Денис Викторович Белоногов
Лошадь
Тем временем доктор закончил выбирать необходимые снадобья, сунул их в карманы пиджака и закрыл дверь на ключ. Тут же подошедшая горничная помогла доктору облачиться в теплое пальто чужестранного кроя и подала каракулевую феску с тонкой меховой оторочкой. Он коротко поблагодарил ее и кивнул кучеру, что пора в дорогу. Когда они вышли за порог, горничная перекрестила доктора вслед и закрыла дверь.
На улице доктор поежился и сразу схватился за головной убор. Снежная буря становилась все более яростной. Двигаться пешему было решительно невозможно. Приходилось буквально продираться сквозь непогоду, закрывая руками лицо от шквального ветра. Чистить дороги еще не начали, ибо ждали конца снегопада, да и не традициях этого места было шастать по улицам в такую погоду, а если и понадобится что срочно, то кучер за скромную копеечку на санях мог отвезти куда следует.
– Садитесь доктор – возничий откинул с саней несколько медвежьих шкур, что защищали пассажира от снега, и позволяли ехать в тепле.
Кучер покрутился вокруг саней, очищая их от снега. Потом отряхнул старую лошадку, кажется такую немощную, что ей не то что ехать, ей и стоять было нелегко. Сунул ей в пасть охапку сена и похлопал по шее.
– А кобылка у тебя потянет? Больно тощая – доктор придирчиво оглядел лошадь.
– Досюда доехал – пожал плечами кучер – Она крепче чем кажется, доктор. Не переживайте, устраивайтесь.
Доктор сел и натянул шкуры, чтоб укрыться от непогоды.
– Ладно, поехали. Дело не терпит – сказал он.
Кучер забрался на небольшие козлы и щелкнул кнутом, скорее для порядку нежели для острастки лошади. Старая и опытная, она тронулась и без того.
– Нооо! Давай, родная! На тебя одна надежда. Ты уж довези – воскликнул кучер.
Надежды на другое не было, да так и вышло – лошадь шла небыстро, почти тащилась. Доктор то и дело запускал руку за пазуху, извлекал оттуда часы и с досадой щелкал позолоченной крышкой, сверившись со временем.
– Доктор? Может лесом поедем? Срежем путь. Боюсь не успеем к барину – обернулся кучер.
– Едь, коли уверен – откликнулся доктор – Холод такой, что я не прочь добраться побыстрее.
За полем была развилка. Левая дорога уходила в сторону леса, в котором уже сгущались сумерки, а правая, шла в обход леса, а потом еще и петляла вдоль реки до моста по которому переезжали русло. Река хоть и замерзала зимой крепко, но тянулась через такой овражник, что пересечь ее напрямки по льду, было решительно не возможно. Дорога через лес была короткая, да разухабистая, летом быстро не проедешь, того и гляди колеса по дороге оставишь, а вот зимой, на санях, да в светлое время можно было проскочить побыстрее. Вот и кумекал каждый кучер, как бы ему побыстрее проехать.
Наш кучер направил сани по левой дороге, через лес. Лошадка разогрелась и теперь бежала споро. Опушка леса быстро приближалась и с первыми сумерками сани въехали под своды могучих темных сосен. Там, как под пуховым одеялом, ветер стих, а снежные хлопья почти не долетали до земли, собираясь в шапки на широких хвойных ветвях.
Снегу в лесу было поменьше и укатан он был получше. Кучер погнал лошадь еще сильнее. Видно было, что он хоть и не рад, да спуску ей не даст. А она, уже порядком уставшая, сильно хрипела при беге и изо рта у нее при каждом судорожном выдохе вырывался горячий пар, будто она и не кляча старая была, а конь дьявольский.
Вот тут-то и получилось, что своротку кучер выбрал не ту. Поодаль раздался пронзительный вой. Его тут же подхватил еще с десяток глоток.
Кучере резко осадил лошадь и перекрестился.
– Ох доктор! Не к добру это, кобылка-то моя от волков не уйдет. Может назад воротиться?
– Нужно рискнуть! Заехали мы уже далеко, возвращаться не резон, да и не отстанут серые так просто! А барин твой как же? Помрет того гляди, без моей помощи. Лучше давай пошевеливайся!
Кучера уговаривать не пришлось. Он лишь подкрутил фитиль лампы, висевшей на жерди над козлами, чтоб свет был поярче и еще больше прибавил гону лошадке.
Дорога теперь шла под горку и сани летели бодро, лошадь даже побежала рысцой. Однако казалось лесу не будет конца и краю, а волчий вой был уже совсем близко. Кучер испуганно озирался, не на хвосте-ли волки. И только кнут в его руке непрестанно гнал лошадь.
Тут-то сани на полном ходу и вылетели на открытую поляну. Дорога в этом месте круто меняла направление, так что сани на полной скорости вылетели из колеи и увязли в снегу. Лошадь же, и без того едва тянувшая, с диким пронзительным ржанием была отброшена назад. Теперь она лежала на боку и судорожно хрипела.
Кучер крепко ударился, но быстро пришел в себя. Он слез с козел, с которыми словно бы сросся за долги годы и дохромал до лошади. Горечь и раскаяние отразилось на его лице, когда он гладил ее морду. Дыхание лошади постепенно угасало. И вот, всхрипнув последний раз, она затихла навсегда. Кучер снял шапку и сунув в нее лицо, несвязно что-то прохрипел.
