оказалась довольно милая.
Учитель алгебры и геометрии, Клара Мефодиевна, улыбнулась ей и засеменила в класс, позвав за собой. Маленькая худая женщина лет шестидесяти, она давно поседела, это было видно по корням волос. Но красилась в черный цвет, что добавляло ей важности.
Классное помещение Анаит тоже понравилось: просторное, светлое, с тремя рядами парт, выкрашенных белой краской. Правда, тут было в два раза больше учеников, чем в ее старом классе, – около тридцати. И одним из них оказался пихнувший ее парень.
Одноклассники.
Как ни замечательно.
Впрочем, парень ее будто и не заметил.
Зато ее заметила улыбчивая Варя. Такая же невысокая, как Анаит, с рыжей копной волос и кучей веснушек, она воплощала собой лето. Одноклассница сидела в самом начале первого ряда.
– Я тоже новенькая, – Варя похлопала по свободному стулу за своей партой, когда Анаит проходила мимо. – Давай сидеть вместе?
К шестому уроку Анаит успела подружиться с Варей. А также узнала, что парня, который ее толкнул, звали Димка Соболь, и с ним лучше не связываться. Она, собственно, и не собиралась. Оно как-то само собой получалось снова и снова на него оглядываться.
Как назло, начиная со второго урока, Соболь устроился за партой сзади. От его близости ей жгло спину, а низ живота в буквальном смысле сводило судорогой. Хотя, судорога, возможно, возникла еще из-за голода, потому что отец не дал ей денег на завтрак, а дома за общим столом она почти ничего не съела.
Когда финальный звонок прозвенел, Анаит вздохнула с облегчением.
До завтра все.
Замешкалась, собирая сумку, не вышла из класса в первых рядах. Все воевала с плохо слушающимся замком, когда с задней парты послышалось:
– Сгинь, конопатая.
Анаит вздрогнула, думая, что обратились к ней, хотя никаких конопушек у нее не было. Однако тут же услышала, как Варя засопела от обиды. Новой подруги и след простыл. Впрочем, остальные ребята тоже поспешили сбежать.
– Че вечером делаешь? – спросил Соболь в ту короткую минуту, когда они остались в классе одни. – Хочешь в кино? У меня есть билеты.
Предложение прозвучало настолько неожиданно, что все мысли разом смешались в кучу. Разъединялись очень медленно.
Зачем Дима ее пригласил? Правда хотел с ней погулять? Вау! Это было первое предложение подобного рода в ее адрес.
В кино Анаит хотела.
Еще бы! Учитывая, что ни разу там не была. Но как же она пойдет? Тем более с мальчиком. Это же неприлично.
Тут же услышала в голове голос отца, кричащего на нее: «Позор! У тебя одни гульки на уме! Недостойная дочь…»
– Извини, нет, – пискнула тихонько. – Дома много дел.
Очень не хотела обидеть Соболя отказом. Но, похоже, не обидеть не вышло.
Он сразу прищурился зло, процедил сквозь зубы:
– Че думаешь, если отец при бабле, можно носом крутить? Типа мажорка?
– Кто мажорка? – не поняла Анаит.
– Да я видел твой телефон, – хмыкнул он, брезгливо поведя носом. – Можешь его в сумке не прятать. Знаешь что? Мобила твоя – одни понты, а на деле старье. Это какой курицей надо быть, чтобы такой выбрать?
От его резкого тона и воспоминаний о том, как этот телефон вообще у нее появился, Анаит тут же покраснела. Почувствовала себя так, будто стояла перед Соболем голой, а он морщился от отвращения.
Так стыдно ей еще сроду не было.
– Какая тебе разница, какой у меня телефон? – только и смогла она из себя выдавить.
– Плевал я на твою мобилу и на тебя заодно. Ладно, бывай.
Так началась их война длиной в два года.
Глава 9. Черно-белая жизнь
Анаит наблюдала из окна, как Соболь пересекал школьный двор. Явно кого-то выискивал.
На улицу не выходила, пока хулиган не исчез из поля зрения. Проходить мимо этого типа за пределами школьного здания было опасно.
Проблема в том, что Соболь вечно ходил с дружками. Не было ни единого раза, чтобы дал Анаит пройти спокойно. Вечно ей вслед неслись отвратительные шутки, а одноклассники потом долго ржали над своими же выдумками. Больше того, эти шутки потом разносились по всей школе.
Казалось бы, зачем обращать внимание на слова одного конкретного идиота и его прихвостней. Но он же их рифмовал! И они становились вирусными, только ленивый не повторял:
«У Анаит мозгов дефицит!»
«Анаит нервно юбку теребит, прячет под ней сплошной целлюлит!»
«Анаит только с дурами тусит, разговаривать не умеет, только мычит».
«От Анаит всех и каждого тошнит».
«У Анаит неизвестный паразит, держитесь подальше, а то заразит».
Раньше она понятия не имела, что на ее имя существовало так много рифм.
Хуже всего стало, когда все эти замечательные стихи положили на музыку и выложили на Ютуб. Она была уверена – проделки Соболя, хотя слова были начитаны не его голосом. Местные хулиганы потом буквально прохода ей не давали, врубая этот трек на телефонах и хохоча во все горло.
Правда, видео довольно быстро исчезло. А когда исчезло, Анаит подловил дома в прихожей брат, Багиш.
– Ани, крошка, если у тебя проблемы, обращайся. Я их все решу.
– Это ты помог убрать видео? – вдруг догадалась она.
– Конечно я, – улыбнулся Багиш. – Я же говорю, обращайся с любой проблемой…
Общался с ней, как всегда, ласково. Но как раз его ласковые слова вызывали одно лишь омерзение.
Чего только стоило предложение:
– Крошка, давай заведем свой маленький секрет? Как тебе идея?
Тогда Анаит еле удалось выкрутиться и сбежать от Багиша.
Ясно и понятно, что она никогда не осмелится ему пожаловаться. Или вообще остаться с ним наедине.
Так и жила – все время оглядываясь.
И главное – было бы в тех стихах хоть несколько слов правды, но нет. С учебой у нее ладилось, подруга Варя не прекратила с ней общаться, как Соболь ни старался. Учителя тоже любили Анаит за примерное поведение и прилежность в учебе. А вот вредному однокласснику за нее в школе частенько влетало. Может, за это и мстил? Других поводов она не видела.
Кое-как дождавшись исчезновения Соболя, Анаит со скоростью звука прошмыгнула через школьный двор и окольными путями пошла домой.
По дороге зашла в булочную, купить лавашей по просьбе домработницы. А когда вышла с пакетом в руке, вдруг увидела машину дяди Ваграма, друга отца. Понадеялась, успеет улизнуть так, чтобы тот ее не заметил. Но он будто поджидал ее, возник откуда-то сбоку.
– Привет, Анаит, ты сегодня цветешь и пахнешь!
Ее передернуло от его слащавого тона. Было в нем что-то откровенно мерзкое.
– Давай, подвезу тебя домой, – тут же стал он предлагать.
Ну нет, дудки, она лучше прогуляется пешком. Ей хватило прошлой поездки, после которой отец так сильно ее ругал за якобы жалобы. Вдруг дядя Ваграм опять нажалуется, что она как-то не так одета? Или придумает что-то еще.
Однако он подхватил ее под локоть и все же подвел к своему джипу.
– Вот и подарок тебе имеется, – заметил он, важно приглаживая короткую бороду. – Был в своей лавке на рынке, проверял товар, увидел эту сумку, сразу подумал, что такая красота подойдет для дочери моего друга.
Сумка оказалась большая, красивая. Явно натуральная черная замша манила погладить, такой казалась мягкой. Все в ридикюле было прекрасно кроме обилия золотистых стразов на передней поверхности. Такую сумку не в школу надо носить, а на вечеринку. На вечеринки Анаит не ходила, так что ей это сокровище совершенно без надобности.
– Извините, не могу принять такой дорогой подарок. К тому же у меня есть сумка. – Анаит продемонстрировала ему свою аккуратную коричневую любимицу. – Вот, видите? Мне ничего не нужно. А теперь прошу прощения, нужно бежать.
С этими словами она бросилась прочь.
Может быть, не очень вежливо, зато у него будет меньше поводов придраться и переврать ее слова отцу. В прошлый раз он ведь явно переврал ее речь, она же ему не жаловалась, но нагоняй получила.
Дома ждала знакомая рутина.
Анаит помогала домработнице по хозяйству, готовила вместе с ней. Вечером скрылась в своей комнате, склонила голову над уроками. Тогда-то в ее комнату и ворвался отец.
Злющий, как черт, он с порога выкрикнул:
– Ты зачем меня позоришь, дрянь такая?
Она тут же начала соображать, чем же могла опозорить его сегодня.
Ее жизнь после переезда напоминала хождение по минному полю. Туда шагнешь – получишь звиздюлей, сюда шагнешь – достанется трендюлей и так далее и на ту же бедовую голову. Анаит теперь все время думала, как поступить правильнее, что сделать, чтобы избежать гнева окружающих ее мужчин. Но как бы ни старалась, сколько бы ни просчитывала свои поступки, все равно нарывалась на неприятности. Причем с завидной регулярностью!
«Но сегодня-то что?» – застонала она про себя.
А потом увидела в руках отца злосчастную замшевую сумку со стразами.
– Запомни хорошенько, дочь, если мой друг тебе что-то дарит, ты берешь! Все берешь и благодаришь! Это какое неуважение… Человек старше тебя снисходит до общения, а ты ему фигу. Как посмела?!
– Но папа, я была очень вежлива, не показывала ему никакую фигу… – тихо промямлила она.
Но умудрилась этим разозлить его еще больше.
Отец принялся плеваться ядом и повторять любимые присказки:
– От тебя одни неприятности! Ума у тебя нет! Уважения к старшим нет! Чтобы носила эту сумку каждый день, и все дареное носила!
Вот тебе и новое правило этого дома. Сколько их было всего, Анаит и сосчитать не могла.
– Извини, папа, – тихо ответила она.
Это, пожалуй, единственное словосочетание, которое хоть сколь-нибудь могло усмирить родителя.
Однако отец не успокоился, продолжил кричать, пока Анаит не начала всхлипывать. Лишь увидев у нее на глазах первые капли слез, он ушел, хоть и продолжал пыхтеть.
Почему ей в отцы достался такой человек? Как его можно любить? А ведь обязана любить. И слушаться тоже обязана. И почитать. Но как же ей хотелось нежности, доброго к себе отношения. Однако так и не поняла, как его заслужить. Казалось, все-все перепробовала, а родителю никак не угодить.
Иногда думала, если она вдруг исчезнет, это будет всем только на благо.
Очередной стук в дверь заставил Анаит вздрогнуть. Но очень скоро она выдохнула, увидев на пороге домработницу Карину.
– Я тебе какао принесла, – проговорила Карина, входя в ее спальню.
Поставила кружку на стол возле учебников, покачала седой головой.
Обе уселись на кровать. И вот Анаит уже плакала на ее крупном плече, грелась в объятиях абсолютно чужого человека.
Карина гладила ее по голове и приговаривала:
– За черной полосой всегда идет белая.
– Черная слишком длинная, – всхлипывала Анаит, утыкаясь в пропахшее кухней бордовое платье домработницы.
А та лишь философски подмечала:
– Значит, белая полоса будет еще длиннее.
