Денис Викторович Белоногов
Храм скейтбординга
Вот он на месте. Взбегает по ступеням и оказывается перед большой площадкой. Точнее у этого скейт-парка сходство с площадкой только благодаря бетонной дорожке, около полутора метров шириной, окаймляющей его по самому краю. А сам парк, больше напоминает огромный бетонный бассейн с рельефом, образованным сочетанием чашеобразных углублений и таких же сферических выпуклостей, расположенными внутри него ступенями, бордюрами, перилами и парапетами, естественно вписанными в это, продуманное до мельчайших деталей, пространство. Один раз соскользнув вниз, по гладкому полу, отполированному до блеска миллионами оборотов маленьких, размеренно шуршащих колес, можно бесконечно кружить по этим возвышенностям и впадинам, то разгоняясь, то замедляясь, преодолевая препятствия, но не останавливаясь до тех пор, пока ноги в состоянии толкать тебя вперед.
– Завтра закрывают – сказал старый приятель, подъехавший на скейте. Они познакомились, когда только начинали кататься и оба были новичками на этой площадке.
– Знаю, слышал в новостях – хмуро откликнулся он.
– Куда планируешь потом?
– Не знаю, не думал еще. А ты?
– Да я на районе погоняю пока. У нас есть старая самодельная рампа. До конца сезона хватит, а зимой подыщу что-нибудь.
– Ну круто. А я даже не знаю. Правда не знаю.
– Что делаешь сегодня? Катаешь или так, поболтать?
– Ну немного того, немного сего. Покатаю, поболтаю.
– А… ну давай подгоняй, поболтаем.
Когда приятель отъехал, он опустился на землю, оседлав доску и свесил ноги с края бассейна. В парке, даже утром, было довольно людно. Одни болтали, сбиваясь в маленькие кучки. Другие лениво грелись в лучах солнца. Некоторые даже дремали, спрятавшись в тени и подложив скейт под голову. Но большинство мальчишек, таких же как он, «нарезали круги» внутри парка или отрабатывали трюки, «застряв» в одном месте и раз за разом повторяя неподдающееся движение. Их лица, раздосадованные или исполненные страданий в моменты неудач, после успешно выполненного движения, вдруг, в один момент наполнялись радостью и умиротворением, словно пройдя через какой-то обряд.
Он вспомнил как сам проводил за этим занятием бесчисленные часы, заставляя себя снова и снова выполнять сложный прием, доводя его до автоматизма. Как начинал с неуверенного катания. Каждый раз стремился к чему-то новому, повышал сложность катания, впитывал, как губка, новый опыт. Каждое препятствие, каждая маленькая кочка, каждая ступень, каждая грань, вдоль которой он проезжал, манила его, провоцировала, заставляя себя покорить, была для него вызовом. Он вспомнил свои неуклюжие прыжки, подвернутые ступни, разбитые колени и локти, содранные в кровь ладони и как учился правильно падать, сводя ущерб к минимуму. Но не смотря на это, уверенность его росла, росла скорость, его катание становилось более естественным и легким. Свой первый олли, он выполнил спустя месяц после первой неуклюжей попытки. И когда трюк наконец получился. Такой, который он много раз видел у других скейтеров, кажется даже лучше. Он, как сейчас помнит, сел на землю, прямо там где все получилось и откинулся назад, на выставленные руки. Просто сидел довольный, глазея по сторонам. То, что прошло незамеченным для других, такой простой прыжок, один из тысяч таких же, выполненных в этот день. Для него он стал чем-то значительным и незабываемым – большой победой. После того первого успеха, один за другим, чередой, пошли другие трюки, более сложные. Вращения доски, прыжки через препятствия, скольжения. Он как младенец, учившийся ходить, только начинал понимать как это делается. Но чего ради?
От этого неожиданного вопроса он растерялся, не в силах найти ответ, чтоб придать смысл затраченным усилиям, потраченному времени, пережитой боли, отчаянью и разочарованию.
Он непроизвольно взглянул в центр парка. Там, как неприступная крепость, находилось большое строение, напоминающее половину разрезанной вдоль огромной трубы – рампа. Для выполнения трюков на рампе нужно было обладать смелостью и ловкостью, но даже их одних было не достаточно. Чтоб выполнить что-то стоящее, нужно было потратить на разучивание трюка безумное количество часов, сотни раз уйти от туда обессиленным и опустошенным – так и не достигнув результата, наставить кучу шишек и пролить кровь, а самое главное – вкататься, достигнуть вдохновения – такой безграничной веры в свои возможности, что реальность преломлялась, меня законы природы. Без веры, без вдохновения – рампа оставалась непокорённой «вершиной», символом позора и поражения. Он с трудом удерживал взгляд на ней и почти сразу отвел его в сторону.
