Яна Дрозд
Я буду ждать тебя летом…
Стоило подняться на вершину, как сердце сжалось. Прекрасное молодое дерево из детских воспоминаний стало уродливым и черным. Оно было мертво. На сухих ветках ни листочка. Нет и качелей, на которых меня раскачивал мой друг, а я визжала от переполняющего восторга. Нет шалаша, где мы прятались от роя пчел каждый раз, когда соседи начинали качать мед.
Я побежала вниз, прочь от того, что предстало перед глазами. Добежав до пляжа, я без труда нашла Веронику.
На берегу отдыхало всего несколько компаний.
Вероника начала размахивать руками и закричала мне «Привет!», едва завидев.
– Привет еще раз, – улыбнулась я в ответ и расположилась рядом.
Река, протекающая за деревней, тоже изменилась. Еще восемь лет назад здесь купались коровы, сейчас же на шезлонгах загорают девушки в дорогих очках и пестрых купальниках, а по воде то и дело пролетают парни на лодках и гидроциклах.
В детстве нас сюда не пускали. Но все равно мы с Вадимом прибегали к берегу, играя в «войнушку» с его друзьями. Мы с ним всегда играли за одну команду, тогда как остальные не горели желанием идти «в наступление» в компании девчонки.
– Рассказывай! Я хочу знать все. Все, что приключилось с тобой за эти годы! – обратилась ко мне Вероника.
– Я даже не знаю с чего начать. Не помню, на чем мы остановились, – улыбнулась я, отмечая, что она все такой же сгусток неиссякаемой энергии, как и в детстве.
– Как живется в Москве? Как твоя бабушка? Где учишься? – пылко и с горящими глазами, она атаковала меня вопросами.
– Ненейка – прекрасно. По крайней мере, с тех пор, как мы сюда вернулись. Здесь ей гораздо спокойней, чем в городе. А я учусь на педиатра в медицинском. А ты как, чем занимаешься?
– Это место определенно исцеляет, – согласилась девушка. В прошлом году я поступила в академию искусств в Уфе. Кстати, как-то пыталась найти твой номер, но так и не смогла. Давай я тебя добавлю, чтобы в этот раз мы точно не потерялись.
Я продиктовала Веронике номер телефона, и на мой маленький черный «самсунг» пришел дозвон. Я тоже сохранила ее номер.
Мимо прошла шумная компания девчонок. Они покосились в нашу сторону, замолкли и прошли дальше. Неожиданно лицо Вероники поникло. Я не могла не заметить, как ее уверенная спина слегка изогнулась, сгорбилась, а озорные глаза стали серьезными. Девчонки, сравнявшись с нами, примолкли, а пройдя дальше, снова начали галдеть. Как только они скрылись за ивами, подруга снова превратилась в прежнюю, уверенную в себе Веронику.
Обернувшись ко мне, она произнесла:
– Тебе не обязательно здесь со мной сидеть, – фраза прозвучала резко и двояко. – Прости, я не то хотела сказать. Если хочешь, можешь сходить искупаться. Я с тобой пойти не смогу, мне нельзя.
Я хотела было спросить: «Почему нельзя?», но подумала, что если бы Вероника хотела – рассказала бы сама.
– Скоро вернусь, – произнесла я и направилась к реке.
Весна в этом году была аномально жаркой, некоторые открыли купальный сезон еще в мае, и потому людей, что плавали и плескались, нисколько не смущало, что на дворе лишь начало июня.
Вода не была такой же прозрачной, как в детстве. Пролетающие по поверхности моторные лодки баламутили ее и поднимали со дна песок.
Позволив волне лизнуть мою ногу, я поежилась – и как они вообще купаются в такой ледяной реке?! Постепенно привыкая к холоду, я зашла в воду уже обеими ногами и медленно начала двигаться в глубину. Течение тут не такое сильное, но вполне ощутимое. Оно толкало меня в живот и огибало с обеих сторон. Я бросилась в воду и сделала пару гребков, но река сопротивлялась и не пускала вперед. Тогда, набрав полную грудь воздуха, я нырнула и открыла глаза. Лучи солнца пробивались сквозь толщу воды желтыми полосами. Разгребая перед собой руками невидимое препятствие в попытке продвинуться, я увидела, как вдали река словно закипела. Это бурление стремительно приближалось и вскоре было уже почти над моей головой.
Страх охватил тело. Я вынырнула, наглотавшись холодной воды, начала жадно хватать воздух и бить по поверхности руками. Пыталась звать на помощь, но не получалось произнести ни звука, так как вода попала в легкие.
Неожиданно сильная рука больно хватает за запястье, а я продолжаю барахтаться и пытаюсь сильнее за нее уцепиться.
Сквозь панику услышала крик:
– Чокнутая! Держись уже!
Глаза залило водой. Я не видела ничего вокруг, лишь чувствовала, как кто-то взял меня за локоть и потянул вверх. Еле разлепила мокрые ресницы и попыталась всмотреться в лицо. Незнакомый парень сидел на желтом гидроцикле и держал мою руку. Он вытянул меня из воды, я с трудом вскарабкалась на ступеньку и уселась за его спиной.
– Ты… ты меня чуть не убил! – я все еще пыталась откашляться и восстановить дыхание.
– Что?! А ты спасибо сказать не хочешь? Я тебя спас! – возмутился горе-спасатель.
– Это так называется?! – теперь я уже задыхалась от возмущения и не могла подобрать нужных слов, вспоминая, как этот хам назвал меня чокнутой.
Я пришла в себя, и, спрыгнув с гидроцикла, поплыла к берегу.
– Не умеешь плавать – не суйся в воду! – крикнул парень мне в спину, после чего мотор гневно взревел и его звук начал стремительно удаляться.
Выйдя на берег, я все еще злилась и пыталась отдышаться. Дрожа то ли от холода, то ли от пережитого страха, я трясущимися руками отжала воду из волос и вернулась к Веронике.
– Прости за него, – встревожено произнесла подруга, наблюдавшая за ситуацией с берега.
– Да уж, вот идиот. Как можно было не заметить человека в воде? – я укуталась в полотенце и потирала мурашки на ногах.
– Это мой брат. Мы близнецы. Он не особо смышленый. Видимо, все мозги достались мне.
– Ой, прости меня, я не хотела…
– Не извиняйся, он тот еще хам.
Вдруг меня осенило:
– Погоди… это был Вадим?! Вы близнецы?!
Вероника рассмеялась:
– Да! Я думала, ты знаешь.
Я пыталась вспомнить, как выглядел парень, но, видимо от пережитого стресса, образ его расплывался. Интересно, а он меня узнал? Маловероятно.
Не так я представляла себе нашу встречу. На смену гневу пришло любопытство.
– Как у него дела? Чем он сейчас занимается?
– Помогает папе иногда в мастерской. Накопил на новую игрушку, теперь вот развлекает местных девчонок, как видишь, – Вероника кивнула в сторону реки. Мимо пронесся Вадим с какой-то визгливой девушкой. Он даже не посмотрел в нашу сторону.
– Вадим начал часто уезжать в Уфу, папа из-за этого злится. В прошлый раз пришлось забирать его из милицейского участка. Никому ничего не рассказывает, даже я не знаю, чем он там занимается. В общем, себе на уме. Грозится уехать из дома насовсем, если отец от него не отстанет с нравоучениями.
– Даже не верится, что твой брат мог вырасти хулиганом. В детстве он был очень добрый.
– А он и не хулиган. Просто хочет им казаться. Внутри он все такой же. В его поведении отчасти виновата я. В детстве родители уделяли мне больше внимания из-за болезни, забывая, что детей в семье двое. Есть в психологии золотое правило, называется «где внимание, там и рост». На него обращали внимание только тогда, когда он косячил, потому он и начал косячить больше, сам того не замечая.
– Ты так сильно болела? – я все еще гонялась взглядом за желтой точкой на реке и задавала вопросы Веронике автоматически. Последний из них был не совсем тактичным.
– Я думала, об этом ты тоже знаешь… – голос Вероники поник. Но она быстро вернулась в свое амплуа крутой девчонки и небрежно произнесла: – Надеюсь, ты не будешь шарахаться от меня, как эти курицы, которые все детство думали, что рак передается через касание?
– У тебя был рак?! – я не поверила словам бодрой и энергичной девушки.
– Все это в прошлом. Я – доказательство того, что с этим живут. Ой, да прекрати ты на меня так смотреть! – хохотнула Вероника. – Лечение помогло, не переживай. Сейчас я чувствую себя прекрасно.
«Так вот где ты постоянно пропадала в детстве» – пронеслось в голове. Стало стыдно. Ведь я все это время считала, что Вероника просто расхотела со мной дружить.
– А что случилось с тем деревом? – решила я сменить тему. – Где было секретное место Вадима?
– Ого, ты про него знаешь? Я думала, он только меня посвятил, – Вероника улыбнулась глазами. – В дерево ударила молния. Слава Богу, что Вадима не было рядом. Ведь он там постоянно ошивался.
– Жаль…в смысле жаль дерево. А то, что в Вадима там не было – это хорошо, – запинаясь, протараторила я.
– А я как раз наоборот сейчас подумала: что ему такая встряска могла бы и на пользу пойти. Может, мозги бы на место встали. Слу-у-ушай, – прервала она свою мысль. – Сегодня у нас в клубе намечается вечеринка. Я совсем не люблю такие места, но Вадим, как всегда, в своем репертуаре: только родители уезжают в город – он тут же пускается во все тяжкие. Может, сходим вместе? Одна я точно не пойду, а с тобой было бы весело. Да и за братишкой я смогу присмотреть. Ты даже не представляешь, какие у него друзья – олухи! Как тебе предложение?
– Я не смогу, – произнесла я, отмахиваясь от слепня, что кружил вокруг. – Бабушка будет волноваться. Да и я наверняка ее разбужу, если поздно вернусь.
– Можешь переночевать у нас, а утром тихонько вернешься.
Вероника смотрела на меня умоляющими глазами. В этом взгляде я узнала себя. Иногда я так же смотрю на свою маму. Наверно, поэтому подруге удалось меня уговорить.
– Ну хорошо. Но ночевать я не останусь. И выйду совсем ненадолго.
Вероника радостно захлопала в ладоши.
– Только я понятия не имею, что мне надеть, – тут же задумалась я.
– Ни слова больше! Собирайся, пойдем, осмотрим твой гардероб, – Вероника вскочила с коврика и принялась стряхивать с себя песок.
Эта девочка, которой не сидится на месте ни минуты, мне нравилась.
– Да уж… – произнесла она, кривя рот и оглядывая меня в кофте и джинсах, когда мы оказались в доме бабушки.
– Я же не знала, что тут настолько все изменилось. Думала, придется шлепать по грязи и убегать от пчел и гусей.
– А вот там что? Платье? – Вероника достала из шкафа длинный черный наряд. – Именно в таких платьях хоронят старых дев, – она снисходительно оглядела меня, как только я вошла в комнату в длинном черном бесформенном одеянии. Я взяла его на случай, если придется идти с бабушкой в гости к ее подругам.
– Так, подожди меня минут пять, я мигом. Есть идея! – Глаза Вероники безумно заблестели и она скрылась за дверью. В окно я увидела, как она бежит к своему дому, пролезая сквозь секретную лазейку в заборе. Еще пару минут спустя она вернулась, держа в руках небольшой сверток темно-зеленой ткани.
– Вот, примерь это, – в глазах Вероники продолжали играть огоньки, а улыбка стала ну просто дьявольской.
– Именно то, что нужно! – воодушевленно соскочила с кровати подруга, как только я вошла в комнату в облегающем платье цвета хаки с открытыми плечами. С каждым шагом и без того короткое платье задиралось все выше.
– Ты издеваешься?! Я в нем ходить не могу. Это точно платье, а не майка?
– Ты выглядишь в нем сногсшибательно! Я тебе честно говорю! – подруга слегка надула губы из-за того, что я подвергла ее выбор сомнению.
– А ты тогда что оденешь?
– А я… не смогу пойти, – девушка состроила виноватую гримасу и потупила взгляд.
– Что?! Это уже не смешно…– я развернулась к выходу из комнаты, чтобы переодеться и вернуть платье Веронике.
– Погоди. Извини… Я не должна была тебя обманывать. Родители уезжают не просто так. Я еду с ними. Мне нужно показаться врачу. А тут появилась ты… Я просто не могу оставить Вадима. Он может натворить дел. Мне очень нужно, чтобы хотя бы сегодня ночью, за ним кто-то присмотрел. В прошлый раз он устраивал гонки на мотоциклах с этим бестолковым Егором и чуть не попал в больницу. Когда я дома, он не делает глупостей. Но стоит мне с родителями уехать… Я обещаю, что не попрошу тебя об этом снова. Пожалуйста, пригляди за ним сегодня.
– Мне при этом обязательно так наряжаться?
– В спортивных трико тебя туда точно не пустят. А это платье мой брат ну просто ненавидит, – рассмеялась Вероника. Он не отойдет от тебя ни на шаг, если ты будешь в нем, обещаю.
– Я даже не буду спрашивать, почему… – За этим явно скрывалась какая-то недобрая история. – Хорошо, но только сегодня. И отныне ты сразу будешь посвящать меня в свои планы. Если мы снова подруги, то не ври мне больше, никогда.
– Договорились! – обрадовалась Вероника.
Девушка поспешила домой.
– Еще раз спасибо тебе, – напоследок она улыбнулась и скрылась за дверью.
Ближе к вечеру вернулась бабушка.
– Как встретилась с подругами? – спросила я, увидев, как она, напевая «Туган як – туган як»7, снимает обувь у порога.
– Хорошо, кызым. Приятно было повидаться со старыми друзьями. Вроде так много лет прошло, а они все такие же родные. Мы изменились только внешне, в душе остались прежними.
– Ты и внешне не изменилась ни капельки. Все такая же красивая, – мне нравилось видеть ее в таком настроении. – Неней, я погуляю вечером с подругой? Не переживай пожалуйста, я ненадолго.
– Иди, моя хорошая. Жизнь всего одна и прожить ее нужно как можно интереснее. Как же ты сможешь это сделать, если будешь сидеть в четырех стенах со старой разваливающейся старушкой?
Входящее сообщение от Вероники [04.06.2008 г. 20:00]
«Клуб напротив гастронома, внутрь не заходи. Там полный гадюшник. Будь на улице, обычно там все собираются. Можешь присесть на летней террасе, она справа от клуба. Вадим обычно там ошивается. Еще раз – спасибо тебе. Если этот чокнутый сегодня ничего не сломает, не убьется и не загремит в участок – я твоя должница».
«Не думала, что буду подрабатывать няней для человека, который сам со мной когда-то нянчился» – подумала я, натягивая на себя зеленое платье. Накинув сверху куртку, чтобы не шокировать бабушку, я надела кроссовки и вышла со двора. Хорошо, что уже темнеет, и никто не увидит меня в таком виде.
Дойдя до клуба, я купила себе бутылочку минералки в круглосуточном киоске и расположилась на стуле за столиком под березой, в том самом месте, что описала в сообщении Вероника. Здесь толпилось уже много людей, столиков было всего несколько, вдоль клуба стояла еще пара скамеек, и вскоре все они были заняты. Люди съезжались большими компаниями, и лишь я сидела за столом в одиночестве, привлекая к себе внимание окружающих.
Вечер был таким теплым, что мне пришлось снять куртку, в которой я выглядела еще более нелепо, чем в платье. Если не вставать из-за стола, то сверху оно выглядело вполне приличным. Стоило мне оголить плечи, как на пустующий стул приземлился парень, которого я сегодня уже видела у гастронома.
– Ты преследуешь меня, девушка с Цветочной улицы? – Он бросил пачку сигарет на стол, вытащил одну и закурил.
Я закашлялась от струи дыма поплывшей в мою сторону:
– Что? Я не…
– Да расслабься, я шучу. Ты не против? – спросил он указывая на сигарету, которую прикурил раньше, чем задал вопрос.
– Нет.
– Ждешь кого-то?
– Нет.
– А ты разговорчивая, – ухмыльнулся он. – Меня Егором зовут, – парень подмигнул проходящей мимо компании.
– Элина, – произнесла я скованно.
В здании за спиной зазвучала музыка и диджей начал зазывающее кричать в микрофон. Толпа двинулась к дверям.
– Пойдем, потанцуем! – произнес Егор, вставая со стула, и взял меня за руку.
Из-за спины почувствовалось разъяренное дыхание.
– Какого черта ты тут делаешь?! – парень больно схватил меня за плечо и повернул к себе. Это был тот самый, из-за которого я чуть не утонула в реке. Это был Вадим. Уж теперь-то я его узнала. Все те же растрепанные каштановые волосы и те же серо-голубые глаза. Только вот щуплым теперь его не назовешь. Плечи стали широкими и мускулистыми. Он был на голову выше меня и смотрел свысока.
– Это не очень-то вежливо… – растерянно произнесла я.
– Ты выглядишь, как … Скажи моей сестре, что мне не нужны няньки! – он брезгливо осматривал зеленое платье. – Немедленно одевай куртку и проваливай отсюда!
– Эй! Девушка со мной! – Егор встал передо мной, сплюнул и сжал кулак. – Ты чего так с ней разговариваешь? Хочешь «пообщаться»?
Сердце начало бешено колотиться. Я схватила Егора за рукав и потащила в сторону клуба, чтобы избежать потасовки.
«Каким же хамом он стал!» – злилась я на парня, которого когда-то считала своим другом.
– Ты его знаешь? – спросил Егор, когда мы подошли к бару сквозь танцпол.
– Уже не знаю.
– Ха, это как?– усмехнулся он, попутно заказывая два шота.
– Мы дружили в детстве. Но тогда он не был таким…
– Тогда забей. За знакомство! – он поднял стопку, ударил о ту, что оказалась у меня в руках, и опустошил свою. – Ты пей! Или тебе что-то другое заказать?
Я оглянулась по сторонам. Ужасное место. Никогда раньше я в таких не была. И сейчас не для этого сюда пришла. Сморщив нос я принюхалась к содержимому рюмки. Оглядываясь по сторонам, я искала знакомое лицо. И нашла. Вадим стоял в другом конце зала, у стены. Челюсть его была выдвинута вперед. Злой взгляд обращен на меня. Казалось, от него я могу загореться на месте. Чувство обиды заполнило сознание. Мы с ним не виделись с десяти лет, а он ведет себя, как последний грубиян. Думала, мы снова будем друзьями. Хотя меня до сих пор терзал вопрос: почему он перестал со мной общаться в детстве? Что я могла сделать плохого? Стало так печально на душе…
– Ты чего не пьешь? – раздался возле уха гнусавый голос Егора.
Я всего однажды пробовала алкоголь, в свое восемнадцатилетие. Юля устроила для меня целую вечеринку в местном кафе. Бабушка всегда говорила, что алкоголь – это яд и зло, отравляющее жизни людей. Только вот сейчас место, где я оказалась, забито людьми, чувствующими себя прекрасно под действием яда.
Гневный взгляд Вадима все еще направлен в мою сторону. Мной целиком и полностью завладела обида. Под этим взглядом я взяла со стола шот и залила содержимое в рот. В глазах, во рту и в носу все загорелось, выступили слезы, лицо исказилось, и казалось, меня сейчас стошнит.
– Воды, воды… – еле выдавила я, махая руками у рта и выдыхая огненный воздух. Парень, стоящий у бара, протянул мне стакан воды, и я тут же его осушила. Обернувшись, чтобы посмотреть, видел ли этот позор Вадим, я поняла, что его уже нет на месте.
«Что я вообще вытворяю?! Зачем я сейчас это сделала?! Нужно немедленно идти домой… Прости, Вероника. Все пошло не по плану. Дурацкая была затея», – только я успела об этом подумать и посмотреть в сторону выхода, как Егор выдернул меня на танцпол. Музыка грохотала в ушах. И вот рука нового знакомого тащит меня обратно к бару. На столе появился второй шот, после которого музыка резко остановилась.
Глава 4 Волчий клуб
Память о человеке, которого мы любили, не меркнет с годами.
И память об истинном друге – тоже.
Чарльз Перси Сноу
Элина
Как вообще возможно проснуться от гула в собственной голове? Громкого, непрерывного. Я еле оторвала чугунную голову от подушки. Провела руками по лицу, оно показалось чужим. Волосы, свисавшие сосульками, отвратительно пахли и лезли в глаза.
– Пить-то как хочется… – простонала я, опрокинув голову обратно на подушку. Я обращалась к самой себе, но внезапно услышала бесцветный голос юноши стоящего в дверях:
– На подоконнике стакан.
Потихоньку я начала осознавать, что происходит. Широко открыла глаза и резко села на кровати, продолжая прикрываться одеялом.
– Вадим?! Что ты тут делаешь?!
– Я тут живу.
Глаза болели. Жмурясь от слишком резкого для них света, я пыталась оглядеться по сторонам. Это не дом бабушки. Волна страха и стыда окатила меня. Я накрылась одеялом с головой, чтобы парень не видел моего лица. Никогда в жизни я еще не чувствовала себя так ужасно.
– Что вчера произошло? – виновато выдавила я, продолжая сидеть под одеялом.
– Ты вырубилась прямо у бара и упала на пол. Я почти поймал тебя, но головой ты все же успела удариться.
«Так вот почему она так трещит» – подумала я, нащупывая огромную шишку на затылке.
– А что было потом? – неуверенно задала я следующий вопрос, хотя очень боялась услышать на него ответ.
– А потом, Элина, я забрал тебя и отвел к себе домой. Не мог же я будить твою бабушку в два часа ночи.
Я медленно высунула голову из-под одеяла.
– Я что, правда потеряла сознание? Я никогда раньше …
– Да, я думал скорую вызвать даже. Но ты очнулась и начала что-то несвязно мычать. Что-то типа «я же обещала приехать, вот и приехала», – я услышала улыбку в его голосе.
– Это все?
– Все.
– А как ты узнал что я – Элина. Сестра сказала?
– Нет. Я это понял еще тогда, когда вытаскивал тебя из реки. Этот шрам на запястье, если что, от раны, которую я бинтовал.
– Спасибо… – я выглянула из-под одеяла и опустила глаза.
– Держи. Это одежда Вероники. Отдашь ей потом.
– Спасибо, конечно, но не стоит.
– Еще как стоит, твоя – испачкана. Да и бабушку твою удар хватит, если она тебя увидит в таком наряде. Это вообще платье или майка?
От стыда я готова была провалиться в самое дальнее отделение ада. Когда Вадим вышел, я быстро оделась в джинсы и футболку, и, прибрав за собой постель, вышла из дома. Проникнув, словно вор, сквозь дыру в заборе, я на цыпочках добежала до дома бабули и попыталась тихонько приоткрыть дверь. Дверь отворилась с пронзительным скрипом, но бабушка продолжала спать. Незаметно добравшись до своей комнаты, я переоделась и выскользнула во двор к умывальнику. Было почти шесть утра, когда от Вероники пришло сообщение.
Входящее сообщение от Вероника [05.06. 2008 г. 05:43] «С добрым утром, ранняя пташка. Спасибо тебе. Все получилось лучше, чем я могла предположить».
–Элина, кызым, это ты? – услышала я голос бабушки в сенях.
– Да, неней, – я побежала открывать ей дверь, чтобы помочь спуститься по ступеням.
– Я даже не слышала, как ты пришла вчера, балакай. Поможешь мне сегодня разобрать чердак?
– Конечно, – я отправилась готовить завтрак. Есть я не могла. Голова продолжала гудеть. А к горлу подкатывала тошнота.
Взяв у бабушки заржавевший ключ и надев кроссовки, я подставила к крыше деревянную лестницу, которая не вызывала особого доверия, и забралась по ней. Хватаясь за выступы деревянных балок, я добралась до двери чердака, открыла замок и вошла внутрь. Первое, что попалось на глаза – это птичье гнездо. Представления не имею, что за птица могла его свить в столь запущенном месте. Повсюду висели клочья паутины. Я надела капюшон толстовки так, чтобы чудище, свившее эти сети, не спустилось ко мне на голову и не запуталось в волосах.
Спустив вниз несколько шкатулок, я вооружилась веником и направилась на борьбу с пылью и паутиной, свисающей с потолка, словно рваная марлевая ткань. Закончив уборку, я спустилась вниз и застала бабушку в слезах. В ее руках были письма от дедушки. Других писем она не хранила. Я подошла к ней поближе, села рядом и обняла за плечи. То письмо, что неней держала в руках, было совсем коротким и написано на татарском языке. На русский его можно было перевести так:
«Моя дорогая Зульфия. Ты не передумаешь? Пожалуйста, ответь мне. Если ты уверена в своем решении, то я самый счастливый человек на планете. Навеки твой, Ильяс».
– Перед тем, как он ушел в армию, я пообещала ему дождаться. И дождалась. Это было просто. Я писала ему каждый день. Писала неделю, а потом собирала все письма и отправляла их разом. Марки были дорогими. Я была всего на пару лет старше тебя и работала в местном детском саду воспитательницей. А вот это он написал, когда его призвали на фронт. Конверт оставил под моей подушкой, и я даже не сразу его нашла.
Старая потрепанная бумага заговорила со мной опять на татарском.
«Дорогая Зульфия, раз уж пути наши разошлись, и возможно, навсегда, мое сердце болит от тяжкого груза, от того, что придется расстаться с вами, мои девочки. Только ты сохранишь ключ от него. Прошу тебя, не тревожься. Ты и дочь останетесь единственными, кого я буду любить всю свою жизнь…»
За чтением старых писем от дедушки я и не заметила, как наступил день. Солнце словно пыталось испепелить эту деревню. Я открыла телефон и написала Веронике сообщение с предложением встретиться, а она снова позвала меня к реке.
Мы встретились у водоема, и, поздоровавшись, я расспросила о ее здоровье.
– Все хорошо. Иначе и быть не могло, – безмятежно произнесла Вероника. – У меня самый крутой врач в больнице. Птушкин Игорь Сергеевич. Я называю его Пушкин, – задорно улыбнулась подруга. – Не из-за фамилии, а из-за его смешных бакенбард. Он ими очень дорожит: с таким усердием их отращивает и подравнивает. Кажется, над ним вся больница посмеивается, но мне они даже нравятся. Я взяла с него обещание: что если мне станет хуже, то он их сбреет. Так что он очень ответственно следит за моим здоровьем, – Вероника улыбнулась и вскинула бровь.
– Здорово, – приподнятое настроение Вероники заражало и меня.
– Спасибо тебе за брата. Он рассказал, что вчера произошло. Говорит: «Понял, каково это – оказаться на твоем месте». И даже пообещал, что в следующий раз, оставшись один, не пойдет искать приключений, чтобы меня не тревожить.
– Я рада, потому что больше я на это не соглашусь. Нянька из меня, как ты уже поняла – никудышная.
Мы расположились на берегу, на том же месте, где отдыхали вчера. По реке снова пронеслась лодка и уже знакомый желтый гидроцикл. Сегодня звук мотора, так же как и вчера, продолжал сопровождаться громким смехом девчонок. Я отвернулась, не желая наблюдать за этим раздражающим зрелищем. Но приближающийся звук мотора заставил вернуться к реке. Одна из лодок подплывала все ближе и ближе, и наконец, оказалась прямо напротив нас. За рулем сидел высокий парень в черной бейсболке, из под которой выбивались светлые волосы. У него был широкий нос с горбинкой, такая обычно появляется после перелома. Впрочем, ее даже нельзя было назвать изъяном в его внешности, она никак не портила его лица. Даже напротив, делала его более мужественным. Рядом с ним сидел второй парень, невысокого роста, с темными волосами и карими глазами. Стоило лодке причалить к берегу, как он тут же направился к Веронике и поцеловал ее в щеку.
– Привет, не знала, что ты приехал, – улыбнулась она блондину. – Знакомьтесь, это Элина.
– Привет, – отозвался высокий. – Да, вырвался наконец-то из города. А ты – та самая девушка, что вчера вырубилась в клубе? – спросил он с улыбкой в голосе, обращаясь ко мне.
– Привет, – произнесла я тихо, глубоко вздохнула и опустила глаза. Видимо, хорошего впечатления произвести на друзей Вероники уже не получится.
– Меня Артемом зовут, а это Динар – указал он на второго парня. – Да ты не парься, скоро об этом все забудут.
– Это не ты случайно выходила с Вадимом играть футбол в детстве? – Динар смотрел на меня прищурившись. – А я то все смотрю – лицо знакомое, но не мог вспомнить, где тебя видел.
Вероника рассмеялась и обняла своего друга.
– Да, это она.
– Значит, в нашем Волчьем клубе вечером будет пополнение? – Артем поиграл бровями, загадочно поглядывая на друзей, а потом на меня.
– Что за волчий клуб? Звучит как название байкерской банды, – заинтересованно отозвалась я.
– Я же говорил, круто звучит! – Артем довольно посмотрел на друзей. – А вы все со своим «КЛПЛ».
– А что такое КЛПЛ? – я все еще не понимала о чем идет речь.
– КЛПЛ расшифровывается как «Клуб любителей повыть на луну». Можешь называть его Волчий клуб, если тебе нравится. Мы собираемся сегодня вечером. Если хочешь – приходи. Будет весело. Я уже устала сидеть с мальчишками одна. Если в клубе появится еще одна девушка, это будет очень кстати.
– С удовольствием, – обрадовалась я, будто меня посвятили в рыцарский орден. – А кто еще входит в Волчий клуб? Чем вы там занимаетесь?
– Жертвоприношениями, конечно, – нарочито буднично произнес Артем.
– Не слушай его, – увидев, как я напряглась, сказала Вероника. – Просто одевайся потеплее, вечерами тут бывает прохладно.
– Хотите покататься? – Артем кивнул в сторону лодки.
Я сняла очки и надела их на макушку. Вероника выжидающе смотрела на меня.
Слегка поразмыслив, я согласилась.
Артем подошел ко мне снял очки с моей головы и положил их на коврик.
– Тогда лучше сними, ветром унесет, – он взял меня за руку и помог подняться в лодку. Когда его пальцы коснулись моей ладони, по руке пробежал ток. Все это время он так внимательно смотрел мне в глаза, что я засмущалась. Надев оранжевый спасательный жилет, я устроилась на сиденье рядом с водителем и схватилась за поручень. Вероника и Динар сели рядом. Мотор громко зарычал.
Мои визги разносились по всему пляжу. Я мысленно обзывала глупышками тех верещащих девчонок, которых катал Вадим. А в итоге кричала громче, чем все они вместе взятые. Волосы разлетались в разные стороны, лезли в глаза и в рот, а я все продолжала верещать от восторга.
Артем заглушил мотор на середине реки, и течение медленно понесло нас в обратную сторону от поселка.
Водитель лодки, довольный тем, что ему удалось вызвать столько эмоций, обратился ко мне.
– Как тебе деревня? Изменилась, правда? – он говорил со мной, одновременно высматривая Вадима, который минут пять назад закладывал виражи неподалеку.
– Да, я даже боялась заблудиться в первый день.
– Я раньше тут жил. А потом с родителями переехал в Уфу. Приезжаю теперь только летом. Раньше деревня была уютней, – он задумчиво улыбнулся и завел мотор лодки.
Парни высадили нас на берег, и мы с Вероникой поплелись в сторону наших домов. Я обещала бабушке помочь со стиркой и прибраться.
Когда с домашними делами было покончено, я с чистой совестью, предупредив ненейку, вышла из дома. Вероника с Динаром ждали меня у скамейки за забором.
Мы словно диверсанты обошли холм, оглядываясь по сторонам, стараясь остаться незамеченными. Дорога вывела к ромашковому полю. Ребята шли впереди держась за руки.
Динар так забавно поднимает руку при ходьбе. Вроде бы, немного выше, чем Вероника, но это движение бросается в глаза. Точно. Вероника говорила, что он учится в военном училище.
Наслаждаясь видом ковра из любимых цветов, я подавляла в себе желание остановиться и упасть в них. Желто-белые головки растений покачивались на ветру. Не удержалась. Склонилась над пушистым кустом и вдохнула целебный дух нежных соцветий. На одном из бутонов заметила божью коровку, совсем крохотную, красно-оранжевого цвета. На ее спине было две черных крапинки. Она перебирала мохнатыми лапками, переступая с одного лепестка на другой, словно гадала. Сделав круг, она прочно встала на бархатную сердцевину, раскрыла панцирь, и распустив прозрачные крылышки полетела к темно синему, как море, небу, ветер подхватил ее и понес вдаль за собой. В ее движениях чувствовались легкость и безмятежность. Чего нельзя было сказать о моей душе. Я боялась идти дальше. Боялась встретиться с Вадимом.
– Элина, ты идешь? – послышался голос Вероники. Она накинула капюшон толстовки на голову, так как ветер становился прохладнее.
