Диана Ва-Шаль
Зарево. Оправдание хаоса
5
В один момент моя жизнь перевернулась с ног на голову. В один момент я ощутила присутствие смерти подле себя. В один момент кошмары оказались реальностью. Зараженные не были живы. С такими ранами человек не может жить. Но они шли. Они ходили! И везде была кровь… Много крови…
Я кричала. Вопила, не в силах замолчать. Норман тут же прижал меня к себе, закрывая мой рот рукой, и я почувствовала, как содрогаюсь изнутри, как все во мне сжимается. Перед глазами все потемнело и задрожало; меня трясло, било, будто в болезненном припадке… И все это не укладывалось в голове: разорванные тела. Это были те люди, которые находились вчера в магазине. Но люди ли? Страшно изученные тела: разорванные, обглоданные и смердящие. Они шли на нас, хрипя, обезумевши смотря стеклянными пожелтевшими глазами. Запах гнили ударил в нос. Я хотела вырваться, хотела побежать…
И хотя меня бил озноб изнутри, я почувствовала, как на считанные секунды задрожал и Норман.
Время точно замедлилось; нет, оно остановилось в это миг. Я не слышала ничего, кроме бешеного стука сердца в ушах.
Эти существа словно были повсюду: выходили из-за длинных стеллажей, надвигались на нас. Дикий ужас захватил с головой… И все смешалось воедино: крики, стрельба. Военные стреляли в них, но они не умирали. Они не умирали!
– Бегом! Уходим отсюда! – резкий голос Роберта вывел меня из состояния аффекта; Норман уже тянул меня в сторону выхода… И мы побежали. – Быстрее! На улицу все!
Они все это время были близко.
Было чувство, словно во мне открылось второе дыхание. Вся усталость мгновенно прошла, а в голове крутилась единственная мысль: "Прочь отсюда!". Я бежала, не чувствуя пола под ногами, не ощущала, идет ли время, и не понимала, правда ли я бегу вперед или остаюсь месте. Перед моими глазами в одну секунду пронеслась вся моя жизнь; мне почудилось, будто меня чуть не схватили… Вспоминая об этом потом, я могла с уверенностью сказать: если бы не Норман, цепко державший меня подле себя, я бы погибла в тот день. Если бы он не вытащил меня, я бы погибла в то мгновение!
Я могла умереть тогда, в первый день…
Мы вылетели в распахнутые двери. Холодный воздух ударил в мое лицо. Я не хотела останавливаться. Бежать! Бежать прочь от здания!.. Но Норман продолжал держать меня, и, когда я в очередной раз постаралась вырваться, потянул к себе.
– Двери! Закрывайте эти чертовы двери! – крики Роберта приглушенно отдавались где-то в сознании, металлическим отзвуком ударяли по ушам, – Джон, Стивен, быстро!
Стэн и Михаэль навалились на двери, не позволяя им открыться под натиском с другой стороны, пока двое других горгоновцев стягивали ручки дверей веревкой. Сара молниеносно перезарядилась, а Сэм, чуть отойдя, повалился на землю, закрывая лицо руками и поджимая ноги грудной клетке.
Я стояла, согнувшись, стараясь отдышаться. Рвано хватая ртом воздух, со страхом озиралась по сторонам, не в силах понять: почему мы не бежим прочь? Воздуха в легких словно не хватало. Они были близко. Они все это время были совсем рядом.
От скрежета рации Роберта вздрогнула; никто не отвечал. Только помехи и шумы. Я подняла глаза на улицу, и увидела вдалеке еще фигуры. В безмолвии открыла рот, повернула голову к Норману, силясь сказать, показать… Он коротко кивнул, а потом махнул головой в сторону командира, который все еще старался поймать связь.
– Сборт, надо уходить сейчас, – Стэн, тяжело дыша, оправил лямки портфеля за спиной. За его спиной в двери бились зараженные, оставляя на стеклянной поверхности следы ни то от крови, ни то еще от чего. – Вон, на улице тоже эти твари. Нельзя медлить. Нельзя глупить.
– Ты забываешься, Тарэн, – Роберт перевел взгляд на Стэна. Тот сразу осунулся и сделал полушаг назад.
Серые тучи заволокли небо. Везде были брошенные машины. Много крови. Дым. Пепел, будто бы от взрыва… В окнах не было видно людей. Везде было пусто. Скосила город… Я бросила короткий взгляд вперед, на фигуру поодаль, которые медленно двигались в нашу сторону, и мгновенно мелькнула мысль о том, что прежнего уже не будет. О том, что мир, который мы знали, исчез.
– Стоило ему сказать, чтобы он сразу направлялся к машинам, – тихо бросила Сара Норману, – и уже на месте все бы встретились. Ты знаешь, он бы добрался.
– Нет, не стоит нам еще раз разделяться. Да и не в том состоянии… – вдруг, эхо от пары очередных выстрелов разнеслось по округе. Стреляли где-то совсем рядом; горгоновцы вытянулись, высматривая по сторонам стрелявшего. В это же секунду по двери пошли первые трещины.
– Роберт, – охнула я, смотря, как паутинка расползается по дверям; мой голос не был сам на себя похож. Еще один выстрел прогремел совсем рядом. Еще через мгновение из-за дома показался мужчина в военной форме, с пистолетом в руке. У его ног лежало чье-то тело, а сам горгоновец, казалось, весь был в крови.
– Сборт, сюда! Скорее, пока эти твари меня не нагнали!
– Крис! – радостно вскрикнула Сара, срываясь с места. В следующую секунду и остальные военные рванули вперед, и мы с Дортом за ними.
Я неслась вперед, не чувствуя ног; было ощущение, что кто-то гонится за мной, и стоит лишь обернуться, как меня схватят. Было трудно дышать – грудную клетку сжимали металлические тиски.
Только мы подбежали к звавшему нас мужчине, как он тут же бросился вперед, завлекая за собой. Роберт что-то прокричал. Я мельком глянула на обезображенное тело, лежащие у угла дома: кровь пропитала синие платье девушки. Ее руки были покусаны, а раны покрылись пленкой беловатого гноя.
Спрашивать не приходилось. Нужно было только бежать, бежать не останавливаясь!.. Сердце колотилось, и необъяснимый ужас от всего происходящего не оставлял ни на секунду. Казалось, что сама природа этому способствовала, опуская все ниже свинцовые тучи, пригибая к земле жиденькие кустики и траву. Холодный ветер гулял средь фонарей, домов, одиноких деревьев за пределами дороги, поднимая какие-то листы бумаги и перегоняя их с места на место… И начался мелкий холодный дождь.
В какой-то момент я поняла, что никто ничего не понимает. Все просто бегут куда-то и от кого-то. Мимо домов, через улицы и переулки. И то и дело я видела зараженных.
Какое счастье, что я была обута в берцы.
Дыхание перехватывало. Мы пробегали через узкий проход между двумя домами. Воняло сыростью и фекалиями. Поскорее выскочили в переулок, заворачивая за угол дома… Я дернулась, делая шаг назад. Военные остановились в нерешительности. Несколько десятков людей были то тут, то там… Зараженных людей. Я вцепилась в руку Сэма.
– Уходим, – дрогнувшим голосом, пытаясь сохранить спокойствие, проговорил Роберт, – тихо поворачиваемся…
Зараженные сразу заметили нас. Услышали, почуяли. Они стали оборачиваться в нашу сторону, смотря в наши лица помутневшими глазами. Клокочущие звуки, будто в легких вода или кровь, вырывались из ртов изуродованных людей. Они начали идти на нас, кто-то совсем медленно, кто-то достаточно быстро. Мертвые. Невозможно. Это все не по-настоящему.
– Уходим! Уходим! – скороговоркой выкрикнул Роберт, и мы вновь хотели рвануть обратно… Но они были и здесь. С другой стороны улицы к нам двигалось еще с десяток этих существ. С ужасом осознала, что мы окружены… Дикая паника охватила с головой. Хотелось закричать, вцепившись в волосы руками… – Наверх! Все на лестницу! Сейчас же!
Я оглянулась. На доме в тот зловонном проходе была пожарная лестница, ведущая к окну третьего этажа. Сэм тут же толкнул меня по направлению к ней. Все ринулись туда, стараясь не столкнуться с зараженными. Вонь уже не чувствовалась. Первые из военных, ловко, один за другим, забирались наверх.
Рычание и стоны со всех сторон. Они все ближе и ближе, а мы в западне…
– Шайер! – рявкнул Роберт; я чуть не подпрыгнула на месте от неожиданности. Командир подтолкнул меня к лестнице, – давай! Вперед! Вперед!
Эхом разносились хрипы и гортанные звуки по переулку.
Опомнилась я, когда уже карабкалась вверх, цепляясь за холодный металл перекладин. Шаг. Еще один. Я не чувствовала под собой ничего. Сэм взбирался за мной. Затем Михаэль. Последним, оттолкнув ногой подошедшего зараженного, полез Роберт.
Те секунды навсегда останутся в моей памяти, как одни из самых страшных, полных отчаяния, хотя я не могу сказать, что хорошо помню их. Стерлись из моей памяти моменты и образы, остался только страх и ужас: ледяной и всепоглощающий. Осталось только чувство охватившей паники. Все перестало существовать; мира вокруг словно и не было… Только неверие. Только желание поскорее забраться выше. Только страх, что меня схватят и потянут вниз.
Я даже удивилась, когда лестница вдруг закончилась, и меня затянули на своеобразный балкончик, состоящий из металлических рыжих прутьев и решеток и покрытый незакрепленными деревянными досками. Я с ужасом отпрянула от края перегородки, вжавшись в холодную стену бетонного дома. Дышала глубоко; в голове, в ушах стало жарко и тяжело. Я не видела, что этих тварей в переулке становится все больше, но слышала, как многие из них цеплялись за перекладины лестницы, царапали их… А что если они сейчас заберутся? Куда бежать тогда?
Но за нами никто не лез. Зараженные продолжали возиться внизу. Горгоновцы стояли у края перегородки, смотря на происходящее под нами; и Сэм выглядывал из-за спин военных. Краем глаза я увидела, как Крис (его же так называли?) подошел к окну. Послышался звук разбивающегося стекла. Все резко обернулись, явно опешив, а Кристофер, разбивший локтем окно, тряхнул рукой.
– Полагаю, лучше переждать там, – проговорил он, окинув всех взглядом. На мгновение его глаза остановились на Сэме, затем на мне. Мужчина еле заметно поднял бровь, явно не понимая, кто мы, и что тут делаем.
– Да, так будет лучше, – кивнул Роберт, – осмотрите квартиру. Сделаем паузу и немного отдохнем. Вторые сутки без сна, все устали… На улице все равно сейчас не пройти – холодно добавил он, еще раз глянув вниз. Один из военных хотел было идти к окну, но Сборт тут же взял его за плечо, – Стэн, пойдешь последним.
Стали забираться внутрь. Роберт, прижав к груди автомат, внимательно следил за нами. Затем, когда многие уже пробрались в квартиру, кивнул мне. Я нехотя подошла к окну, оперлась о раму и, стараясь не порезаться об остатки стекла, аккуратно пробралась внутрь душной и темной квартиры. Сыро. Промозгло. Толстый слой пыли на всех поверхностях; здесь давно никто не появлялся. Одинокая лампочка свисала на проводе с побеленного потолка. Серые обои пошли волной, а в углах отклеились и повисли. "Чисто", – на краю сознания различила голос Михаэля. Я забралась с ногами на кровать, стоящую в углу комнаты, обняла колени, стараясь унять дрожь. В воздухе нарастало напряжение, ощутимое почти на физическом уровне. Что-то назревало, и это было видно по взглядам, по резким движениям всех присутствующих.
Из другой комнаты вернулся Кристофер, бросил три горгоновских портфеля на пол. Остальные военные обернулись на него, пока он из-под бровей смотрел в сторону Роберта; руки Криса буквально были в крови по локоть. Все его лицо, вся шея, все одежда – все было в засохшей и потрескавшейся крови и грязи. Глаза опухшие, раскрасневшиеся. Мужчина тяжело дышал полной грудью; он облизал верхнюю губу, собираясь что-то сказать, как вдруг Стэн, с силой швырнув в сторону рюкзак, обернулся прямо в сторону Криса.
– Ты ведь возвращался за остальными? – процедил Стэн через зубы. – И Чарльз пошел с тобой. Так почему ты вернулся один? – глаза мужчины сверкали, а мышцы на лице задрожали от напряжения. Кристофер перевел твердый взгляд на него, но промолчал. – Ты не смог вытащить остальных, да? – голос Стэна сорвался на хрип. – Где мой брат? Где Чарльз?! Что произошло?! – безмолвие Криса выводило Стэна из себя. – Отвечай, Льюис, сию чертову секунду!
Я обеспокоенно посмотрела на горгоновцев, на Роберта, ожидая, что вот-вот кто-то вмешается. Но все стояли неподвижно. Сборт устало закрыл верхнюю половину, надавливая пальцами на глаза.
– Я так думаю то же, что произошло с Амандой, – едко бросил в ответ Кристофер. Голос его был неестественно тих, – ведь это ее форма, верно? – он кивнул в мою сторону, и дыхание мое перехватило от волнения: перед глазами вновь возникло тело девушки, ее безжизненная рука, с которой капала тягучая, почти черная кровь… И вновь внутри меня все задрожало: ее одежда в тот момент еще была теплой. – Охрененно мы пытаемся свалить из города по-быстрому! Значит, своими ради этого можно пожертвовать, но гражданских спасать и подхватывать с собой всегда надо! – и это было сказано уже даже не Стэну. Кристофер, на шее которого вздулись жилы, повернулся к Роберту. – Значит, ты отдал мне приказ вернуться и оставить отставших. Не забирать раненных. Не спасать окруженных. Ты сказал нам уходить, – Крис почти рычал, отчеканивая каждое слово. – Ты пожертвовал нами, своими людьми, – он с силой ударил себя кулаком по грудной клетке, – но, черт бы тебя подрал, ты взял за собой гражданских?!
Роберт молчал. Он положил руки на бедренные кости и чуть закинул голову назад. И я видела, что горгоновцы смотрят на Кристофера с некоторой опаской. Но не Сборт. Он лишь выглядел уставшим и немного обеспокоенным.
– Ты ведь не думаешь, что они, – Крис кивнул в нашу с Сэмом сторону, – смогут за себя постоять? Или считаешь, что от полчищ тварей на улице отбиться смогут? Нет? А тогда кто, по твоему мнению, будет их защищать? – мужчина стиснул зубы. Возникало чувство, что он сдерживает себя из последних сил, чтобы не взорваться. – Или ты хочешь, чтобы мы их защищали? Рисковали своими жизнями? Ты беспокоишься о ком угодно, но не о своих людях, – последнюю фразу Крис прошипел через зубы, уже содрогаясь от гнева. Буквально на несколько секунд воцарилась зыбкая тишина, а затем…
– А о ком думаешь ты, Льюис? – тихо спросил Стэн. – Что там случилось? Почему так вышло, что кроме тебя никто не вернулся?
– Ты хочешь сказать, я их оставил?! – Кристофер ураганом сорвался с места; будь кто-то или что-то у него на пути, он бы снес преграду, даже не заметив. Военный в пару шагов настиг Стэна и навис над ним. Горгоновцы не двинулись. Льюис сжал челюсти, яростно смотря в глаза Стэну пару секунд. – Ты конченая скотина, Тарэн. И я был бы рад, окажись на месте Чарльза ты.
– Ты. Принес. Три. Портфеля, – Стэн качнул головой. – Свой. И еще два. Значит, смог забрать. Значит, их владельцев не окружили, не отцепили от тебя. Почему тогда ты вернулся без них?
– Потому что они были мертвы, – хрипло и холодно проговорил Крис через сжатые зубы. – Твой брат стал такой же тварью, как и те, на улице. Он напал на Исаака. И загрыз его.
– Врешь! – вдруг сорвался Стэн и схватил Криса за жилет. – Ты бросил их и сбежал!
Пару секунд Кристофер оставался спокойным. Затем же, резко и с силой ударил Стэну куда-то в район солнечного сплетения, следом за тем одним ловким движение скручивая Тарэну руки за спиной и с силой отталкивая его от себя. Михаэль успел подхватить летящего в стену Стэна, и цепко схватил его, чтобы тот больше не двигался. Я почти не дышала, внимательно наблюдая за происходящим и за реакцией военных.
Диким взглядом Льюис обвел всех присутствующих; ухмылка скривила его губы. Он выпрямился, расставляя руки в стороны. Окровавленные руки.
– Может, кто-то еще считает, что я сбежал? Гм? – и он посмеялся. Так едко и горько, что даже я физически ощутила боль в груди. Натянув уголок губ, Крис посмотрел на Стэна. – Тебя там не было. Вас никого там не было, – мужчина перевел взгляд на Роберта. – А ты все молчишь. Тоже думаешь, что я предпочел спасти свою шкуру? Или размышляешь, как меня наказать на нарушение твоего приказа? А я еще нарушу. Хрена с два я что-либо для этих сделаю, – он махнул рукой в моем направлении, – рядом со мной их рвать будут, я с места не сдвинусь. Нападут на них, хоть живые, хоть мертвые, ни пули не выпущу! Молить о помощи будут – пройду мимо! – в голове все зазвенело и засвистело, а последние слова военного звонким эхом отдались в голове. Я оглянулась в поисках защиты, но все горгоновцы лишь молча стояли, смотря то на Кристофера, то на Роберта. – А ты, – Льюис резко обернулся к Стэну, тыча в него пальцем, – знай. Свое. Место. Еще раз кинешься на меня, и я тебе хребет вырву.
– Крис, – голос Роберта. Спокойный, но настойчивый. Я перевела испуганный взгляд с Криса на Стэна, но тот… Промолчал. Льюис же выпрямился, поворачивая лицо к командиру. – Вода в кране еще идет. Пойди, приведи себя первым в порядок и ложись спать. До выхода тебя никто тревожить не будет, – сказал Сборт тихо и хладнокровно. Льюис сделал полушаг назад, нахмурив брови.
– Что?
– Иди отдыхай, Крис, – сдержанно повторил командир, почти по-отечески заглянув горгоновцу в лицо. – Ты мне нужен бодрый и рассудительный.
Льюис еще раз каждого в комнате окинул взглядом. Дернул головой. Медленно развернулся, направляясь к дверному проему, рядом с которым стоял комод из темного дерева. Замер на мгновение. А затем, с каким-то звериным остервенением опрокинул комод на пол; я громко охнула, кто-то выругался, вместе с тем ужасающий грохот наполнил помещение. А Кристофер спешно скрылся в темноте соседней комнаты.
Роберт абсолютно не отреагировал.
На улице шумел ветер. Сборт приказал всем отдохнуть. Распределил дежурных, отказался отвечать на вопросы и что-то комментировать. Когда Сэм попытался было возмутится, мол, необходимо спешить, нужно как можно скорее добраться до машин "Горгоны", а затем и нашего трейлера, Роберт достаточно жестко отрезал: "Мои люди не сделают ни шага, пока не поспят хотя бы пару часов. Они вторые сутки на ногах. Все вымотаны и физически, и морально. Но если ты так спешишь уйти, то никто двери не закрывает и тебя не держит". Наверное, Сэм ожидал моей поддержки; но я согласно кивнула Сборту, сняла берцы и поставила их на пол рядом с портфелем. Я прекрасно понимала: сейчас мы зависим от горгоновцев, и следует принимать решения их командира. К тому же чувствовала, что никуда не дойду, банально не хватит сил.
Горгоновцы в тишине занимались своими делами: некоторые остались в этой же комнате и чистили оружие, другие ушли в соседнюю; Роберт, достав карту, начал медленно и сосредоточено рассматривать ее. Стивен бесцеремонно копался в шкафу и тумбочках, ища что-нибудь полезное. Один из военных, если не ошибаюсь, его звали Джоном, сел на пол и забинтовывал руку – он порезался о стекло, когда забирался в комнату.
Я старалась наблюдать и анализировать, сосредотачивая мысли только на этом, чтобы отвлечься и успокоиться. Было зябко.
Из дверного проема показалась Сара. Она посмотрела на меня, затем на Роберта (тот коротко кивнул); потом быстро, почти на цыпочках, пересекла комнату в моем направлении.
– Ты чего здесь легла? Окно разбито, сквозняк. Еще и ливень хлещет, – но не успела я ответить, как девушка тут же продолжила. – В соседней комнате просто королевская гигантская кровать. Мы уже постелили, пошли. И теплее будет, и спокойнее. Там еще и свободное кресло есть, – проговорила она уже Сэму. Тот нехотя поднялся и поплелся в сторону второй комнаты.
– Спасибо, Сара, но я все-таки останусь тут, ведь…
– Иди в другую комнату, Штефани, – перебил меня Роберт, не отрывая глаз от карты. – Здесь действительно становится слишком холодно.
***
Темная комната с одним маленьким, заколоченным деревянными брусками окном. От замкнутого помещения кружилась голова, и дыхание перехватывало. Через узкие щели между балками лился холодный блеклый свет. Пропахшая пылью кровать, занимающая большую часть комнаты. Неработающий телевизор на стене. Затертое крупное кресло в углу. Сэм, свернувшийся клубком и укрывшийся каким-то пледом.
Я лежала с правого края кровати; перед моими глазами танцевали разноцветные пятна, и я старалась дышать ровнее, чтобы побороть стеснение в грудной клетке. Рядом тихо посапывала Сара. За ней уже спал Норман; еще одно место, – с левого края, – пока оставалось свободным.
Очень хотелось спать, усталость отдавалась в каждом участке тела. Но где-то на подсознательном уровне ругала саму себя, мол, Штеф, как ты можешь хотеть спать, когда такая неразбериха вокруг; как ты можешь сейчас уснуть спокойно, когда не знаешь, в сохранности ли Эндрю, ждет ли он вас, да и в полной ли безопасности ты сейчас находишься? Я не могла разрешить себе немного отдохнуть. Чувствовала какую-то вину за желание спать, когда вокруг хаос и безумие. Хотя понимала, что именно эмоциональные горки, страх, ужас и непонимание – именно они служили причиной вымотанного и разбитого состояния.
Сара была права: эта комната была теплее, – здесь не гулял так свободно ветер, не залетали капли дождя, – к тому же, мы все лежали рядом и грелись друг о друга. И чувствовала я себе действительно спокойнее и безопаснее, нежели одна. Это, конечно, была надуманная, иллюзорная безопасность – но засыпающее тело не вникало в эти детали.
Дверь открылась, и вошел мужчина. На пару мгновений его осветил тусклый свет из соседней комнаты. Я даже сначала не узнала вошедшего. Контур лица очерчен полосой бородки, от подбородка идущей к нижней губе. Темные волосы средней длины, стриженные по бокам чуть короче. На шее, с левой стороны, чернели линии татуировки, уходящие к плечу и, судя по всему, спине и грудной клетке. Все предплечье правой руки и немного выше локтя – геометрические фигуры, рисунки; на тыльной стороне предплечья левой руки всевидящее око в треугольнике, изрешеченном линиями и надписями. Все эти татуировки не были видны, когда мужчина был в крови и грязи; крови и грязи тогда настолько было много, что они перекрыли рисунки на его теле. Кристофер Льюис. Человек, сказавший, что не сдвинется с места, если на меня или Сэма нападут.
Шаги горгоновца были практически бесшумными; он опустился на оставленное место на кровати и сдавленно выдохнул. Я сильнее натянула одеяло, в бессознательном порыве спрятаться. Мужчина не шелохнулся. Он лежал на спине, согнув одну ногу в колене и ритмично дыша. Сама того не подмечая, я начала вдыхать и выдыхать в такт ему. Поначалу даже не закрывала глаза. Внимательно следила за Кристофером, осматривала углы комнаты и прислушивалась к звукам. А затем, не заметив, провалилась в сон.
Я и не вспомню, что мне снилось. Мне даже было бы страшно это вспомнить, до того тоскливы и болезненны сновидения тех часов. Я понимала, образы каких дней мне явились; вновь и вновь переживала прошлое, захлебывалась в воспоминаниях, терзающих сердце. А затем столкнулась с кровавым настоящим. Плакала во сне, кричала, молила о помощи – и прыгала с высоты вниз в надежде разбиться, но лишь падала и падала в бездну, ни найдя помощи и не в силах помочь себе самостоятельно.
И проснулась, задыхаясь и ощущая, что лицо мое мокрое от слез. Я лежала на спине, держа руку на холодном лбу. Почти всегда я просыпалась в такой позе, когда мне снились кошмары. В первые секунды не шевелилась, смотря в потолок и пытаясь понять, где нахожусь и что происходит. Сердце гулко билось в грудной клетке. Я аккуратно повернула голову налево, увидела мирно спящую девушку, стянувшую с меня одеяло.
Сара Карани. Горгоновцы. Зараженные на улице.
Я тяжело поднялась на кровати. Со всех сторон раздавалось сопение и тихое похрапывание. Еще четыре человека спали на матрасах, расстеленных на полу.
Меня немного потряхивало. Хотелось пить. Ощущение времени пропало. С усилием встала, обулась и проследовала к двери, осторожно обходя спящих. В груди не проходило тянущее болезненное жжение.
Во второй комнате было прохладно. Из разбитого окна лился серый свет; шел дождь. Погода не позволяла хотя бы примерно определить который час. Все было погружено в синюю полутень. Очень тихо. Я медленно поплелась к разбитому окну. Стекло проскрипело под ногами. Осторожно выбралась наружу, только сейчас задумываясь о том, на кой потребовалось мастерить подобный балкон за обычным окном, к тому же выходящим на такой премерзкий проулок. Рейки под ногами дрожали, и я замерла; что заставило меня выбраться сюда? Закрыв глаза, подняла лицо к дождю и осознала, что все еще плачу. Вспомнилось, как я делала шаг с высоты во сне. До ужаса захотелось подойти ближе к перегородке, но продолжила стоять на месте. Я ощущала, как проваливаюсь в трясину, которая все сильнее засасывает меня, тянет все глубже и глубже на дно…
– Штефани? – осторожно раздалось за моей спиной, но я все равно вздрогнула, прежде чем обернуться. У окна в комнате стоял Роберт. Он неспешно протянул мне руку, точно опасаясь делать резкие движения, и смотрел прямо в мои глаза. – Возвращайся, хорошо? Незачем тебе промокать. Давай, протяни мне руку.
Я кивнула, немного помедлив, и, взявшись за его горячую шершавую ладонь, забралась обратно. Он тут же оттянул меня подальше, подхватил плед с кровати и укутал меня, накрыв и макушку. Я сама чувствовала, как сильно дрожала. Горгоновец крепко держал меня за плечи.
– Я не заметила тебя, – проговорила тихо. Голос точно сел. Роберт молчал, явно подбирая слова. – Думала, ты тоже спишь.
– Кто-то всегда должен быть на дежурстве, а моим ребятам нужно отдохнуть и поспать, – мужчина вздохнул. – Садись, – он кивнул на кровать и опустился рядом со мной. – Откровенно говоря, ты немного меня напугала. Вышла заплаканная, бледная; когда я тебя окликнул, даже не ответила. Зачем ты вообще за окно вылезла?
– Я не знаю, – ответила просто и честно. – Я кричала во сне? – он покачал головой. – Хорошо…
– Сны, это просто сны. Их не нужно бояться, – я горько усмехнулась в ответ, не отвечая, но Роберт очень хорошо чувствовал и понимал. Он приподнял голову, продолжая смотреть в мое лицо. – Тебе… Снились события этих дней?
– Разве что под конец, совсем немного.
– Какие-то воспоминания? – я нехотя кивнула. – События, с которыми связаны эти воспоминания, завершились благополучно? – покачала головой. Роберт замолчал, переводя взгляд на противоположную стену. – Я просто скажу тебе, что наше прошлое, – боль от свершившегося, наши воспоминания, терзания и сожаления, – либо делает нас сильнее, либо убивает. И между этим очень тонкая грань, Штефани, на которой нельзя балансировать, – мужчина вновь посмотрел на меня. – Не позволяй себе упасть в неправильную сторону.
Кивнула. Затем постаралась придать лицу спокойствие и уверенности. Даже сама себе на долю секунду поверила.
– Который час? И… Когда мы будем выдвигаться?
Роберт глянул на наручные крупные часы. Было около часа дня. Он рассказал, что с час назад значительная группа людей из соседнего дома пыталась прорваться к машинам и привлекла внимание зараженных. Крики и выстрелы гремели на всю округу; я удивилась тому, что ничего не слышала, но Сборт заверил меня, что и горгоновцы спали крепко, и только несколько человек подорвались и выбежали из соседней комнаты. Касаемо второго вопроса, то в ближайшее время выходить на улицу глупо. Громкий шум мог привлечь еще зараженных, и лучше было немного переждать, чтобы потом спокойно и быстро добраться до стоянки горгоновских машин. Роберт не хотел еще рисковать.
В эту минуту дверь приоткрылась. Кристофер окинул нас взглядом, кивнул Роберту и вновь скрылся.
– Забеспокоился, что ты все еще не вернулась, – Сборт снисходительно улыбнулся.
– Не думаю, что человек, так агрессивно отреагировавший на наше появление, будет о нас беспокоиться.
–У Криса была причина так отреагировать, – со вздохом ответил Роберт. – Не стоит его в этом упрекать.
– А опасаться его стоит? Выглядит он как два метра серьезной угрозы.
– Ты преувеличиваешь, Штефани, – Сборт еле сдержал улыбку, – "два метра серьезной угрозы"? Всего метр восемьдесят семь, – и мне вроде хотелось посмеяться, но осознание, что Роберт не опроверг мои опасения, немного настораживало. – Я же не могу отрицать очевидного, верно? Крис действительно один из… Самых профессиональных людей моей группы, – уклончиво проговорил Роберт, – да соблаговолят Небеса не увидеть тебе его в настоящем гневе. Но он не из тех, кто причинит кому-то вред по прихоти, и уж тем более я уверен, что вам его точно не стоит опасаться, – мужчина немного помедлил. – К тому же, давай говорить с тобой откровенно. Льюис эмоционален, безусловно, но он настроен по отношению к вам не агрессивнее, чем Сэм к нам.
– У Сэма тоже есть причина так реагировать, – я пожала плечами. – Он всегда был очень мирным и доброжелательным парнем, негативно смотрящим на насилие в любом его проявлении, – с секунду помедлила, прикидывая, стоит ли объяснять Роберту реакцию Сэма; горгоновец участливо и внимательно продолжал ждать, когда я заговорю. – Когда его младший брат захотел сделать себе военную карьеру, Сэм пытался заставить того передумать, молил родителей, чтобы они повлияли на решение младшего сына. Я не оправдываю действий Сэма, но не могу и винить его, – я набрала в легкие побольше воздуха. – Родители поддержали брата, и были несказанно горды им. Он получил высшее образование, ушел служить во флот. А через год его тело вернули в родной город в черном контейнере, – Роберт шумно выдохнул через нос. – Родители были безутешны, Сэм плакал навзрыд… Он до сих пор с ними не общается, Роберт, считает, что они виноваты в смерти брата. А к армии и военному делу Сэм относится с тех пор с еще большей неприязнью, чем раньше, – я сделала небольшую паузу, обдумывая сказанное и вспоминая Сэма с пацифистским флагом в руках на одной из последних демонстраций. – По мне так он сделал ужасную ошибку, разорвав общение с семьей. Да и винить в случившемся служащих… – я не договорила. Замолчала, качнув головой. – Жизнь чертовски несправедлива. Порой страдают сильнее всех и рано умирают те, кто больше других заслуживают счастья, здоровья и долгой жизни, – голос мой сорвался, и глаза наполнились слезами. Я поскорее опустила взгляд, смотрела вниз на свои руки, и казались они мне чужими. На долю секунды я перестала ощущать себя собой.
У меня словно в один миг закончились все жизненные силы.
– Иди поспи, – голос Роберта вытянул меня из оцепенения. Я посмотрела на мужчину, как в первый раз. Серые уставшие глаза, глубокая морщина на лбу, густые чуть вьющиеся волосы. На правой стороне шеи белая тонкая полоска старого шрама.
Горгоновцам создали образ очень жестоких и свирепых военных. Но я не чувствовала себя в опасности рядом с ними. А от Роберта Сборта вообще исходила такая аура внутренней силы и уверенности, что ты невольно перенимал его спокойствие.
Я кивнула, поднимаясь с кровати. На улице эхом прохрипел затяжной рокот грома, а через мгновение в окно ворвался холодный и сильный порыв ветра. Засвистело во всем доме. По вентиляционной шахте пронесся истошный визг природы, и в квартире вмиг стало еще темнее, чем было: очертания предметов слились воедино. Тучи на улице, черные и зловещие, затягивали и без того серое небо. Еще один порыв ветра ударил в остатки стекла, засвистел. С улицы донеслись гортанные хрипы и жуткие стоны. Почти сразу прогремел следующий раскат грома прямо над нашими головами. Мне даже показалось, что стены дома задрожали… Я переглянулась с Робертом. Он кивнул мне на дверь, и я поспешила вернуться в соседнюю комнату.
