Деймас Рэд
Сказки про ведьмака
Охотник чуть согнул ноги. Приготовился. Кирилл рванулся одновременно в сорок пять человеческих тел. Перевёртыш думал, что лишённые разума оболочки получится очень легко заполнить собой. Всё оказалось сложнее. Пустота внутри бывших людей оказалась огромной, отупляющей, засасывающей. Заполнить ЭТО невозможно, а раствориться и потеряться слишком просто. Кирилл видел жизни этих людей. Одинаково гнусные поступки, одинаково отвратительные характеры, сформированные одинаковой средой. Скверна не имела разума, но обучала своих детей, не обладала волей, но подчиняла своим интересам. Кирилл успел различить набухающие гнилью пузыри – не команда начинать, а синхронизирующий сигнал между отдельными узлами примитивной нервной системы. Перевёртыша выбросило в реальность. Он не мог больше всматриваться в глубь мерзости. Ему стало страшно.
Олег не хотел понять врага. Охотник решил для себя, что ему противостоит настолько чуждое явление, что изучать его можно лишь через внешние признаки. Каждый раз попытка постичь логику зла проваливалась, на душе оставался новый шрам, а мозг избавлялся от пары складок.
Блондинчик плёл так быстро, что из носа бежала тонкая струйка крови, сквозь собственное бормотание он услышал в закрытой машине, как снаружи лязгнули затворы. Никакого диалога не будет, даже для соблюдения внешних социальных норм, к которым так часто апеллировали поражённые Скверной. Светлые волосы слиплись от пота, лицо раскраснелось.
– Да… – сказал Перевёртыш, – Ты в таком виде даже пьяным кавказцам не продашься.
– П#¢д3ц, – Егор хихикнули и забрызгал красным стекло, – Тебе надо поменьше со мной общаться – слишком активно перенимаешь мои заёбы.
Седой не шевелился. От него тянулся серебристый жгут и на конце расширялся в купол, накрывающий охотника и немного машину.
Оболочки полные грязи рассредоточились, встали так, чтобы не попадать выстрелами друг в друга – сложная задача для нетренированного отряда, но лёгкая для единого существа.
Олег видел защитный купол перед собой, но не надеялся на защиту друзей и выставил руки. Пальцы скрючились и вооружились когтями. Время сжалось. Звуки при таком ускорении уже не имели значения, да и не были слышны. Зато охотник видел яркие бутончики на концах автоматных стволов. Пули не оставляли в воздухе следов, но яростно отражали солнце. Это было красиво. Рой металла стеной двинулся на ведьмака. Если сложить все траектории, то выходило, что коллективный не-разум хотел поразить несколько точек, где с максимальной вероятностью мог находится охотник.
Ведьмак взрезал полотно пространства перед щитом, и вернулся к обычному времени, первый залп провалился в теневой мир.
Металлические щелчки перезарядки звучали зловещей а капелла. Олег точно знал, что его сил хватит на десяток таких упражнений. Но что, если у нападавших по несколько десятков боекомплектов? От второго залпа охотник укрылся за куполом и внимательно изучал его сигнатуры, меняющиеся от попаданий. Эта защита оказалась совсем ненадёжной и рассыпалась, едва отгремели выстрелы.
Воздух наполнился резким запахом. Так пахло на улицах перед новым годом, когда петарды продавали бабушки-лоточницы вместе с сигаретами всем желающим от мала до велика. Олег чертыхнулся – друзья остались без защиты, и следующая атака могла изрешетить машину Седого. Он наскоро сплёл щит из рвущейся наружу ярости, и белый внедорожник покрылся сполохами рыжего пламени.
Скверна затаилась. В тишине раздавался только скрип снега под подошвами ведьмака. Он приближался к своей дичи и желал разглядеть её получше. Из-за открытых настежь дверей, сквозь тонированные стёкла смотрели пустые блестящие глаза и торчали дула автоматов – одинаково, без эмоций. Ненависть только ощущалась в привкусе воздуха, в его тягучести, в напряжении самого пространства.
Ведьмак собрал силу в горсти и швырнул перед собой мелкую сеть – в мире людей лёгкое марево, среди теней горящие переплетённые нити. Заклинание вывернуло оружие из рук стрелков и направило их друг на друга. Скверна выдала ещё одну короткую очередь. Эти пули метались хаотично, пронзали дёргающиеся в припадках тела, прошивали металл и крошили стёкла.
Стихло. Шипели продырявленные шины. Теперь запах стал тяжелее, добавилась вонь смерти. В прошлый раз темнота скрадывала подробности бойни от охотника, а теперь это пытался сделать слепящий свет, но едва справлялся.
Охотник повернулся к друзьям – щит был на месте, машина цела. Нужно было убираться отсюда, но почему-то ноги не слушались, и было тяжело дышать. Олег посмотрел вниз и сначала увидел текущую из-под пуховика кровь, а потом дырку в груди – шальной рикошет, случайность, сбежавшая из расчётов ведьмака.
Первым наружу выскочил Кирилл. Он бросился вперёд с лицом полным страдания и ужаса. Потом Блондинчик. Егор обессиленно упал на колени и закрыл лицо руками – его одежда тоже была покрыта кровью, но целая, без отверстий.
Седой двигался медленно. Он отдал свои силы на защиту и теперь едва передвигал ногами, но шёл уверенно с взглядом полным решимости сделать всё, что даже невозможно.
– В прошлый раз одного из нас тоже ранили – голос Олега терялся в булькающих звуках. Ведьмак улыбался. Шока не было. Боль оказалась сильной, едва терпимой. Дышать становилось всё труднее. Кирилл подхватил оседающее тело и помог лечь.
– Влад! – мальчишка понимал, что его создатель ранен смертельно, понимал, что у лекаря не осталось ни капли сил, но продолжал молиться и с надеждой смотреть, как Седой зажимает раны трясущимися руками и вливает свою жизнь.
Лицо Егора сморщилось:
– Ублюдок! Щит надо было ставить перед собой! Мудак, тупорылый!
Блондинчик кричал много гадостей пока не сорвал голос. Олег его уже не слышал. Охотник находился в тёплом забытьи и думал. Вокруг не было ничего. Только тьма и его сознание. Он пытался двигаться, щупать всё вокруг, услышать звук, запах, ощутить тепло или холод, разглядеть хотя бы фосфены, но без тела и без мира вокруг это невозможно. Олег мысленно хмыкнул. И тут ему в голову пришла мысль: «Что является носителем сознания сейчас, если тела уже нет?»
Глава 13.
Кот сидел на крыше дома, где жил хозяин и, проводив машину с ведьмаками взглядом, принялся вылизывать шёрстку. Фамильяру нравились эти простые действия. Он так чувствовал свою причастность к миру хозяина, хотя прекрасно понимал, что создан из эмоций Олега, а не плоти. Возможно, если бы ведьмак выдумал друга в виде летающего камня, то всё было бы иначе. Кот с каждым днём сильнее менялся, гармония оболочки и сознания усиливалась. Бывший бесплотный дух отдалялся от своего прошлого, но приобретал новые формы памяти, переставал быть статичным сгустком энергии.
Сегодня солнце впервые смогло нагреть чёрную шёрстку. Коту настолько понравилось ощущение тепла, что он замер, вытянув шею, и пытался наслаждаться. Шевеление скверны вокруг раздражало сильнее обычного. Кот задумался: он раньше никогда не ощущал упорядоченности в мерзости на таком высоком уровне, а сегодня две трети паразитов в своих хаотичных метаниях чаще обычного совершали движения в одну и ту же сторону. Это выглядело жутко, словно несуществующий ветер сумеречного мира дул в одном направлении и трепал обрывки поражённых душ. Коту было жаль, что он не был сейчас рядом с хозяином, но разобраться в необычном поведении паразитов казалось важнее. А главное, Кот был уверен, что всегда может переместиться к Олегу почти мгновенно.
Под чёрной шерстью прошла дрожь. Кот с тоской просмотрел вслед уехавшему хозяину, туда же тянулась Скверна множеством щупалец. Светлый, яркий день терял краски и выцветал на глазах. Фамильяр прислушался к тихому, на грани восприятия, гудению. Это был не звук, а направленное от множества источников побуждение, но иначе воспринимать в обличие животного он уже не умел. Инертное существо, состоящее из множества негативных эмоций и грязных желаний, объединившее незнакомых людей паутиной из своей плоти, чувствовало боль и толкало себя и своих носителей к тому, кто её причинил.
Кот неуверенно сделал несколько шажков и снова остановился. Звук не менялся, возникнув, продолжался с одинаковой силой, на одной частоте. Фамильяр ощутил желание броситься к источнику и разорвать в клочья, но не было единого центра: свербящее в сознании «гудение» исходило от множества сгустков, и фокусировалось в одной точке, покидающей город.
Кот никогда ещё не испытывал страха или беспокойства за кого-либо. До этого дня. Теперь своим зрением, охватывающим два мира, он видел, как к его создателю неотвратимо ползёт ложноножка амёбы размером с город. Кот рванулся сквозь сумеречное пространство на выручку хозяину, но не смог набрать значимую скорость. Вязкая, липкая субстанция заполнила мир теней. Скверна обрела единое направление и стала самой могущественной силой, состоящей из многих тысяч людей, которые потеряли собственную волю.
Кот был вынужден полностью покинуть тень – его просто выдавило, как пасту из тюбика. В настоящем законы физики продолжали работать как положено, и мягкие чёрные лапы взрывали снег и мелькали так быстро, что их нельзя было различить.
Кошки нападают из засады, мгновенно настигают добычу, долго не преследуют. Их мышцы рассчитаны на короткий умопомрачительный рывок, а потом перегреваются и требуют передышки. Фамильяр не был обычным животным и мог продолжать бежать несмотря на то, что тело уже ныло и просило остановиться. Сегодня был настоящий день открытий! В копилку новых чувств к сопереживанию и страху за других добавилась боль.
Улицы города оборвались. Двигаться по дороге было намного легче, но опаснее – машины перед кошкой даже не притормаживали. По бокам трассы снег слежался и покрылся коркой. Когти хорошо цеплялись за подтаявший лёд. Солнце горело ярко, по-весеннему в чистом синем небе. Голые деревья едва колыхали ветками от слабого ветра. Заканчивалась опостылевшая зима. Всё вокруг кричало с надрывом, что вот уже скоро останутся позади месяцы в темноте и по горло в снегу. Можно будет стать чуточку счастливее. Вселенная разрешит вздохнуть чуточку свободнее.
Кот видел впереди гигантскую сколопендру из девяти машин полных Скверны. Фамильяру не хватало скорости, чтобы продолжить сокращать дистанцию, но он и не отставал. Заглянуть вперёд не получалось – тёмная завеса плотным туманом накрывала большой участок. Вереница автопоезда свернула с трассы и замедлила ход, а вскоре и вовсе остановилась. Кот понимал, что развязка сейчас наступит, но он едва ли успеет под самый конец. Он сделал ещё одну попытку прорваться через тени, но только потерял пару драгоценных секунд.
Первый автоматный залп прозвучал так, словно шкворчит яичница на перегретой сковородке. Одновременно волны силы ударили маленькое чёрное тельце – хозяин не экономил на заклятиях – и отняли ещё капельку времени. Кот чуял, словно зверь, что сейчас произойдёт что-то очень плохое, но в смерче перекрученных стихий не мог разглядеть будущее дальше своего носа. Ещё раз затрещали выстрелы теперь намного ближе, и были видны из-за сугробов крыши машин и сполохи защитных сфер. Третий залп был нестройным, слабым, пули цокали в стёкла и металл, чмокали плоть. Грохот перешёл в тишину. Кот уже ощущал хозяина и приготовился вмешаться, помочь, защитить, но запутался в сети, брошенной Олегом, и был оглушён.
Фамильяр поскользнулся на чёрной крыше машины и упал под колёса. Шёрстка набилась снегом. Рот несколько раз открылся и замер. Сердце, придуманное человеком, билось ровно, но очень слабо. И никто не заметил кота.
Влад накачивал силой умирающее тело друга, пытаясь восстановить повреждения. Его усилия расходились вокруг волнами. Он тратил всё, что у него было и даже больше, но не успевал включить кровоток до того момента, когда мозг начнёт задыхаться и погибать. Влад всё внимание переключил на спасение и не замечал, как живительная энергия распространяется и всасывается в других погибших, словно в воронки на дне реки. Часть этого потока задевала Кота. Дыхание зверя выровнялось. Пространство очистилось от Скверны и фамильяр смог перейти в тень. Чёрный зверь, высохший до истощения и ставший похожим на мумию, потянулся к человеку своим разумом.
Олег ощутил лёгкое прикосновение сразу ко всему себе, словно его тело, каждый орган в отдельности, каждую мысль обняло нечто тёплое. На грани слышимости появилось мурлыкание. Ведьмак обрадовался, что не один, но тут же забеспокоился – он не хотел, чтобы Кот умирал вместе с ним. Наступила грустная минута тишины. Олег увидел блестящие зелёные глаза перед собой. Это было настолько здорово – снова увидеть хоть что-то – и охотник вздохнул. Холодный воздух имел чуть сладковатый вкус. Руки, зарывшиеся в снег, замёрзли, а пальцы ломило от боли.
– А-а-а-а-а-а-ррххххх! – Олег орал так сильно, что напугал всех, – Ёбаный мороз! Блядь! Сука!
Ведьмак выхватил силу из разливающегося в воздухе смрада смерти и влил в замерзающие кисти рук. На миг боль взлетела до немыслимых вершин и едва не лишила чувств. Охотник подскочил и снова закричал:
– Где Кот?!!
Перед глазами всё заволокло мутью, и Олег не мог ничего разглядеть, но пошёл по внутреннему чутью.
– Олег! – позвал Егор, – Кота не было с нами! – Блондинчик встал с колен и хотел остановить идущего словно в бреду к веренице машин.
– Погоди, – Влад придержал Егора за рукав, – Кто-то помог ему выкарабкаться… Не только я…
Олег споткнулся об один из трупов и последний метр прополз на четвереньках. Дорога была узкой – приходилось закрывать двери машин, чтобы протиснуться между двухметровым сугробом и внедорожниками. Ведьмак наконец нашёл Кота и взял на руки. Чёрное тельце оказалось почти невесомым, но ещё излучало живое тепло.
– Если бы не он, я бы не выжил, – произнёс охотник, когда вернулся к друзьям.
– Если бы ты не убил какого-то мудака с особой жестокостью, то никто бы в тебя не стрелял, – проворчал Егор.
– Надо отсюда убираться, – сказал Седой и пошёл к машине.
– А как мы поедем тут? – спросил Кирилл, указывая на заблокированную дорогу.
Седой махнул рукой:
– Дальше есть проезд. Шевелитесь!
Отъехав от бойни пару километров в глубь полей, ведьмаки немного расслабились, а грунтовая дорога вывернулась на трассу. Олег гладил Кота, который немного потяжелел – приходил в себя.
– Кирилл, – позвал Егор, – Расскажи, как ты всё это видишь.
Перевёртыш сидел впереди. Он ослабил ремень безопасности и развернулся в кресле на пол оборота.
– К Скверне подключены люди разной ценности: мелкие гопники, воришки, алкоголики, домашние тираны, просто гандоны. А есть крупная рыба – люди, которые даже своими словами могут приносить жрачку паразитам. Вот блогеры, к примеру. Ты, когда червей давишь, вызываешь реакцию, – обратился он к охотнику.
Перевёртыш замолчал. А Олег подытожил:
– Когда мы делаем всё, как хочет Егор – исподтишка сталкиваем паразитов друг с другом – то Скверна нас не видит.
– Видимо так, – подтвердил Блондинчик, – Слишком тупая. А когда ты отрываешь от неё слишком большой кусок с громкими спецэффектами, то срабатывает нечто вроде иммунной системы, и на тебя набрасываются лейкоциты.
– Егор, – Олег заговорил тихо с усталостью, – А зачем тогда вам вообще я?
– Ты можешь больше, чем мы все, – ответил Влад, когда пауза слегка затянулась, – Ты только не хочешь учиться себя контролировать.
– Вот именно, – Олег скривился, – Мне противно от вашего лицемерия.
Лица Блондинчика и Кирилла вытянулись от удивления. Олег сглотнул и продолжил:
– Если я вижу говно, то не хочу играть по его правилам.
– Постой, – Влад посмотрел в зеркало на лобовом стекле, чтобы найти глаза охотника, – Что ты сделал без нас? Ограбил несколько гопников по ночам? А что без тебя делали мы? Ты знаешь? Мы без тебя пытались просто жить, как обычные люди.
– Олеж, Седой хочет сказать, что… – начал Егор, но Олег перебил:
– Я прекрасно понял, что вы хотите сказать! Я мускулы, а вы мозги, – охотник почти кричал.
– Вот ты ведь умный человек, – тихо заговорил Кирилл, – Ты реально много знаешь. А ещё ты видишь этот мир таким, какой он есть, а не через свои переживания. Только ты хочешь делать всё по-своему. Твой внутренний «кодекс» не даёт тебе гибкости. Ты даже все свои мысли хочешь сделать чёрно-белыми, хотя видишь все оттенки. Я не знаю, что это… Эгоизм? Нарциссизм?
– Церебросексуализм… – ответил Егор.
Машина въехала в город. Кот восстановился полностью и свернулся клубком на коленях хозяина. Его не интересовала эта перепалка. Гораздо важнее было то, что Скверна успокоилась. Чёрный псевдоразум поставил цель: найти и устранить источник боли. Это было выполнено – Ведьмак-охотник, вызвавший мощную волну, был застрелен и умер. То, что через несколько минут человек снова дышал, Скверна не могла зафиксировать – ни одного её агента рядом не было. Кот принюхался – он точно знал: паразиты ни вместе, ни по отдельности не смогут осознать, что ведьмак ещё жив. Псевдоразум был полностью лишён предметной памяти и способности обращаться к воспоминаниям людей. Только эмоции и чувства, испытываемые в данный момент, определяли направление таксисов Скверны. (Таксис – движение у живых организмов без мышц. Поворот подсолнечника к солнцу. Движение колонии бактерий в направлении питательного субстрата. Свёртывание листов мимозы от прикосновения. Прим. автора).
– Всё происходит по кругу, – произнёс Олег и ударил себя по коленке – Как будто ничего не меняется. Всё это уже было!
– Если бы ты удосужился поговорить с нами, вместо того, чтобы придумывать новые способы причинять боль в промышленных масштабах, то мы бы не узнали, что с помощью фамильяра можно вернуть к жизни его хозяина, – Влад свернул во двор к Олегу и заканчивал тираду, уже выключив двигатель, – Пригласишь на чай?
– У меня даже чая нет…
Егор хлопнул друга по плечу:
– Чай и печенек я куплю, – Блондинчик кивнул на магазин через дорогу, – А ты рюмки сполосни. Бутылка-то у тебя точно есть.
– Я так похож на алкоголика? – спросил Олег, выходя из машины.
– У одиночек всегда есть бутылка, – устало ответил Егор, – Иногда годами стоит и ждёт повода.
Влад тяжело вздохнул и добавил:
– Даже не знаю, что хуже… когда несколько лет не с кем выпить… или когда пьёшь с друганами каждую пятницу.
Кот встрепенулся и спрыгнул с рук хозяина, закрутился у ног.
– Олег! – Нинка стояла на невысоком крыльце.
– Привет, ты тут давно стоишь? – Олег не знал, что сказать и только неуверенно закрывал руками дырку от пули.
– Ты со вчерашнего дня молчишь… Я начала беспокоиться… Всё в порядке? – девушка ощущала, что от неё что-то скрывают, видела во взглядах.
– И ты приехала сюда и полдня на улице простояла? – Олега захлестнуло чувство вины.
– Да нет, конечно! – Нинка рассмеялась, – Так совпало, что мы встретились. Я вообще сюда к бабушке приехала.
– Пойдём на чай? – Олег головой показал на дверь.
– Не. Я обещала бабушке, – девушка в который раз сама поцеловала Олега. Провела ручкой по груди и подцепила пальчиком отверстие куртки, спереди дутый пуховик не пропитался кровью – было похоже, что просто испачкался, а со спины девушка не видела, – Расскажешь, что случилось?
Олег вздохнул и нежно провёл большими пальцами по щекам:
– Не сегодня.
– Не теряйся! Пока! – Нинка помахала рукой Владу, на секунду задержалась взглядом на Кирилле и быстро двинулась прочь своей пружинистой походкой.
Олег открыл подъезд и впустил друзей.
– Я б на твоём месте женился, – Седой говорил вполоборота, поднимаясь по лестнице.
– А отчего сам до сих пор на Марии не женился? – Егор продолжал бороться со злостью. Хотя сам не мог понять на кого и за что.
В лифте ехали молча. Олег смотрел на Кирилла и искал обещанный Егором зоопарк. Перевёртыш поймал на себе взгляд, и на лице промелькнула озорная искорка. Из-за уха выплыла небольшая рыбка апельсинового цвета и, выпучив глаза, двигала жабрами, словно надувала щёки. Воротник пуховика пошевелился, и по лицу на лоб шустро выполз изумрудный геккончик. Кирилл поднял руку к лицу, и между пальцев засуетилась фиолетовая змейка.
Охотник усмехнулся:
– Они все безвольные.
Двери лифта открылись. Кот спустился с рук хозяина и пробежал к порогу, при этом движениями хвоста, парой взглядов и поворотов головы выразил своё «фи!» к зоопарку Перевёртыша, как это умеют делать кошки.
– Я ещё не готов создавать жизнь, папочка, – ответил Кирилл.
– Тебе не идёт быть вторым клоуном, – одёрнул Седой.
В квартире Олега пахло землёй, прелой листвой, слышался аромат цветов – после нового года он быстро восстанавливал свою коллекцию растений, которую растерял, пока учился в университете. Теперь подоконники, стены, полы были частью в чём-то аляповатой и бессистемной домашней оранжереи. Седой прошёл в комнату и с удовольствием любовался зеленью.
Олег повесил куртку на дверку единственного шкафа – он так и не обзавёлся вешалкой в прихожей.
– Что вы мне хотели рассказать? – охотник сел на полу на небольшую подушку.
Седой пригладил волосы и спросил:
– А что, если Скверну не победить?
– Мы все видели, что я могу уничтожить даже очень большие сгустки, – Олег вспомнил все свои стычки с тварями и быстро крутил в голове, – Я не всегда могу целиком поглощать, всё что попадается, но развеять можно паразита любого размера.
– Я знаю, что ты можешь… – Влад провёл руками по листьям фикуса, – Что будет быстрее: ты или люди, которые создают грязь?
– Ты, возможно, не замечаешь, – добавил Перевёртыш, – Мы тоже генерируем паразитов.
Олег вспомнил, как Седой бросал курить и сглотнул комок.
Влад сложил руки на груди и тяжело вздохнул:
– У нас не получилось стать обычными хорошими людьми. А ты и вовсе, Олег, с каждым днём сильнее похож на Шарикова. Тебя раздражает Скверна, и ты её хочешь давить, как Полиграф Полиграфович кошек.
Олег проглотил сравнение и молча смотрел исподлобья. Слова попадали в сердце, словно кирка в трещины камня. В горле бурлил то ли вой, то ли рык, руки немного дрожали. Влад продолжал:
– Ты хотя бы понимаешь о чём я говорю, хотя бы переживаешь… Олег, ты был счастлив, когда считал паразитов галлюцинацией?
– Нет, – охотник помотал головой, – Счастье от этого не зависит.
– За твоей жаждой охоты ничего нет, только пустота, – Влад напрягся, ожидая реакции на свои слова, но не остановился, – Ты научился ненавидеть то, что называешь злом, но тебе никто не объяснил зачем в тебе эта ненависть. Нужна ли она тебе?
Запищал домофон. Кирилл метнулся в прихожую и, не спрашивая, несколько раз нажал кнопку на трубке, а потом повернул флажок замка.
Почти две минуты тишины. Олег ощутил в себе надежду, что сейчас Егор войдёт, расскажет глупую шутку и у всего появится смысл, хотя бы иллюзия значимости.
Блондинчик опустил полный сладостей пакет на пол рядом со столиком, заваленным деталями от электроники.
– Я так понимаю, что чайник никто не ставил…
– У него нет чайника – только кастрюлька, – сказал Седой, – Мы тут обсуждали необходимость выйти за рамки комфорта. Я думаю, что нам нужно научиться понимать свои внутренние мотивации.
– А-а… – протянул Блондинчик, – Действительно. Вы, как всегда, зрите в корень! Нам всем не хватает качественной рефлексии по поводу своих поведенческих паттернов. Зачастую мы действуем словно таргет-группы маркетологических акций, вместо того чтобы поступать разумно. И? – Егор достал большой пряник с начинкой и откусил кусок, – Акое бежумие следуефее по плану?
– Мы едем в Питер, как ты и планировал, – сказал Седой, – Твоё предприятие по снятию порчи с мопсов, гаданию на кофейной гуще о выборе серёжек и прочее обретёт ещё одного настоящего ведьмака.
– А как же Синеглазка? Порча? – Олег привстал с пола.
– Ты не можешь спасать мир, если не знаешь, как он устроен, – начал Егор, а Седой продолжил, – А ты не знаешь даже, как устроен ты сам.
Кирилл тоже зажевал пряник:
– А надо ли спасать мир вообще? А надо ли спасать мир именно тебе?
– Философы… – проворчал Олег.
– Да мы стебёмся, Олежка! – Егор смеялся и мусорил крошками, – Хотя поменять тебе образ жизни надо.
Олег поставил кастрюльку с водой на огонь. Охотник ждал, пока закипит, и смотрел на шикарный вид из окна – вдаль тянулись небольшие домики, перемежающиеся крупными группами заснеженных елей, оканчивающиеся на горизонте лесом. Олег был рад, что появился план. А ещё его немного потряхивало – бросить всё уже во второй раз и уехать прочь из маленького городка было словно снова выпрыгнуть из горящего самолёта без парашюта в надежде научиться летать. Ведьмак заварил чай и отправился в ванную, чтобы снять рваную и окровавленную одежду.
