Диана Хант
Белая ворона в Академии Аусвер
Глава 1
– Так вот он какой! Первый портал в межпространство! А что, мне нравится.
– Рори! Тебе рано вставать, слышишь? Ро! И думать не смей!
– Да что мне сделается? Ты обещал, что я буду первой!
– Но он ещё не проверен! Я понятия не имею, куда тебя может забросить.
– Чушь… Какая чушь! Никому не уступлю пальму первенства!
– Риски…
– Плевать! Не тебе говорить мне о рисках. Я рискую каждое утро, когда просыпаюсь. Лучше поцелуй меня…
Портал замерцал, когда обнажённая фигурка шагнула внутрь.
Яркая вспышка… и от неисправимой оптимистки и его вдохновения остался лишь едва уловимый аромат духов.
Сама же она неслась сквозь миры…
Аврора
– Так вот ты какой… Аусвер!
– Аусвер – академия, – занудно поправил маг. – А об академии принято говорить «какая». Вас что, в дальних дистриктах элементарной грамматике не учат?
Я пожала плечами, не очень-то спеша отвечать. За время путешествия занудство эмиссара перешло в разряд некой неизменной составляющей, как то – трава зелёная, небо голубое, восход солнца розовый. К тому же маг имел обыкновение отвечать на свои вопросы сам, тем самым подчёркивая мою тупость и невежество. А я и не спорила. Зачем?
Он вёз меня в Аусвер!..
И за куда меньшее я готова была обожать его до конца жизни.
К тому же, что немаловажно, довёз!
И вот сейчас, когда пространство между гигантскими колоннами вспыхнуло, заискрило, зашипело, а за мерцающей завесой проступило самое огромное и величественное здание, что я когда-либо видела в жизни… у меня от волнения даже рот открылся, а по пальцам сами собой побежали заряды, чего дома вообще не случалось!
Господин маг не врал… Слухи не врали!..
Аусвер… он оказался великолепен! То есть она, академия, оказалась…
Впрочем, назвать это академией язык не поворачивался. Скорее, замок. Именно так по моим скромным представлениям должны выглядеть старинные замки.
Симбиоз мощи, величия и какой-то неуловимой зловещести.
Чем дольше я смотрела на Аусвер, тем сильнее слабели ноги, сердце же, наоборот, колотилось, как бешеное… При этом цвета проступали ярче, а границы плыли, словно я наяву погружалась в сон. Дыхание ёкало, внутри всё сжималось. Не то от восторга, не то от страха. Всё же, наверное, от восторга. Страх мне знаком не понаслышке и давно стал неизменной составляющей жизни.
…Но все эти шпили, башни, колонны, каменные горгульи!.. Невероятно!!
А на самой высокой башне сидел и хлопал гигантскими кожистыми крыльями дракон!
Огромный! Изрыгающий пламя! Оно огненным водопадом рассеивалось в воздухе, не долетая до земли!
И пусть это всего лишь иллюзия, но насколько же мастерски сделанная! Не отличить от реальности! Я чувствовала, я просто физически ощущала, как меня утягивает в совершенно новый мир, больше похожий на сказку!
– Это офигенско! – вырвалось у меня, и маг скривился так, словно у него заболел зуб.
Крепко взяв меня за руку, и бормоча что-то о том, что ещё успею осмотреться, протащил через весь двор к главному входу. Причём студенты расступались перед нами, прямо-таки шарахались в разные стороны!
На мага они не смотрели. Смотрели на меня. С осуждением и сочувствием, что было странно.
Потому что ладно ещё с осуждением. На другое, учитывая свою кхм, нестандартную внешность, я и не рассчитывала. Но сочувствие? Это мне было сложно понять. Мы же в Аусвере! Сочувствовать надо тем, для кого эти ворота закрыты…
– Тебе туда, – подтолкнул в спину маг, когда мы вышли во внутренний двор академии. Большой, кстати!
А посреди – ещё один дом, трёхэтажная пагода под хрустальным куполом, к ней ведут вымощенные разноцветным кирпичом дорожки, словно лучи солнца или лепестки цветка. Узкие, на такой с кем встретишься – разминёшься только боком, выпустив из себя весь воздух.
Что ещё было странно и непонятно, – за воротами – я точно помню – небо было чистым, голубым, ни облачка. Здесь же хмурилось, а запах мокрого камня и лужи вдоль дорожек выдавали ненадолго затихший ливень. Хорошо ещё, что на дирижаблях прохладно и дует, и на мне сапожки и плащ, пусть и на рыбьем меху.
Но ладно ещё – небо. На небе странности не заканчивались.
От центральной башни так разило магией, что, такое ощущение, волосы на голове приподнимались.
Наверное, в этот самый миг я и поняла, поверила, наконец, что это не сон. Я и в самом деле в лучшей, легендарной и вообще элитной магической академии Преториума! В бьющемся сердце Триума! Офигеть!
– Туда? – повторила я.
Эмиссар нахмурился.
– Прежде, чем получить форму, учебники, место в общежитии тебе нужно пройти Распределение.
Что такое Распределение, я знала. Маг по дороге рассказывал. Это не больно. Сфера Истины просканирует мой мозг, ауру, уровень раскрытия магического дара и поможет определить, на какой факультет меня направить.
Я, если честно, мечтала о механике.
Симбиоз магии и прогресса – что может быть интереснее?
– То есть мне… идти?
Я преданно ела глазами человека, который спас меня от страшной смерти, и ещё намного более страшной жизни. Который привёз меня в Аусвер… предмет мечтаний любого мага и… я ведь даже имени его не знаю!
С самой нашей первой встречи он наказал обращаться к нему «господин маг», и всю дорогу держал дистанцию. И даже сопровождающие нас миротворцы, которых я боялась до одури, так к нему обращались, и, такое ощущение, в свою очередь, до одури боялись «господина мага».
В общем стою, глазами хлопаю, варежку, опять же разинула – ни дать, ни взять юродивая побирушка из дальнего дистрикта – а у самой слёзы на глазах, хотя сентиментальность мне как-то не свойственна.
Но как отблагодарить этого важного человека за то, что для меня сделал? Ответ один: никак.
За такое отблагодарить невозможно…
– Иди! – в последний раз наказал маг. – И не забывай, Аврора, как тебе повезло!
На секунду в глубоко посаженных, прищуренных глазах сверкнуло что-то похожее на сочувствие, но затем также стремительно погасло.
Помотав головой, я направилась к воротам в виде арки, увитой плющом.
Состояние – ошалелое, в голове словно оркестр играет.
Иду, пялюсь по сторонам, хорошо ещё, рот закрыть вспомнила.
Но когда над головой со свистом пронеслось что-то отвратительно вопящее, ещё и макушку ощутимо так задело, я взвизгнула и присела, прикрыв руками голову.
Вопящее же нечто взмыло и уселось на выступ башни. Сложив крылья и замерев, оно оказалось каменной горгульей со злобно горящими красным глазами.
Засмотревшись на напугавшую меня горгулью, я чуть шею не свернула, и чуть не врезалась со всего размаха в студента, который как раз вышел из ворот аркой мне навстречу.
Парень был на полторы головы выше меня, в плечах, что называется, косая сажень.
Чтобы не сшибиться с ним, я успела выставить перед собой свободную от чемодана руку. И, хоть толчок в грудь был едва ощутимым, парень скривился, сморщился.
По фиолетовой отделке лацканов формы я опознала студента седьмого курса. Господин маг ещё в дороге научил, что по форме можно понять, кто перед тобой – первокурсник или выпускник. Мне на первом курсе полагалась красная отделка, затем придёт черёд оранжевой, жёлтой, зелёной, голубой, синей, и, наконец, фиолетовой.
– Простите, – пискнула я, робко улыбаясь и привычно вжимая голову в плечи. – Я засмотрелась на горгулью.
И тут же осеклась. Нет, ну я привыкла, что на меня смотрят с нескрываемой брезгливостью… Белая, как снег, кожа, такие же белоснежные волосы, ресницы, брови и ярко-розовые, как у кролика глаза, понятно, никому красоты не добавят, но есть же границы!
Студента, которого я, повторюсь, чуть не задела, прямо-таки перекосило! На лице застыла маска неприкрытого страдания! И это было как-то уж слишком.
Да я и сама знаю, что урод. Но… думала, что в Преториуме оно как-то полегче будет, всё же не дальний приморский дистрикт с суеверным по самое не могу населением.
– Эй! Посторонись! – раздалось злое откуда-то сбоку. – Дай ему пройти!
Оглянувшись, я увидела, что к нам, прямо по лужам приближается ещё один студент. Высокий и такой рыжий, что я часто заморгала, но тут же мысленно отвесила себе оплеуху. Мне ли не знать, каково живётся с нестандартной внешностью!
Но тут же вынуждена была признать, что, пожалуй, все минусы «нестандартности» достались мне, маленькой и щуплой девушке-альбиносу, а этому рыжеволосому красавцу Четырёхликая щедро отвесила одни лишь плюсы.
Правильные, точёные черты лица, которое не портят даже чуть запавшие щёки и острые скулы. Упрямый волевой подбородок и ровный аккуратный нос. Рыжие волосы убраны в низкий хвост. Жёлтая отделка формы очень ему идёт, а также говорит, что передо мной третьекурсник.
Но вот злость, практически ненависть в светлых глазах совершенно сбивает с толку! Потому что злится он на меня! За что? Что не уступила дорогу старшекурснику?!
Я пожала плечами и оглянулась к «фиолетовоотделачному».
– Простите ещё раз, – пробормотала я. – Удачи в жизни.
Я собиралась отступить, не успела. Рыжий молнией метнулся к нам, причём с таким угрожающим видом, что я невольно зажмурилась (привычка с детства, чтобы не раздражать окружающих розовыми «кроличьими» глазами), отшатнулась, и… по закону подлости угодила в лужу чуть ли не по колено, промочив сапожок и изгваздав подол. И на этом закон подлости не иссяк, нога чавкнула и подвернулась, а я, силясь сохранить равновесие, взмахнула руками. Чемодан описал в воздухе дугу… и, в общем, раскрылся он ещё в полёте… Прежде чем плюхнуться в воду.
Я же со всего размаха шлёпнулась рядом, обдав и рыжего, и «выпускника» ещё одним фонтаном грязных брызг.
Выпускник никак не отреагировал на внезапный душ. Не удостоив меня взглядом, он продолжил путь, как мне показалось, чуть покачиваясь.
Рыжий же нависал надо мной, сидящей в луже рядом с чемоданом и выуживающей из грязной… да всё подряд выуживающей, что плавало по верху! А он только сверлил меня сердитым взглядом. Абсолютно без сожаления и не делая никаких попыток помочь мне встать.
– Совсем дура?! – прорычал он. – Не видишь, это же выпускник!
Я по-прежнему недоумевала, почему должна была уступать дорогу цветущего вида, здоровому детине. При этом сидеть в луже было мокро, холодно и очень унизительно.
Поэтому, делая вид, что не замечаю рыжего (такому только ответь, ага! к тому же не дай Четырёхликая, голос дрогнет…), принялась подниматься. Что не так-то просто было сделать, учитывая, что ноги разъезжались в жидкой грязи. Вода же была леденющая! И вот как теперь топать на это самое Распределение в мокром, грязном, отвратительно хлюпающем платье?! А испорченная одежда?! Мне ведь даже при всём желании переодеться не во что… Ну вот как так-то, а?!
Всё же я каким-то чудом оказалась на ногах. С трудом сохраняя равновесие, выбралась на дорожку и принялась вытаскивать вслед за собой чемодан. Стараясь не смотреть, во что превратился мой нехитрый скарб и тем более не ронять слёзы…
И тут небо в луже вдруг побелело, а сверху раздался треск.
Подняв голову, я увидела, что над хрустальным куполом «распределительной» пагоды проступила радуга! И было это так красиво, так невероятно, что я невольно забыла об обидах и даже насквозь промокших вещах.
Я – в Аусвер, чтоб мне к минотавру в лабиринт угодить!
В Аусвер… И это – главное!
И никто и ничто не испортит мне настроение в самый первый день!
Подумаешь, вещи. Тю… Новые наживём.
Губы сами-собой растянулись в полуулыбке.
Но когда рядом грязно, очень грязно выругались, я часто заморгала и обернулась.
Рыжий смотрел на великолепное радужное мерцание с такой ненавистью, что я испугалась. Правда, испугалась. А он тоже оглянулся на меня и… на его щеках даже желваки заходили, а кулаки сжались!
И я приготовилась бежать. Похоже, падение в лужу ещё цветочки.
Первая, ладно, вторая встреча – и студент оказался сумасшедшим!
– Радуйся, пока можешь, – с тихой яростью сказал рыжий и мне захотелось стать ещё ниже ростом. – Неужели не понимаешь, куда попала?
– В Аусвер, – вырвалось у меня неуверенное. Я пожала плечами и возобновила попытки вытянуть из лужи вымокший чемодан. Который, как назло, зацепился за что-то и вытаскиваться ну никак не желал.
– В Аусвер, – кривляясь, передразнил меня рыжий, по-прежнему не делая попыток помочь. – Скажи спасибо, что не в Хазиру…
– Что здесь происходит? – раздался рядом новый голос.
Глубокий, звучный. Хриплый.
Оказывается, к нам незаметно приблизился брюнет с холодным и отстранённым лицом.
– Аврора Зайко? – спросил брюнет, глядя на мои жалкие попытки извлечь чемодан из лужи с брезгливостью на холёном лице. Так смотрят на гадкое, копошащееся в грязи насекомое. – Вас ждут на Распределении. Пойдёмте.
– Сейчас, – процедила я сквозь зубы, потому что это было уже за гранью. Ладно, в дистрикте от меня шарахались как от прокажённой из-за угрозы паводков… Здесь в Преториуме я им чем не угодила? Внешностью? Ну, знаете, это как-то уж ни в какие ворота…
– Только вещи соберу, – заверила я, проглотив «и шнурки поглажу».
Рыжий странно дёрнул плечами, выпятил грудь, словно пытался пробиться сквозь невидимую преграду. Затем отступил, тяжело дыша. Выразительно сплюнул под ноги и, развернувшись к нам спиной, удалился. Провожая его глазами, я как-то слишком сильно рванула… и…
Чемодан из лужи «выдернулся». И даже, разнообразия ради, приземлился на этот раз на вымощенную разноцветным кирпичом дорожку.
А вот его содержимое…
Оно в очередной раз взметнулось в воздух, на этот раз с задорным таким хлюпаньем и… оказалось на высокомерном брюнете! Частично. Ну и, частично – уже вокруг него.
Мокрое и грязное. В художественном таком беспорядке…
Я сглотнула, глядя, как из-под ночной сорочки, приземлившейся на макушку брюнета, прямо ему на лоб стекает грязный ручеёк. На одном плече повисли лёгкие хлопковые штанишки, на другом, простите, лифчик… некогда бывший белым.
– П-простите, – пискнула я, привставая на цыпочки и снимая со взъерошенной головы брюнета ночнушку. Совершенно автоматически протёрла смятым подолом его высокий лоб, чтоб не текло по лицу и не оставляло грязных потёков на глухо запахнутом вороте.
Судя по камзолу с богатой отделкой – этот не студент. Преподаватель, или того хуже – Магистр…
– Вот уж не повезло, так не повезло, – пробормотала я, стягивая с его плеча лифчик и пряча грязный мокрый комок в карман мокрого же плаща.
– Вы находите? – иронично приподнял угольно-чёрную бровь брюнет. На щеках же его ходили желваки, выдавая гнев хозяина. Опять же, направленный на меня. Мне в этот момент придушить противную горгулью, с которой всё началось, захотелось! Повезло гадине, что каменная!
– А я вот чувствую себя польщённым, – продолжал практиковаться в сарказме брюнет. – Прямо сказочное везение, оказаться под дождём из ваших мокрых панталон!
Я часто заморгала, но, сделав над собой усилие, ответила с достоинством:
– Странные в Преториуме представления о везении. Для полного счастья вам, должно быть, не терпится искупаться в луже.
Брюнет только глазами сверкнул, но оставил мою едкую (и справедливую!) реплику без ответа.
Развернувшись спиной, он направился к воротам, увитым плющом. Ну, как направился. На первом же шаге запутался в какой-то мокрой тряпке, в которой я с трудом угадала собственное платье, чертыхнулся, бросил мне его через плечо.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила я, а когда вслед за платьем прилетели и трусики, тоже, естественно, мокрые, добавила: – Вы очень любезны.
По тому, как напряглись плечи моего странного сопровождающего, я поняла, что ему таки есть, что мне ответить. Но он сдержался.
Быстро запихнув испорченные вещи в испорченный же чемодан (не оставлять же их здесь), хлюпая платьем и чуть-чуть носом, я поплелась следом.
А так чудесно всё начиналось…
Глава 2
Юджин
Да не собирался он её обижать! Злиться, обзываться… И тем более толкать в лужу.
Справедливости ради – в лужу-то он её не толкал как раз. Тут уж сама виновата, неуклюжая.
Просто взбесила. Вот прям до белых глаз взбесила. Из какой дыры её вытянули?!
И Касьяна жалко было чуть не до слёз. Как вспомнил того в день своего прибытия в Аусвер… Касьяна назначили его, Юджина, куратором. Высокий, плечистый, смешливый. Душа компании, рубаха парень. Юджин рядом с ним себя закомплексованным заморышем чувствовал.
Тот его после первого «забора» принял, чуть не на руках в комнату отнёс. Сам учебники приволок, ещё и надавал по щам тем, кому огненная шевелюра первокурсника казалась удачным объектом для шуток.
Это сейчас он – самый популярный парень в Аусвер, предмет мечтаний всех девчонок. Ну да на то своя причина есть, дело не только в сильном даре и яркой внешности.
Но тогда… Он же по дороге несколько раз сбежать пытался. Пытался, ага. «Приехал» спелёнатый, как младенец, в магнитных кандалах, практически без сил. Так что после первого «забора» думал, помрёт. Но потом отживел. И даже многих обошёл. Магистры своё дело знают. Доить могут годами… Скоты! Твари!!
Как же он их всех здесь ненавидит!!!
Юджин как увидел сегодня, что новенькая Касьяна толкнула, причём как нарочно, в самую фистулу попала… чуть с катушек не съехал.
Да какого ж сфинкса она не в те ворота попёрлась?!
Хуже всего была жалость. Режущая, острая, давящая. Выжирающая изнутри, обессиливающая. Рвать такую с корнем, рвать! Пусть лучше вообще без этого, без эмоций, чем вот так.
Такая маленькая, худенькая, с виду совсем ребёнок… Эти сволочи, что, малолеток уже берут?! Мало им уже полсотни магов с тщательно лелеемым даром?
Беленькая такая, и волосы белоснежные. Тонкие, как пух. Ни дать, ни взять одуванчик. А глаза как две агростеммы, или, как мама их называла, куколки… «Куколки» появлялись в их саду уже весной и цвели до прихода осени. Розовые, очень хрупкие, на тоненьких ножках. И на ночь они закрывались, словно засыпали, чтобы утром, омытые росой и рассветом, подставить лица новому дню.
А по праздничным субботним обедам мама всегда украшала ими стол…
И каким ветром такое вот чудо занесло в Аусвер?
Касьян небось тоже прифигел.
В Аусвер отбирают вообще-то кого покрепче.
Правда, справедливости ради, стоит отметить, что дар у девчонки сильный. Юджин издали заметил свет её ауры. На него и пошёл, кстати. Из любопытства. Посмотреть, что за чудо такое. По сравнению с ней аура того же Касьяна – ещё пару лет назад пылающая, как факел, сейчас так, гнилушка…
Потому он и не сдержался. Ничего, переживёт. Такую не то, что в лужу, в ледник спать уложи – и ничего ей не будет.
А уж когда она «радуге» обрадовалась, руки зачесались, чтобы придушить дуру!
Юджин пнул ни в чём не повинный бордюр и принялся подниматься по лестнице в мужскую часть общежития. Можно, конечно, на лифте, но нужно тренировать мышцы.
Касьян, который в отличие от него, подъёмником воспользовался, уже валялся на кровати. Цедил настой антидонника, отходил. Как говорят Магистры, восстанавливался. И вид у него был такой в общем… Краше в гроб кладут.
Он поднял усталый взгляд на Юджина, когда тот вошёл и прикрыл за собой дверь.
А потом сказал неожиданно:
– Хорошая девочка, светлая.
Юджин даже зубами скрипнул. С досады. Или стыда?
– Глупая, – процедил он.
– Глупая, – не стал спорить Касьян. Уголок его губ дрогнул в полуулыбке. – А мы какими были, когда сюда попали?
Юджин нахмурился и пожал плечами.
– Да я как-то без иллюзий. Меня отец сдал. Продал, то есть. Ну как отец… Отчим. В общем, я знал, куда меня везут.
– А я сам пришёл, представляешь? – неожиданно широко улыбнулся Касьян. – Лыбился шо дебил, руки всем жал. Магистров… думал расцелую.
– Шутишь, – криво ухмыльнулся Юджин.
Касьян лукаво прищурился.
– Не во всём.
– И долго радовался? – не выдержал Юджин. – До «первой крови»?
– До «забора», – кивнул Касьян. – Да и потом… Знаешь, я же был весь такой идейный… Думал, жертвую часть магии на благо Триума, мол, доброе дело. Ну и верил в весь этот бред про гражданина Преториума, бьющегося сердца Триума, – продекламировал он, подражая Магистрам. – Верил, понимаешь? Кто ж знал, что они здесь выдаивают нас досуха…
– Все знают, – буркнул Юджин.
– Не все, – покачал головой Касьян. – Вон, девчонка новенькая явно не в курсе. Оно и понятно. Наверное, из какой-то глубинки. Ты же вот сам, из Багрового Каньона?
– Рядом, – хмуро ответил Юджин. – Наш дистрикт в дне пути. По магистрали, оно, конечно, быстрей…
– Вот видишь, – перебил Касьян. – Там у вас Хазира недалеко. Так что…
– Ей, наверное, «пустили» уже, – задумчиво пробормотал Юджин, чувствуя себя почему-то сволочью.
– Нет, на Распределении не пускают, – покачал головой Касьян. – Завтра. Завтра и куратора к ней приставят. Ты присмотри, Юдж, чтоб не обижали её, ладно? Глупышка ж совсем.
– Ладно, – нехотя пообещал Юджин. И ещё более нехотя добавил сквозь зубы: – И впрямь глупышка.
