Диана Блэр
Жемчужина двух миров

Целителей они нашли на нижнем ярусе храма. Джеральд рассказал о девушках в хижине Огдена, которым требовалась помощь. Узнав о том, что маг теней больше не угрожает Венге, целитель – старик с изборожденным морщинами лицом и длинными седыми волосами – прижал руку к груди и чуть поклонился.

– Спасибо, Белый Паладин и Черная Жемчужина.

Это было так церемониально, так возвышенно и так непривычно, что Кэйле стало неловко. Однако Джеральд остался невозмутим – казалось, ему не впервой слышать подобные слова.

Несмотря на его уговоры, Кэйла отправилась в хижину мага теней вместе с целителями – проснувшись, она хотела знать наверняка, что девушкам больше ничего не угрожает. Смешно, может, но… Она словно читала книгу, чью-то историю, но в отличие от реальной жизни, могла что-то в ней поменять.

В дом Денизе Кэйла вернулась уже ночью, совершенно вымотанная и опустошенная событиями бесконечного дня. Целители, несущие в своих руках свет Амерей, богини света и созидания, заверили, что похищенные Огденом проснутся от своего колдовского сна. И ей, она чувствовала, пора просыпаться.

Обессиленная, Кэйла упала на кровать и закрыла глаза. Засыпала она, сжимая в ладони черную жемчужину.

Глава пятая. Прекрасная лучница

Проснулась Кэйла в приподнятом настроении. Накинув поверх пижамы халат, направилась на кухню. Горячий кофе – верный друг в предрассветные часы.

Постоянно поглядывая на часы и ерзая на стуле, Кэйла дожидалась, когда Дарлин проснется – до безумия хотелось поделиться с ней своими успехами в вызове осознанных сновидений. Ну а с кем еще? Обсуждать с Джошуа любопытные свойства черной жемчужины она не спешила, а Дарлин к его работе не имела никакого отношения.

Порой мир казался Кэйле разделенным на две половины. Одна жила в настоящем, с взглядом, обращенным в будущее: новые технологии, стремительный ритм жизни, эффектность и зрелищность… А вторую поглотило прошлое: исследование минувших эпох, вдумчивое, неторопливое исследование окружающего мира, наградами которого становились бесценные реликты.

При всей схожести с отцом (Дарлин, несомненно, была очень увлекающейся натурой, готовой положить на алтарь любимого дела все время и силы, что были в ее распоряжении), ее никогда не интересовало прошлое. Она смотрела вперед, и – наверняка – видела блестящую карьеру. Танцовщицы, актрисы, рассекающей освоенные города на спортивном автомобиле. Оставляя руины и города-призраки, зараженные Скверной, таким, как Кэйла и другие наемники Джошуа.

Дарлин, легка на помине, появилась на кухне при всем параде: причесанная, одетая, с подведенными тонкими стрелками глазами. Стоило ей только усесться за стол с нехитрым завтраком – хлопьями и молоком, Кэйла, сгорая от нетерпения, выпалила:

– Помнишь тот кошмар, от которого я проснулась позавчера?

– Угу, – с набитым ртом пробормотала Дарлин.

– Там была… В общем, мне приснилась не мама.

– А, ясно.

– Мне приснилась Денизе – колдунья, у которой была точно такая же цепочка, что и у меня. Ты будешь смеяться, но мне не захотелось, чтобы этот сон заканчивался так, как закончился, и я подумала – а что, если я смогу его переписать?

– Что переписать? – недоуменно переспросила Дарлин. – Сон?

– Да. Просто в том кошмаре Денизе погибла. И я… В общем, есть такая практика – вызов планируемых сновидений. То есть ты можешь вызвать именно тот сон, который тебе нужен. Хочешь летать – пожалуйста, хочешь увидеть давно погибшего родственника – увидишь.

– Ага, круто, – рассеянно отозвалась Дарлин, набирая СМС-ку.

Безразличие двоюродной сестры немного охладило пыл Кэйлы, но она не сдавалась:

– Так вот, у меня все получилось! Если честно, я даже не ожидала, что это будет настолько просто! Мало того, что я попала в тот же самый сон, так еще и смогла его переделать! Ты не представляешь, что там было…

Доев завтрак, Дарлин поднялась. Кивая на ходу, но в такт словам Кэйлы не попадая, направилась к выходу. Кэйла следовала за сестрой, как хвостик – ей хотелось дорассказать историю, которая так ее впечатлила. Однако энтузиазм угасал пропорционально скуке, написанной на лице Дарлин. И она бы смирилась, отстала, не мучая ни сестру неинтересной ей болтовней, ни себя необходимостью добиваться ее внимания… вот только ей больше не с кем было поделиться.

Эти удивительные сны – самое примечательное, что произошло с Кэйлой за последние месяцы, не считая, конечно, ее пути искательницы реликтов. Однако, по правде говоря, это был пусть и захватывающий, но очень одинокий путь. Порой среди руин Кэйле становилось до ужаса тоскливо. Когда-то на этом месте, где она стояла, существовал целый мир, от которого почти ничего уже не осталось – только старые, сломанные, заросшие мхом каменные кости. Порой она чувствовала себя гробокопателем, рыская в поисках реликтов среди этих огромных каменных могил. Ведь те вещицы, которые Кэйла находила, не изучали в школе, их не отправляли в музей. Вместо этого Джошуа продавал их коллекционерам.

В награду за особенно ценную находку – полную драгоценностей шкатулку с вырезанными на ней древними знаками – дядя однажды взял ее с собой на аукцион. Глядя на холеных дам и господ в дорогих, идеально выглаженных нарядах, Кэйла вдруг поймала себя на мысли: будет непросто и дальше убеждать себя в том, что ее работа по-настоящему приносит пользу обществу – то, что внушал ей когда-то Джошуа. Но признаться себе в этом – значит, признать и то, что последний год ее жизни ничего не стоил. Что она бросила школу лишь ради того, чтобы потакать прихотям всех этих богачей и светских львиц, отчаянно желающих сорвать куш – потратить деньги на дорогую безделушку, которой можно будет хвастаться перед гостями, посещающими их дом.

В вечер после аукциона Кэйла была тихой, как никогда. Джошуа заметил перемену в ее настроении, спросил, в чем дело. Она, конечно, открылась перед ним – перед последним самым близким ей человеком.

– Разве плохо то, что мы приносим радость в чей-то дом?

Фраза, пусть и сказанная оживленным тоном, показалась искусственной, почти… рекламной.

– Нет, но… Когда я согласилась на эту работу, я думала, что буду как те люди из Архива…

Наивно, конечно. С помощью таких же наемных искателей архивариусы отыскивали по всему миру различные письменные свидетельства, карты, старинные дневники и книги. Годами корпели над их расшифровкой, составляли словари по древним языкам. Разгадывали многочисленные тайны прошлого их родного мира, погребенные под пылью веков или и вовсе уничтоженные Скверной.

И тут – Кэйла, которой тогда едва исполнилось шестнадцать лет…

– Все еще впереди, милая, – ласково увещевал Джошуа. – Когда-нибудь ты найдешь что-нибудь по-настоящему необыкновенное. Да и представь – годы спустя ты придешь устраиваться в Архив, уже имея за плечами такой опыт!

Кэйла неуверенно улыбнулась. А ведь и правда… Все же юные искатели даже в их прогрессивный век – дело достаточно редкое. К тому же Джошуа берег ее и не отправлял слишком далеко от родного города, в другую страну или и вовсе на другой континент.

Пока Дарлин натягивала кожаную куртку и ботиночки на каблуке, Кэйла рассказала ей о маге теней и Белом Паладине, умолчав, какое впечатление произвел Джеральд на нее саму. Дарлин даже не пыталась сделать вид, что ей интересно. Похоже, мыслями она уже была где-то там, с друзьями.

– Слушай, Кэй, мне пора бежать, – торопливо сказала Дарлин, оборвав Кэйлу на полуслове. – Вечером дорасскажешь, ладно?

Открыв дверь, она легко сбежала по ступеням. Кэйла успела увидеть застывшую у тротуара машину. А потом дверь захлопнулась, отрезая Кэйлу с ее странными снами от реального мира.

Она постояла, покусывая нижнюю губу. От грусти и непонимания поможет только одно – воздушное пирожное с шоколадной крошкой и обжигающий кофе. Кэйла принесла свои любимые антидепрессанты в спальню и устроилась за ноутбуком.

Может, все, о чем она безуспешно пыталась рассказать Дарлин – не просто проекция, перенесенная из ее реальности в мир сновидений? Что, если когда-то и впрямь существовала белая колдунья, прозванная людьми Черной Жемчужиной, и ее сила была столь велика, что позволила Кэйле видеть сны о ней, когда амулет попал в ее руки? Быть может, жемчужина, будучи настоящим реликтом, и вовсе хранила обрывки чужих воспоминаний, которые ее разум дополнил и воссоздал в виде яркого сна?

Или все это Кэйла придумала сама? Просто цепочка с черной жемчужиной и мысли, кому та могла принадлежать, стали толчком для сна о колдунье Денизе?

Откусив львиную долю пирожного, она на мгновение зажмурилась от удовольствия и погрузилась в лабиринты интернета. Почти сразу поиски привели ее к сайту Архива, где в открытом доступе содержалась найденная ими информация о Старом мире. Если ее предположение верно, то среди десятков статей могла затесаться и та, что рассказывала о колдунье Денизе. Увы. Кэйла успела съесть пирожное до последней крошки и сходить на кухню за вторым, но того, что искала, так и не нашла. Ничто не указывало на существование колдуньи Денизе по прозвищу Черная Жемчужина.

Остаток дня Кэйла, сидя на подоконнике в библиотеке, читала «Марианну». В этой книге не было магов теней, но была юная целительница, за приключениями которой Кэйла наблюдала с неослабевающим интересом. Может, если прочитать достаточно, она сумеет ночью попасть и в этот мир?

Ложась спать, Кэйла и не думала о возвращении в сон Денизе. Однако, открыв глаза, поняла, что все же вернулась. Однако это был не тот же самый сон: Джеральд не будил ее, ботиночки лежали в углу комнаты, где она их оставила. Кэйла помнила, что заснула, не раздеваясь, и проснулась она в том же белом платье колдуньи. Неизменной осталась и цепочка с черной жемчужиной на ее шее.

Несколько минут Кэйла задумчиво оглядывала комнату Денизе. Попыталась призвать магию – так, как это себе представляла. Но когда ничего не вышло, не удивилась.

Джеральд считал, что на Денизе наложено проклятие, не позволяющее ей призвать на помощь свой дар. Кэйла думала иначе. Она, незваная гостья, завладела телом колдуньи и на время сна стала его полноправной хозяйкой. Совсем как Иви с теми несчастными девушками – с той лишь разницей, что лишь единожды, день назад, сделала это намеренно.

В отличие от Денизе, Кэйла не имела ни малейшего понятия, как обращаться с магией. Однако, вернув ее в сон о белой колдунье, ей словно дали еще один шанс. И она была твердо намерена им воспользоваться.

Для начала следовало изучить имеющиеся в доме атрибуты – кто знает, вдруг они помогут пробудить дремлющую в ее крови – вернее, в крови Денизе – силу?

Травы, травы, травы – засушенные, перемолотые, помещенные в чаши, банки и саше. Деревянные фигурки, изображающие людей и животных. Амулеты на цепочках и на простых шнурках. Зеркала всех форм и размеров, какие-то треугольники из камней разных цветов. Чьи-то когти, глаза и мех в шкатулочках и коробочках. Да тут жизни не хватит, чтобы во всем этом разобраться!

Кэйла решила действовать по порядку, изучая по одной вещице за раз. Но с какой начать? Она нависла над столом, растеряно теребя амулет с жемчужиной. Стоило свободной руке застыть над бархатным мешочком багряного цвета, и камень в ее пальцах очень знакомо потеплел. Это не совпадение. Что угодно, но не совпадение. Такое чувство, будто черная жемчужина ее… вела.

Она послушно взяла в руки мешочек. Потрясла – внутри что-то звенело, развязала тесемки и высыпала содержимое на стол. Внутри оказались круглые камешки, серебристые и угольно-черные, испускающие слабое сияние и явно заряженные магией, зачарованные.

– И что же с вами нужно делать? – задумчиво проговорила Кэйла.

Собрала их в руку и снова кинула на стол. Опустившись на деревянную поверхность, камешки задрожали и принялись перемещаться, меняясь друг с другом местами, пока не сложились в серебристый знак вопроса на черном фоне.

– Спрашивать! – осенило ее. – Вы хотите, чтобы я задавала вопросы!

Замечательно. Одно дело – разговаривать с Чарли, а другое – всерьез вести диалог с камушками. «Колдовскими камушками», – тут же напомнила она самой себе.

– Та-а-ак, и что же мне у вас спросить? – пробормотала Кэйла, собирая в горсть рассыпанные камушки. – Ладно, давайте попробуем. Как мне вернуть силу Денизе?

Задав вопрос, она кинула камни на стол. Они вновь зашевелились, будто потревоженные дрожью земли, и сложились в слово. Чем больше Кэйла на него смотрела, тем необычнее себя чувствовала. Она не знала языка, на котором оно было написано, но знала его значение. «Дневник» – вот что поведали ей колдовские камни.

Значит, Денизе вела дневник… Он может помочь Кэйле понять границы сил колдуньи.

Окрыленная первым успехом, она бросилась на его поиски. Методично перерывала весь дом, открывая все шкафы и тумбы. В руки попала куколка, завернутая в шелковый отрез ткани. Кэйла сжала ее в ладони и почувствовала, как напряжение последних дней ее отпускает. Глупая, детская обида на Дарлин, на ее невнимание, из темного окрасилась в белый, стала легкой, воздушной и воспарила в облака. Поразительное ощущение. Кэйла чувствовала некое внутреннее освобождение – будто путы, что держали ее душу в железных тисках, рассыпались в пыль. С изумлением увидела, как по фарфоровой щеке куколки стекает слеза.

Статуэтка забрала себе ее боль.

Ошеломленная открытием, Кэйла бережно завернула куколку в шелк и убрала вглубь стола. Там же отыскала почерневшее от времени серебряное кольцо, однако надевать не рискнула. Кто знает, какие силы оно в себе таит?

Еще одной интересной находкой оказался флакончик со светло-зеленой жидкостью и недвусмысленной биркой с черепом. Он был помещен в обитый тканью ящичек с замочком, который Кэйла сумела открыть далеко не с первой попытки. Яд? Или, может, кислота? Хотя рядом лежала сверкающая призрачным светом палочка (зачарованная, со знанием дела подумала Кэйла), которой, вероятно, и следовало наносить таинственную жидкость из флакона, проверять догадку она не решилась.

На поиски дневника и разглядывание артефактов, которых у Денизе оказалось великое множество, ушел почти весь день. На Венге уже опускался вечер, и Кэйла решила отложить исследование на потом. Опыт искательницы реликтов подсказывал, что порой неспешное, вдумчивое изыскание приносит куда лучший результат. Если судьба снова забросит ее в этот сон, она начнет все с самого начала, уже не тратя времени на те участки дома, где точно не было дневника.

Выпрямившись, Кэйла хмуро оглядела окружающий ее и созданный ею же хаос. Она находилась в чужом, полном магии мире, и не посвятила и нескольких минут тому, чтобы его изучить, все силы бросив на поиски загадочного дневника Денизе. Решив исправить упущение, она отправилась на вечернюю прогулку по Венге.

Какое-то время Кэйла любовалась храмом со сверкающей, как луна, сферой в руках Амерей. Вошла внутрь и, робея, коснулась сгустка света в центре алтаря. Она не принесла дар богине и не знала, может ли рассчитывать на ее благословение, но все же прошептала:

– Амерей, даруй мне сил.

И сила в тот же миг зажгла ее ладони. Упоительное ощущение: кончики пальцев покалывало, в груди потеплело и родилось нечто новое… или давно позабытое. Так вот, каково это – чувствовать магию в себе?

Когда Кэйла выходила из храма, идущий навстречу целитель остановился и почтительно склонил голову.

– Черная Жемчужина…

Кэйла кивнула в ответ и прошла мимо, чувствуя себя самозванкой. Она не заслужила уважения в глазах целителя. Она – не Денизе. Она – обычная девчонка семнадцати лет, заблудившаяся в чужом сне. Колдунья спасала жизни, а Кэйла лишь охотилась за сокровищами для элиты. И даже ее будущее, несмотря на все мечты, все еще тонуло в тумане.

***

Не зная, где искать Джеральда, Кэйла надеялась, что встретит его случайно, но ее надежды не оправдались. Площади и улицы пустели, люди разбредались по своим домам. Только теперь Кэйла поняла, что понятия не имеет, где находится дом Денизе – она еще слишком плохо знала Венге, чтобы хорошо в нем ориентироваться. Пришлось наугад бродить по городу, надеясь, что память подскажет уже знакомые улицы и ориентиры.

Ей нравилось, что в этом городе не было всепоглощающей темноты. Несмотря на то, что в небе уже давно мерцали искорки-звезды, а луна была молодой и слишком тонкой, в Венге было свело – не как днем, скорее, как в час полнолуния, когда луна сияет особенно ярко. Свет городу дарила сфера в руках Амерей, что ночью казалась еще ослепительнее и прекраснее.

Блуждая по лабиринту улиц, Кэйла прошла мимо стройных рядов лавок. Несмотря на поздний час, торговцы зазывали посмотреть их товар – травы, отрезы ткани, фрукты, специи и мясо. Смешение запахов заставило ее поморщиться и чихнуть. За рынком обнаружился фонтан со статуей в самой его сердцевине. Кэйла замерла как вкопанная, словно поменявшись с ней местами. Перед ней на небольшом постаменте стояла прекрасная каменная девушка с точеной фигуркой и… луком с натянутой тетивой в руках. На прекрасном лице незнакомки застыла печаль, уголки красиво очерченных губ опущены.

Кэйла задохнулась от изумления – это была та самая статуя, что находилась неподалеку от руин, где Чарли отыскал цепочку с черной жемчужиной! Только целая, не потревоженная временем. Но значит ли это…

Кэйла бросилась вниз по улице, ориентируясь уже на реальные воспоминания, а не на воспоминания, дарованные сном. В ее мире на месте домов и тротуаров были деревья и вырастающие из земли осколки камней, но идти, к счастью, пришлось недалеко. Завернув за угол приземистого дома, Кэйла увидела знакомую дверь. Мысль, что внезапно постучалась в голову, заставила буквально ворваться в дом белой колдуньи. Она бросилась к столу, вынула из его недр ящичек со стеклянным флаконом с черепом. Выйдя из дома и даже не заперев его – кто будет обкрадывать ее в собственном сне? – направилась обратно, к статуе лучницы.

Сейчас, когда рядом не было магов теней и их оживших дымчатых слуг, все происходящее казалось Кэйле безумно увлекательной игрой. Невольно вспомнилось, как в детстве они с Лейси, подругой, оставшейся в ее родном городке, безумно хотели стать ворожеями. Нередко сбегали из дома в небольшой лесок, где пытались воззвать к духу леса, услышать его голос. Кажется, Лейси принимала их попытки всерьез и ужасно расстраивалась, когда ничего не получалось. Кэйла же была в восторге от этой игры в ворожею. Вот и сейчас она с энтузиазмом взялась за дело, пытаясь связать реальность и свой собственный сон.

«Ты же понимаешь, что лучница, как и цепочка с жемчужиной, просто перекочевали из твоей памяти в сновидение? – говорил ей внутренний голос, в то время как ее руки осторожно откупоривали флакончик с насыщенно-зеленым зельем. – Ты же понимаешь, что ты никак не можешь очутиться в том самом времени, когда жила белая колдунья Денизе?»

Кэйла прекрасно это понимала, что не мешало ей действовать, противореча собственным мыслям. Убеждая себя, что это лишь игра, она села в основание статуи лучницы, осторожно держа в руках откупоренный флакон. Макнула в резко пахнущую жидкость светящуюся палочку и коснулась ею подножия статуи. Камень зашипел, словно раскаленная сковорода, на которую попали капельки масла. Образовалась едва заметная ямка. Невероятно… Значит, она оказалась права: жидкость во флаконе была ничем иным, как кислотой, но кислотой магической, способной разъесть даже камень.

Витиеватым почерком Кэйла выжгла на каменной поверхности свое имя, а потом забросала основание статуи землей, чтобы никто, кроме нее, не знал о существовании надписи.

Несмотря на все самоуговоры, что-то мешало ей относиться к происходящему как к обыкновенному сну – быть может, удивительная его подробность и логичность (если, конечно, считать логичной и магию). А может, Кэйла просто хотела, чтобы в ее реальности нашлось место настоящим чудесам. За эти два дня с ней произошло столько удивительного, и терять это ощущение не хотелось…

Впервые за несколько месяцев мысли о прошлом – о родителях, которых уже не вернуть – не затмевали собой все. Впервые Кэйла чувствовала, что живет по-настоящему.

Глава шестая. Когда сон становится реальностью

Открыв глаза, Кэйла увидела знакомые потолки с лепниной. Итак, она снова в родной реальности. Закономерный итог… тогда почему ей так тоскливо? Она хотела туда, где была магия и бьющая ключом жизнь, тайны и богиня, дарующая свой дар людям. Неважно, что лишь единожды (дважды, если считать повтор сна об Огдене) ей выпал шанс поучаствовать в приключениях, катализатором которых была магия. Казалось, вот-вот на пороге ее дома появится Джеральд и ее снова затянет водоворот событий…

Сегодня Кэйла решила обойтись без привычного утреннего ритуала – чашки кофе и разглядывания в окно спешащих по своим делам соседей. Позвонив секретарше Джошуа, она предупредила о том, что скоро будет. Центр исследований встретил ее все теми же коридорами, по которым прохаживались охотники за сокровищами, готовые отправиться в очередную экспедицию или только вернувшиеся из нее, и специалисты по оценке реликтов. Неулыбчивые, в белых халатах, словно доктора, что подчеркивало их серьезный статус.

Стоило оказаться у главного хранилища, перекочевавшая с шеи в карман черная жемчужина снова нагрелась. Вместе с теплом Кэйла почувствовала укол совести. Она должна была рассказать Джошуа о находке еще три дня назад, но до сих пор почему-то этого не сделала.

«Он отберет у меня этот мир». Мысль прозвучала по-детски, заставив Кэйлу еще сильней устыдиться. И все же, переступив порог кабинета Джошуа, о жемчужине она промолчала.

– Не сидится дома? – одобрительно улыбнулся дядя.

На нем был дорогой, но изрядно помятый костюм. Волосы, еще утром наверняка старательно приглаженные, топорщились в разные стороны. Поймав ее взгляд, Джошуа провел по волосам ладонью. Прическе это, признаться, не сильно помогло.

– Готова отправляться?

– Готова. Есть что-нибудь интересное?

Джошуа со свойственной ему энергичностью преодолел расстояние от заставленного папками шкафа, где Кэйла его и застала, до стола. Рухнул в крутящееся кресло, практически утонув в нем.

– Ты ведь знаешь, самые ближайшие секторы я оставляю специально для тебя. Или, может быть, ты готова присоединиться к какой-нибудь группе? Одна из них направляется в джунгли. Ходят упорные слухи, что где-то в их недрах скрыт затерянный город…

– Нет, – торопливо ответила Кэйла. – Мне привычнее одной.

Она и сама не знала, почему так цеплялась за свой статус одиночки. То ли оттого, что, неуверенная в собственных силах, не хотела подводить команду, то ли просто потому, что уже привыкла быть одной.

– Как хочешь, милая.

Джошуа пододвинул к ней пухлую папку. Кэйла на мгновение ощутила глупую гордость, увидев собственное имя под пластиковым кармашком в ее сердцевине. Вспомнилось вдруг, как житель Венге уважительно назвал ее Черной Жемчужиной… Интересно, кто-нибудь хоть однажды произнесет так же ее имя?

«Кэйла Честер», и уважительный кивок. Кэйла Честер, известный исследователь или почетный сотрудник Архива.

– Кэйла?

Она поняла, что смотрит на папку, не отрываясь, уже с минуту. Смутившись, торопливо ее открыла.

Под прозрачной мультифорой теснились карты, заметки и, главное – сертификаты, доказывающие право компании Джошуа на проведение раскопок и исследований в определенных секторах.

Весь мир за пределами освоенных городов был поделен на секторы. Жить в них небезопасно, а путешествовать по ним могут лишь такие, как Кэйла и все наемные работники Джошуа.

Сильнее любой, даже самой жутковатой фантазии в память Кэйлы запал документальный фильм, который им показывали на уроках истории в средних классах. Вместо мира «до» – лакуна, полнящаяся догадками и теориями, источниками которых стали результаты многочисленных исследований. Миром «после» же стал их мир. Люди потратили немало сил, чтобы возродить его, погибшего от глобальной катастрофы, именуемой Скверной. Поначалу они селились лишь в тех местах, которые по счастливой случайности, некоей неподвластной им логике или же замыслу высших сил не были отмечены печатью Скверны. Однако так не могло продолжаться вечно.

Спустя века люди так и не сумели отыскать средство, способное уничтожить проклятие, поразившее их мир, раз и навсегда, но все же научились с ним бороться. Занимая полуразрушенные города, они уничтожали все, чего касалась Скверна. Растения, деревья… сжигали дотла даже траву. Научились обрабатывать почву и заново засеивать ее новыми культурами, нетронутыми загадочной и смертельной проказой. Порой уничтожить Скверну не помогало ничто. Казалось, она прятала свои зерна глубоко в недрах земли, чтобы однажды они дали росток. А потом – жадно уничтожили все живое на своем пути.

Долгое время люди держались от проклятых земель так далеко, как могли. Однако мир не возможен без баланса, без попытки уравновесить добро и зло, тьму и свет. Так на свет начали появляться люди, стойкие к воздействию Скверны. Неудивительно, что настал тот час, когда пораженные ею места – отголоски Старого мира – наводнили одержимые жаждой знаний или наживы охотники за сокровищами, ученые и исследователи. Тогда же правительство решило продавать исследовательским компаниям тронутые Скверной земли, разбив их на сектора. Джошуа тратил немало времени (и, безусловно, денег), регулярно участвуя в государственных торгах.

Кэйлу всегда удивлял избранный правительством путь, приведший к тому, что осколки прошлого становились не достоянием общественности, а добычей частных компаний, которых год от года становилось все больше. Как будто Старый мир растерзали на части, разрезали, словно громадный пирог, на куски, и выставили перед голодной публикой на продажу.

Но что она во всем этом понимала? К тому же она была одной из этих падальщиков, что набросились на издыхающий Старый мир. Неважно, какие у нее на то были причины.

Кэйла выбрала сектор, соседствующий с тем, где она и отыскала таинственный амулет с черной жемчужиной. Судя по спутниковой карте, ее ждали всего несколько полуразрушенных домов, в которых, однако, могло отыскаться и что-то ценное. Остальные секторы города-призрака раскупили другие компании… или же их придержали до лучших времен. Когда охота в одном из секторов оборачивалась большой удачей, слухи об этом расходились быстро, и на близлежащие секторы города или пустоши резко взлетала цена.

Времени на сборы ушло немного – Кэйла привыкла жить «на чемоданах», будучи готовой сорваться куда-нибудь в любой момент. Взволнованный Чарли мешался под ногами, предвкушая очередное путешествие. Наклонившись, Кэйла с улыбкой потрепала его по голове. Они с Чарли были чем-то похожи, хоть его порода, стойкая к воздействию Скверны, была выведена искусственно… а она такой родилась.

Чаще всего это обнаруживалось случайно, когда «распускался цветок Скверны» – то есть она прорывалась из недр земли, заражая растение. Не обладающий особым иммунитетом человек, касаясь его, заболевал. Однако то, что люди, стойкие к воздействию заразы – не такая уж редкость, внушало и ученым, и обычным людям надежду, что настанет день, когда Скверна будет побеждена окончательно.

Кэйла же целенаправленно проходила специальные тесты, чтобы узнать о своей стойкости к ее воздействию. Она помнила, как возбужденно рассказывала об этом маме. Она мечтала стать архивариусом… Что же, Джошуа двумя годами позже предложил ей иной путь.

Пока они ехали, Чарли радостно высовывался из окна машины. Кэйла редко смотрела по сторонам, и не из соображений безопасности – все равно на этих дорогах за пределами Креарка ей почти никто не встречался. По обеим сторонам от внедорожника вырастали покрытые мхом дома. Куда хуже, когда дома были тронуты Скверной – нечто темное, пульсирующее объяло их. Если какая-нибудь птица опустится на крышу такого дома… ей не повезет. В некоторых местах и траву, и деревья словно вязкий черный кисель поглотила Скверна. Она убивала красоту окружающего пространства, заражала сочную зелень противоестественной темнотой.

Людям никогда не поселиться в этих местах, если прежде не призвать на помощь очистительное пламя. А ведь когда-то давно они жили здесь, в этих сгнивших от времени и Скверны домах.

Смотреть на погибший мир было не просто страшно. Тоскливо. Почти мучительно.

***

Ночью пришлось остановиться на привал. Кэйла всегда выбирала места подальше от главной дороги. Так случилось и на этот раз. Стоило только разбить палатку, и туда тут же влез довольный Чарли.

– Будешь мне место подушки? – пошутила Кэйла.

Чарли громко гавкнул, то ли соглашаясь, то ли, наоборот, протестуя.

– Ну как хочешь. А ведь мы могли бы стать ближе друг к другу…

Впрочем, в палатке было не так много пространства, чтобы отдалиться. Как только Кэйла легла, Чарли по-хозяйски забросил на нее лапы и положил морду на плечо. Она лежала, глядя в потолок и прислушиваясь к тишине за пределами брезентовых стен, пока сон не затянул ее в свои сети.

Поразительно, как быстро человек привыкает к тому, что еще недавно считал непостижимым. Заснув в одном мире, Кэйла проснулась в другом, и приняла это как данность.

Первой мыслью, заставившей ее выпорхнуть из постели, было: «Дневник!». Она взялась за его поиски с утроенной силой, жалея, что не знает заклятий, которые могли бы помочь его отыскать. Вновь методично просмотрела все шкафы и полки, в очередной раз поразившись количеству незнакомых ей предметов, принадлежащих Денизе. Целая россыпь камней – драгоценных и обычных, исчерченных загадочными знаками и причудливо разукрашенных, заключенных в оправу из металла и подвешенных на обычном шнурке. Некоторые из них излучали сияние, тая в себе колдовскую силу, другие были горячи или обжигающе холодны на ощупь.

Кэйла решила, что Денизе изучала и магическую науку вроде обратной стороны вуду – не знала, как точнее это назвать. В большом коробе под шкафом она нашла несколько куколок, обряженных в отрезы ткани, с прядью человеческих волос, обмотанной вокруг головы. Однако вместо иголок, воткнутых в соломенные, деревянные и тряпичные тела, Кэйла увидела перевитые в виде ожерелья сушеные травы и нанесенные серебристой краской руны, что покрыли кукольные фигурки с ног до головы.

Ночь за ночью в каждом своем сне Кэйла бродила по Венге и изучала атрибуты Денизе – совсем как пресловутые древние реликвии. Днем она продолжала путь, пока наконец не достигла нужного ей сектора. Помедлив, выбралась из внедорожника. Чарли весело трусил рядом с хозяйкой, довольно погавкивая. А ее вдруг охватило нервное напряжение – настолько сильное, что кончики пальцев словно оледенели.

А вот и руины, в которых Чарли выкопал черную жемчужину. Прикрыв глаза, Кэйла рассчитала приблизительное расстояние до статуи лучницы. Мысленно убрала деревья, выровняла улицы и воздвигла в нескольких шагах от себя приземистый дом. Совпадало идеально. Если допустить мысль, что белая колдунья Денизе существовала на самом деле, становилось очевидно – Чарли нашел цепочку с жемчужиной на месте, где когда-то находился ее дом.