ГлавнаяКороткие любовные романыДиана БилыкСпи, моя радость

Уменьшить шрифт (-) | Увеличить шрифт (+)

полная версия Спи, моя радость

Диана Билык
Спи, моя радость

19

Ненавижу тебя, ненавижу

за то, что так сильно люблю.

И голос родной мне не слышен,

и вновь по пустыне бреду.

– Ты помнишь Максима, доча? – спрашивает мама. Она ставит по центру стола тарелку с горкой пюре. – Мальчика, что ноги тебе наминал на уроках?

Гляжу на мужчину, а Ким не сводит глаз с мамы. Почти с сыновьей любовью смотрит на неё и ясно улыбается. Какой же он красивый. Высокий, мужественный. Как я могла думать о нём плохо, не разобравшись?

– Ты меня не узнала? – говорит Альдов, повернув голову. В синих глазах прячутся грозы и дожди, волны и моря, а в светлых волосах отражаются пятнышки цветных лампочек. – Времени прошло много, да. Лет двадцать точно. А я узнал тебя. Такая же рыжая веснушка, как и раньше.

– Но ты же в Америку уехал еще в третьем классе. Да и поменялся очень, – немного дрожу от волнения. Вот почему я видела Кима во сне, в том зале. Вот почему он так потрясающе танцует. Бывший мамин ученик, бывший мой партнёр. Столько лет прошло, не сосчитать. После него я бросила танцы, увлеклась сочинительством и рисованием. Правда, мама заставляла два раза в неделю на контемп ходить, для души, так сказать. Ну, и гибкость телу не помешает. Я и не сопротивлялась.

– Ярина, а ты почему не сказала, что с работы ушла? – строго спрашивает папа. Несёт перед собой румяную курицу. Ставит её на стол и быстро подходит ко мне. Садится на диван и ласково обнимает за плечи.

– Меня ушли, – отвечаю натянуто и улыбаюсь виновато. – Вовка меня в плагиате обвинил… Помнишь тот рисунок, что мы вместе с ним рисовали?

Отец сокрушенно покачивает головой.

– Он ведь на зло сделал, Яра. И почему ты не поделилась? Закрылась в своей ракушке, ведь так нельзя. Мы что не люди, поняли бы? Перед праздником сидишь без гроша, – отец убирает мои волосы за ухо и прижимает к себе сильней. – Ох, упертая и самовольная. Всё правильно. Так и должно быть, дочь, но только в меру. А если бы мы не пришли?

– Отмечала бы в постели, – грустно улыбаюсь и пожимаю плечом, ласково глажу папину сухую руку.

– Всё, садимся! – приглашает мама за стол. – На часах без пяти. Скорее. Позже обсудите работу и бывших друзей.

Ким откупоривает шампанское, я гляжу в его лицо и хочу, пытаюсь, силюсь узнать. Не получается. Просто старый знакомый, просто далекий забытый друг. Не более. Каждый поворот секундной стрелки впивается в грудь и заставляет сцепить зубы до боли. Я просто должна отпустить прошлое и начать будущее. Ступить в Новый год с новыми надеждами и желаниями. Посмотреть на другого мужчину и забыть Призрака, потому что его нет, не было и никогда не будет.

Ким подает наполненный бокал и слегка касается моей руки тёплыми пальцами. Нежно и осторожно, не навязываясь. Смотрит на меня, как на божество, а мне от этого неловко и горько. Он здесь – реальный, настоящий, безумно красивый, а я тоскую по безликому, бесплотному духу, что украл покой много лет назад. По мужчине, что остался за пределами декабря.

Разве это справедливо? Ведь уже тогда, четыре года назад, глядя на Кима на плакатах, я безумно была влюблена. Тайно мечтала познакомиться, услышать его голос вживую, а не только из колонок. Убеждала себя, что ревность к его похождениям беспочвенна, что он «звязда», а я – никто. Да только, когда появился Призрак, я о шебутном музыканте забыла. Всегда считала просто фанатичной любовью подростка.

И сейчас Ким, как простой обычный парень, стоит рядом и говорит мне:

– С Новым годом, Ярина! С Новым…

Его слова обрывают куранты. Бой переплетается с широкой композицией Ханса Зиммера, что звучит из динамика. Меня ведёт от осознания, что все происходящее слишком знакомо и близко.

Повторяется.

Всматриваюсь в глаза мужчины и вижу в них золотое пламя: фейерверк взрывается за окном огромным пионом и отражается в радужках Максима кругляшками боке.

Обнимаю его от накативших чувств и узнаю запах чайного дерева от волнистых волос.

Мой. Призрак. Нашёл меня.

Эпилог

С тобою стать должны мы каплей моря,

но чтоб могли мы многих напоить.

И, обязательно, ты должен стать судьбою,

за что и буду я тебя любить.

Отец не пьёт шампанское, потому что за рулём. Он поднимает бокал с апельсиновым соком и щедро раздаривает веселые тосты. Я сижу возле Кима и сжимаю его ладонь. Мой. Никому не отдам. Никогда не отпущу.

Мы вместе убираем со стола и много говорим о танцах, музыке и успехе Кима. Оказалось, что он сейчас не поёт уже, а пишет музыку для фильмов. Говорит, что ему так спокойней. А когда включается его трек, я на мгновение проваливаюсь в волнующий экстаз. Мурашки бегут по телу. Чувствую, как ещё чуть-чуть, и меня взорвёт от восторга. Ким улыбается, потому что всё видно по моим глазам, и на светлых щеках любимого появляется румянец смущения.

Родители около часа ночи собираются домой. Пока они одеваются, я благодарю их за праздник и, когда обнимаю, едва сдерживаю радостные слёзы. Мама пожимает мне плечо и мягко улыбается. Ким стоит за спиной, ни на шаг не отходит, будто боится, что я исчезну. Чувствую прикосновение его чутких ладоней сквозь ткань платья и не могу сдержать дрожь.

– Не упусти своё счастье, – читаю по маминым губам и, поджав смущённо губы, киваю в ответ.

Когда родители выскальзывают из квартиры, в коридоре резко становится тихо. Музыка сменяется одна на другую, ласково вплетаясь звуковыми волнами в уши. Холодный воздух из подъезда вмиг растворяется в жарком и ненасытном поцелуе.

Ким прерывается и касается моего лба горячими губами.

Как я могла не признать в нем Призрака? Чуть не прогнала. Чуть не упустила шанс.

– Ты пришёл, – шепчу. По коже бежит порывистое дыхание мужчины.

– А как иначе?

– Мой. Призрак.

– Кто угодно, лишь бы ты больше не рычала.

Отодвигаюсь и всматриваюсь в его мужественное лицо, рассматриваю улыбку, тону в голубых глазах.

– Ты помнишь меня?

– Конечно! – он смеется и касается моих локонов длинными пальцами. – Такая крошеная веснушка и копна кроваво-красных волос. И твои ноги, что вечно попадались мне под туфли.

– Нет, я не об этом, – говорю и кладу ладонь на гладковыбритую щёку. Ищу ответы в его взгляде. – Призрак? Это ты приходил во сне?

Он коротко моргает, будто боится признаться, а потом медленно растягивает коварную, но обворожительную улыбку.

– Думала, что не найду? Я же обещал.

– Я так испугалась, что меня потянуло к другому. Боялась, что ты бросишь… Обидишься.

– Ласковая, нежная, сумасшедшая Ярина. Я ведь и сам не понимал, ты это или нет. Четыре года на взводе, каждый декабрь, как сладкий ад. А я не видел даже твоего лица. Не знал имени. Мечтал, что однажды ты откроешься мне, что я узнаю тебя среди миллиардов людей. Но как, если не знал, кого искать?

Мы покидаем коридор и в обнимку идём в комнату. Таю от его прикосновений, но мне хочется больше.

– А как узнал?

– Никак. Я просто пришёл помочь старому другу, поддержать дочь любимого учителя танцев, а потом увлёкся. Ты нравилась мне и раньше, твоя мама как-то присылала фото на мейл. Я залипал, но не соглашался с тобой встретиться, потому что у меня была девушка из снов. Незнакомка, которую безумно люблю… А когда куранты зазвучали, всё сложилось: золотой блеск в твоих глазах, красные ленты в моих руках и музыка. Та самая музыка, что вросла в моё сердце корнями.

Платье падает на пол.

– Ты горишь…

– Горю.

– Аспирин принести? – в голосе Кима звенит настоящая сталь, но на окончаниях слов дрожит улыбка.

– Только посмей остановиться…

Сильные руки скользят по моим плечам и накрывают грудь. Я выгибаюсь навстречу любимому и не могу сдержать вздох. Он ловит моё дыхание поцелуем, толкается языком и ласкает ладонями бёдра. Шарит по телу, будто хочет запомнить каждый изгиб. Медленно, но ускоряясь. С каждым разом движения становятся шире, жарче. Хочется расколоться на тысячи звезд от счастья.

Ким отталкивает меня и помогает лечь на спину. Смотрит величественно сверху и облизывается, как голодный кот.

– Моя…

Скидывает рубашку и швыряет её возле кровати. Звенит молния, и джинсы улетают в тёмный угол.

Когда Ким наклоняется, закрывая собой пространство и потолок, я веду пальцами по его подкачанным ногам, широкой талии, мощной груди и шее. Изучаю, будто впервые.

– Макси-и-им, – шепчу, когда он пододвигается ближе. – Я должна тебе сказать.

– Это подождать не может? Я сейчас на куски порвусь.

– Я ещё ни с кем… – кусаю губу, глядя из-под ресниц, веду ладонями вверх-вниз по его мускулистому торсу и замираю между ног. Он отзывается трепетом и глухим рычанием. Направляю к себе ближе.

– Да неужели? – Ким щурится, растекается сладкой улыбкой и осторожно входит. Пламя мчит по венам, пока привыкаю к его твердости и толщине. Он двигается осторожно, но настойчиво. Преграда на миг заставляет его замереть.

Боль терпимая, но я все равно впиваюсь в крупные плечи и слабо вскрикиваю. Капли пота горят на молочной коже лба и блестят на трепещущих крыльях носа. В синих глазах переливаются бронзовые огни уличных фонарей. Ким продолжает двигаться, когда судорога меня отпускает, и боль уходит, оставляя после себя желание и страсть.

– Люблю тебя, – шепчу. Принимаю и отдаюсь. Признаю и повинуюсь.

Стук кровати о стену, голоса отмечающих Новый год соседей и родная близкая музыка сплетаются с нашими стонами. Я кричу первая, впиваюсь в его ягодицы и тащу на себя до онемения в пальцах. Ким вонзается настырно и с натужным рыком обрушивается на меня. Спазмы согревают изнутри, а на израненную душу опускается долгожданная нега.

Я счастливо улыбаюсь, кусаю Кима за ухо и тереблю светлые волосы, пропуская локоны сквозь пальцы.

– И я тебя люблю, – шепчет он и находит мои губы.

Мысленно благодарю бабушку-волшебницу. Иногда мы не понимаем, что для нас лучше. Нас коробит и мучает преподнесённый шанс. Мы не видим перед носом предателя, но зато находим в иллюзиях счастье. Мы хотим исполнения желаний, но ничего не делаем, любим, но не признаемся в этом даже себе, дружим, казалось бы, но не доверяем и легко отпускаем родных и близких из-за нелепых недомолвок. Хватит лжи, фальши, иллюзий. Живите здесь и сейчас, потому что завтра – очень зыбкое понятие. Оно может и не наступить.

Я теперь знаю, что тайные желания сбываются. Просто нужно верить.

Конец